Легенды о музыке

Когда  Юрка собирался в третий класс, на семейном совете было решено отдать мальчишку в музыкальную школу. Уж больно часто стал он пропадать на голубятнях у своих уличных друзей. Тогда голубятни были почти в каждом дворе. А голубятники считались не очень хорошей компанией и в приличных семьях старались держать своих ребят от них подальше.
Его отец, Василий Максимович - преподаватель в музыкалке по классу баяна был одним из самых уважаемых педагогов в школе. Юрка с малых лет привык к баяну и музыке. Папаня частенько дома репетировал или разучивал что-то новое. Даже когда они ходили или ездили куда-нибудь в гости, то батя всегда брал с собой баян. Тогда в компаниях не было магнитофонов, в лучшем случае пластинки. А под них не больно распоёшься. А в России завсегда застолье сопровождалось душевными песнями и разудалыми плясками. Об этом даже отдельная песня была: - Какая  ж свадьба без баяна! ... 
Собрались они как-то в гости к Юркиной тётке, маминой сестре в город Советск, что под Калининградом. Василич помнит как сейчас эту поездку. Это ведь была целая экспедиция. Он уже за несколько дней до отъезда, перед сном, лёжа в постели, весь в своих детских мечтах и сладком ожидании, представлял себе это упоительное путешествие. Надо было встать очень рано, чтоб добраться до железнодорожного вокзала, который находился далеко за городом на направлении Москва – Калининград, сесть в поезд и почти сутки с ночёвкой ехать на запад через всю Белоруссию и Прибалтику.
Вот они и поехали. Добрались до станции, сели в вагон, обустроились, а когда настало время обеда мама достала немудрёные припасы, варёную курицу, яйца, помидоры с огурцами, а батя вытащил припасённый для такого случая шкалик, выпил, закусил, все поели и он, как бывалый артист, прошедший с Минской филармонией с концертами по фронтам Великой Отечественной достал из футляра свой баян и по всему вагону полились родные мелодии. Батя играл самозабвенно, чуть прикрыв глаза, а баян пел, смеялся и плакал и со всех концов перегруженного как обычно плацкартного вагона к ним потянулись люди. Они набились в купе, стояли во всех проходах и слушали этот импровизированный концерт. Потом пошли заявки. Василич помнит, что заказывали и «Синий платочек», и «Полонез Огинского», а какой-то знаток заказал  «Полёт шмеля», а потом ещё «Карусель». Это очень техничные и виртуозные вещи, но батя с честью справился с заявками. Аплодисменты долго не стихали в качающемся и гремящем на стрелках и стыках вагоне. Папаню угощали, просили сыграть ещё и он играл и для них, и для себя. Потому что он был настоящий артист, ему нужны были эти слушатели, эти аплодисменты и эта музыка.

