Школьный разгуляй. Часть 3

                Школьный разгуляй. Часть 3



                Содержание

1. Иван Сексуанин
2.Мичиган дембельнулся
3.Другие планеты
4.Русское лекарство
5.Правильный аппаратчик
6. Ведьмовка
7.Мокричная живопись
8. Мальчик из подвала
9. Рок над нами
10. Приколы Хирурга
11. Комсючьи шутихи
12.Крэш комсюка
13. Опасный телефон
14.Последняя капля

                Иван  Сексуанин

      К двенадцати годам Мичиган стал знаменит. Его популярность вырвалась со двора на улицы города. Фигурой он был настоящий акселерат, хотя как подросток несколько несуразен, но нагл и циничен.  Он связался с бандой фарцовщиков и беспощадно спекулировал жвачкой, американскими сигаретами и прочими подобными порочными плодами западной цивилизации. В кармане   тинэйджера  зашевелились  тити- мити, а на лице  появилась самодовольная ухмылка.  Пацан  всем  своим  видом показывал, что  создан из другого теста и, как говорится, на советских смотрит свысока.  Его  родной папаша мотал срок  за валютные операции, а потому сынка отрывался за себя  и за того парня.
   Отчаянный юнец  ударился  в сексуальные приключения.  Его дамы были на много лет старше и этим крашенным девицам льстило  приобщение к молодости.  Паренек быстро освоил премудрости  любовных утех. Местные эротоманки и извращенки тянулись к этому   сексуальному бутону   как гусеницы к  весенней зелени. Все хотели   испить грех из незамутненного колодца.
    Каждый день  юный плейбой  мотался по местному Бродвею и снимал бабцов - толстеньких, маленьких, длинноногих, худеньких, с большой задницей и без таковой, с   синими, красными, зелеными  волосами. Социальный статус девок был  разношерстен: от буфетчиц и продавщиц до  учительниц и пианисток.  Джокер  подваливал к первой попавшейся на глаза смазливой девчонке и закатывал спектакль, мол, сколько я тебя должен ждать, что совсем одурела, у меня ведь время - деньги, чтобы  попусту  транжирить драгоценные минуты. Удивленная особа лепетала что-то  на счет того, что они не знакомы, и молодой человек, видимо, обознался, но горячий джигит семитской наружности  уже забалтывал незнакомку и тащил к себе в спальню, где над кроватью висел лозунг: " Бог, ты столько раз бы не смог!"
    Свои сексуальные подвиги Мичиган записывал в стихотворной форме, и потом эти опусы ученики передавали друг другу в местных школах, как некий раритет. Кое что у меня сохранилось:

У меня убежал ***ще,
Мне его уже не догнать.
По дорогам теперь он  хлыщет,
А за ним престарелая ****ь.

Своей страстью обжигая,
Я кончая, сгорал дотла.
Почему же ты, дорогая,
В этот вечер ко мне не пришла?

М в квартирке лежим как в гробике,
На двенадцатом этаже.
Я пишу у тебя на лобике
Эпиграммы как Беранже.

Ты на попе моей рисовала
Как художник-психопат Ван  Гог.
До конца ты меня не узнала,
Ведь я двадцать пять раз не смог.
Под виршами красовалась подпись: Иван Сексуанин, внук Баркова.
   У Мичигана от деда  сохранилась не только пятикомнатная номенклатурная квартира с дубовым паркетом  и немецким черным роялем, но  и огромная дача  рядом с правительственным санаторием.  Его соседом по участку  был мой приятель Диман, что учился в то время в седьмом классе, а я в шестом. Он спросил, не хочу ли я  посмотреть мультики и пригласил в гости к себе за город. Дело было  в мае, погода отличная, все в цвету. Фазенда Мичигана  напоминала джунгли, куда не ступала нога человека. Приятель отодвинул доску  у забора, и мы как лазутчики поползли на чужую территорию сквозь вишневые  деревья, густые смородиновые кусты обвитые колючей ежевикой.  Через  несколько  метров сплошного бурелома мы увидели просвет. На полянке около дома в шезлонгах сидело несколько стариков в костюмах  с медальками на груди. Один из странных гостей восседал в инвалидном кресле.  В метрах пяти от зрителей  находилась импровизированная сцена, главным реквизитом которой была кровать, застеленная простыней. Ею  являлся большой красный  стяг с  серпом и молотом.
  "А где же  обещанные  мультики? " - удивленно зашептал я на ухо приятелю. Тот приложил палец ко рту и беззвучно пролепетал, что сейчас будут. И действительно появился Мичиган с коротконогой  угловатой  страшилкой. Он подвел ее к кровати, не обращая внимания на зрителей и стал срывать с девицы одежду, разбрасывая в разные стороны и даже разрывая с рыком. Вскоре на девке не осталось ничего, кроме... красного галстука.  Беспредельница   тоже, не теряя времени, стянула с пацана   майку и джинсы фирмы Леви-с Страус . Жигало  начал руками  возбуждать  ее норку.  Девка томно закатывала  глаза, откидывала голову назад и истерично хихикала. Потом юный мэн гаркнул: " Будь готова, пионерка!"  Та отсалютовала правой рукой.  Началась трахалка встоячку,  потом он развернул партнершу и продолжил свое дело сзади, затем швырнул податливое тело на  красный флаг и запрыгнул сверху, словно  вепрь на хрюшку. Старики аж взвыли от восторга и задергались, у инвалида изо рта потекли длинные тягучие слюни вожделения.
   Парочка каталась по кровати, принимая самые вычурные позы. Потом девка соскользнула на землю  ящеркой, обхватила губами вожделенный аргумент, огромный и кривой как турецкая сабля. Тут неожиданно, держа  член во рту, чертовка начала скрипучим голосом петь мимо нот: " Широка страна моя больная,
Много в ней больших концлагерей.
Я другой  такой страны не знаю,
Где навесят столько ****юлей."
   Тут  Мичиган взорвался: " Как ты смеешь фальшивить о  Святом? Я тебя накажу". Он схватил откуда то заранее приготовленный прут и начал хлестать  солистку по голой заднице. Номенклатурное  старье чуть не вывалилось со своих кресел, а аппаратчик- инвалид тонким голосом завизжал: " Дери сильнее, уплочено!"     Тут  мы с приятелем словно раки быстро попятились назад и не заметили как оказались на просеке, убегая в сторону остановки общественного транспорта.   
    Этим летом во дворе сплетницы шептались о том, что мамаша Мичигана продала дачу, а может  подарила, чтобы спасти сынка от тюрьмы.  Исходя из сложившихся обстоятельств,  секс- ковбой перенес свои мультики в городскую генеральскую квартиру. В это же время он увлекся кинематографом, вернее стал за деньги пацанью  показывать порно.  Где-то по случаю, урвав дефицитную камеру , затейник   подрядился  снимать и собственные короткометражные  ленты. Помню такой сюжет: школьница- отличница торгует на углу бананами. Подходит фирмач, которого играл сам Мичиган: " Почем банан, мадам?" Та удивляется : " Почему мадам?"   Мэн отвечает: " Судя потому, как  вы держите банан!"  Вот еще один шедевр: заплеванная кухня с тараканами и немытой посудой.  Кухонный кран, с  натянутой  резиновой трубкой, из которой капает вода. Плохо одетая  маруха с бигудями на голове подходит к  раковине и начинает гладить резиновый шланг, у того  начинается эрекция. Вот он уже превратился в возбужденный мужской член. Молодняк  гоготал  и кидал деньги.
    Фильмы Мичигана имели колоссальный успех среди учащейся молодежи с пятого по десятый класс. Он хотел уже разворачивать  настоящую студию и покорять другие регионы своей  интеллектуальной    развратицей , но тут пришла повестка из военкомата, как нежданная гостья.  Парень мог откупиться от армии, но сказал: " Мой дед был генералом, и мне негоже  увиливать от службы. Заключаю пари на что угодно, что армию я  выебу". Фарцовщики сделали ставки, и плейбой ушел на сборный пункт, весело  напевая  сталинский марш :" Все выше , выше и выше поднимем *** мы свои".

