Гл. 8 Правило моды

   Мода - понятие математическое, точнее, статистическое, означает наиболее распространенную величину или качество в одно¬родной совокупности. В отношении к обычным житейским понятиям это означает то, чего больше всего, тот стандарт данного  отрез¬ка  времени,  к которому  все  стремятся.   
В нашем понимании мода, прежде всего, относится к одежде, это официально признано, в дан¬ной сфере работают известные и малоизвестные художники, дизайнеры, конструкторы одежды, демонстраторы-манекенщицы и миллионы портних и швей. Но если бы мода относилась только к одежде...
Марина Сергеевна очень гордилась своим первым мужем, он был высокий, чернявый, с усами, правда, на этом его сходство с грузином кончалось. В застольях он остроумием не блистал, пил мало, танцевал без охоты, а Марина любила вечеринки и всякие гулянки, когда шумно, когда музыка и танцы, а мужчины говорят комплименты, особенно шепотом, со всякими намеками.
   Он не любил модных песен: ни Великанову, ни Мондрус, ни Магомаева, ни Лили Иванову, пластинки которых Марина крутила постоянно и на полную громкость. Сам же покупал каких-то бардов, и когда включал их, Марина хлопала дверью и уходила к соседке. Еще были размолвки из-за журнальных вырезок, которые Марина клеила на стены, также ему не нравилось, когда Марина надевала его одежду, особенно выходной пиджак. Хотя поначалу нравилось, потому что Маринин бюст оттопыривал лацканы пиджака, но когда нравиться перестало, Марина с маниакальным упорством продолжала надевать мужнин пиджак и закатывать рукава.
Вообще он был какой-то не такой как все, немодный, что сильно огорчало Марину, и из-за чего происходили постоянные мелкие ссоры. А если уж конфликт возникал, Марина боролась до победного конца. Но разошлись они после того, как Марина купила мебельную стенку.
   Когда впервые сказала про стенку, он возразил:
   - Ну, зачем она нам сейчас, радость моя. И так в нашей комнате повернуться негде, да еще стенку... Дождемся очереди на расширение, тогда уж и купим...
Но Марина думала иначе: почти у всех соседей стенки были, и отставать она не желала. В общем, невзирая на мужнины возражения стенку она купила. Сама.  После этого и разошлись. Правда, не из-за одной стенки, так уж случилось, что с этой стенкой Марина тогда изрядно дров наломала, но об этом в следующем раз¬деле. В общем, осталась она в квартире со стенкой, но без мужа.
   Саша Голиков учился средне, на тройки-четверки, в отличники не метил, но двойки старался не получать, из-за матери, не потому что она его бранила, а наоборот, приходила разбираться с учителями. В свободное время, как все пацаны, гонял мяч, играл в войну и делал самокаты на шарикоподшипниках. Музыкой не увлекался и совсем не думал, что ему придется учиться в музыкальной школе. Но каприз судьбы в лице материной двоюродной сестры тети Веры однажды явился. Вера с мужем как раз приехали из-за границы, где три года работали по контракту, и делали визиты всей родне, чтобы себя показать и одарить невиданным подарком. Во время такого визита Вера и сказала, что за границей во всех приличных семьях детей развивают дополнительно: учат танцам, иностранным языкам, музыке, и ее Ленка и на бальные ходит, и в кружок английского языка.
   Нина поняла, что по этой части сильно отстает, но танцы для мальчиков она считала делом несерьезным, иностранный язык и так в школе изучают, Санька был обречен на музыку. Через не¬делю Голиковы купили пианино, а еще через неделю мать повела Саньку в музыкальную школу. На прослушивании оказалось, что у Саши совсем нет слуха, он не различал даже соседние ноты, не говоря уже о диезах и бемолях. Саше в зачислении вначале отказали, но мать была настырна, и малодушный преподавательский коллектив дрогнул - Сашу приняли.
   Для Саши началось мучительное время, он мало что понимал на занятиях, а дома еще приходилось долбить гаммы. Но он боялся огорчать мать, и старался, как мог. Поскольку и медведя можно научить танцевать, за три года Саша научился бегло играть гаммы, заучил несколько вальсов и полек. Выучка у него была чисто механическая, но мать это вполне устраивало. На праздниках, когда Голиковы собирали гостей, Саша обязан был сыграть пару вальсов и подыграть гостям "Подмосковные вечера". Гости, как правило, на похвалы не скупились, а мать просто млела от счастья - знай наших!
   Молодожены Голубковы, Леня и Рита, когда пошла мода на мебельные стенки, купили ее одними из первых - мать Риты работала в мебельном магазине. Рита все, что можно, растолкала по шкафам, в посудный выставила бокалы, фужеры и рюмки, а вот книжный шкаф заполнить было нечем, своих книг мало, а блата в книжном магазине не было. Накупить книг, конечно, не проблема, но они все разные, а для шкафа лучше всего подходили многотомные собрания сочинений. Рита искала сама, заставляла искать мужа, но вce усилия увенчались лишь трехтомником Пушкина, который не мог заполнить и одной полки. Но однажды Лене повезло, он как-то заметил, что из библиотеки их СМУ выносят пачки книг, перевязанные шпагатом. Он поинтересовался, что это за книги и куда их несут. Оказалось, собрания сочинений Иосифа Виссарионовича, и отправляют их в макулатуру. Леня заплатил стоимость макулатуры по две копейки за килограмм, и за рубль купил все собрание сочинений.
          Рита вначале испугалась: "Он же запрещенный!"
          "Ничего не запрещенный, - успокоил Леня, - просто временно  раскритикованный"
    