Поэтому когда речь зашла о музыкалке, Юрка в принципе отнёсся к предложению родителей спокойно, не стал сильно возражать, но и не проявил особого энтузиазма. Парень он был покладистый. Раз родители сказали надо – значит надо.
Музыкальный слух и способности у него вроде были, поэтому вступительные экзамены он сдал без особого труда и дальше пошла проза. В общеобразовательной школе он учился без проблем, а вот свободного времени стало поменьше. После школы он бежал в музыкалку, где постигал азы нотной грамоты, сольфеджио и игры на фортепиано и баяне. 
Конечно частенько бывали моменты, когда пацаны во дворе гоняли футбол, а ему приходилось на баяне гонять бесконечные гаммы, арпеджио и этюды, выполняя домашние задания. Уж так бывало тоскливо в его мятущейся душе, что и сказать нельзя. Во многом из-за этих грустных воспоминаний, когда пришло время, Василич и не стал отдавать своего сына Сергея в музыкалку.
Но чувствуя, что парня надо чем-то кроме учёбы занять, вспоминая, с каким удовольствием он сам занимался в авиамодельном кружке, где-то со второго класса определил сына в авиамодельный кружок при школе. Там был очень хороший увлечённый руководитель Геннадий Юрьевич, который умел и рассказать и показать и научить. Вот там Серёга провёл практически всё своё свободное время со второго по десятый класс, благополучно избежав проблем лихих девяностых годов, когда бандитизм захлестнул распятую страну, а Казанские «молодёжный моталки» прославились от Калининграда до Владивостока.
И вообще, по мнению Василича, молодой человек, прошедший авиамодельную школу практически готовый инженер. Остаётся только защитить диплом. А для мужицких дел по дому и хозяйству годится тем более.
Потом, став более взрослым, он понял и оценил, насколько музыка важна и полезна в жизни. Правда к концу пятилетнего музыкального образования он втянулся в это дело и уже сам, без понуканий, почти ежедневно по нескольку часов репетировал и гонял свой репертуар, оттачивая нюансы и даже получая некоторое удовольствие от игры. А в его программе были и народная музыка и классика. Играл он и «Красный Сарафан», где как говорил батя, были полные охапки аккордов, и «Музыкальный момент» Шуберта, и «Рондо в турецком стиле» Моцарта, и фуги и менуэты Баха.
 Последние два года по классу баяну он учился у отца и тот подбирал ему репертуар. Его музыкальная программа была интересной, насыщенной и технически достаточно сложной. Ещё с тех пор у Юрки остался вопрос, почему исполнители на фортепиано серьёзную музыку в основном играют по нотам, которые или сами судорожно перелистывают или их переворачивает кто-то из ассистентов. Хотя вроде клавиши у них перед глазами, в отличии от баяна или аккордеона. Лично он всегда играл вслепую. Потому что в процессе многочасовых ежедневных репетиций игра доводилась до автоматизма, и основное внимание уделялось эмоциональной составляющей. А если не дай Бог подумаешь, какую клавишу нажимать, непременно собьёшься или споткнёшься. Кроме того частые выступления на отчетных концертах в музыкалке приучили его спокойно относиться к публике и к самим концертам. Это весьма пригодилось в дальнейшем.
 Вообще довольно интересное было время и отношения. Вместе с папаней  обедали, а потом чуть позже Юрка приходил к нему на урок в школу. Входил в класс, здоровался, обращался к отцу официально и только по имени отчеству -  Василий Максимович. В принципе на баяне у него получалось неплохо. Была и техника и чувства, но дальнейшее продвижение в музыкальном направлении его почему-то не прельщало.

Уже учась в Казани в технологическом институте, он тем не менее не забросил баян. В общаге его быстро вычислили местные комсомольские активисты и уговорили аккомпанировать в студенческом танцевальном коллективе факультета. Это для него так же не составляло особого труда, он с удовольствием занимался с веселыми ребятами и девчонками. Добились они приличных успехов, заняв на одном из межвузовских конкурсов почётное второе место. Правда, позже случайно узнал, что по итогам студенческого смотра многие из их коллектива съездили летом в ГДР по студенческому обмену, а вот его не взяли. Там на комиссии вместо него пропихнули какого-то блатного номенклатурного студиозуса. Но когда не знаешь, то и не переживаешь. А так как он особенно не заморачивался на подобных вещах, то и выслушал эту новость достаточно равнодушно.
А вот потом он научился играть на гитаре. Где-то месяца два мучил своими аккордами соседей по общежитию, но всё-таки освоил инструмент и уже в 1969 году в стройотряде в Сибири выступал в агитбригаде. А главное  привёз из той поездки в Стрежевой, куда съехались студенты со всей России, кучу песен, которые сопровождали его всю последующую жизнь и в дальнейшем составили основу его студенческого и застольно-цыганского репертуара.
Вместе со своим другом детства Саней, который кстати закончил эту же музыкальную школу по классу баяна, но в отличии от Юрки забросил баян под кровать на следующий день после окончания, создали как они шутили, свой камерный вокально-инструментальный дуэт и вот так, с песнями, провели последние совместные студенческие годы. Саня, который был очень музыкален, обладал прекрасным мягким тенором. На два голоса они так душевно раскладывали народные и современные песни, что уже можно было выходить на передачу «Алло! Мы ищем таланты…». Да жаль не случилось. Саня закончив свой КАИ уехал по распределению в атомград Саров, что под Нижним Новгородом. Но музыку он там не оставил, и пока не женился, успел даже написать и поставить в этом закрытом академическом городке рок-оперу про пиво, которое студенчество, как и молодые специалисты, всегда чрезвычайно уважало.
Юрка по музыкальной части отличился и в лагерях на военных сборах. Там, естественно, тоже была агитбригада, где он в числе студентов-музыкантов, которые в мирной жизни подрабатывали в ресторанах, вместо строевой подготовки почти два месяца провёл в репетициях и поездках с концертами. Где и получил кличку: «Юра –У дельфина спина чёрная…». Это была его коронка и хит. Он всегда под гитару с удовольствием пел свою любимую песню, полную грусти, нежности и  романтики, привезённую из далёкой Сибири.