                Мичиган дембельнулся

   Я как раз заканчивал десятый класс, когда из армии вернулся Мичиган. Недели две он болтался в дембельской форме с иголочки, да еще с какой-то медалью на груди, при этом в зюзю пьяный, окруженный друзьями - фарцовщиками и крашеными поклонницами. Парень хлестал виски из горлышка  у вечного огня, потом чекался с бюстом Устинова, пытаясь дотянуться и панибратски  обнять маршала за плечи с криком: " Братушка, мы с тобой Родину отстоим  и  америкосов  на ракетный кол посадим." Те кто знал прежнего Мичигана, удивленно восклицали: " Ты же всегда был первый американец в нашем городе. Любой бомж тебя считал секретным цэрэушником". На это дембель   веско отвечал, что  перековал советскую армию, а она его переплавила.
    Специально для друга я написал солдатскую песню, где были такие слова: "Я кузнечиком оделся, прямо в зиму ускакал". Мичиган послушал, разлил ямайского  рома и стал рассказывать про свою военную жизнь. Он, как человек ушлый,  сразу понял, что в армии нельзя ломиться в открытую дверь и искать прямых дорог, так как рога отпилят, а башку  прошибут. Нужен ход конем и рокировка. Парень сумел прилепиться к военной газете и своими хлесткими и острыми заметками покорил полковника - редактора. Тот стал его крышей и перевел в разряд  внештатных корреспондентов. Через СМИ Мичиган стал добиваться улучшения питания для солдат, нового обмундирования и т.д.  Деды заметили предприимчивого новобранца, и скоро он стал завсегдатаем на всех их пьянках. Мой  друг вытащил откуда-то из-под дивана пачку замусоленных газетных вырезок и стал их ласково перелистывать будто гладя сиськи любимой женщины. Вот вытащил одну заметку и стал читать: " В нашей части  отцы-командиры любят приказывать, мол, принесть  люменеву  кружку. Это правильно, так как ни один шпион не догадается из какого материала она сделана. Можно зашифровать таким образом всю технику."
   Войсковую часть перевели в ЗГВ.  Солдат фортуны неплохо знал немецкий язык и поэтому стал незаменим для всех. Офицерские жены, медсестры брали переводчика во время походов по магазинам. Постепенно все  озабоченные дамы оказывались в одной постели с красавчиком.  Мичиган катался как сыр в масле, пил шнабс и трахал все, что шевелится. На него положила глаз жена начальника части, стареющая развратная  корова. Она кокетливо спрашивала, мол, чем служивый можешь удивить в  койке? Мичиган ухмыльнулся: " Били ли командиршу  членом по лбу?" Извращенка  оторопела  и пискляво протянула: " Не-е-т ". С тех пор  плейбой  лупил ее детородным органом и кончал в уши, от чего те воспалились и начался хронический отит.  Это только придавало остроты ощущениям.
   Наблюдая за типажами, разбитной  солдат написал пьесу, которую  согласился  поставить один из столичных авангардных театров. Из-под пера  внештатника  вышла также сказка. Сюжет примерно такой: старослужащий издевается над духами и превращается в удава. Тут  в воинскую часть приезжают делегаты из дружественной Северной Кореи. Командир, чтобы ублажить восточных союзников, решает сделать суп из удава. Когда перешли к деликатесу, то стали ломать зубы и давиться звездочками. Мичиган носился  с идеей мультфильма на эту тему.
    Он исключительно весело рассказывал о жизни в советской армии в восточной  Германии . Это звучало примерно так. Мох рос лишь на крышах тех домов, где проживали советские. Немцы обходили их стороной, как будто там поселилась чума. Для них то и была чума- контингент советских войск в ГДР. Танковая часть стояла в городе Бад Лангензальце.  Еще русских можно было отличить по горам гниющей листвы около границы военной зоны. Они привезли с собой  на немецкую землю запах  кирзовых сапог, матершину и нелепое для Германии состояние постоянного подворовывания всего, что плохо  лежит, включая розы с клумб по ночам, уголь для печей, консервы, овощи, сигареты.
   Советские жены по утрам собирались на кухне, курили, пили кофе со взбитыми сливками и тертым шоколадом и обсуждали, кто куда пойдет за  покупками. Тут же рисовали на кусочках бумаги предметы, которые они хотели приобрести в магазинах: бюстгальтеры, чулки и разбегались.
   Жизнь начиналась вечером, когда мужья возвращались с работы.  В одной из комнат накрывали на стол, откупоривали спиртное и гудели. Первую рюмку  пили за русских в ГДР, потом за тех, кто в море, на границе и в венерической больнице. Позже, как всегда стоя,  за баб-с. Затем вспоминали смешные истории: политрук части напился, пришел домой, схватило живот. Рванулся в туалет, но дверь снаружи была закрыта на защелку. Он подумал, что там жена заперлась изнутри. Побив кулаком в дверь,  вояка  пошел в ванную и накакал, затем лег спать.
    Тут пришла домой жена, заглянула в ванную и увидела сюрприз. Она взяла фуражку, все сложила в нее и тоже легла спать. Утром муж проснулся, оделся. Не подрав глаза с похмелья, надел фуражку.  Дерьмо приземлилось на его лысину, как вертолет на советский аэродром. Он бросился к спящей жене и измазал ее физиономию тем, что было в фуражке.  Что произошло в дальнейшем - не известно, но шум был настолько страшен, что приехал патруль.  Дело замять не удалось, и майор после развода  служил в Кзыл- Орде.
  Вспомнился другой случай, когда один лейтенант напился и храбро выкрал немецкий флаг, гордо реявший над городом, которым он мыл полы в квартире и кричал: " Фрицы, я вам сделаю Сталинград". Когда буян уснул, жена выстирала флаг и  повесила  на балкон сушиться.  В двадцать четыре часа  чета  оказалась за Уралом. За бедолагу снова выпили.
   Когда алкоголь дал о себе знать, компания приступила к выяснению отношений. Вот и сегодня Боря опять прицепился к жене: " Ты почему одела такую короткую юбку?" " Да у тебя самого ширина расстегивается при виде бабы",- парировала суженая. "Дура!" - зарычал солдафон. " От такого и  слышу",- ответила  супруга. Вот в голову  лейтенанта  полетела новая австрийская босоножка на тонкой шпильке.  Хотя голова офицера была непробиваемой, как броня советского танка, но  кровь все-таки потекла. Он бросился в туалет. За ним поспешила Люда, жена сослуживца. Муж ее был в командировке в Гере. Боря туалет не закрывал и , не заметив Люду, стал писать. Тут  он с удивился , что жидкость не стекает в унитаз.  Ссаку ловила губами Людка. Затем   бабеха и вовсе распоясалась, начав изображать из себя  флейтистку.
   В это время  старший лейтенант Серега начал звучно рыгать в  коридоре, будто задыхающийся бегемот. Татарка Фатима глотала водку из горла. Наталья, обняв ее, плакала пьяными слезами, сама не зная о чем. Потом они все вместе кидались репчатым луком и  подбили глаз Маринке. На это обиделся ее муж прапорщик. Однако скоро он стал невменяем и в целях предосторожности кем-то был выведен  на улицу и там забыт. Он рисковал, ведь где-то в темноте, как занюханная гиена с болтающимися у пупка сиськами,  шлялась  двенадцатая дочь чабана- ударника Бибигуль. Она надеялась изнасиловать очередную жертву  и получить отступные в валюте.
   Вернемся однако в дом. Прапорщик Федоров, чувствуя, что перебрал,  вытащил, как обычно,  полицейские наручники  и пристегнулся ими к жене. Тут зашел патрульный выпить водочки, показывая женам блестящий черный пистолет. Он  же, удаляясь, напомнил, что в обед  возложение цветов  к памятнику Советскому воину, но его никто не слышал.
     Гулянка шла удачно, как вагонетка по рельсам. Тут Мичиган перешел на шепот и таинственным голосом   сообщил, что  наступало его время. Он вылез из шкафа, где его спрятала хозяйка квартиры и стал трахать пьяных баб  под оркестр беспробудного храпа кобелей в погонах.
                Другие планеты

