Ваш новый папа. Глава 3. Иринка

Время действия - 1978 год (в предыстории - более ранние)

В жизни Иринки сначала всё было здорово: любящий, сильный и заботливый отец, счастливая и довольная жизнью мать, младшие сёстры, хорошенькие, как игрушки. Но отца не стало, и словно солнышко закатилось. Погасла мать, выражение потерянности и какой-то обиды не сходило с её лица. Потом им пришлось переехать из городской квартиры в совхоз, в домик с огромным огородом. Теперь Иринка училась в поселковой школе, а сестёр она по утрам отводила в местный детский сад.

Иринка взрослела и всё яснее понимала, что в доме не хватает мужчины. Что вечно уставшей и озлобленной матери необходима поддержка сильного человека. Что им самим нужна защита от хулиганистых соседских пацанов. Всё это она хорошо осознавала. Но когда мать привела в дом Николаша, Иринка была неприятно удивлена.

Новый папа был явно моложе матери, красив и нагл. Лида вилась перед ним, старалась угождать ему, при этом понукая и подгоняя своих дочерей. И Иринке было горько – мать вроде как предавала их.

Но самое главное – у девчонки было стойкое ощущение, что смотрит он на неё не как отец, а как мужчина. При первой же встрече он оглядел Иринку, раздев её глазами, так что у неё возникло желание спрятаться, закутаться в какой-нибудь волшебный плащ-невидимку. А дальше – больше. Николаш как будто невзначай задевал её рукой, сталкивался с ней где-нибудь в коридоре, и даже пытался приобнять, изображая из себя доброго отца.

- Мама, я так боюсь его! – попыталась однажды поделиться с матерью своими переживаниями девчонка.

- Чего это ещё? – вскинулась Лида.

- Не знаю, мам. Он как-то относится ко мне... странно. Обнимает иногда, прикасается. И взгляд у него всё время такой...

- Ах же ты ссууучка! – мать в ярости смотрела на Иринку, словно вот-вот разорвёт дочь на мелкие кусочки, - Ты это чего себе в голову взяла, а?

Иринка потупилась.

- Ты не рано ли о мужиках думать начала? – кричала Лида, и слюна летела в лицо дочери, ложилась маленькими капельками, - Смотри какая! Он же к тебе как к дочери относится, хочет доброту свою показать. Редко какой мужик чужих детей так любит, как Николай вас. Не всем так везёт. Вон они, отчимы-то – неродных на пинках носят. Вам так повезло, а ты ещё нос воротишь! Мерзавка неблагодарная!

Из глаз Иринки побежали слёзы:

- Мама! Я правда...

- А ну, замолчь! – орала Лида, - Я чтобы не слышала от тебя этих гадостей! Ишь, чего удумала, в отцовской любви разврат нашла! Вот же дрянь какая!

И Лида продолжала кричать, и так выходило по её словам, что Иринка распутная и падшая стерва. Девчонка плакала, а мать ярилась ещё больше.

Услышал ли Николаш эти крики, или Лидочка сама передала ему весь разговор, только после того дня стал он ещё наглее и насмешливее. И прижав девчонку в тёмном углу, он с ухмылкой говорил ей:

- Ну, чего ты пугаешься? Я же тебе отец, а отец не может сделать своему ребёнку ничего дурного. Я же любя, - и водил пальцами по её губам и шее. А Иринке казалось, что он сейчас её поцелует.

Нет, девчонка честно пыталась избавиться от дурных мыслей. Она убеждала себя, что всё это её выдумки, что она действительно испорченная и неблагодарная. Но как-то плохо у неё получалось. И вот уже три года она жила в этом аду.

На шестнадцатилетие Иринки в доме собрались её подружки и одноклассницы. Дарили немудрящие подарки – флакончики духов, косыночки. Кто-то преподнёс плюшевого медвежонка, чтобы став взрослой, именинница не забывала о детстве.

В большой комнате, по народной традиции называемой залом, накрыли длинный стол с угощениями. Салатики из первой редиски и молоденького лука, варёные яйца, начинённые чесноком и сметаной, домашние пельмени и жареные цыплята с картошкой. Ну и, конечно, тортик с лимонадом. Ставить на стол вино мать не позволила: «Рано ещё, на восемнадцатилетие поставишь».

