Творческая ласка

Творческая ласка

Из дневника Ю. Нагибина:
"...А для этого нужно опять научиться спать. Сейчас сон накрывает меня не надежным, темным пологом, а тоненькой паутинкой, сквозь которую доносятся все шумы, все запахи, всё трепетанье ночной жизни. Это не дает отдыха голове, это окрашивает весь день какой-то сонно-беспечной легкостью. Надо спать глубоко, угрюмо-отрешенно, тогда и дневная жизнь обретет глубину, серьезность, сама запросится на бумагу".

Нагибин прав, но это слова человека, не способного совершить желаемое. Наверное, есть на Земле люди, множество людей, именно так засыпающих, спящих и пробуждающихся полными энергии и сил. Они не рассуждают. И уж тем более столь изысканными литературными манерами не обставляют полуночное забвение разума.

Литература – дочь изъяна.
Когда же человек находится в гармонии с собственной физикой, он похож на плотно закрытый сундучок. Однако его несложно открыть, ибо подобрать ключи к нашим немощам – дело не хитрое.
Представим, что так оно и случилось. Окружающие обстоятельства «окружили» замочную скважинку, чем-то острым потыкали в дырочку и – натути! – крышка отвалилась, беззащитное и, как оказалось, беспомощное содержимое сундучка ахнуло от неожиданности и давай плести паутинку над собой, отгораживаться!
Склонились люди над сундучком, каждый потрогать хочет – что там внутри под сеточкой? А те, в сундучке, всё плетут, плетут. Глядь, вскоре из паутинки новая крышечка получилась!
Только крышечка эта на прежнюю не похожа. Та была из дерева и с металлическими набойками для крепости (физика – штука серьёзная). А эта, нынешняя, какая-то живая. И дышит, как океан а Солярисе, да каждому наклонившемуся над сундучком двойничка предлагает. Чудно!

Стали люди разбираться. Дело-то и вправду чудное вышло. Этот, с позволения сказать, Солярис одному человеку выдаёт двойника в виде какой-то книжки, другому предлагает нарисованного на картине, а третьему прямо в ухо как запоёт, да голосисто так – хоть беруши надевай! Послушаешь, послушаешь – двойничок-то и привидится…

Тогда поняли люди, что крышечка эта – вовсе не крышечка, а само содержимое сундучка и есть! Только было оно раньше припрятано и потому неизвестно. А вскрыли, добрались до нутра – оно и показалось.

Вот так из бессонницы, из физической хромоты (Лотрек) и чувственных лишений (Чайковский) рождается искусство. И других «прародителей» у искусства нет. Там, где нарушаются законы физического мира, сквозь образовавшийся «кракелюр» в наш упорядоченный мир вторгаются восхитительные антимиры.
Однако вторжение их недолго. Душен им наш рациональный воздух и давление окружающей среды, видать, неподъёмно. Побродят меж нас Рафаэли, Лермонтовы и Нади Рушевы да вскоре и исчезают, только горние следочки после них остаются. Потому что «сделаны» эти следочки из неземного материала. Они, как упавшие на Землю Тунгусские метеориты или сгоревшие в атмосфере августовские звёзды, остаются навсегда в человеческой памяти. Они как вечно живые корпускулы света прорастают в нас, лишая ум сна и покоя.
Выходит, не прав дивный словесник Нагибин. Не получит он, выспавшийся, от завтрашнего дня желаемый импульс творчества. Но аппетит прибавится – это точно!

Распятые творцы мечтают о диване.
Налив с утра в стакан кофейный баламут,
Они, отпив глоток бурлящего в стакане
Смертельного цунами припудренный редут,

Садятся за перо (рояль или маркетинг).
Им сытно, хорошо, душа навеселе.
Им кажется, что Бог, живущий на том свете,
Творцов благословил и приравнял Себе.

Но что это? Никто, кромее простолюдья,
Не лямствует, не чтит и Нобеля зажал.
Ах, Боже, защити их, "заслонивших грудью"
Распятого Христа на острие... кружал.