   Каждое лето вся наша большая семья выезжала на дачу. Папаша брал служебный автобус, и мы его доверху набивали всякими нужными и ненужными вещами, включая одеяла, подушки, пустые трехлитровые банки для будущих компотов, рефлекторы на случай холода... Там я окунался в мир природы и , предоставленный самому себе,  бегал по просеке как Чингачгуг с самодельным луком и стрелами. 
   Как-то около оврага, что тянулся вдоль наших участков, я познакомился с девочкой - москвичкой, что приезжала на отдых к бабушке и дедушке. Ее звали Яна, и она собиралась в первый класс.  Новая подружка сразу  предложила устроить соревнования по стрельбе из лука. Мы залезли в заброшенный детский сад, нарисовали на стене мишень и начали палить. Я был меток, но амазонка превзошла меня, что потрясло до глубины все детские представления. Мать говорила, что девчонки - это как другие планеты. Они слабые, визгливые, плаксивые и вообще лучше дружить с пацанами. Яна  оказалась круче  всех знакомых мальчишек:  лазила по деревьям как мартышка, не боялась темноты, носила  в кармане рогатку. Кроме того, она умела кулаком сбивать шершней, которых водилось  немало в этой местности. Мы с ней сделали свой секретный  штаб в овраге.  Обнаружили  кем-то искусно вырытую пещерку прямо посреди  крутого склона и часто там от всех прятались.  Напротив через овраг находилась чья-то дача, где росли большие красные яблоки. Мы иногда стреляли  по ним из рогаток и в случае попадания по- детски целовали друг друга в губы. Так случился мой первый эротический дошкольный опыт.
   В городе у меня тоже была подружка: голубоглазая  блондинка по имени Света. Она жила в соседнем дворе, и мы с ней   ползали по крышам сараев и даже курили на пустыре сухие полые тростинки словно сигареты.  Когда я пошел в школу, то появилось много знакомых девочек, которые стали оказывать мне внимание. Это выражалось в том, что они толкали, щипали, мяли тетради, ломали карандаши у меня как у объекта своих странных интересов. Урок  физкультуры проходил в спортивном зале. Девочки переодевались слева, а пацаны справа. Так вот,  эти негодницы как-то украли у меня одежду и пришлось  бегать повсюду в трусах и искать в одном месте ботинки, в другом  майку, в третьем брюки. Это вызвало гомерический хохот у нашего  слабого пола. "Да, уж это ,действительно, другая планета",- думал я, старательно скрывая злость, чтобы не стать еще большим посмешищем.
   Круче всех со  мной обошлась  первая красавица  из соседнего класса. Она постоянно тыкала меня пальцем в живот и даже давала пинков, когда отворачивался  Я  не обращал на это внимание,  помня слова  Карлсона: " Терпение , только терпение". Гром грянул неожиданно. Часов в семь вечера в квартиру  раздался напряженный звонок, а потом в квартиру ввалилась целая толпа родственников моей девочки- мучительницы. Они орали что-то невообразимое, перекрикивая друг друга и создавая белый шум, из которого ничего нельзя было понять.  Открылся  кабинет  и выскочил с папиросой во рту мой дед-профессор. Все затихли и к нему навстречу   двинулся   девочкин  дед,  тоже профессор, но физики. Столкновение двух ученых чем- то напоминало бой Пересвета с Кочубеем. Выяснилось, что оказывается я -хулиган по кличке  Шуруп  напал   после уроков на несчастную  школьницу, излупил ее руками и ногами, а потом бил головой о водосточную трубу.   Старый большевик  позвал меня и строго  спросил, как было дело? Я ответил, что  после школы, как обычно, пошел вместе   с Юркой и его  дедом. Мы играли час в садике, а потом разошлись по домам. Так что мои руки -чисты, как и совесть.  Родня якобы побиенной  удалилась несолоно нахлебавшись,  а  бывалый ленинец  нравоучительно заметил, что свидетели - вещь великая, а в нашей стране незаменимая. Я запомнил эти слова на всю жизнь.
   В третьем классе у меня случилась настоящая любовь. У нас появилась новая ученица, которую посадили ко мне за парту.  Девочку звали Сьюзи. Она стала для меня идеалом: красивая, да еще и умная. Мы делали   вместе уроки, гуляли по улицам, взявшись за руки, но счастливое время быстро закончилось. Перед отъездом  в другой город   фея  подарила  на память красивую пластмассовую закладку с Микки Маусом, которую хранил  все годы учебы .  С отъездом  девочки казалось потускнело солнце, и птицы стали петь  фальшивыми голосами.
  В девятом классе моя фея вернулась. Отец у нее был большой начальник Мурманского пароходства, а в нашем городе жила ее бабушка. Сьюзи стала исключительно  прекрасной девушкой. Она буквально ослепила всю школу, но красота парализовывала пацанов, и они  стеснялись не то чтобы  разговаривать, но и даже смотреть в  ее сторону. В школе объявили осенний бал, и я танцевал с ней весь вечер, вызывая зависть у  приятелей.  Мы вспоминали  третий класс и ту закладку, что она мне подарила.
    Перед Новым годом в  школе всегда выпускалась праздничная газета, которую  обычно оформлял я вместе с приятелем художником. Однако произошло ЧП. Моему компаньону  закатили кастетом в голову при  столкновении с гопниками, и он попал в больницу. Нужен был другой художник, а где его взять, да и времени в обрез. Оказалось, Сьюзи прекрасно рисует. Завуч  вечером выделила нам свой кабинет, дала ватман, гуашь, тушь, кисточки и плакатные перья. Педагог заявила, что кровь из носу, но газета должна быть готова.  Я , как редактор, быстро разобрал все ученические материалы, собранные по школе для нашего номера. Выбрал интересные стихи, юморески, рассказы. Работа закипела. Несколько вечеров мы оставались наедине в просторном кабинете, закрывшись на ключ.  Там я стал  мужчиной на большом , мягком руководительском  диване. Газета удалась на славу. Помню вывел на ватмане    такие строки:
Пусть Новый год врывается ковбоем,
И пробки от шампанского взлетают,
Навек мы будем счастливы с тобою,
Ведь он нам новое бессмертие желает.
   
                Русское лекарство

   Второе полугодие пролетело как скорый поезд. Взрыв эмоций, обнаженные нервы, юношеская наивность сплели нас с Сьюзи в едином порыве любви.  Мы ходили по земле как по облаку. В школе едва могли дождаться перемены. Все дальние закутки коридоров стали для нас лучшими друзьями. Мы стояли обнявшись,  порой забывая идти на урок. У нее дома мы вместе делали уроки. Любимая  учила меня немецкому языку, рассказывая, что    имеет поддержку  богатых родственников, живущих  в Германии. Строились планы после школы  пожениться и уехать учиться в Белинский  университет.  Девятый класс закончился, приехал отец и увез мою  первую любовь навсегда.
   Трудно описать мое психическое состояние. Наверное такое испытывает гонщик, несущийся по скоростной трассе и вдруг проваливающийся в пропасть, которая возникла совершенно неожиданно из неоткуда.  Я  молчал, ни с кем не разговаривал и, казалось,  навсегда потерялся. Знакомые улицы  становились для меня неизвестными, глупыми, ненужными. Окружающие просто раздражали.  Вместо музыки слышался лишь скрежет железа по стеклу. Свои чувства я передавал лишь бумаге:
Вырвали мою любовь из лета.
Что осталось? Только стать поэтом,
И писать стихи на облаках.
Ночь одна  шепнет тихонько:"Гутэн нахт"...
Когда прощались в аэропорту, родились такие строки:
Проглотил тебя авиалайнер,
По ветру настроил хищный нос.
Улетаешь ты на Север крайний,
Я останусь здесь, так к городу прирос...
   Приятели пытались меня вывести из транса.  Однако я не хотел ничего делать, ни кого видеть и ни с кем разговаривать.  Тут приятель- художник решил лечить меня по-русски.  Он убедил прийти в воскресенье к нему домой,  поскольку предки куда-то смылись , и хата  свободна.  Мне было на столько плевать на все, что я  согласился. 
    У художника стоял дым коромыслом. Собрались друзья - дискотетчики, курили  Мальборо  и слушали Лэд Зеппелин. У стены в  большой уютной комнате с обоями в виде  красных кирпичей стоял ящик азербайджанского портвейна. Я до этого ничего не пил, кроме чая, кофе или кефира. Хозяин налил полный стакан, похожей на ржавую  кровь,  жидкости и  всучил мне в руку, сказав жестко: " Пей и не ****и! У нас здесь все просто: наливай да  хлещи, а потом  догоняйся  и лови кайф. Мы бухаем  вторые сутки, так что в ногу с нами и вперед". Я залпом выпил стакан и почувствовал себя человеком. Все проблемы, несчастья куда-то улетели, как пух одуванчика, сдутый порывом ветра. Стало светло, тепло и уютно. " Закусывай, не стесняйся",-  гаркнул  мой друг, протянув   блюдо с жареными рябчиками.  Позже выяснилось , что это голуби, пойманные на балконе  любимым персидским котом хозяина. Кота звали  Вермут, и он  был натренирован ловить дичь, которая приманивалась  хлебными крошками.
    Тут же нашлась гитара, и я стал петь одесские шлягеры типа " Раз пошли на дело  я и Хаимович", переработанные под  Битлов. Компания подхватила знакомые слова, и все стали орать кто в унисон, кто мимо: " Патрон, патрон, патрон загнал я  в свой винчестер".  После каждой песни художник подавал новый стакан. Я вошел враж и трагикомическим  голосом завывал:
 " Жил на свете Хаим, никем не замечаем,   
А жена рожает каждый год..."
   Время летело незаметно. Вино не кончалось. Помню как здоровенный парень по кличке Шкипер вдруг упал на пол и стал ухать не в тему. Принесли воды в трехлитровой банке и  вылили  на широкую волосатую  грудь.  Ошалевший   начал делать плавательные движения руками, а потом крепко уснул.  Художник захотел новых развлечений. Достал из чулана воздушную винтовку, и мы  по очереди  принялись стрелять по соседним крышам.  Затем перешли в другую комнату, что выходила  окнами на  сквер. В гостеприимного хозяина вселился какой-то бес, глаза искрились озорством. Он дождался, когда на аллее появились два  ханыги. Они уселись на скамейку, разложили селедку, открыли бутылку, выпили, поставили пузырь рядом с собой. Художник вдруг стал напоминать охотящегося леопарда. Он долго целился, а затем выстрел, и бутылка  упала. Ханыги схватили пожитки и быстро исчезли. На тротуаре осталась лишь скромная лужица пролитого алкоголя.
   Наша пьяная компания радостно аплодировала снайперу, а тот придумал новую затею. Он достал полевой бинокль и долго всматривался вдаль. Наконец обнаружил одинокую девицу, прогуливавшуюся в сквере. Скоро она сидела в нашей  изысканной компании. Оказалось, что это  девка из швейного  училища.  Ее деревенский говор и глупость  оскорбляли мой вкус как  мороженое  с селедкой.  Вскоре  пэтэушница нажралась и стала ко всем лезть. От нее шарахались, но все равно  присутствие чувырлы придавало шарм.  Тут проснулся Шкипер и утащил  девку в спальню. Через некоторое время  раздался дикий вопль, переходящий в рык. Парень выскочил как очумелый, весь в говне. Девка возбудилась, пукнула, а на парне результат. Я спросил художника: " Это и есть твое лекарство?" Приятель не ответил.