Николаш заглянул в зал, оглядел сияющих девчат, залихватски подмигнул им и скрылся в спальне.

- Ох, и красивый у тебя папка! Прямо завидую! – восхищенно сказала одна из подружек.

- Ага, прям как киноартист! – поддержали остальные.

Иринка буркнула в ответ что-то невразумительное и стала подчевать подруг пельменями.

На следующий день мать отправила девчонку в город – сдавать документы на паспорт.

- Нечего тянуть, положено получать – получай. Школа ничего, никуда не денется, - пресекла Лида все возражения.

Документы Иринка сдала неожиданно быстро. Других дел в городе у неё не было, податься больше было некуда, и она ближайшим автобусом вернулась домой. Положа руку на сердце, возвращаться Иринке совсем не хотелось. Мать на работе до вечера, сёстры в школе. И только отчим был дома – в очередном отпуске. Теперь он вскапывал грядки, делал какую-то мелкую работу или сидел у телевизора.

Во дворе его не было. Иринка вздохнула: значит, он в доме. Пристыдила себя за дурные предчувствия и, на мгновение замерев у порога, шагнула в сени.

- О! Ты быстро вернулась! – жизнерадостно сказал ей Николаш, - Что, народа не много было?

- Нет, не много.

- А ты чего такая пасмурная? – Николаш подошёл к девчонке и взял её за подбородок, - Ну-ка, посмотри на меня!

Иринка прятала глаза, пыталась смотреть в сторону. Но отчим упорно искал её взгляда:

- Ну же, девочка моя! Посмотри на своего папочку! Что там в твоей головёнке делается, а?

И действительно, навыдумывала себе невесть что! А он же беспокоится за неё. Ведь её могли обидеть в городе.

И Иринка посмотрела в цыганские бездонные завораживающие глаза Николаша. И уже не могла вырваться из их плена. А руки отчима властно касались её тела. Иринка рванулась:

- Нет! Пусти! Я маме скажу!

- О чём? Что ты приехала смурная, а я пытался успокоить тебя? – засмеялся Николаш.

Иринка продолжала вырываться, но сильные руки держали её крепко.

- Пусти, пожалуйста! – разрыдалась девчонка, - Ну пожалуйста, не надо!

Но Николаш уже сгрёб её в охапку и понёс в спальню. Сопротивление Иринки только разжигало в нём страсть. Давно уже хотелось ему хоть какого-то отпора. Женщины таяли под его взглядами и сами лезли в его постель. И это уже давно приелось ему.

Иринка отчаянно боролась, но куда же ей было идти против грубой силы! И в какой-то момент ей стало казаться, что этот ужас происходит не с ней, а с какой-то другой девочкой, она только со стороны наблюдает за происходящим.

А потом она горько плакала, сидя на полу в углу спальни. Отчим убирал какие-то тряпки, приводил в порядок постель и на её слёзы не обращал внимания.

- Я всё расскажу маме! – всхлипнув и вытерев глаза, вдруг сказала Иринка.

- Чего? – прищурился Николаш, - Ты это о чём? Ты с кем-то в городе поразвлекалась, а я виноват? На меня свалить хочешь?

- Как... как в городе? – у Иринки пересохло в горле.

- А где же ещё ты могла? Тебе доверие оказали, одну отпустили, а ты вон как! Взрослой себя почувствовала, своё совершеннолетие отметить решила?

- Это же ты! Ты!

- Все знают, ты давно обвиняешь меня в приставаниях. Поэтому даже не пытайся валить на меня. Не поверят. И знаешь что, тебе ведь лучше не говорить никому о твоём грехе. А то ведь и из комсомола попереть могут, и из школы. Будешь всю жизнь дояркой работать или вон за курами помёт убирать.

Николаш лениво посмотрел на Иринку, растоптанную, уничтоженную, несчастную.

- Ты иди в свою комнату и приведи себя в порядок. Мать скоро придёт, что говорить ей будешь! – прикрикнул он.

Тяжело вздохнув, Иринка поползла вон. Ах, папка, папка, почему ты так рано ушёл? Зачем ты оставил нас в этой жизни!

Продолжение следует