Не произносят

Виктор Матюк

НЕ ПРОИЗНОСЯТ

Они не все буквы произносят и к тому же сильно гундосят,
Никогда не спросят, что и как, им на чужие проблемы плевать!
Япона мать! Никого рядом не видать, надо когти рвать,
И себе другое пристанище искать, но где? Жлобы везде,
Их ветер не уносит, его об этом никто из граждан не просит,
Инстинкты проснулись, злобно ухмыльнулись, и посреди стези улеглись,
За руки взялись и воедино слились, попробуй разъединить двоих,
Они мысленно бог весть куда унеслись, они для общения родились,
Но будничная жизнь каждому стремится преподнести сюрприз!
Дождались, смог над городом повис, мужики вдрызг напились,
И начался уличный стриптиз, да катись ты пропадом, жизнь,
Есть риск заковать себя в гипс, этот миг в мгновение исчез,
Простыл его след, его не видно много-много лет!
О чем веду я речь, надо бы подналечь на истоки будничного бытия,
Моя стезя у степного ручья, там вырос я, когда мне было мало лет,
Я был немощен и мал, но разум против вакханалии восстал,
Он возроптал, и передо мной новый облик судьбы предстал!
Никто её до этого не знал, никто рок в гости к себе не звал,
Его жевательный аппарат готов без отдыха болтать
Минут эдак десять или хотя бы пять, но не ему решать,
Как поступать? Он раздет донага, ваш покорный слуга замечает,
Что тщета решила откусить свой кусок пирога, прихватив его со стола!
Жизнь – не мёд, всё решает Господь, кому и что дано, пока не поздно
Надо садиться на дно, хотя там холодно и темно, но всё равно там запрещено
Пускаться в дебри лжи, пути для отступления завистники сожгли,
От них остались только мыльные пузыри! Не сотвори себе кумира,
Неуютная квартира  темна и холодна, в открытое настежь окно иногда
Заглядывает ущербная Луна, но она не вольна определять, как грешнику поступать?
Путеводная звезда сгорела дотла, её раздели донага, под ногами шуршала листва,
Но впереди не видно ни зги, нет ни травинки, ни куста, ни деревца!
Речь старика суха, истина горька, перед глазами пляшет неоконченная строка,
В ней нет зерна, значит, не будет всходов, у всех народов есть нечто,
Оно похоже на огромное плато, которое не видит ещё никто!
На нём не журчат ручьи, не шумят камыши, оно расположено в глуши,
И открывает двери свои только в непроглядной ночи, хоть кричи, хоть молчи,
Не у тебя ключи от той таинственной двери, но что за ней не знает даже местный чародей?!
Там сплошная тьма, легко сойти с ума, коль нет на тебе креста, тогда тебе хана!
Там ни звука не произносят, ничего не просит, лишь свои жизни отдают,
Надеются и ждут, когда же закончится тот временный приют?
Забудь всяк туда входящий, кто там младший, а кто старший?
Там ты встретишь день вчерашний, и узнаешь, кто упал, а кто из пепла заново восстал?
Ты в первый раз туда попадаешь, дар речи быстро теряешь, никого не повстречаешь,
Пока не освоишься слегка, пыль стоит до потолка, и ты гадаешь, что найдёшь, а что потеряешь?
Ядрёна вошь! Душу лишний раз не тревожь, что упало, то пропало, сгорело и отзвучало,
Отстучало, отгорело нутро и тело, появилась усталость, долу сползло одеяло,
Когда уже светало! Тебя же явь засосала, сердце аритмично стучало,
Пока ты валял дурака, не плясал гопака, а решил действовать наверняка,
Страсть коротка, она может прекратиться из-за пустяка! Тропа нелегка,
Потеряешь три медяка, но знание обретёшь, и суть бытия поймёшь!
Что посеешь, то пожнёшь! Замерзшее стекло не источает тепло,
Время ожидания истекло, но жить грешно не запретишь, всех манит небесная высь,
Ты весь дрожишь, молчишь, слова не произносишь, мысленно что-то  бубнишь,
А дождь бубнит по крышам, бог наши молитвы уже услышал, ему приятен пейзаж листопада,
Хотя холод и прохлада не для райского сада! Взгляд вот-вот удивит славянский алфавит,
Он своеобразно звучит в устах того, кто не соображает в стихосложении ничего,
Он не все буквы произносит, его господь простит, у него в горле саднит,
И душа болит! Небеса тоже молчат, они слушают крик и гвалт, переходящий в мат,
Ничего не произносят, ждут, но смотрят на часы каждые пять минут,
Авось, будильник зазвенит, и тогда жизнь вновь начнётся с чистого листа!
