Ваш новый папа. Глава 2. Николаш

Время действия - 1975-77 годы (в предыстории - более ранние)

Отец Николая Бондаря, Пётр, был родом из Бессарабии. В российской глубинке он оказался совершенно случайно. Воевал, в 43-м под Курском был тяжело ранен. Лечили его в госпитале в глубоком тылу. А когда излечился – оказалось, что идти ему некуда. На фронт он уже не годился, а родные места пока ещё были оккупированы немцами. Так и прибился к санитарочке, муж которой погиб ещё в начале войны. Красотой Петра Бог не обидел, по мужской части он тоже был силён, вот и соблазнилась вдовушка.

И ничего, что на родине у него уже были жена и двое детишек. Кто знает, живы ли они там, под немцем. А если и живы – верна ли жена ему до сих пор? Ждёт ли? То ещё неизвестно, а жизнь – вот она, рядом.

Правда, путали Петра всё время с цыганом. И даже хватались за кошельки, увидев его. Рельефное выразительное лицо, большие жгуче-чёрные глаза, колоритные усы – да, он действительно был похож на цыгана. И сынок Николаш родился похожим на него. В него и характером вышел.

Отец в 48-м подался на родину, искать прежнюю семью. Николаша мать растила одна, отдавая любимому сыну всё, что могла. Бедно жили, в коммуналке комнатку занимали. Пока Николай срочную служил, мать этот мир покинула. А когда он со службы вернулся, их комната была занята соседями, и пускать его туда никто не собирался.

На заводе ему выделили место в общежитии, а через пару лет он женился. Вот только одной женщины Николашу было мало, не интересно. Всё время тянуло его на новенькое. Однажды всё это вылезло наружу, был грандиозный скандал, и заводской донжуан опять оказался на казённой кровати.

Однако он уже успел привыкнуть к домашнему уюту, холостяцкая жизнь ему была не по душе. Тут-то и подвернулась ему Лида. Вариант был подходящим во всех отношениях. Во-первых, о похождениях его ничего не знает. Во-вторых, хозяйственная. В-третьих, влюбилась в него, как кошка. Значит, будет делать всё так, как он хочет. А что требовалось от него? Всего ничего – получать удовольствие в постели. Ну, забить гвоздик или починить кран – невелика работа.

Только показывать свой интерес Николаш не спешил. Напустил на себя вид равнодушный и безразличный. И как бы невзначай умело разжигал страсти в душе и теле вдовушки. Так и получилось, что Лида сама ему предложение сделала. И потому приняла все его условия.

Теперь он стоял в своём новом доме и бесцеремонно разглядывал Лидочкиных дочек. Старшая – рослая красивая девочка с тёмно-русыми локонами и лицом заграничной куклы. Опустила взгляд, словно новый родственник ей вовсе не по душе. Средняя – вылитая мать, пухленькая, белая. Этой всё равно, папа так папа. Младшая – тёмненькая, тоненькая. Смотрит на Николаша удивлённо. В её голове пока не укладывается, как это – новый папа. Она, пожалуй, и родного-то забыла.

Нет, в душе Николаш совсем не был таким уж прожжённым хамом. Он робел перед этой девчачьей оравой, не зная, что говорить и как с ними вообще общаться. С пацанами было бы проще. Поэтому и спрятался за привычной маской циничного нахала.

А Иришка действительно прятала глаза, потому что новый материн муж ей совсем не нравился. Она хорошо помнила своего родного отца. Знала, что такое родительская любовь. И совсем не верила, что вот этот наглец сможет его заменить.

- Девочки, ну что же вы стоите? Накрывайте на стол! Папка с дороги, ему нужно поужинать, отдохнуть. Танюха, покажи отцу, где можно умыться! – суетилась счастливая Лида.

- Тебя как зовут-то? – спросил Николаш названную дочку, когда та повела его к фанерному умывальнику на кухню.

- Таня, - флегматично так ответила, словно ей всё равно.

- В каком ты классе?

- В третьем.

- А сёстры?

- Ирка в шестом, Алька в первом, - и спокойно повернулась к Николашу спиной.

- Понятно, - пробурчал Николаш вслед удаляющейся девочке. Ну что же, первый контакт налажен.

Домик у Лиды был хорошеньким. Три комнаты да кухня, большая прихожая. Светлая веранда с чуланом. Чисто, аккуратно. Лида действительно хорошая хозяйка. Вот только мужской руки не заметно. Прочности и основательности не хватает. Цепким взглядом приметил Николаш, что нужно будет поправить в доме.

С ужином Лида расстаралась. Наваристый борщ, жареные докрасна цыплята, отварная картошка с солёными огурцами. На хрустальном блюде разложены маринованные перцы и красные помидоры. Если каждый вечер она будет устраивать такое пиршество – будет здорово.

За столом Иринка опять прятала глаза, смущалась.

- Ну, ты чего, как неживая? – покрикивала на неё мать. Ей так хотелось, чтобы девчонки произвели на Николая хорошее впечатление, чтобы он не пожалел о своей женитьбе на Лиде.

В душе Лидочка уже уверила себя, что штамп в паспорте ничего не значит, и теперь у неё есть самый настоящий муж. А бросают жён и со штампом. Теперь самое главное – удержать его.

Ах, как же расцвела от счастья Лида, увидев на следующий день Николая с молотком в руках! Наконец-то ей не нужно просить о каждой мелочи соседей, навлекая на себя гнев их жён. Теперь у неё есть свой мужик, да ещё какой рукастый! Ничего, со временем они ещё и машину купят!

И снова у неё был повод смотреть на окружающих свысока. Опять появилась у неё брезгливость к одиноким женщинам. Вот она – с таким хвостом сумела выйти замуж! Значит, она неизмеримо лучше и выше их.

А Ирина видела, как мать старается и угождает Николаю. Девчонке казалось, что она слишком уж унижается, и это её ранило. Однако самого Николая упрекнуть было не в чем. Он устроился на работу в совхоз, на тот же птичник, что и мать. Зарплату отдавал в семью, в доме выполнял всю мужскую работу, с девчонками был доброжелателен. Что ещё нужно?

Поэтому со временем Ирина смирилась. Лишь изредка тревожил её этот бесцеремонный, наглый взгляд, оценивающий её тело. В такие минуты девочке казалось, что на ней совсем нет одежды, хотелось убежать, спрятаться.

А Лида этих взглядов не замечала. Её счастье было бы полным, если бы сумела она родить Николаю сына. Но прошло уже два года, а у неё ничего не получалось.

- Николай, Коленька! Я так хочу сыночка, и чтобы он обязательно был похож на тебя! – страстно шептала она ночами.

- Ну, так роди! Кто ж тебе не разрешает! – снисходительно отвечал Николаш.

Лидочкина пылкость стала ему надоедать. Хотелось, чтобы побыла она немного недотрогой, не выкладывала ему всю свою душу, в которой уже ни одного неизведанного уголка не осталось.

Изредка наведывался он к старым подружкам, объясняя дома свои поездки срочными делами. Но и приятельницы ему быстро надоедали, и он опять возвращался к Лиде. Что-то тянуло его домой, а что – он и сам не понимал.

Продолжение следует