Чувство глубокого удовлетворения. Отрывок. 2

 ...
 ...




                ПЕРСИКИ И ВИНОГРАД.  2




        Торговля потихоньку шла и довольно успешно, на пропитание хватало, жильё было оплачено, обратный билет на руках - всё вошло в нормальную колею. Я даже и прирабатывл иногда, время от времени выигрывая в игровых автоматах, но только тогда, когда вовремя останавливался.
        Иногда после удачного выигрыша, в хорошем настроении, я прогуливался по вечерней Одессе. Одесса очень красивая при ночном освещении, и я прохаживался по улицам и любовался ею. Улицы постепенно пустели, и однажды на одной из таких полупустынных улиц меня окликнули проститутки. Я отмахнулся от них, и они возмущённо фыркнули, всем своим видом выражая чувство оскорблённого собственного достоинства.
        Возвращаясь обратно по той же улице, я опять наткнулся на них, и они снова зацепили меня, и я снова от них отмахнулся.
        -Так зачем же вы тогда зря всё ходите и ходите тут по Одессе - туда-сюда, туда и сюда, если вам совсем вообще ничего не нужно ?
        -Не надо делать из секса культ, - ответил я и пошёл дальше.
        Возмущённые, гневные, негодующие слова неслись мне вслед.



        По утрам торговля шла плохо, и не имело смысла торговать, поэтому я, не спеша, просыпался, потом на оптовом рынке искал хороший товар, и торговать начинал только во второй половине дня, когда у скучающих, лениво фланирущих отдыхающих что-то там внутри вдруг просыпалось, и только тогда они начинали покупать, хватать, заглатывать. Во второй половине дня у них начинался жор. Рыбаки хорошо знают, что это такое. Это рыбацкий термин. В это время надо не зевать, а побыстрее забрасывать и забрасывать удочку, ловить и ловить, пока ловится, что я и делал.

        Закончив торговлю, я покупал продукты, хорошего вина и шёл на пляж. Там и ужинал на природе.
        Когда приходил на море, солнце, однако, уже близилось к закату, но в этом было и своё преимущество - оно уже не обжигало, и впервые за все годы я не обгорал и не мазался кефиром или сметаной.

        Когда совсем темнело - на берег приходили уже другие отдыхающие, они чем-то отличались от общей беспечной, легкомысленной приезжей массы, груз каких-то забот и размышлений читался даже в их походке, и по некоторым признакам и разговорам можно было понять, что это местные, одесситы, уставшие после рабочего дня и пришедшие теперь сюда расслабиться. Некоторые группы девушек купались вдалеке вдалеке на краю совершенно голые и волновали, будоражили воображение. Но я тут же вспоминал слова писателя  Ф. С. Фицджеральда о том, что знакомиться с девушками или жениться можно только тогда, когда в кармане много денег, а если денег нет или их мало, то тогда даже и думать об этом нельзя. Завет Фицджеральда крепко засел у меня в голове, и я успокаивал себя и ни с кем познакомиться не стремился. К тому же, я приехал на море не для этого, а чтобы просто нормально отдохнуть, прийти в себя от недавнего развода, отдохнуть от многих лет предыдущей нервотрёпной жизни, и снова совать голову в петлю в ближайшее время не входило в мои планы. Мне нужно было отдохнуть вообще от всего, включая женщин, и поэтому я просто купался в море, загорал под мягкими, ласковыми лучами заходящего солнца, вкусно ужинал и читал книги. Я читал сразу пять книг поочерёдно - детектив,  "Двенадцать стульев"  и  "Золотой телёнок", Петера Хандке, стихи французских поэтов Сандрара и Элюара. Детектив держал в напряжении, "Двенадцать стульев" и "Золотой телёнок" веселили, Петер Хандке удивлял, а стихи расслабляли, уводили за собой в воздушных мечтаниях в смутную, хрупкую, тонкую, неуловимую, непонятную, загадочную даль.
        ...Музыкальные струились грёзы сквозь ресницы...


        Однажды в руках у расположившейся рядом девушки я увидел книгу стихов Аполлинера, тоже французского поэта, и невольно обратил на неё внимание. И обомлел.  ...  Это была девушка моей мечты.


        Она отложила книгу в сторону, поднялась и ушла в море.


        Проходя мимо её места, я увидел страницу книги, которую она читала, со стихотворением  "Мост Мирабо" :
        "Под мостом Мирабо тихо Сена течёт
               И уносит нашу любовь..."


        Ветер перевернул страницу.


        "Вокруг столько красивых девушек, что можно свихнуться  -
        Миа и Мирея,
        Йетта, Лори,
        Анни и Мария.

        Они танцуют, кружатся..."





        Девушка вышла из моря.
        Но казалось - она вышла, вышагнула из картины Боттичелли.




        Она переоделась.

        Одежда была простой и даже бедной - скромная серенькая юбочка и кофточка, но это придавало ей какое-то особое очарование, - на такой девушке даже лоскутки, клочья, лохмотья одежды выглядели бы как произведения искусства.