   Приведенные примеры у критически настроенного читателя могут вызвать справедливые возражения:
   - И зачем тут огород городить? И так ясно, что люди хотят и одеться помоднее, и модную мебель купить, да и модного писателя почитать, потому что о нем все говорят. И без всяких правил это понятно.
Да, совершенно верно, но мы рассматриваем разумность человеческих поступков. А всегда ли разумно следование моде? Марина Сергеевна поставила мебельную стенку в своей общежитской комнате, чем превратила ее в нору; Сашу, не имеющего способностей к музыке, заставили музыке учиться; Леня Голубков привез домой пятьдесят томов, только чтобы заполнить книжные полки. Много ли разумного в таких действиях? Впрочем, мысль не нова, стоит вспомнить из¬битое выражение "слепо следовать моде".

   Но критически настроенный читатель тут же возразит, что приведенное мной примеры выдуманы, и никаких правил из них вы¬водить нельзя. И опять я не спорю, потому что читатель, как и клиент, всегда прав, но вынужден обратиться теперь уже к ненадуманным примерам.
   Обращали ли Вы внимание на тематику периодической печати? Не будем вспоминать эпоху партийного единовластия, на что партия указывала, о том и писали газеты, а также журналы, это была не мода - это было указание сверху. Но вот началась перестройка, указания сверху поступать перестали, а что же газеты и журналы? А газеты и журналы продолжали быть единодушны. Первой темой эпохи гласности была критика коммунистических перегибов и раз¬венчание бывших вождей, писали все, включая "Правду" и "Пионер¬скую правду". Затем проституция и наркомания, потом гомосексуализм. Вспомнили о милосердии, и все стали писать о милосердии. Пробежала волна защиты окружающей среды, и газеты единодушно откликнулись экологическими темами. Потом, как по команде, стали жалеть наших заключенных и описывать условия жизни в тюрьмах.
   А в это время, вначале медленно, а затем все заметнее про¬исходит промышленный спад, поднимает голову национализм   и   начинаются   межнациональные   конфликты. С ликвидацией монополии внешней торговли и наплывом иностранных спиртных напитков, в полтора раза возрастает их потребление с неминуемыми последствиями в виде алкогольных отравлений и роста преступности.  А о чем же пишут в это время газеты? А газеты печатают гороскопы и интервью с новоявленными пророками, то бишь, астрологами, и восхваляют рыночные отношения, несмотря на то, что уже давно ясно: насильственный рынок не получился и ведет страну в нищету и окончательное разграбление как внешними капиталистами, так и внутренними, уже своими. Получается, что несмотря на отсутствие указаний сверху, пресса отнюдь не проявляет самостоятельность и пользуется свободой весьма своеобразно: куда все - туда и она.
   Александр Солженицын в телепередаче первой программы от шестнадцатого января девяносто пятого года назвал это явление "ветром времени", попробую дословно: "Это ветер времени, куда он дует, туда все и смотрят, то и говорят, и слова против сказать не моги" (конец цитаты - не могу удержаться от этого очень модно¬го сейчас выражения).
   Пример исторический - новации Петра Первого. При всеобщем почитании и уважении сего самодержца критиковать его дело безнадежное, или, как сейчас принято говорить «дохлый номер», но тем не менее.
     Петр Первый был первым царем, да и пожалуй единственным, который больше жил в "Европах" чем на родине. И из прорубленного им европейского окна дохнуло на нас не только ветром прогресса. Зачем в нашем климате было вводить европейскую моду: туфли с пряжками, штаны до колен, камзолы и шляпы-треуголки? Это при  наших-то морозах и дорожной грязи в распутицу! Ладно бы, если только дворян да чиновный люд так вырядить, но и армейское обмундирование шилось по тому  же образцу.
Потом, засорение русского языка иностранными словами. Что из этого получилось. Русский язык в Российской империи стал не¬модным, дворянство больше говорило на французском, вспомните Татьяну Ларину и ее письмо к Онегину. В итоге русское дворянство носило западноевропейскую одежду, говорило не по-русски и совершенно изолировалось от своего народа. Не в этом ли причина российских бунтов, бессмысленных и беспощадных?