А потом было распределение в Нижнекамск. Вот здесь уж он с друзьями отжался по части музыки по полной программе.
Были они ещё не женатыми, жили в общаге на улице с символическим названием Студенческая в одной комнате с Володей Курбатовым и Колей Кольцовым. Сегодня оба профессоры, а Курбатов ещё и академик. И поскольку пока не определились с досугом, то по вечерам после работы частенько брякали на гитарах и пели песни.  Их музыкальные упражнения как-то услышал студент музыкального училища Володя Конин - сегодня уважаемый педагог этого училища и лучший голос города. Он и предложил им поиграть в вокально-инструментальном ансамбле, которым руководил его друг, студент этого же училища Гена Дядьков. Надо сказать, что Гена был талантливый музыкант и ужасный хохмач. В музучилище о нём ходили легенды. Он прошёл армию, был уже женат и подрабатывал по части музыки, где только мог. Ну а Юрка с друзьями любили музыку бескорыстно и служили ей, как говорится, чисто из любви к искусству. Но понемногу и они начали втягиваться в эту музыкальную тусовку. Вспоминается, как иногда на шабашках, Гена, играя на соло гитаре, чуть стоя на ногах, запузыривал такие импровизации, что глаза вылезали на лоб!
Играли они как легионеры-футболисты, за какую-то строительную организацию, которая обеспечивала инструментами, аппаратурой и зарплатой руководителя. Дядьков быстренько их натаскал, разучили несколько тогдашних  хитов типа: «Добры молодцы и красны девицы…» и «Слышишь - время гудит «БАМ!» и пошло поехало!
Володя Конин, молодой красавец с голосом Рината Ибрагимова был у них солистом, ну а они играли и подпевали, как могли. Правда репертуар их не особенно устраивал, но зато могли репетировать, играть своих любимых «Битлов» и практиковаться в работе с аппаратурой и инструментами.

Через год освоившись на музыкальном поприще решили, что пора создавать свою рок-группу и заниматься той музыкой, которая им нравилась.
Энергии им было не занимать, и Василич заинтересовал предложением Комитет комсомола и Совет молодых специалистов своей организации. Подготовили соответствующее письмо в Москву, и он поехал в столицу, в родное министерство. Там в конторе тоже были комсомольцы «беспокойные сердца», которые не могли упустить такой момент, чтоб не поспособствовать молодому передовому предприятию, к тому же носящему статус «Комсомольской стройки» и где-то через месяц, в адрес Комитета комсомола пришёл шикарный по тем временам комплект музыкальных инструментов и аппаратуры. Там было всё, что заказывали и даже больше. Таких инструментов не было ни в одном ансамбле города.
Стали думать, как назвать группу. В конце концов сошлись на звучном и несколько вызывающем названии «Радикал». Дело в том, что музыка, которую они любили и играли, была для того времени достаточно радикальной и не приветствовалась партийными идеологами, ответственными за культуру. А направление, в котором они пытались творить, вообще называлось «Андеграунд», то-есть подпольное или другими словами, запрещённое. Но это было нормой в те достопамятные времена. Одни запретную музыку играли, другие её не пропускали. Так что все были при делах.
 