                Правильный аппаратчик
   Пьянка у художника катилась по своим обычным рельсам.  Шкипер снова быстро нахлестался и по традиции упал прямо на кухне, да так что его брюки оголили  нежную сладкую задницу. Все  заявили, что эта разнузданность становится невыносимой.  Парень, конечно, реальный  и фарцует звукозаписями  круто, но... В глазах хозяина  вольного флэта   вспыхнули искорки бесенка. "Сейчас будет шутка, так шутка на все века", -   проскрипел он и принес резиновые ручки от старой детской скакалки  и какой-то фирменный  клей в цветном тюбике. Дальше приключился настоящий юмор. Шкиперу по бокам, чуть ниже талии,  приклеили   ручки с двух сторон и оставили спящего в покое.
    Раздался звонок в дверь. На пороге стоял здоровенный детина. Художник проявил к нему высочайшие знаки гостеприимства: помог снять верхнюю одежду, усадил на лучшее место, принес стакан коньяка с долькой лимона, насаженную на серебряную вилку.  Затем гостя представили заинтригованной публике. Оказалось, что это Сева - работник обкома комсомола, отвечающий за проведение всех городских общественных мероприятий. Дискотетчики аж взвыли: " Ах, вот кто осуществляет цензуру всех наших текстов и утверждает музыкальные программы". Каждый из присутствующих  стал проявлять максимум  почтения к высокопоставленному комсюку. Я сидел с гитарой и даже засомневался,  можно ли петь все подряд при таком начальнике над всей городской молодежью.
   Однако Сева  оказался парнем компанейским и своим в доску. Он хлестал коньяк как лимонад и сыпал  политические анекдоты, один круче другого: идет по Невскому диссидент. Осень, холодно, сыро. Вдруг ветер сдувает кепку. Диссидент поднимает головной убор из лужи, отряхивает и говорит: " Вот что хотят, суки, то и делают". Тут из-за соседнего фонарного столба   раздается голос: " Вот делаем и будем делать".
    Я понял, что это наш человек и стал исполнять свои рок - н-ролы  в  обычной манере:
Мы из племени гуннов,
Мы - великий народ.
Мы любому засунем,
Хочешь в глаз, хочешь в рот.
   А дальше совершенно циничный припев о том, что мой член  на защите Отечества панфиловцем стоит.  Сева сказал, что ритм зажигает, но на широкую публику никак нельзя, хотя пожалуй, если заменить слегка тексты и обрушить все острие критики на империалистов, то можно. Пусть будет два варианта для своих и для пипла, который хавает.  Я для дискотетчиков  писал тематические   тексты за четвертной, и Сева согласился стать моим личным цензором, как Николай I для Пушкина. Тут из кухни раздался дикий рык. Это очнулся Шкипер и влетел в  гостиную, спотыкаясь о полуспущенные штаны. Он орал, хватаясь за ручки, приклеенные к бокам, мол, что это такое? Художник, стряхнув элегантным движением пепел с сигареты, сказал, что без ручек такую скользкую задницу трахать было неудобно, вот и пришлось применить ноу-хау.  Шкипер от ужаса чуть не потерял сознание.  Его долго потом отпаивали  ромом,  объясняя, что это лишь детская шалость. Сева от хохота упал на ковер и катался по нему кубарем, бормоча: "Голубые -это достояние республики". Смысл фразы тогда я еще не понял.
    В дальнейшем я подружился с высокопоставленным комсомольцем. Мне нравилась его деловая хватка. Он учился в университете, при этом работал, посещал спортивную секцию каратэ при  КГБ. Кроме того, парень тренировал   сторожевых собак и занимался еще Бог знает чем, везде успевая. В деньгах он совершенно не нуждался, снимал   однокомнатную квартиру, часто питался в ресторане.
   Мне стало интересно, как ему удается зарабатывать почти на уровне теневого  цеховика, но не на собаках же.  Как-то раз  он вечером  пригласил меня в известный  городской сквер, прозванный голубым. Мы сели на скамейке и стали потягивать чешское пиво.  Я заметил, что мой друг насторожен и чем-то напоминает льва,  спрятавшегося в засаде. В метрах тридцати  от нас сидел какой-то паренек.  Через некоторое время к нему подошел пузатый дяденька и присел рядом, потом парочка  поднялась  и  направилась к общественному бесплатному туалету и  скрылись в  темном проеме.
    Сева  вскочил и потащил меня туда же. Мы вбежали и увидели дикую сцену: на коленях стоял пузатый и расстегивал ширинку у молоденького паренька. Честный комсомолец заорал: " Ну, все,  педераст, ты попал, камера с хряками тебе обеспечена, запинчуют в лучшем виде".  Мужичонка заплакал, растирая слезы рукавами. Он принялся  умолять отпустить его целым и невредимым. Сева был непреклонен и  начал  тыкать в морду голубому какой-то красной книжечкой.  Пассивный, попавшийся с поличным, умолял и ползал на коленях по грязному полу общественного туалета, прося взять с него откупного. Мой друг стоял в позе Наполеона, скрестив руки на груди, будто ожидая ключей от Москвы. Его фигура олицетворяла саму неподкупность советского закона. Однако, когда прозвучала сумма в пятьсот рублей, ледяное сердце  стража нравственности растаяло, и неподкупность испарилась.  Тщательно пересчитав купюры, активист отпустил несчастного, а потом дал сотенную пацану со словами: "Молодец, в следующий раз пусть Гришка заступает на пост".
   С бабками мы направились в ближайший ночной ресторан, где весело кутили, и  Сева гордо поведал тайны своего хитрого бизнеса. Комсомол поручил ему работать с трудными подростками, которые  воровали на рынке. Однако изобретатель предложил другое дело. Хулиганы оказались смазливыми пацанами, а спрос на таких  со стороны пузатых извращенцев  был велик. Так  предприимчивый бизнесмен  познал почти всю городскую чиновничью элиту и завел среди нее крепчайшие неформальные связи. В то время закон о гомосексуализме,  как  дамоклов меч,  висел   над всеми любителями мальчиков. Таких оказалось немало.
    Меня все это шокировало, но комсомолец объяснил, что чувствует себя не вымогателем, а карающим мечом и борцом за чистоту общества.  Вскоре сметливого парня подняли по службе. Он перебрался в столицу в ЦК ВЛКСМ. Перед отъездом  правильный аппаратчик  закатил большую пьянку и обещал оказывать поддержку старым друзьям. Но жизнь  есть жизнь, и его следы затерялись в коридорах власти.
                Ведьмовка
          Мой  друг комсюк Сева как-то за бутылочкой начал рассуждать о девках. Он заявил, что женщины - это цветы, но только мужики не знают, какую опасность могут таить в себе эти небесные создания.  Встречаются  цветы ядовитые, дурманящие, вызывающие ломку, а  встречаются  и обманки, которые привлекают насекомых, а потом их съедают.  Кто бы мог  подумать, что слова бывалого сердцееда могут  обернуться странной реальностью.
    Я познакомился с ней на улице теплым  майским днем. Девушка заканчивала среднюю школу и шла с букетом желтых тюльпанов. Она излучала саму скромность, невинность и интеллигентность.   Назвалась    эта  милашка  необычным именем Василиса. В тот год  река разлилась особенно широко, затопив даже  Набережную. Быстрые холодные воды захлестывали  даже  городские аллеи. Такого половодья старожилы не помнили. По   взбесившейся реке  плыли  дачные домики, смытые со стоянок лодки, деревянные туалеты. Все смешалось в природе. В моей душе тоже начиналось какое-то смятение. Василиса удивительно тонко приручала меня к себе, хотя это было трудным делом, почти безнадежным.
   Я с удовольствием гулял с ней по городу, угощал мороженым в кафе, но не приближал.  Нимфетка  же вилась  вокруг меня то змейкой, то птицей, то ящеркой.  Как-то раз она пригласила к себе и угостила клюквенной настойкой. За  милой беседой графин опустошался  быстро.  После этого  душевного вечера  со мной что-то случилось, в сердце поселилась тоска, тревога и  ощущение какой-то беды. Я всегда считал себя прагматиком и реалистом, но вдруг  ощутил, что в  меня  пробралось нечто чужое, жестокое и враждебное. Я перестал понимать самого  себя. Хотел делать одно,  идти к друзьям, а сам набирал номер   телефона Василисы, назначая  встречу как  будто бы ведомый  какой-то высшей силой.  Дальше - больше.  Ночью, засыпая, я  начал слышать какой-то ласковый знакомый шепот, который обволакивал все  тело.  Напрягал слух и до меня, как легкий ветерок,  доносился  тембр  узнаваемого голоса: " Ты- мой, ты никуда не денешься, желторотый птенчик, я тебя проглочу, ведь я -пантера".
   Я понимал, что все это бред, и Василиса не может со мной говорить на расстоянии, но голос с каждым днем звучал все громче и отчетливей. Эта девушка поселилась во мне и проникла в подсознание.  Не имея возможности сопротивляться, я поплыл по течению страсти и ярости.  Школьница все больше вторгалась в мою жизнь, ломая привычки и традиции.  Постепенно  начал осознавать, что ее внешний облик - сплошной обман. За почти детской наивностью скрывалась настоящая женщина-вамп, которая умело манипулировала окружающими, словно кукловод.  Я познакомил  колдунью  со всеми своими друзьями и заметил, что они  тоже стали меняться. Даже комсюк Сева, привыкший плевать на женский пол,    менялся на глазах,  заигрывая  перед  бесовкой, словно котенок перед тигрицей.
   Где  бы ни появлялась моя дама, между парнями начинались конфликты.  Женщины ее просто ненавидели и готовы были кидаться в драку, что вызывало лишь смех чертовки.  Она покорила даже непробиваемого художника. Как-то раз я взял ее на одну из наших традиционных  гулянок. Художник, как обычно в крепком подпитии, вытащил воздушную винтовку и предложил стрелять по  мусорным бочкам в соседнем сквере.  Лиса, как мы ее стали называть, заявила, что палить по мусоркам пошло, а лучше  целиться в яблоко, которое надо класть на голову того, кто вытянет сломанную спичку.  Не повезло самому хозяину, и Амазонка сбила плод с его головы метров с пяти. Бедняга даже побелел,  как-то весь  сдулся,  переменился и , протрезвел.
    Василиса отличалась непредсказуемостью, порывистостью, бесшабашностью, и эти  качества я я познал в полной мере.  Случилось следующее.  У меня был приятель по прозвищу  Кляп, здоровенный рыжеватый  детина.  Природа обошла его всем, кроме силы. Знакомые девчонки говорили, что у    парубка  душа как  лицо, а лицо  словно пятка, и вообще он пригоден лишь стоять  вместо столба, к которому привязывают бельевую веревку  во  дворе.  В компанию этого балбеса брали лишь, чтоб было кому разлить водку, да сбегать в соседний магазин за   подкреплением. 
  Однажды я пришел вечером  к Василисе.    На беду у меня  оказались ключи от ее квартиры, так как мы жили уже почти семьей. Открываю дверь, вхожу и вижу, о, Боже! В гостиной на ковре   катается  двухголовое  чудовище  о восьми конечностях. Шар из сплетенных тел крутился, пыхтел, рычал, визжал и  мяучил. Я бросил в них ключи и ушел.
      Прошло время. Случайно встретив Лису на улице,  я  не удержался  и спросил , зачем ей  все это было нужно? Она, ничуть не смущаясь, бодро ответила, что любит экстрим и пихаться с трактором для нее вновинку.  Наглая эротоманка заявила, что секс -это  ядерное оружие в руках умелицы, которая  желает покорить весь мир.  Я был взбешен и выпалил: "Как  тебе  удается  разговаривать  со мной на расстоянии и  внедрять в  подсознание всякую дурь? " Тварь  захохотала, и в звуках ее голоса послышались металлические нотки : " А помнишь ли, как хлебал у меня клюквенную настойку? Я ее делаю по рецептам родной бабки- ведуньи,  добавляя  туда кое что ". 
   По ночам я еще некоторое время слышал ее зовущий голос, но постепенно он становился все тише и тише. Ведьмовка нашла себе  новую жертву.
                Мокричная живопись
   Как-то  вечером я заглянул  к Мичигану и застал там его новую подругу, симпатичную блондинку с голубыми глазами.  Комната плейбоя  сильно изменилась. Вместо эротических лозунгов и картинок кругом  настораживала  необычная графика. На белых  листах ватмана  проступали странные мистические  линии, которые перекрещивались, сплетались в  совершенно  фантастические фигуры, ведической направленности. Во всем чувствовалась мистика, непредсказуемость и какая-то предрешенность.   Казалось, кисточкой  с гуашью  водила  неведомая  нечеловеческая сила.    Хозяин представил девушку, назвав ее  Софи. Та оказалась студенткой консерватории по джазовому вокалу. Все удивительные живописные полотна, потрясшие воображение Мичигана, принадлежали  ей.
    Мы пили красное вино, и я исполнил несколько новых  шлягеров:
Я на веку  своем  видел немало
Невинных слез и пыл падших женщин,
Но на душе только ты осталась,
Хоть не поверишь уже, конечно.