 О времена! О нравы! Вспоминаются годы далёкие, жестокие и одинокие,
Когда голова ещё не знала, что такое седина, а плоть была молода, красива и стройна?!
Тогда любви моей чужая жена не опошляла согласием, а зачем? Всё – суета, всё – тлен!
Никому не нужна масса лишних проблем! Мне же один хрен: где, когда и с кем, но зачем?
Штукатурка осыпается со стен, порадовать женщину нечем,
Любовный процесс не вечен и он не безупречен!
Чихать он хотел на мою простуду, ему нужна широкая амплитуда,
Страсть меняется в одну минуту, и чтобы очистить душу от греха,
Подбираю нужные словеса для незаконченного стиха!
Привет! Пока! Шумит в груди река страстей, она глубока и широка, но коротка,
Только судьба может убрать твой единый, наглый и наивный, как беспредел,
Что в душе нагло засел, но не посмел оставить плоть без ратных дел!
Он ведёт себя, как жених, ему присущ один яркий штрих:
Он прозябает в тени, но прежде, чем в тень окончательно сойти,
Должен отмыть своё чудище от грязи и забыть все свои прежние связи!
Может подтасовать все факты и долей такта послать всё по факсу буквы на три и на пять,
Испытав при этом благодать! Ему не впервой торжествовать на костях чужих,
Жизнь, как миг, коротка, как строка избитого стиха! Торжествует чернь,
Хотя не знает, зачем она уходит в тень, что ни день, то новая хрень стучится в окно,
Вокруг темно, холодно и зябко! Как-то у женщины бросившей меня на произвол судьбы
Люди из толпы нашли черты душевной пустоты, так догоревшие костры, ледяные надолбы,
Одиноко стоят придорожные столбы, мимо них проходят одинокие бабы,
На них обычные наряды, они ничему уже не рады! Они - не ****и, нет,
Трахаются себе во вред уже немало лет, разрешите доложить, им не хочется скучно жить,
Что им жизнь даст, она скидывает на них весь балласт! Радуясь и смеясь,
С горем смиряясь, порой теряясь в соснах трёх, ищут во всём подвох!
Он спрятался между стройных женских ног, о нём пишут только между строк,
Мир жесток, он полон тревог, за ним наблюдаю через дверной глазок,
И вот черты знакомых с детства лиц статных и приятных на вид девиц,
Кромы пышных ягодиц ничего не осталось, старость – не в радость,
Молодость ушла и не попрощалась! Она в памяти осталась,
Промчалась, пронеслась, как карточный пасьянс,
Но на этот раз в памяти осталась только пара фраз,
Пыл постепенно угас, в дырах старенький матрас,
Но Божий глас, как и прежде, дарит грешнику надежду!
Среди зноя и пыли в молодые годы мы походы ходили на рысях,
Ели и пили, домой на бровях приходили, радовались и скорбели,
Но никогда не забывали о высокой цели! Тот, кто любил и ласкал
И на чужих кроватях спал, сполна узнал, почём фунт лиха,
Теперь сидит тихо, вокруг полная неразбериха, то тишина, то шумиха,
Просыпаюсь от крика невдалеке, сразу сжимаю господний крест в руке, мне не по себе!
Лампа включена, проснулась жена, она будничными заботами обременена,
Власть меняет порядок, и тот, кто слаб на передок, точит нож об оселок,
Чтоб в нужный момент под аккомпанемент дождя кому-нибудь навязать себя!
Обветшав и обнищав, сам себе пообещал:  жить вне мирских забав,
Хотя и я не слишком стар, иногда по губам катится слюна, тогда мельтешит свеча,
И слышится звук топора, жужжит над ухом комар, всю ночь, спать подлец не даёт,
Летает то взад, то вперёд, он тоже одряхлел и обветшал, мне же вспомнился Кандагар,
Взрыв и пожар, оставшись без сознания, вступил с дьяволами в пререкания,
Через годы, через расстояния в их сторону несутся негодования!
Они ни слова не произносят, кулаками не грозят, мертвецким сном спят,
Сильно храпят, и общаться ни с кем не хотят! Япона мать!
Чернь продолжает торжествовать! Если женщина красива и в постели горяча,
Это заслуга чья? Ничья, так природа захотела, почему? Не наше дело!
Крутясь на творческом юру, со смеху умру, сохранил фигуру,
Регулярно пью лечебную микстуру, хожу на процедуры,
Вожу шуры-муры, не ругаюсь матом, хотя когда-то я тоже был кандидатом
 На приличный пост, но судьба одним махом, связавшись с развратом,
Разрушила всё, что было и что прошло, но пыл у граждан не остыл,
Он – не утих, один среди чужих, наивный мужик вспомнил о годах лихих! 