     Зато на танцплощадках, где подрабатывали на хлеб насущный, они зажигали по полной. Поскольку цензоры не ходили на эти молодёжные тусовки, то там в их исполнении звучала музыка таких известных групп, как «Лед Зеппелин», «Дип Пэппл», «Пинк Флойд». Они отдавали должное тяжёлому року, в котором был полный космос звуков и мелодичным Битлам. В их репертуаре большое место занимали лирические инструменталки, типа  «Эль Кондор Паса» группы «Саймон энд Гарфункел» с хрустальным звуком электрогитар и волшебным обволакивающим эхом.
Золотое было времечко. Вспоминается одно из первых выступлений команды в общежитии в Студенческом городке. Молодая заведующая разрешила ребятам летним вечерком организовать танцы. А так как красный уголок был мал и тесен, решили играть на улице. И не нашли ничего лучше, чем расставить аппаратуру на плоском козырьке над входом. Оттуда, почти как Битлы на одном из их концертов на крыше в центре Лондона, «Радикал» и  дал свой первый концерт. Народу со всей округи собралось тьма. Молодежь танцевала, пела, веселилась, как говорится до упаду. Правда нашёлся кто-то, кто видимо ещё не отоспался после работы в смену и в один прекрасный момент выплеснул на музыкантов с девятого этажа кувшин воды. Хорошо, что без посуды. Но и этот прохладный душ не остудил ребят. Молодёжь засвистела, заулюлюкала, требуя продолжения банкета.
После этого импровизированного концерта о «Радикале» заговорили, и началась музыкальная страда. Они играли практически на всех мероприятиях, проводимых Комитетом комсомола и Советом молодых специалистов. Выступали на всевозможных смотрах и концертах. Летом подрабатывали на городской танцплощадке.
К этому времени идейный вдохновитель Володя Курбатов уже отошёл от активного участия в работе ансамбля, поступил в аспирантуру и ушёл с головой в науку. Да и Василичу, как руководителю группы становилось всё труднее совмещать основную работу и музыку, обеспечивая всё возрастающие музыкальные аппетиты комсомола. Так продолжалось до тех пор, пока однажды  его не вызвал к себе Главный специалист службы и сказал: - Знаешь что, ты давай выбирай – или музыка, или работа…
Крыть было нечем, и он на последней репетиции сообщил ребятам, что вынужден уйти из команды. А так как все музыканты были работниками этого  предприятия, то и они решили закончить свои музыкальные гастроли.

Но это не значит, что с музыкой он завязал. Потому что музыка – это навсегда. И если ты когда-нибудь выступал, если тебе аплодировали, то ты уже заболел этим надолго, на всю оставшуюся жизнь.
Поэтому гитара и песни сопровождают Василича до сих пор. Хоть и не часто, но несколько раз в году он достаёт из чехла свою верную гитару и с удовольствием вспоминает свой студенческий и застольно-цыганский репертуар. Кстати ещё недавно, последних года три - четыре они с женой плавали летом на туристическом теплоходе вниз и вверх по Волге. Там естественно познакомился с местной музыкальной командой, сопровождающей туристов, и не только регулярно принимал участие в сборных концертах, но и как говорят музыканты – давал сольники, то-есть сольные концерты. Так что в культурной программе рейса была и его строка:
19.07.2011г. «Бардовская песня. Студенческие песни 70-х годов ХХ столетия». Творческая встреча с заслуженным работником культуры РТ
Ю. Юрасовым. Музыкальный салон: верхняя палуба. Начало в  17 часов.
               
В общем, где-то так…