В ту ночь я понял поступок Фауста,
Который адовых мук не страшился .
Продам всю душу  свою я запросто,
Что б тот счастливый миг повторился.

Глаза , как море, ресницы -чайками,
Взлетали искренне, но грустно.
Как в той церквушке, людьми оставленной,
В душе так пусто, в душе так пусто.

Теперь свобода и женщин обилие,
И пей, гуляй, кому сколько захочется,
Но, если б знали, как  спротивило
Это буйное одиночество.
 Во время  меланхолично  текущей беседы,  девушка вдруг сорвалась с кресла и умчалась в ночь, заявив, что забыла выключить утюг. Мы еще посидели немного, допили вино, и я тоже  отправился домой.  Только вышел из подъезда, как ко мне подошла Софи  сходу выпалившая, что песни понравились, и ей хочется их исполнять самой. " А как же Мичиган?"- наивно спросил я. Та ответила, что  он скучнее  осеннего дождя и  надоедливей  уличных трамваев. Мы стали встречаться.   Софи как-то пришла ко мне домой,  пили чай, говорили о  столичном авангарде  и нон- конформизме. Вдруг  по стене  поползла  мокрица. Я покраснел от стыда, ведь номенклатурный дом, и вдруг такая гадость. Однако реакция девушки меня потрясла .  Волшебная фея  бросилась к противному   членистоногому, схватила бяку  и нежно положила к себе на ладонь, восторженно глядя на эту гадость. Потом она взяла пустой спичечный коробок,  засунула туда живность и убрала в элегантную сумочку.
   Я оторопело смотрел на происходящее. Мир  буквально переворачивался в моем сознании.  Наконец певица поняла  удивление и объяснила, что мокрицы зимой, а земляные черви летом являются главными помощниками в живописном творчестве. Оказалось, что моя знакомая открыла новое направление в  арт- мастерстве. Она мажет гуашью или тушью  ползающую  животинку, и та рисует на ватмане, пока не сдохнет. Так на полотне отражается  сама природа, разрешая  наглядно  вечный конфликт между жизнью и смертью.
   Софи не просто играла в живые кисточки, она построила  всю свою судьбу   на графических зигзагах и символах. Абстракция стала основной частью ее  обостренного эго.  Девушка постоянно меняла внешность: волосы были то красные, то черные, то синие, то зеленые. Крем и пудру она иногда накладывала так, что превращалась в Арлекина.  Красила то левый, то правый глаз всеми цветами радуги.  При любом новом облике она давала себе  другое  имя:  сегодня  Мари, завтра Фрида, потом Эльза...Одевалась она также необычно: передо мной  порой возникала монашка, в следующий раз развратная путана или институтка- синий чулок. Иногда девушка  натягивала  на себя мужской прикид. От всех этих преобразований начинала кружиться голова, и я уже не понимал с кем встречаюсь.
   Мичиган не простил измены, затаился и следил за развитием нашего романа. Как-то весной мы поехали на дачу, взяв с собой сторожевую собаку приятеля, того самого  комсомольского активиста. Это был прекрасно тренированный на задержание преступников служебный алабай  по кличке Глад. Он был свирепый, но никогда не лаял.  Четвероногий друг умел затаиваться, а потом неожиданно вылетать, раскрыв огромную пасть.
     Мы приехали уже затемно. Собаку выпустили в саду, а сами  ушли ночевать на второй этаж. Глубокой ночью раздались  дикие вопли и рык. Потом все стихло. Утром алабай счастливо  носился вдоль забора, держа в зубах   что-то непонятное. Я подозвал Глада, и он счастливый принес свою добычу. Это был кусок фирменных американских джинсов.   Когда мы вернулись в город, то во дворе я увидел перебинтованного Мичигана. Он прогремел, что  ту ночь  не забудет никогда, и что я- настоящий подлец.

                Мальчик из подвала

    Он появился  в нашем классе  за два года до окончания школы,  худой паренек среднего  роста с единственной внешней особенностью -  длинным, как у Буратино,  носом.  Подростка  стали  называть Шнобель. Пацаны  сразу стали шутить, мол, новенький никогда не опоздает на урок, так как его нос всегда и везде успеет, потому что шнобель  появляется на полчаса раньше своего хозяина.  В остальном  одноклассника  просто не заметили. Однако вскоре кто-то узнал, что новенький   поселился с родителями  в коммуналке, причем    в подвале. Шутники  задавали вопрос, а откуда же  семейка  переехала в эту грязную трущобу?  Стали гадать, предполагая землянку, шалаш или даже  городскую свалку.
   Надо сказать, что в классе  собрались снобы, которые ненавидели нищих, оборванцев, хачей и  представителей  семитской  наружности. Над одним из таких изгоев издевался весь класс. Его тыкали, щипали, пачкали одежду. Особым развлечением было засунуть на перемене несчастному  за шиворот  мокрую тряпку, которой вытиралась  школьная доска.  Жертва терпела все и молчала, видимо, ощущая себя Христом, идущим на Голгофу. Приходил учитель и спрашивал, где тряпка?  Школьники, хихикая показывали на   изгоя. Преподаватель  возмущался, мол, куда ты спрятал тряпку, отдай. Кто-то из учеников показывал пальцем  местоположение.  Педагог начинал краснеть от злости, требуя отдать  орудие труда. Тогда паренек, чуть не плача, лепетал, что рад бы, да хулиганы не разрешают вынимать тряпку из-под  пиджака.
    Из вновь пришедшего, отвязанные пацаны решили сделать еще один объект для насмешек и издевательств. Они пришли к подвалу и  написали мелом всякие добрые пожелания типа " Убирайся назад в мусорный бачок", " Нам нищета не нужна"...  Тут   вышел  Шнобель в тапочках и спортивных штанах.  Юмористы закатились от хохота и стали показывать на него пальцем, крича, что на обиженных здесь принято воду возить. Случилось неожиданное. У стены лежала старая ржавая стальная свая, совершенно неприподъемная.  Новенький схватил  железяку как соломинку  и, крутя ею над головой,  словно палицей, помчался за обидчиками. Те в ужасе бросились наутек, а силач гнал их целый квартал, а потом швырнул шпалу вслед.  Говорят некоторые из беглецов со страху даже   окакались.
    С этого момента у меня с  Носом завязались приятельские отношения, так  как  всегда уважал неординарных личностей. В дальнейшем я никогда не замечал в парне особой физической силы. Видимо в порыве злобы и ненависти,  он  непроизвольно мог мобилизовать весь потенциал своего организма.  У нас оказались общие интересы:  любили английскую  рок-музыку и американский джаз, оба закончили музыкальную школу по классу фортепиано.  Тут в школе объявили музыкальный конкурс среди учащихся старших классов. Мы   подготовили  несколько  импровизаций в четыре руки и  даже вышли на городской тур.
   Вот тогда и возникла идея  создать небольшую  музыкальную группу.  Репетировали у меня дома. Нашелся неплохой барабанщик и талантливый соло гитарист, певец. Мы решили выделиться  среди  конкурентов, для  этого стали переводить  иностранные слова текстов на русский язык, сознательно шаржируя и даже парадируя.  Вот некоторые наши опусы:
 Муму нашел Герасим в луже.
 Муму Герасим крепко полюбил,
Но пес в хозяйстве был совсем не нужен.
Убил, убил!

