До отказа

Эзра Паунд, навсегда покидая Америку, попрощался: зиганул с палубы... А я, покидая и тоже навсегда, вывез на память журнал "Hustler" в пакете из грубой обёрточной бумаги, коричневой. Рядом с Паундом положили нашего Бродского. А я с кем бы хотел рядом? А я, пожалуй, хотел бы рядом с только не со змеем навроде Бродского а например с Алиночкой К*баевой тоже. Что ты, что ты, ведь она же ещё живая.
Так и я пока не мёртвый.


Всё-таки, наше православие, оно с человеческим лицом. При всех дефектах внешности. А то сложат руки, вот так, или позу специальную принимают. Это всё не так просто. Ты разберись сам. На сложенные руки – кто сядет? Вот, то-то и оно, что "не знаю". Читал "Йога-сутры", автор Патанджали. Классика жанра. И комментарий мудреца Вьясы, тоже классический. А кто такой "Патанджали"? На санскрите это "сложенные ладони". Брахманы говорят, Патанджали был воплощением змея, который якобы опустился на ладони другого мудреца, Панини. Вьяса так прямо и пишет: "Да защитит вас божественный змей". Видите, куда всё идёт? Они и не скрывают: змей, туда направление, к нему. Ты руки сложи только... там уже всё готово под это дело.
Катайся колобком, убегай... Почём знать, может – лиса эта, что в конце, тоже воплощение той бабки, которая в начале.


Сначала я думал так же. "Газ до отказа, а там поглядим..." А потом, смотрю – а есть быстрее... Дети малые, вот они сидят на корточках над землёй, что-то выкладывают из веточек, палочек, камушков – на земле... А спроси их, они сами не знают, что это и к чему. Так открываются врата. Когда делаешь, а не знаешь. Пишешь, и не знаешь – зачем... Открывается и получает форму и вид – здесь, на земле. Палочка к палочке. А за поворотом соскользнула нога, которая "в рай", и – вот он тебе и "шаг через край". Всё связано. Связано, сложено. Поэтому, имея осторожность делай шаги, или не делай. Пишут нам оттуда, пишут. Да всё как вилами по воде. Читать мы не обучены. Мы дети малые на земле. "Ребёнок шагнул – земля дрогнула."
Земля недвижно стоит на трёх тараканах. А вот нога да, нога может дрогнуть.


Надев пальто Довлатова, на Гоголя похожим не станешь. Если человек не знает, ему не объяснишь. Если знает, но не понимает, вот ему я объясню всегда. Проси не проси, а объясню. Потому что это наши люди. Наперечёт. А бывает, понимает и не зная. Это высший случай, несчитаный. И взглянул я – и вот, стоит на горе Сионе. На лице решимость, в глазах тоска смертная: кто я, где я и как я попал сюда... и что будет? А что будет? Есть что есть, а то, что будет – тоже есть. Не знаешь, не объяснишь.


Крылья складываем, бывает – одно только, ну и одно крыло положишь. На землю. Друг не свеча зажигания: сгорела – заменил... Это надолго. А умираем все молодыми. Которые дальше живут... не знаю как сказать. Алиса, когда вернулась, тоже сначала думала, что она Алиса.


2020.