Хирон и Венера в соединении

Рассматривая карту рождения знакомой дамы, обнаружил, что её любовная пара – Венера и Марс (Афродита и Арес) – находится в доме Юпитера (Зевса), в Стрельце. Венера и Марс в одном знаке – моя тема. А тут ещё Венера дамы в точном соединении с моим Хироном (кентавр, учитель юных богов на Олимпе). Повод вернуться на полвека назад,  сначала в институтскую библиотеку художественной литературы, а потом и в столичную, где читал и перечитывал "Кентавра" Апдайка.

После защиты диплома положенный срок состоял молодым специалистом на космической фирме в Подлипках. Там был пункт управления, откуда контролировался полёт Гагарина и Титова: огромный глобус, большие окна, зал необъятных размеров. В мою бытность зал уже не функционировал, и сам я не имел отношения ни к чему, что входило в процесс освоения околоземного пространства. Космодромы не привлекали. Предпочитал служебные командировки в библиотеку иностранной литературы (ВГБИЛ), что напротив сталинской высотки с кинотеатром "Иллюзион" внизу. Иллюзий разного рода было предостаточно: в основно иноязычная литература и художественные альбомы.

Пробовал читать "Кентавра" в оригинале. Смешение пластов реальности и мифологии: кентавр то выбивает копытами полумесяцы в грунте, то оказывается учителем у доски, рассказывающим о ничтожности эпохи существования человечества по сравнению со всеми предшествующими эпохами - театр времени.

Запомнилась фраза из сцены, в которой учитель-кентавр и учительница-афродита находятся на грани интимной близости. Острый эпизод. Недавно снял с полки книгу, перечитал и удивился, что в русском тексте никаких следов памятной фразы. Засомневался, отыскал английский текст. Убедился во внушительности дистанции между оригиналом и переводом.

Следственный материал:
_______________________________________

Her buttocks were pink and faintly roughened; there was a golden tinge of pollen on the backs of her thighs. She kissed the flower, dropped it, and turned with a new expression-tremulous, flushed, diffuse, shy. "Chiron," she commanded. "Make love to me."

His great heart jarred against his ribs; he waved her back with a trembling hand. "But my lady: below the waist, I am fully animal."

Gay, she stepped forward on violets. The towel fell. Her breasts were already tipped with desire. "Do you think you will rupture me? Do you think us women so negligible? We are weak in the arms; but strong in the thighs. Our thighs must be strong; the world is rooted between them."

"But a goddess, and a centaur-"

"Men are reeds; they no longer fill me. Come, Chiron, don't insult your lady. Disrobe of wisdom; you will be wiser when we rise." She cupped her palms below her breasts and stood on tiptoe against him, so that her nipples thrust against his own, the male's vestigial ornaments. But their chests were of unequal spans; she giggled with the game of making the double opposition, and Chiron even in his distraction saw that the problem might be expressed geometrically.

"Are you afraid?" she whispered. "How do you do it with Chariclo? Do you mount her?" His voice rose small and parched in his constricted throat. "It would be incest."

"It always is; we all flow from Chaos."

"It is day."

"Good; then the gods are asleep. Is love so hideous it must hide in the dark? Do you disdain me because I'm a trollop? But as a scholar you know how after every bath I am restored to virginity. Come, Chiron, crack my maidenhead; it hampers my walking."

More in weakness than in strength, as one would embrace in despair a fevered child, he put his arms around the wiggling girl; her body was slippery and limp with complaisant dissolution. The hollow of her back felt downy. The crest of an erection grazed his belly; a neigh seethed through his nostrils. Her arms were clenched around his withers, and her thighs, lifting weightlessly, murmured among his fore legs. "Horse," she breathed, "ride me. I'm a mare. Plough me." From her body issued a swift harsh scent of flowers, flowers of all colors crushed and tumbled in the earth of his own equine odor. He closed his eyes and was swimming through a shapeless warm landscape studded with red trees.
_______________________________________

Версия перевода:
_______________________________________

«Ягодицы у нее были розовые и слегка шероховатые; ноги сзади словно осыпаны золотистой пыльцой. Она поцеловала цветок, бросила его и повернула к кентавру преображенное лицо – трепетное, раскрасневшееся, затуманенное и робкое.

