Утро на Бейкер-стрит

» — Судя по всему, у тебя перерыв между двумя делами.

— А у тебя между мужьями»

Артур Конан Дойл. «Записки о Шерлоке Холмсе»



 — А вы знаете миссис Хадсон, что нетрадиционные сексуальные отношения среди животных не такая уж редкость, — развернув газету на третьей странице, резюмировал Шерлок Холмс, — вот послушайте, что пишет «Таймс»:

      «Лягушки и жабы вообще не могут определить пол партнёра на расстоянии и наскакивают на любую движущуюся особь своего вида.

      В зоопарке Бремерхавен каждый третий из тамошних пингвинов проявляет специфический интерес к «лицам» своего пола.

      Доказано, что большая часть жирафьих парочек, миролюбиво пасущихся в африканской саванне, по природе своей гомосексуальны, но лишь до той поры, пока у какой-нибудь длинношеей самочки не начнется течка. То есть, для жирафов нормой жизни является не гомо, а бисексуальность.

      Задорные бутылконосые дельфины сыздавна «славятся» гомосексуальными повадками. Самцы нередко формируют крепкие, на всю жизнь, гейские семьи. Все начинается с «детского сада», в котором дельфины-мальчики резвятся врозь от дельфинов-девочек».

      — Что же в таком случае говорить про людей, ведь мы, в некотором роде, тоже часть этого животного мира.

      — Всё что ни делается — всё к лучшему, — философски рассудила домовладелица, убирая после завтрака со стола посуду, — ведь говорят, что человек от обезьяны произошел, а я сама в зоопарке видела, как один носатый гиббон присунул такому же, как и он и никаких молний на них никто не послал.

      Биг Бен в это время пробил ровно десять утра. Сидящий спиной к двери мистер Холмс отложил газету, сверил свои часы и вежливо сказал пытающемуся на цыпочках прошмыгнуть мимо доктору Ватсону:

      — Мой друг, неужели вы стали подрабатывать в борделе по субботам?

      — Чёрт побери, Холмс, — изумился достопочтенный эскулап, усаживаясь в кресло напротив, — неужели у вас есть глаз на затылке и как, разрази меня гром, вы угадали на счёт борделя? Я, помнится ни разу вам об этом не говорил.

      — Исходящее от вас винное амбре можно почуять за целую милю, — как бы между делом заметила миссис Хадсон, с каменным выражением лица выставляя на стол кувшин бренди вместимостью пинты на две и большую кружку эля.

      — И как бы вы ни пытались ступать тихо, всё же цокот женских туфель по начищенному паркету слышен довольно отчётливо.

      — Браво миссис Хадсон. Очередное очко в вашу пользу, — ровным голосом поблагодарил хозяйку Холмс и раскурил от вытащенной из горящего камина кочерги свою трубку.

      — Но причем здесь бордель? — посмотрев себе на ноги и действительно обнаружив, что одет в дамскую обувь, спросил Ватсон, — вы конечно сейчас построите длинную цепочку логических рассуждений и с помощью дедуктивного метода всё мне объясните?

      — Боюсь вас огорчить, милый друг, — донеслось из окутавшего сыщика плотного облака дыма, — в этот раз всё куда как проще. Ведь когда я вижу, самого что ни на есть правоверного лондонца с самого утра пришедшего в туфлях на шпильках, юбке, с накрашенными губами и бюстом шестого размера — на ум приходит только бордель. А так как за последние две недели у вас не было ни одного пациента, то вывод о подработке напрашивается сам собой. Ваша ориентация уже ни для кого не секрет. Но если раньше вы старались её хоть как-то скрывать, то сегодня выдали себя с потрохами.

      — Чёрт меня побери, — подошёл к зеркалу Ватсон и поправил руками два полушария огромного бюста, — в этот раз я кажется действительно влип.

      — Вы так сексуально выглядите в этой мини-юбке доктор, — состроила ему глазки миссис Хадсон, — не беспокойтесь о конфиденциальности. Я же не выдала вас на прошлой неделе, когда вы шалили с инспектором Лестрейдом у себя в комнате, хотя подозреваю, что мистер Холмс кое о чём догадался.

      — Трудно было не догадаться, — наливая себе на два пальца бренди, ответил тот, — судя по перевёрнутому фикусу в прихожей с застрявшей между листьев кепкой инспектора и вашими испачканными трусами внутри Ватсон — повеселились вы на славу. Я до сих пор не могу понять, почему Лестрейд не вернулся за своим головным убором?

      — Я вас уверяю Холмс, он за ним придет, так как поклялся на Библии в следующий раз меня озолотить. Вы бы видели, на что способен наш чопорный блюститель закона в постели, — мечтательно закатил глаза доктор и залпом выдул полкружки эля.

      — Не сомневаюсь, что так и есть дорогой друг, — флегматично выпустив густую струю дыма в дверной проём, подтвердил сыщик. Тем более, что он уже здесь, на плече у него попугай, а на ширинке расстегнута молния.

      В это время из табачного дыма, на манер классического, английского привидения выплыла невысокая, аскетичная фигура Лестрейда, действительно с разноцветной птицей на плече и расстёгнутыми в интимном месте штанами.

      — С добрым утром инспектор, — поприветствовал полицейского Шерлок Холмс, — вижу, что под аркой Веллингтона так и не починили газовый фонарь.

      — Как вы догадались Холмс, — опешил офицер и уселся в услужливо придвинутое домохозяйкой мягкое кресло.