Память ублажив, грех, сотворив, остался жив, до сих пор живу, ношу мочу на анализ,
Под жизнь подведён научный базис, пока не нужен диализ, жить мешает зависть!
Жизнь в тупик загнала старика, умника и знатока, он - ваш покорный слуга,
Ему не достался кусок пирога с литературного пансиона, в то время Муза
Тогда ещё не было нового закона, что даже водку продавали по талонам,
Там можно есть от пуза всем членам Союза, с тех пор икона Иисуса 
Заменила портреты  членов творческого Союза! Среди неразгаданных созидательных имен
Я не был прощён и заживо погребён, ушёл мой эшелон на Запад без меня,
Ну, что за херня?! Это я, это я, а как же там без меня? Грешник обществом осуждён,
Злопыхателями окружён со всех сторон!  Крики, шум, гвалт и стон сменяет тишь,
Невдалеке шумит камыш, деревья гнутся, но ты не можешь улыбнуться,
На себе ощутив прилив нравственных сил, бог тебя опустил ниже плинтуса,
Над седой головой разверзлись небеса, спазм гортань сдавил,
Ветер вихри закружил, и взгляд он восхитил, жизнь продлил,
Но ничего в ней не изменил, контуры бытия искажены, душа требует тишины!
Зрелый муж потянулся за гуж, непосильным оказался груз, нет прежних чувств,
Грудь сковала грусть, в голову лезет разная чушь, захожу в душ, смываю пыль и грязь,
Путь хоть грешная плоть полчаса в чистоте поживёт! Душа источает свет,
Через сколько лет затмится он? Богу не писан земной закон,
Принимаю пирамидон, не помогает от душевной боли он,
Час придёт, бог всю грязь соскребёт, и путеводная звезда наземь упадёт!
Прея за письменным столом, чувствую нутром, что судьба должна явиться на поклон,
Она вломится напролом в дверной проём, осенив своё чело крестом,
Мы усядемся вдвоём за журнальным столом, поговорим перед сном о том, о сём,
И спешно разойдёмся, потом, встретившись, разминёмся, как незнакомцы,
Но от судьбы не уйти! Неисповедимы господние пути! У нас с ней любовь была,
Но мы расстались, ни с чем остались, улыбались и даже не догадались встать на карниз,
Сразу рухнули вниз! Грешник судьбу ославил, он её надежд не оставил на благоприятный исход,
Впереди всемирный потоп, на него указывает гороскоп, иноходь сменилась на галоп,
Время никого не щадит, оно стремглав бежит, его не остановить! Душа болит и сердце плачет,
Гром гремит, земля дрожит, кудри вьются на ветру, взгляд уходит в пустоту,
Природа пришлась ему не ко двору, но он неподсуден нравственному суду!
Вот возьму и уеду на стареньком велосипеде в деревню к деду,
Он – стар и мудр, даже через щур, но не самодур, опытный зубр – балагур,
Он не любит дурр, тот, кто глуп, не входит к нему вовнутрь!
Дед не привык с чужого гостя деньги брать, он выпьет натощак
Капель двадцать пять, но не сможет время повернуть вспять!
Как-никак твой заклятый враг навесит на тебя всех собак
И отправит в лагерный барак свои мемуары в ночи писать!
Как все дыры в душе залатать? Нужен полумрак,
И хижина должна быть пуста, ни травинки, ни деревца, ни куста,
Только ты и грешная душа, и небеса, эта встреча состоится опосля у придорожного столба,
На тебе нет лица, ты хлебнул неприятностей сполна, получил пинком под зад,
Со слезами улёгся на матрас, враз лишившись всех земных благ!
А как же без них, таких любимых и родных? Вопросов нет никаких,
Дописан последний триптих, ветер иву у ручья кренит,
Слышен свист соловья, а у степного ручья протоптана новая стезя!
Где-то остались улицы и дома, в таких случаях люди сходят с ума,
Много лет спустя вспомнилась и мне чудная степная стезя,
Там свежий воздух и чистая питьевая вода,
Но жизнь всю душу грешнику сожгла,
Оставила пепелище, где ветер свищет каждый день и много житейских проблем!
Голова болит. Студёный ветер волосы едва шевелит, жид на дереве сидит,
Едва кряхтит, у него затрапезный вид, у меня перекошен рот,
Но ещё никто не перекрыл кислород! Смотрю горизонта,
Надеюсь дождаться грозового фронта, авось, проливные дожди
Отмоют от плоти все мои грехи!

г. Ржищев
11 октября 2020г.
23: 48