Островок детства

Серая калитка с зеленым почтовым ящиком слева. Заходишь во двор и вздрагиваешь от лая собаки. Пес скалит зубы и задыхается от желания выгнать тебя из хозяйского пространства. Имя у него подходящее – Чингиз. Небольшой, черный, худой, так и вижу его агаты-глаза... На самом деле пес добрый, да и я здесь не чужая.
Во дворе лет пятнадцать назад стоял яблочный аромат. Яблони были везде. По осени дом наполнялся сладким запахом – варили варенье, компоты, пекли пироги с яблоками. В этой избушке, на переулке Латыпова, жила моя бабушка Нажия.
***
Частный сектор посреди Стерлитамака – островок моего детства... Каждый год родители отправляли меня сюда на летние каникулы. И здесь я была счастлива…
Я – единственный ребенок в семье, моя двоюродная сестра Камилла тоже. И она – мой близкий друг...
Когда мне было 6 лет, и мы с родителями приезжали погостить к бабушке, фраза: «Ну все, девчонки, скажите друг другу «пока», нам пора уезжать» – была самой ненавистной. Камилка и я забивались в угол кровати и единогласно принимали решение: надо реветь! Плакать громко и певуче, чтобы родители сжалились и не разлучали нас. Пусть что хотят, то и делают, но мы не можем снова расстаться на полгода! Родители смеялись, но стояли на своем, билеты-то куплены…
Тогда по дороге до автовокзала мы ехали, взявшись за руки.
– Напишу тебе письмо сразу, как приеду, – говорила, хлюпая носом, я.
– Напишу, как только домой приду, – всхлипывала сестра. Троллейбус останавливался на нужной остановке. И мы, измученные плачем, прощались. Автобус отъезжал, и Камилка снова начинала рыдать. Я тоже.
Через неделю в почтовый ящик отпускалось письмо. Каждый раз оно было особенным – то в виде комикса, то с акварельными картинками.
Мы писали их друг другу до тех пор, пока не появился Интернет.
***
Снова наступало лето, и я возвращалась в маленький городок.
У бабушки были синие глаза. В них сочетались разные оттенки –  незабудок и васильков. Таких глаз больше я не видела ни у кого. Худощавая бабушка любила надевать цветастый платочек, бархатный халат.
Она много рассказывала о своей жизни, о детях. Удивительно, но в ее историях персонажи были лишены недостатков. Может быть, на пути ей всегда попадались только хорошие люди?
Когда я снова оказывалась напротив серой калитки, то всегда ощущала прилив счастья. Даже когда стала взрослой. Бабушка выходила меня встречать и крепко-крепко обнимала. Я думаю, что каждому из нас необходимо место, где можно почувствовать себя любимым и долгожданным.
На стенах дома бабули висели картины китайского художника. На одной – три изящные балерины, на другой – крупный улыбающийся младенец. Однажды я спросила бабушку: «Кто этот малыш?»
Она решила надо мной подшутить и ответила: «Это твой папа, когда он был маленьким, мы пригласили художника, и он его нарисовал…»
Я поразилась: как художник мог так хорошо изобразить отца, ведь дети постоянно крутятся!
– Это был опытный художник, ему твой папа так понравился, что он несколько недель к нам приходил и делал свою работу… – продолжала бабушка.
Из-за этих шуток я как-то попала впросак. Шла с папой и мамой по рынку (это были 90-е), и увидела фотографии с изображением картин. Там была и картина с пухлым мальчиком (как раз того китайского художника).  Я громко закричала: « Папа, смотри, картины с тобой продают тут!».
 Папа смутился, а мама поспешила купить фотографию. Она не хотела развенчивать миф о том, что это папин детский портрет…
***
Когда нам с сестрой было по двенадцать лет, по телевизору шел аргентинский сериал. Женщины в нем ходили в пышных кринолиновых юбках. Каждый день у них менялись наряды и прически.
Мы могли только мечтать о таких платьях…
И вот что придумали: на маминых широких юбках булавками к низу пристегнули хула-хупы, поверх этого чуда намотали старые занавески, и – получались пышные одеяния.
Мы ходили в своих нарядах по двору, и соседи с любопытством смотрели на наш сериал через забор.
***
После пышных платьев и игр в прекрасных принцесс, нас начали интересовать дела сердечные.
Тогда мы и изобрели волшебную «бутылку пиратов»… Почему мы ее так назвали уже не помню. Мы писали на бумаге то, что на данный момент волновало девичьи сердца больше всего, сворачивали листки в трубочку и отправляли заветные мечты в бутылку.
– Закопаем тут, – указывала на одну из яблонь сестра. – Десять шагов от дома, запомни!
Так в течение трех лет мы проводили ритуал откапывания и закапывания волшебной бутылки, всякий раз поражаясь своим прежним наивным мечтам, грезам. Они менялись, как в калейдоскопе меняются разноцветные стеклышки.