Он пошел и камень нашел,
Камень нашел тяжелый .
Он Муму засунул в мешок,
Засунул в мешок холщевый.

Собака жалобно скулила,
И дергалась, что было сил,
Но этим всех она лишь веселила,
Убил, убил!...
   В знаменитом испанском шлягере  мы пели не Бессамэ  мучэ, а "бес нас замучил "и т.д.  Шнобель притаскивал откуда-то или сам сочинял совершенно немыслимые тексты, например, вместо О мами блю, у нас было "ломами бьют". Это целая баллада о том,  как прохожий попал в лапы злобных дворников. Особенно публике нравилась такая наша модификация:
 Был у Дисмонда на Макет  плейс кабак,
В кабаке том Молли пел джаз.
Дисмонд ей сказал: " Ваш  голос, детка, мрак,
И не за голос вовсе здесь держу я Вас."
О****и, о****ай..
   С такими шедеврами мы выступали на танцульках в своей школе, потом нас стали приглашать в другие места.  Вершиной успеха стало то, что наши записи на катушечной пленке стали продавать местные фарцовщики, выдавая за раритет. Мы вроде как несли знамя  Битлов, хотя те , наверное, за все это просто бы убили.
   Директор школы сказала, что поддержит наши начинания, если мы выступим  на городском конкурсе политической антивоенной песни.  Специально ради такого события мы со Шнобелем написали супер зонг   в стиле рок-н-рола.  Помню были там такие залепухи:
Мы в колхозе "Красный хряк"
Раскумекали, что как.
Трактор в поле тыр да пыр,
Так мы борем за мир.

 Как приятно спозаранку
Под себя подмять гражданку,
Но при этом не забудь
К коммунизму верный путь.

Если жить нам осторожно,
Без излишеств и утех,
Коммунизм построить можно,
Но он будет не для всех.
Припевом служил слоган о том, что в любом бою мир победит войну. Директор пришел перед выступлением в качестве цензора. Мы, как хитрые лисы,  подменили некоторые куплеты на лояльные брежневскому застою, а потом уж на публику выдали по полной. На этом наша концертная деятельность закончилась,  а сосед-фарцовщик Мичиган еще долго пускал на своем балконе эту  уникальную запись  через магнитофон " Романтика". Мой авторитет в  глазах  крутого соседа  сильно вырос, правда иногда он сомневался в авторстве. Чтобы развеять сомнения, авторитет приглашал меня к себе домой с гитарой. Там я исполнял новье, а поклонник наливал  мне рюмку за рюмкой дорогого шотландского виски, а то ирландского ликера. Я пил и орал:
Заскрипит кровать постельным гимном,
Как никак устроим резонанс.
И пускай от сигарет здесь будет дымно,
Это, чтобы Бог не мог увидеть нас.
Подвыпившие приятели-фарцовщики топали  в пол ногами, отбивая такт.
   В школе нас, конечно, прижали, песочили на комсомольских собраниях, угрожали санкциями. Шнобель затаился, но мне заявил, что единственная его мечта - отвались за  бугор  и оставить  Совдепию с носом.
                Рок над нами

   В десятом классе мы со Шнобелем полностью ушли в рок музыку. Целыми днями сидели, то импровизируя, то сочиняя новые композиции. Все это очень раздражало Юрку Длинного, который, словно мудрый филин, вещал, что слово "рок" ничего хорошего в себе не несет. Рок, по его мнению, бывает только злой, портящий карму. Мы, конечно, не верили, но дальнейшие события заставили сильно призадуматься.
  Как-то написали шлягер о том, что парень сидит в одиночестве и его единственный способ самореализации - биться лбом об оконное стекло. Придумали аранжировку, мой друг разработал вокальную партию для своего бас- баритона. На следующий день в школе он стоял у окна. Вдруг  откуда-то  сквозняк, и выпало стекло, порезав музыканту руку.  Мы внимания на внутреннюю связь событий тогда  не обратили.
  Как-то зимой собрались у художника попить вермута, и Шнобель под гитару спел известную песню с такими словами:
А у киоска "Пиво -воды"
Стоял советский человек.
Он вышел родом из народа,
Он вышел и упал на снег.
Поздно ночью  все  разошлись сильно под градусом. Шнобель  пошел  дворами, поскользнулся и   вывихнул ногу, разбил в кровь нос.  До своего подвала пришлось добираться ползком как летчику Маресьеву.  Дальше больше. В школе поставили  антифашистский  мини-спектакль, и там мы исполняли песню " Тум - балалайка", где были такие печальные слова узника Освенцима:
Ты не плачь, старый еврей,
Черный дым идет из печей.
Это сам еврейский народ
Прямо  в небо к Богу идет
На репетиции произошло короткое замыкание, и зал наполнился едким дымом сгоревшей электропроводки.
     Самая дикая история случилась в мае. Мы как раз закончили ударную песню, явно критического содержания: "По моей судьбе проехал коммунизм как пятитонка".  Через несколько дней поехали отдыхать на дачу, спустились к реке, стали загорать.  К этому месту   вела  извилистая асфальтовая дорога. Я почувствовал себя как-то неуютно и предложил Шнобелю перебраться куда-нибудь в другое место.  Так и сделали.  Купались в холодной воде, брызгались, играли в мяч. Вдруг раздался страшный грохот, и на том месте, где мы недавно располагались, поднялось  облако пыли. Оказалось, что огромный самосвал, груженый кирпичом, рухнул как раз   туда, где мы  могли находиться.
   Шнобель страшно испугался и сказал, что Длинный - колдун, ведь это он орал на счет злого рока, но самое главное нужно валить из Совдепии.  По дороге  к автобусу  мы  нашли кассету, привезли домой, поставили, а там брутальным голосом пелось: " Я живу в Советском Союзе, моя жизнь предрешена". "Вот, это судьба, я слышу голос Бога, который указывает правильный путь",- интимно прошептал  друг.
   Для реализации своей мечты парень   направился  в столицу, где создал профессиональный джаз-роковый коллектив. Команда много гастролировала и однажды поехала на фестиваль в Финляндию. Обстоятельства сложились так, что Шнобелю удалось  уйти в Швецию. Из этой страны  беглецов не выдавали.   

                Приколы  Хирурга
    В   десятом классе я во всю крутил любовь с девчонками, чем очень напрягал маманю. Она старалась подсунуть мне  рваную рубашку, мятые брюки, пиджак без пуговицы.  Мой прикид в старых дедовских стоптанных ботинках в кургузом пальтишке и вытертой кроликовой шапке напоминал итальянского бомжа или финского алкоголика, задержанного в Питере за хулиганство  у Гостиного двора и  приставание к прохожим.  Девушки, однако, за интеллект и музыкальный талант прощали убогость внешнего вида. Более того, они стали дарить при встрече то стильную рубашку, то модные джинсы. Эти шмотки привозили их  номенклатурные родители  из  заграницы.  Мамашу подобные подарки выводили из себя настолько, что она портила эти вещи: прожигала утюгом, резала ножницами, пачкала  чернилами.  Далее  мать пошла на  абордаж, заявив, что мне нельзя иметь секс с противоположным полом, потому что могут родиться дети. Я ответил, что с полом секса не имею, так как он у нас паркетный, а что касается детей, то они божьи ангелы и  вообще верю в реинкарнацию, а значит  могу стать отцом  Наполеона или Александра Македонского.  Маманя аж затряслась в возмущении, заявив, что я никого кроме идиота родить не смогу. " Это почему же?" - на этот раз возмутился уже я.  Мудрая родительница  объяснила, что  у меня правое яичко много меньше левого, а значит родится ребенок без правого полушария, что по-научному означает дебил.   Я парировал это жестокое обвинение, заметив, что пустую голову можно прекрасно использовать  в качестве барабана при исполнении  блэк-метала.  Сам же  ушел в комнату и долго себя ощупывал, придя к выводу, что мать права.
   У меня был приятель по кличке Хирург. Он   учился в мединституте  и знал даже как лечить бледную спирохету в домашних условиях.    Медик выслушал мою тираду о несчастной судьбе по телефону и назначил личную встречу  в морге, где проходил месячную практику в качестве помощника патологоанатома.  В назначенный день и час я попал в страну мертвых. На столах лежали голые трупы, между которыми гордо прохаживался хирург и читал мне краткий курс  о  репродуктивности  и мутациях.  Он успокоил мою исстрадавшуюся душу, объяснив, что размер яичек и длина члена влияют  не на интеллект  потомства, а лишь на крепость семейных уз, о чем по молодости думать еще рано.  Потом мы выпили медицинского спирта, и он показал, как распиливается череп с помощью электрической ножовки  на примере тела какого-то бомжа,   всего усохшего и искромсанного. Я несколько раз чуть не упал в обморок при виде  внутренних органов,  в которых мой приятель  копался словно в собственном портфеле.
    Наконец  я выбрался на улицу,  нежно поддерживаемый за руку  добродушным Хирургом. Тот предложил закурить на свежем воздухе. Мы затянулись "Примой", и я стал философствовать  о бренности жизни и суетности бытия. Тут приятель меня прервал и   объявил, что приготовил на память  подарок. С этими словами он вытащил из кармана  замызганного  светло-зеленого  халата метровый кусок  кишки. Я отшатнулся в сторону, а потом бросился бежать. Вслед  летели слова: " Куда, куда, ты,  у меня есть еще гепатитная печень и раковая опухоль из легкого. Все в прекрасном состоянии и в формалине".
                Комсючные шутихи