– Хирон, – повелела она, – возьми меня.

Его большое сердце заколотилось о ребра; он взмахнул дрожащей рукой.

– Но, госпожа моя, ниже пояса я конь.

Она беспечно шагнула вперед, попирая фиалки. Полотенце упало.

– Боишься? – прошептала она. – Как ты делаешь это с Харикло?

Он сказал, с трудом шевеля пересохшими губами:

– Но ведь это кровосмешение.

– Так бывает всегда; все мы возникли из Хаоса.

– Но сейчас день.

– Тем лучше; значит, боги спят. Разве любовь так отвратительна, что должна таиться в темноте? Или ты презираешь меня за распутство? Но ведь ты ученый, ты должен знать, что после каждого омовения я вновь обретаю девственность.

Не сила, а слабость – так в отчаянье хватают на руки горящего в лихорадке ребенка – толкнула его к трепещущей женщине; тело ее, слабое и податливое, готово было слиться воедино с его телом. Он чувствовал под руками пушистый изгиб ее спины. Брюхо его дрогнуло от нетерпения, из ноздрей вырвалось ржание. Ее руки сжимали его шею, а ноги, свободно повиснув в воздухе, касались его коленей.

– Конь, – прошептала она. – Оседлай, меня. Вспаши меня.

От ее тела шел резкий, дурманящий запах цветов, пестрых, растерзанных и, как в землю, втоптанных в его собственный конский запах. Зажмурившись, он поплыл над теплой призрачной равниной, меж красноватых деревьев».
_______________________________________

Абзац, последние два предложения которого запомнились в давнюю пору:

«Gay, she stepped forward on violets. The towel fell. Her breasts were already tipped with desire. "Do you think you will rupture me? Do you think us women so negligible? We are weak in the arms; but strong in the thighs. Our thighs must be strong; the world is rooted between them».

Русскоязычный вариант:

«Она беспечно шагнула вперед, попирая фиалки. Полотенце упало.
 – Боишься? – прошептала она».

Нет ни сосков, ни бёдер. Нет женщины, полной желания, дерзкой, сильной в любви.

Что-то вроде (весьма приблизительно, не перевод, а попытка приблизиться):

«Улыбаясь (оживившись), шагнула вперёд по фиалкам. Полотенце упало (соскользнуло). Её груди уже … набухли желанием (ужасно не хочется переводить, и так всё понятно). – Думаешь, ты повредишь мне (разорвёшь меня)? Неужели полагаешь нас, женщин, такими ничтожными? Мы слабы руками, но сильны в бёдрах. Наши бёдра должны быть сильными; они крыша всему миру (мир под ними как под крышей)».

Любопытно, что Gay переводится как веселый (fun), голубой (blue), пестрый (motley). Как основной перевод в словаре дано "Гомосексуал". Отсюда заключаю, что геям положено быть весёлыми.

Ещё одна любопытная фраза, отчётливых следов которой в переводе не нахожу (осталось лишь "Боишься?"): «Disrobe of wisdom; you will be wiser when we rise».

Уточняю значение первого слова. Disrobe: разоблачиться, разоблачаться, разоблачить. Есть и пример: Disrobe and bend over. – Разденься и нагнись.

Нагнись – замечательно, но в данном случае Венера (Вера Гаммел) говорит что-то вроде, – избавься от умствований, обнажи здравомыслие (wisdom – мудрость, здравый смысл), ты будешь мудрее, когда начнём (you will be wiser when we rise)… или – … нет, довольно, не хочу превращать исходное во что-то иное. Лучше было бы превратиться в свободно владеющего английским, но этого чуда не случилось.

P.S. Дописал, посмотрел, с чего начал, и вспомнил вдруг, что символ знака Стрельца – кентавр, стреляющий из лука. Стало быть, мой Хирон в хорошей компании.

Орбита Хирона между орбитами Сатурна (Хроноса) и Урана. Открыт этот астероид осенью 1977 года. Через пару месяцев я переместился из Подлипок в район Авиамоторной, став заведующим учебной лабораторией кафедры высшей математики. Хирон тут, конечно, не при чём.

Хотя…