   Вспомним еще один исторический пример, но недавний - обучение во сне иностранным языкам. Мода на это началась в конце шести¬десятых, помню статьи во всех научно-популярных журналах, помню радио- и телепередачи, помню огромный интерес к теме, что вполне естественно, поскольку она идеально соответствовала принципу первого легкого шага - включил магнитофон или пластинку и спи, а утром проснулся - и уже выучил десяток слов, а через месяц и языком овладел. У меня до сих пор, сохранились пластинки, на которых диктор тихим усыпляющим голосом  произносит английские слова и фразы и их перевод. Были ли положительные результаты?  Наверно какие-то были, тем более что обучение под гипнозом - факт доказанный, а обучение во сне идет по тому же принципу - на уровне подсознания. И в статьях, которые тогда читал, тоже, естественно, говорилось о положительных результатах.
   Мода на сонное обучение продержалась долго, года три-четыре, но в начале семидесятых, кажется, в семьдесят втором, как обрезало, будто и не было никакого обучения во сне. Почему же так? Что случилось? Не знаю, но думаю, что обычное обучение оказалось более результативным, а результаты обучения во сне были неоднозначны, ну, и главное - прошла мода.
   Как видим, мода относится не только к одежде, периодичес¬кой печати, но и к науке.
И даже к технике и технологии, правда, в технике мода прежде всего определяет внешний вид, или дизайн. Вспомните легковой автомобиль "Победу": все округло, обтекаемая форма, это целесообразно, поскольку снижает лобовое сопротивление воз¬духа  и расход горючего. Следующая за ней "Волга" также сохраняет округлость, но за счет увеличения объема багажника и по¬явления широкого заднего стекла, обтекаемость снижается. При¬мерно такой же дизайн имеет и "Москвич-412". Энергетический кризис у нас не предвиделся, поэтому обтекаемость и расход горючего были не главными факторами. На Западе в это время кризиса тоже не ожидали, поэтому спокойно наращивали мощности моторов.
Появившиеся в начале семидесятых "жигули" имели совершен¬но иную форму - это окружности большого радиуса, обрезанные вертикальными линиями. Эта форма пришла вместе с "фиатом", который отражал западную моду того времени. Следует учесть, что штамповка обшивки с малыми радиусами закруглений ребер технологически сложнее, но технологии нам достались уже готовыми, менять их смысла не было. Что интересно, следующая модель "Волги" ГАЗ-24 имеет тот же "фиатовский" дизайн, хотя Горьковскому автозаводу пришлось менять технологию штамповки. Ничего не по¬делаешь - мода, а автомобиль немодной формы за рубеж не про¬дашь .
Следующий этап - "зубило" - острый покатый нос и крутой срезанный зад: наши "восьмерка", "девятка" и "Москвич-2141", и большинство тогдашних иномарок, форма ребер с малым радиусом, т.е. острая, сохраняется, но в это время фирма" Мерседес" возвращается к округлым ребрам, и наша последняя "Волга" тоже округляется.
Итак, в течение тридцати лет, шестидесятые - девяностые годы, просматривается закономерность: округлые , острые, вновь округлые, И не только автомобили, вспомните первые холодильники "Зил", "Саратов" - очень круглые, позднее "Бирюса", "Памир" и  “Атлант” - параллелепипеды с прямыми углами и ребрами. Если тенденция верна, вновь следует ожидать округлых холодильников.
 
   Как видим, мода правит не только одеждой, но и прессой, которая в свою очередь отражает общественный интерес, а также техникой и даже наукой. Можно показать еще массу примеров, но, думаю, и приведенных достаточно. Без большой натяжки можно сказать даже так: мода правит всем. А  в чем причина ее могущества?
Думаю, в двух факторах: первый - инстинкт стадности, что все - то и я; второй объясняется принципом первого легкого ша¬га - чем думать, как поступить, легче делать как все.

   Маленькое дополнение. Может создаться впечатление, что "правило моды" это тот же "принцип украшательства" Но это не так. По принципу украшательства человек стремится ко всему яр¬кому, цветастому, блестящему, а по правилу моды - к тому, что есть у других.