   В нашей веселой компании по весне, с прилетом грачей,  началась настоящая эпидемия приколизма. Каждый устраивал шуточки в меру своей испорченности. Шишку здесь держал Сева комсюк , который говорил,  мол, надо шутковать так,  чтобы у всех  волосы дыбом вставали и оставались на годы самые незабываемые  впечатления.
  Как-то он снял жилье в полуподвальном помещении  и пригласил меня в гости на так называемое  новоселье.  Квартирка была  весьма уютной, хотя и располагалась в старом деревянном доме.  Представьте себе огромную комнату метров в тридцать с высокими потолками и чуланом в углу.  Два больших окна   находились на уровне тротуара, так что можно было наблюдать не самих прохожих, а лишь их ноги. Мы пили пиво, а каблучки цокали по летнему асфальту. В этом был свой шарм:  немое кино пяток , щиколоток и коленок.  Асфальт мы представляли себе подиумом, по которому  прогуливаются красавицы. Темы для обсуждения сменяли одна другую. Потом  Севке надоела   роль  пассивного зрителя, и он,  взяв пульверизатор, стал брызгать водой в проходящих девок через форточку. Те визжали , ругались, а некоторые даже плевались. Тут кончилось пиво, и комсюк , оставив меня одного в зале, отправился в соседний магазин за добавкой.
  Только хозяин ушел, как дверь чулана распахнулась, и оттуда выскочил огромный лохматый  алабай. Пес бросился ко мне... и стал тереться огромной головой о ноги. Я    принялся неистово  гладить неожиданного  брутального  гостя. В ответ,  тот начал  благодарно  лизать  руки теплым шершавым языком. Потом собака легла рядом со мной у кресла. От сердца отлегло.   Я машинально поглядел в окно и увидел  комсюка, который, прижавшись лицом к стеклу, наблюдал за  происходившим в его квартире.  Вскоре  мы снова пили  "Жигулевское", а алабаю по кличке Глад, он налил немного  сладкого спотыкача. Счастливая псина лакала алкоголь из миски и похрюкивала от удовольствия. Оказалось, что вместо чулана, там была еще одна небольшая комната, где и был спрятан четвероногий лохматый друг для прикола. Севка тренировал слу жебных собак и  потому был уверен в своем подопечном, но я то не был уверен уже ни  в чем.

                Крэш комсюка

      Севочка, работая в идеологическом отделе обкома комсомола,  решил, что ему все можно, и он имеет индульгенцию на любые свои выходки. Человеку нельзя давать слишком  много прав при отсутствии обязанностей и контроля.  Наш комсюк замучил всех своими приколами, которые постепенно превращались в крэши, по крайней мере, так стали считать многие, даже художник.  Тот сам пострадал от необузданного юмора номенклатурщика.  Дело было так. У художника опять шла жестокая пьянка. Водку мешали с вермутом,   запивая пивом. В конце-концов хозяин  рухнул в углу рядом со Шкипером.  На следующий день   нужно было везти   в   колхоз серию плакатов, где размалеванные матрешки с насвекленными щеками  рассказывали  об успехах  на дойке.   Готовая продукция   стояла у стены уже упакованная  в бумагу и перевязанная  тесьмой. По комнате распространялся  запах свежей краски, смешиваясь с перегаром. Этот аромат, видимо, ударил Севочке в голову. Тот взял кисть, черную гуашь и сделал   неумелой рукой экспромт на плакатах. На одном коряво написал под лозунгом " Битва за урожай" совсем другое : " Что ни сей, что ни куй , все равно получишь ***". Далее шутник вошел в творческий экстаз и пририсовал дояркам ослиные уши, а также у одной колхозницы попытался переделать нос в огромный  член . Потом   все эти творческие дополнения комсюк аккуратно упаковал назад и спокойно ушел домой. Можете себе представить выражение лица председателя, когда художник распаковал  всю эту  наглядную  агитацию.  Жертва шуточки лишилась  гонорара, и пацана чуть было не привлекли за антисоветскую пропаганду.  Сева гордо говорил, что лично защищал  творца-идиота, а все эти гадости устроил пьяный Шкипер в состоянии белой горячки. Одним словом, пить надо меньше.  Так я понял, как делаются настоящие крэши и подставы. Все  догадались, кто стоит за этой дикой выходкой, но скромно промолчали, так как Сева был реальной крышей в этом гнилом болоте советчины. 
    Не менее жестко комсюк подколол и Юру Длинного. Последний всех замучил своими литературными опусами. Длинный бегал по городу  и орал, что Пушкин -дерьмо, Блок - говно, а вот его "Жужопия"- великое  произведение культуры ХХ века, которое останется навсегда в истории человечества. Он  вваливался в компанию и начинал читать страницу за страницей, после чего алкоголь переставал действовать, а выгнать незваного гостя  никто не решался, памятуя о его спортивных достижениях. Юрка вел нескончаемую переписку со   столичными изданиями, а в ответ получая вежливые  отказы.
    Севка вытащил из  Юркиного почтового ящика  одно из редакционных писем.   Дома  над  кипящим чайником весельчак аккуратно  открыл конверт. Больших трудов не составляло с официального бланка стереть текст, а потом напечатать другой, где говорилось,  что величайший роман всех времен и народов "Жужопия" будет опубликован в  "Новом мире" с большим гонораром и выдвижением на всесоюзную премию. Редактор якобы  приглашал  автора для заключения договора и выплаты аванса.   Когда Длинный получил такое послание, он буквально сошел с ума. На последние деньги  купил билет и рванул в  белокаменную. Назад парень вернулся  хуже ощипанной курицы. Ехать пришлось в товарном вагоне, где до этого перевозили скот. Я никогда не видел такого почерневшего лица и глаз, которые источали безысходность.
   В конце- концов  было принято решение - ответить  на черный юмор комсюка.  К этому времени Севка  где-то достал настоящие  сенаторские очки в роговой оправе. Он ими очень гордился и чувствовал себя  американским миллионером среди аборигенов.   Аппаратчика  пригласили на дачу с немереным количеством выпивки.  Алкоголь сделал свое дело. Комсюк  упал мордой в маргаритки, потеряв  свои  реликтовые очки. Их взяли, привязали  веревкой и опустили  в выгребную яму, вытянув конец, к которому прикрепили бумажку с надписью" Мы- твои очки, мы  пошли погулять, найди нас".  Утром Севка долго бродил с похмелья и всех спрашивал про потерю. Глаза  с бухалова смотрели в разные стороны как у кролика. Наконец он наткнулся на бумажку, потянул веревку и вытащил реликвию.  В это время все спокойно пили чай, делая вид, что ничего не происходит.  В дальнейшем  на нос комсюку вернулась  обычная советская оправа, заносчивость поубавилась, а приколы  стали мягче.
                Опасный телефон