      — Элементарно инспектор, — раскурив очередную трубку, спокойно ответил сыщик, — так как ширинка у вас расстёгнута, а левые штанина и ботинок уже успели немного подсохнуть. Я сделал вывод, что малую нужду вы справляли именно в этом, священном для каждого англичанина месте. Это как раз на полпути от Скотланд-ярда до нашего дома. Будь это раньше — брюки бы высохли, а позже — сейчас у ваших ног была бы лужа. И наконец, если бы фонарь был зажжен, вы бы не попали струёй себе на штаны.

      — Поразительно, — воскликнул Лестрейд и в два глотка ополовинил подсунутый миссис Хадсон не маленький бокал с бренди, — так всё и было.

      Попугай между тем, спрыгнув с плеча на скатерть, вальяжно подошёл к недопитому бокалу и не долго думая опустошил его до конца. Затем схватил из лежащей на столе коробки длинную папиросу и, прикурив от стоящего на столе канделябра, уселся в разношенную, домашнюю туфлю, служившую видимо для хранения табака.

      Столь необычное поведение птицы почему-то никого из присутствовавших не удивило и допивший своё пиво Ватсон, подал инспектору его головной убор.

      — Благодарю вас доктор, — настороженно понюхав кепку, наклонил голову Лестрейд, — сейчас в Лондоне уже довольно прохладно.

      — А мой долг, как врача и друга следить за вашим здоровьем инспектор, — незаметно погладил запунцовевшего полицейского по коленке Ватсон.

      — Ведь так и простатит заработать недолго, а в этом случае ваше заманчивое обещание меня озолотить превратится в ничто.

      — Это было бы крайне прискорбно, — покачала головой миссис Хадсон, наливая джентльменам в опустевшие бокалы, — из вас выйдет такая милая пара. Вам бы следовало взять пример с вашего друга и коллеги мистер Холмс, — укоризненно поглядела старушка на удивлённого сыщика, — ваша нелепая игра на скрипке в три часа ночи, а также беспорядочные половые связи с таинственно исчезающими из комнаты посетителями, не доведут вас до добра.

      — А что мистер Холмс, — попытался поддержать разговор инспектор, — как ваши любовные отношения с профессором Мориарти, насколько далеко они продвинулись?

      — Увы, мой друг, — подбросил дровишек в камин сыщик, — после нашей интимной встречи на дне Рейхенбахского водопада, я не имею от него никаких известий. Вот уже полгода я пытаюсь искать моего милого профессора всеми доступными способами, но, к сожалению, дедукция оказалась бессильной, он как в воду канул.

      — Жалко, что у сэра Генри Баскервиля теперь нет его замечательной собачки, — с сожалением заметил Лестрейд, — Можно было бы с успехом использовать её в поисках профессора.

      — Сэр Генри отлично справляется и без неё. Для самых разнообразных услуг у него есть незаменимый Бэрримор. Который помимо роскошной бороды, обладает очень широкими познаниями даже в самых интимных делах, — лукаво посмотрел доктор на вновь покрасневшего Лестрейда.

      — Месяц назад мне прислали по почте вот эти старые кальсоны, — грустно погладил рукой, лежащее у него на коленях нижнее бельё Холмс, — но это, как я понимаю, был его прощальный привет. Обратного адреса на посылке не было.

      — Это потому что я решил проверить наши чувства мой милый Шерлок, — вскричал вошедший в квартиру высокий господин и, стремительно бросившись к Холмсу, жарко его обнял.

      — Я знал, что вы придёте, мой любимый профессор, — расчувствовался Холмс, от волнения уронив дымящуюся трубку себе за пазуху, — и теперь я самый счастливый человек в Лондоне.

      — Не считая меня, милый брат, — заметил снимавший в прихожей плащ солидный, сорокалетний мужчина, — ведь я люблю вас обоих.

      — А мы тебя, Майкрофт и ты давно это знаешь, — нежно поцеловал старшего брата в губы Холмс и принялся страстно снимать с него фрак левой рукой, правой шаря у профессора между ног.

      — Мы тоже не прочь присоединиться к вам джентльмены, — горячо прокричал Лестрейд, сдёргивая с Ватсона юбку и снимая с себя пиджак.

      — Пройдёмте ко мне в комнату господа, — громко сказал, не глядя бросив юбку в ярко горящий камин, доктор. На моём сексодроме поместится человек шесть.

      — Подождите меня джентльмены, — повелительным тоном приказал, неизвестно откуда появившийся, аристократичного вида, пятидесятилетний мужчина в черном котелке и дорогом костюме.

      — Господин премьер-министр, — вытянулся перед непосредственным начальником по стойке смирно, стоявший в одних трусах и бабочке Холмс — старший.

      — Нет, мой дорогой Майкрофт, — ласково погладило мужчину по щеке первое лицо в государстве, — для тебя и для всех твоих друзей я только Томас. Безумно влюблённый Томас Беллинджер, который умоляет вас принять его в ваш тесный круг.

      Вскоре горящая любовным огнем компания, раздеваясь по дороге и бросая вещи куда попало, переместилась в комнату к доктору. Еще через пять минут оттуда послышались громкие ахи и охи, перемежавшиеся со скрипом бедной кровати.

      — А я пойду готовить праздничный обед, — смахнула слезу старая миссис Хадсон, и умильно поглядев на лежащего кверху лапами на дубовом столе, громко храпящего попугая, неспешно вышла из комнаты, плотно притворив за собою дверь…