Я и мои самолёты, глава 26

     ГЛАВА 26

Кислотный тест

Как только Роммель начал отступление от Аламейна, почти каждый пилот 239-го крыла загорелся идеей, заполучить в свои руки немецкий или итальянский самолёт, в качестве игрушки. Это было задолго до того, как трофейная "Савойя" SM.79, названная "Пустынная Лилия" и бомбардировщик He.111 стали возить персонал в увольнительные в Каир и возвращаться с грузом продуктов и выпивки - для себя, и для пяти других эскадрилий (450-я, 250-я, 3-я, 260-я и 112-я). "Мессершмитты-109", "Фиаты" CR.42 и "Штуки" стали общим местом; реже встречались "Мессершмитты-108", "Фиаты" G.50, связные самолёты "Шторх" и корректировщики "Хеншель-126". И лишь один самолёт, на котором мечтал подняться в воздух каждый, оставался неуловимым, до самой итальянской капитуляции в 1943 году - удивительный, но ненавистный для нас "Макки" С.202.
Стройный, невероятно быстрый - вид его высокого киля с белым крестом нагнал бы на нас страха, если бы итальянцы перешли в наступление. С.202 вполне мог бы ввязаться в ближний бой, и переиграть наши Р-40 с лёгкостью; большинство же из них безо всяких усилий уходило из-под обстрела, выполнив восходящую бочку, либо полупетлю с переворотом. Ничто так не выводит из себя, как вид вашего противника, беззаботно упражняющегося в высшем пилотаже, в то время, как вы выжимаете из двигателя все 54 дюйма наддува. Мы выбивались из сил, чтобы подобраться к нему для стрельбы, но это удавалось крайне редко. Итальянский истребитель превосходил наши по всем статьям. Неудивительно, что мы мечтали опробовать его в воздухе.
Всякий раз я стремился попасть на любой захваченный аэродром одним из первых, но С.202 неизменно были уничтожены к этому моменту: их рубили топорами, крушили кувалдами и даже заливали кислотой. Кругом было полно других машин в летном состоянии, но итальянцы, похоже, знали о нашем интересе к С.202. Они уничтожили прорву этих машин! Насколько я знаю, был найден только один истребитель этого типа - его захватили лётчики SAAF, и держали у себя, не давая нам никакого шанса полетать на нём. И всё же, я открыл для себя лучшее из того, что было помимо него – истребитель "Макки" С.200.
Я нашел его в Сормане - живописном аэродроме на дне высохшего солёного озера, в окружении пальм, на побережье между Триполи и Зуарой. Вокруг двух оштукатуренных ангаров замерло на стоянках тридцать или сорок "Фиатов" CR.42 и "Макки" С.200. Все самолёты были порядком разбиты, но этот С.200 стоял в стороне, в гордом одиночестве - очевидно, недавно доставленный с завода. Только лобовое стекло было разбито, словно летчик врезал по нему разводным ключом, перед тем, как покинуть аэродром вместе с наземным составом. Счастливый, я достал мелок, и вывел на сверкающем фюзеляже буквы LD - код нашей эскадрильи. Три дня спустя самолёт перевезли на наш временный аэродром Эль Асса: итальянский истребитель "Макки" С.200 с номером ММ5285 был мой!
И каким же прекрасным самолётом он был! Хотя в итоге он попытался меня убить, это была не его вина, и даже сейчас, я вспоминаю несколько часов, которые я налетал на нем, с несказанным удовольствием.
Просторная кабина была открытой, без подвижной части фонаря, которая ограничивала обзор. Вместо этого имелись две прозрачных плексигласовых откидных панели, слева и справа. В закрытом виде это выглядело так, словно ваша голова стала одной из внешних надстроек, а все остальные ваши части оставались где-то внутри, совершенно отдельно. Обзор из кабины был превосходным – за вашим затылком был только изящный гаргрот, так что вы могли, не напрягаясь, кидать взгляд вниз-назад. На Р-40 для этого приходилось энергично маневрировать, либо открывать фонарь.
Пуленепробиваемого стекла не было, и, хотя кресло из формованной бронеплиты выглядело симпатично, той защиты, что мы имели на британских самолётах, не было тоже. Вооружение тоже было слабым – только два пулемета, спрятанные в фюзеляже, и стрелявшие через плоскость винта. Однако, счётчики патронов в кабине (полезная роскошь), указывали, что боезапас истребителя - 370 патронов на ствол, так что, даже плохой стрелок имел достаточно шансов. Гашетка была выведена на ручку управления - очень простую, с пистолетной рукояткой.
Индикаторов скорости было целых два, с ПВД на каждой законцовке; это изрядно сбивало с толку, но было весьма занятно, во время разворота с планированием. Остальные приборы были вполне действенными, хотя и не такими продвинутыми, как на наших истребителях. Единственная странность - сектор газа двигался "наоборот", и это с трудом удерживалось в голове, во время руления. Двигатель - звездообразный "Фиат" A.74 RC38, мощностью 840 л.с. Помню, меня изумило, что при оборотах всего 1700 по счетчику, скорость составила триста шестьдесят пять километров в час - почти двести тридцать миль в час! У меня было, и до сих пор держится впечатление, что "Макки" так же быстр, как "Харрикейн I", и уж наверняка маневреннее его.
Разбег был фантастически коротким – я уже привык к нашим тяжелым Р-40. Управляемость? Одним пальцем, в любых условиях. Я опробовал "Макки" в ближнем бою, с "Харрикейном" II, "Киттихоком" III и "Спитфайром" V. Радиус виража был меньше, чем у них всех. Хотя эти истребители быстрее летали - "Харрикейн", правда, ненамного – по скороподъемности С.200 уступал только "Спитфайру".
Единственная дурная привычка, которую я выявил у этого самолёта – перед касанием С.200 совершенно внезапно "ронял" правое крыло. Это было странно, потому что во время испытаний на сваливание истребитель так себя не вёл. Но это был единственный его каприз, а широко расставленные стойки шасси предотвращали поломку, если только вы не выравнивали самолёт слишком высоко. В противном случае, лучшим выбором становилась посадка на два колеса, а этот способ мне никогда не нравился.
Подведем итог. Если С.202 перенял от своего предшественника, С.200, хоть одну родовую черту, итальянцы могли бы перещёлкать наши "Киттихоки" как орехи; да и в начале войны С.200 могли бы показать намного большую эффективность, чем реально достигнутая.
Я потерял свой "Макки" 5 марта 1943 года.
Я вырулил для взлета - мне предстоял тренировочный ближний бой. Развернулся против ветра, врубил полный газ и отдал ручку от себя. Хвост истребителя громыхнул один раз, другой, третий, но, вместо того, чтобы подняться кверху, вдруг провалился вниз, а нос задрался прямо в небо. Я убрал газ и выключил зажигание. Видимо, хвостовое колесо зарылось в мягкий песок - так я думал. Но, когда я выбрался из кабины и увидел, что у самолёта полностью отвалилось хвостовое оперение, я понял, что мне очень, очень повезло!
Как бы то ни было, а итальянцы ИСПОЛЬЗОВАЛИ кислоту!"