   Как-то,  отработав смену в морге, Хирург  заглянул на традиционную пьянку к художнику, захватив с собой литр медицинского спирта, а также огромный целлофановый пакет для мертвяка.  В это время  в углу  уже лежал нажравшийся до одури Шкипер и гнусаво храпел. Тут-то и пришла в голову врачу веселая  приколка. Мы засунули отрубившегося парня  по грудь в целлофан и оттащили в ванну, перед этим заботливо положив туда одеяло, чтобы не замерз. Для  вящей  убедительности патологоанатом  прикрепил на шею несчастному  специальную картонную бирку с номером.  Выключив свет, прикрыв дверь, все ушли продолжать   гулянку.
  У нас появилось новое хобби - развлекаться по телефону. Разработали целый спектакль в двух актах: сначала одна из девушек звонила  по случайному номеру и представлялась работницей АТС. Она просила  абонента измерить длину провода от аппарата до розетки, а потом предлагала все эти метры засунуть в жопу и  вынуть лишь  через десять минут. Спустя некоторое время в дело включался я, звонил на тот же номер и суровым голосом представлялся  участковым Сидоровым, который ловит телефонных хулиганов. Взяв показания с пострадавшего от безобразников, я жестко заявлял, что десять минут прошло и  провод из жопы пора вытаскивать.   Вся компания от хохота каталась  по полу.
  Мы несколько раз разыграли подобный спектакль и стали уже уставать от непрерывного смеха. Тут из ванной комнаты раздался  нет не крик, а рев динозавра, который узнал, что он исчезает как вид навсегда. Это орал  Шкипер, лежавший в ванне и очнувшийся от холода. Он решил, что находится в морге и возможно уже умер. Мы вытащили несчастного, который весь трясся. Тот на нервной почве выхлебал целый стакан неразведенного  спирта и опять,  уже счастливый, что жив, ушел в аут.
     Тут раздался звонок . Я взял трубку  и грубым голосом прорычал: " Да а а, слушаю Вас!" Надо сказать, что я умел делать такой страшный тембр, да еще нагло интонировал, так что оппоненты порой не выдерживали, ощущая  нотки  большого начальника.  На той стороне линии замешкались, а потом заискивающий   мужской тенор представился подполковником   Селедкиным и дальше произошел такой диалог: " Товарищ генерал, я ухожу в отставку и приглашаю Вас на банкет."  Я сурово рыкнул: " Нет, Селедкин, теперь ты мне не друг, не кунак, а просто жалкий пенсионеришко- отставник. Ты на отходняк собирай старух у подъезда, да писающихся в штаны стариков, а не меня, боевого генерала. Ты теперь кто есть, обычная вша тыловая, дармоед-захребетник, садящийся на шею Родине."  На той стороне  тело   рухнуло,  и раздались короткие гудки. Пьяная компания ржала так, что дрожали стекла и мне предложили поступать в театральный, чтобы  играть в "Ревизоре" Держиморду.
   Когда под шафэ  вернулся  домой, то меня ждала реальная приколка. В нашем классе учился мальчик еврейского вида,  над которым все издевались. Я уже рассказывал, как ему хулиганы  совали за шиворот тряпку, и он боялся ее вытащить даже по приказу учителя, которому требовалось стереть с доски. Я этого мальчика защищал от грязных происков антисемитов в связи с природной добротой души. В благодарность тот делал мне маленькие подарочки, включая красивые японские наушники.  Мы вместе слушали музыку, разбирали поэзию серебряного  века, одним словом,   интеллектуально  общались.  И вот этот мальчик ждал меня у подъезда. Я пригласил его, как обычно, в гости. Парень сказал, что  покидает вонючую  Рашку навсегда и его ждет Земля обетованная, а раз так, то он хочет забрать назад все свои подарки, так как ничего здесь не хочет оставлять, даже мне, человеку, стоящему на  целый сантиметр выше окружающих дикарей.  Я  обомлел и просто  сидел в кресле, открыв рот от удивления.  Мальчик в это время  деловито ходил по комнате, собирал свои безделушки в большой портфель, а потом,  не попрощавшись, ушел, хлопнув дверью.  Он забыл в вазочке кусок сушеной  мацы, которую я решил сохранить  на память о еврейских традициях и настоящих приколах.
 
                Последняя капля

   Лет в шесть дед меня впервые взял на трибуну, где отцы города встречали  ноябрьскую демонстрацию трудящихся. Под огромной чугунной  фигурой  героя революции  воздвигли  специальный  большой широкий деревянный помост, где собирались номенклатурщики с женами и детьми. Меня одели в приличный костюмчик, и старый большевик , взяв за руку, провел через множество милицейских  и гэбэшных  кордонов к  заветному месту, своего рода партийной  Мекке.
   Детишки стояли у металлической ограды слева и справа от трибуны. Сначала был парад с ракетами,  длинными и блестящими, как жирные колбасы. Чеканя шаг, проходили различные рода войск,  потом двинулись колонны  трудящихся с транспарантами, флагами и портретами вождей. Дед  тем  временем  с друзьями накачивался дармовым  армянским коньяком, закусывая бутербродами с черной икрой. Я же стоял в толпе молодняка,  словно белая ворона. Номенклатурные дети толкались, пинались, оттирали друг друга, ерзая задницами. Никакого благоговения перед великим праздником  в их поведении не замечалось. 
     Дальнейшее вызвало настоящий шок. Несколько пацанов стали  плевать  из трубочек пластилиновыми шариками в проходящий мимо пролетариат.  Один даже достал рогатку и палил  шпонками  из-под куртки. Милиция делала вид, что ничего не замечает, видимо, хулиганы принадлежали к недосягаемой  советско-партийной элите.  Когда действо закончилось, я тащил пьяного деда домой.  Он смачно сморкался, зажав одну ноздрю пальцем,  и орал, что все  обуржуазились, одеваются как капиталисты и нет настоящих рабочих в косоворотках, кепках и голенищах  , а раз так, то нужна новая революция.
    Так впервые  я увидел противоречие между словом и делом, между   заветами Ильича  и жизнью.   Кругом висели плакаты с советской пропагандой, где  смельчаки добавляли некую народную суть. Так к надписи " Народ и партия - едины" чья-то шаловливая  рука приписывала фломастером "  в  своем стремлении к рублю"; или  " Труд - источник богатства"...  и   объект преследования ОБХСС. На доме офицеров висел огромный плакат с изображением солдата, целящегося из автомата в прохожих.  Внизу  все читали: " Наша цель -коммунизм". Здесь и добавлять было нечего.
      В   середине 60-х годов ХХ века я жил в номенклатурном доме и со своего огромного     балкона наблюдал, как в городе  продвигается битломания.  Вокруг  меня жила элитарная молодежь, то есть дети партийно- хозяйственных чиновников. Где-то часов в шесть вечера из окна дома наискосок  на всю улицу  вдруг  начинал звучать альбом "Револьвер".   Возмущенные  соседи  вызывали милицию, и та обрывала музыку, но через час - полтора из соседнего дома  мощно раздавался другой альбом, скажем "Резиновая душа".   Снова приносился милицейский газик и  принуждал к тишине. Тогда включался мощный динамик в  ближайшем  подъезде. "Белый альбом" удерживался минут тридцать, так как милиция сначала согласовывала  с вышестоящими инстанциями свои репрессивные действия в таком важном доме, охранявшимся непосредственно КГБ. Был,  кстати, такой случай, когда  гэбисты повязали  в соседнем  подъезде особо рьяных милиционеров, сунувшихся  на секретный объект без особого дозволения.
     Так сама улица меня знакомила с творчеством группы Битлз и Ролинг стоунз. В нашем закрытом дворе фанаты рок-музыки огромными буквами на заборе  написали лозунги в поддержку этих групп и их солистов.  В связи с тем, что надписи сделали дети командного состава,  несколько лет никто не решался стирать эти  граффити, так что мое тинейджерство  прошло под лозунгом : "Браво Битлз и Ролинг стоунз". Я каждое  утро  смотрел  из окна своей спальни на это веяние западной культуры, а потом шел  в школу, где мне долбили мозги про подвиги  Зои  Космодемьянской и Лени Голикова.
   Как-то сосед Александр  заговорщически спросил: "Почему я вечером не хожу в скверик, где собираются все центровые и бывает очень интересно. Однажды   я решился. там  было человек пятьдесят молодежи экстравагантной  наружности. Все в джинсах, многие в рваных, у девок волосы были окрашены в зеленые, розовые,  фиолетовые цвета. Невысокий парень с пронзительными горящими глазами читал лекцию о роли личности в истории. Он утверждал, что не личность делает историю, а история порождает личности. Так Ленин оставался бы уездным адвокатишкой, попивающим Жигулевское пиво на "Дне" в Самаре, если бы не было бы социального заказа общества на авантюристов. Ленин оказался просто в нужное время в нужном  месте. Ульянов разрушил порядок вещей, создал хаос, из которого родилась новая красная империя во главе с красным императором. Я аж открыл рот от удивления. Как все эти слова отличались от наших школьных зазубренных догм. Сколько звучало здесь свободы и личностной раскрепощенности по сравнению с обрыдлыми комсомольскими собраниями, где от скуки дохли на лету мухи.    Все слушали, затаив дыхание: кто стоя, кто сидя, лежа на траве. Потом подкатили менты, началась облава, и мы разбежались кто куда вниз по косогору. Я остановился далекого на Набережной.
   Как наивный мальчик, прибежал домой, и счастливым голосом все рассказал деду. Бывший комиссар помрачнел. После этого он долго курил, ходил по комнате и спрашивал в пустоту, откуда же такие  враги повыползали? Я влез в тему, сказав, что мажоры никакие не враги. Сын первого секретаря несколько лет уже хипует и у французской дубленки пуговицы заменил на ветки, сын генерала шьет брюки из белой скатерти и занавесок. Они все это и устраивают. Их возят на черных "Волгах", и шофер каждый день надрывается, притаскивая ящики с дефицитными продуктами. У  деда вылупились глаза, и  он заявил, что я тоже диссидент, попавший под влияние "забугорных" голосов, ужасных битлов и хрипатого алкоголика Высоцкого.
    Мой дед в городе считался последним большевиком. Несмотря на высокую зарплату, он курил "Беломор," и все доходы отправлял в фонд мира. В детстве  он, давая мне конфету, говорил, что это дедушка Ленин прислал. Когда я подрос, а дед все продолжал свои коммунистические песни, то это вызывало  у меня сначала раздражение, а потом иронию. Еще большее разочарование я испытал, когда к верному ленинцу приехала команда московских друзей, приближенная к Кремлю. В нашей квартире они устроили настоящую пьянку, причем старик прислуживал, словно настоящий официант. Аппаратчики, набравшись орали, что им нужны девки, и дед подобострастно лепетал, всех в гостинице обеспечит этим добром.  Такое поведение шло вразрез с моими представлениями об убежденном  морально-устойчивом большевике. Я наслушался в этой компании таких  антисоветских анекдотов, о существовании которых даже помыслить не мог. Они хором пели шлягеры Галича про  чекистских стукачей, чьи морды выглядывают из-за леса бутылок с алкоголем и прочее.  Тогда я понял, что высшая власть и есть главный враг всего советского коммунистического режима.
   Когда москвичи уехали, дед опять превратился в большевистского динозавра, но я  ему больше не верил. Двойная мораль стала тошнотворна и неприемлема.