Камилла ходила в художественную школу, и умела преподать урок живописи. Мы, вооружившись кисточками, часто рисовали акварелью, особенно интересно это было делать при плохой погоде. Вот мы сидим тут – за круглым столом, под светлой лампой, и рисуем, рисуем.
***
Нам по четырнадцать, мы пробуем макияж. Стоя перед зеркалом, задаем друг другу вопросы: «Смотри, эта стрелка ровная? А помада нормально легла?»
Неотъемлемым атрибутом женственности у нас считались туфли на высоких каблуках. Только где их взять? На маленькие ножки не найти такой обуви!
У соседки Лианы, которая была для меня авторитетом в мире моды, завалялись ботинки на тридцатисантиметровой платформе… Ей они надоели, и она отдала их мне. Конечно, надевать такие «гигантские каблуки» можно было только с брюками.
Но я становилась высокой девчонкой, и это приводило в восторг моих сверстниц. В новых ботинках я, в очередной раз, приехала в Стерлитамак.
Камилке такие боты тоже понравились. «Интересно, можно где-нибудь такие же купить?» – размышляли мы.
И, к нашему счастью, такие же нашлись на местном вещевом рынке.
***
В соседнем дворе жила семья узбеков. Двое мальчишек (наши ровесники) как-то подошли к нам. Они плохо говорили по-русски, смешно коверкали слова.
«Привет, как дила?» – спрашивали они. Мы с Камилкой хихикали, и чувствовали девичью неловкость.
Через день узбекские мальчишки передали нам записочки.
Один написал письмо Камилке, а другой мне. Конечно, в каждом слове были ошибки, и текст был наивный и смешной, но было приятно.
Парнишки были неиспорченные, разговаривали вежливо и стеснялись не меньше нас. Правда, мы делали вид, что их вовсе не стесняемся.
Как-то раз узбеки окликнули нас. Один из них вручил пакет сестре, а второй парень протянул такой же пакет мне.
Самым приятным сюрпризом стали, спрятанные в пакетах цветы. У Камиллы – нежно-алая роза, у меня красная, как гранатовый сок….
Сразу мы, конечно, в пакеты не заглянули, просто поблагодарили ухажеров.
Узбекские мальчишки проводили нас до середины дороги, а потом сказали, что им надо возвращаться.  Распрощавшись с ребятами, мы с сестрой зашли за угол дома и заглянули в пакеты. Тут вся наша холодность и сдержанность пропали!
Что же там было?  Сладости… И мне, и ей достались: торт, конфеты, шоколадки.
Мы прибежали домой, и там продолжали скакать как сумасшедшие. Родители Камилки и бабушка ничего не могли понять: «Кто цветы-то подарил? Откуда торт, конфеты?»
От их слов становилось еще веселее.
– Смешинка, что ли в рот попала? – спрашивала тетя Рима.
А мы не могли нормально разговаривать, будто действительно смешинка была виновата…
Наутро в комнате откуда-то появился букет белых колокольчиков…
«Ого! Кто притащил?» – спросили мы бабушку, которая была нашим добрым тайным другом.
– А это сосед –  Леша, – ответила она. – Он сказал, что вы красивые девчонки-хохотушки.
Мы с Камилкой посмотрели друг на друга и снова засмеялись. Видимо, высокие платформы творили чудеса?
Раньше был другой мир – из кукол и платьев, из рисунков и детских сказок. А теперь?
Мы будто забыли все это, шагнули в другое измерение, в котором уже хотелось кому-то нравиться.
Подступала осень, и мне нужно было уезжать в родной город.
 Мы с Камилкой залезли на крышу и смотрели в небо. Было грустно, и весело. Весело оттого, что из этого лета я унесу с собой яркие воспоминания, грустно от разлуки с сестрой, бабушкой, городом.
Бабушку Нажию я всегда считала проводником к детству. Мой отец, который умер в 2010 году, очень похож на нее. Приезжая в Стерлитамак, я наблюдала за бабулей: в ее чертах ловила привычки, манеру речи, жесты папы. Обнимая ее, я обнимала отца, свое детство, счастливые моменты, проведенные в Стерлитамаке.
В бабушкином огороде мы собирали клубнику. Тетя Римма смешивала ее со сгущенкой или со сметаной. Сестра и я ели этот клубничный рай столько, сколько могли. 
Мы с Камилкой часами бродили по переулку и рассказывали друг другу секреты, а ее папа, настойчиво звал нас домой, когда на город опускалась ночь. Мы просили: «Еще чуть-чуть». Дома нас ждал душистый чай. 
Сегодня бабушки нет, но есть ее яблони, есть ее дети, внуки, правнуки, дом, куда хочется вернуться и … вспомнить все это.