        На следующий день она была на том же месте, и уже она увидела у меня в руках книгу стихов Элюара и удивлённо посмотрела на меня.


        Я не решался с ней заговорить.



        Так и не решился.




        Она ушла.






        На следующий день она была на море уже не вечером, а днём, потому что, когда я ещё торговал, она уже возвращалась с пляжа.
        Она шла по аллее, так же скромно одетая, и вдруг увидела меня, и глаза её расширились, округлились - она узнала во мне того, кто на пляже читал Элюара, и в глазах её отразилось удивление, недоумение - они как бы говорили - как, как человек, читающий такую возвышенную поэзию, может быть торговцем?
        Уходя, удаляясь, она ещё несколько раз обернулась.
        Во взгляде её по-прежнему читалось недоумение, но уже и какой-то лёгкий возникающий интерес.
        Завтра, завтра же я обязательно заговорю с ней и рассказажу, что не только читающие высокую поэзию могут быть торговцами, а даже и сами возвышенные поэты становятся торговцами, когда выхода другого нет, и ярчайший пример тому - великий французский поэт девятнадцатого века Артюр Рембо'. Он тоже стал торговать, чтобы выжить. Он примкнул к каравану купцов и ходил вместе с ними на верблюдах по Аравийской пустыне и торговал там, правда, к сожалению, неудачно. Та торговля ничего не дала ему, и он так и сгинул, кажется, кажется, там же в Аравийской пустыне.
        А жаль!
        Какой поэт был!


        Эх, Рембо', Рембо'  !
        Что же ты так!
        И кто только надоумил тебя торговать в пустыне, где на сотни километров вокруг только пустота - ни души, и только иногда пару-тройку человек встретишь? Неправильное место для торговли ты выбрал. Кто же у тебя там что купит в пустыне?  Торговать надо там, где толпы людей, где они кучкуются, тусуются, где они отдыхают и не знают, что делать, куда себя девать, и от скуки покупают, покупают и покупают, всё, что под руки попадётся.
        На том же Лазурном берегу в своей же Франции или чуть подальше - в Баден-Бадене, например, ты бы мог неплохо поторговать. Там толпы и толпы отдыхающих, они фланируют туда и сюда, туда и сюда с набитыми деньгами карманами, не знают, что с собой делать, маются от безделья, зевают от скуки и от этой же скуки покупают, покупают и покупают всё, что ни попадётся на глаза. Продавал бы ты там персики и виноград и тем самым зарабатывал бы себе на жизнь, а по вечерам, в свободное от работы время продолжал бы писать и писать свои гениальные стихи.






        На следующий день, однако, на прежнем месте её уже не было.
        И не было и на следующий, и на следующий, и на следующий.

        Я искал её глазами в толпе , но она уже никогда не проходила мимо меня по аллее.
        Наверное, всё-таки она была не из местных, а приезжая, и тот день, когда она проходила по аллее и удивлённо  и недоумённо посмотрела на меня и на мои персики и виноград, был последним днем её пребывания в Одессе.



        Она долго не выходила у меня из головы...





        Эх! - сокрушался я, - упустил своё счастье.


        А ведь, если бы познакомился с ней, то, несмотря на то что не было денег, вопреки  завету Фицджеральда, всё равно бы бросился за ней, как в омут и женился бы с завязанными глазами, а деньги заработал бы потом с утроенной энергией. Ведь это была девушка, на которую можно смотреть и любоваться ею, не отрывая взгляда, всю жизнь.


        Бывают девушки, на которых смотришь и думаешь - вот на ней можно было бы  жениться. Но потом  присматриваешься и начинаешь замечать и почему-то ещё и выискивать недостатки - то это у неё не так, то другое не эдак, и уже думаешь: "Да нет, наверное, не надо спешить". И так и не женишься.
        Но иногда вдруг увидишь девушку - и всё! - она поражает тебя сразу прямо в сердце с первого взгляда! И тогда тебе уже не важно, что у неё не так и что не эдак - любые недостатки ты ей заранее прощаешь, это не имеет уже никакого значения, ты их просто не замечаешь - в ней находится такой сильный магнит, что сразу же притягивает тебя, и ты можешь завороженно, зачарованно смотреть на неё и любоваться ею, не отрывая взгляда, целую вечность. Ты смотришь на неё во все глаза, пожираешь её глазами и не можешь оторваться, смотришь и не можешь насмотреться, - она оказывает магнетическое воздействие, и ты готов жениться на ней, не сомневаясь, сразу же, с завязанными глазами, ты, как загипнотизированный, готов идти за ней хоть на край света.

        Но когда очнёшься и начинаешь постепенно приходить в себя, то вдруг обнаруживаешь себя перед телевизором, а эта чудесная девушка, на которую ты так неотрывно, зачарованно смотрел, позабыв обо всём на свете, - или Татьяна Буланова, или Лариса Удовиченко, или Анне Вески,  или Юлия Савичева, или Анна Ковальчук, или Марина Неёлова, или Елена Коренева, или Чулпан Хаматова, или Виктория Исакова, или Надежда Бахтина, или наша Анджелина Джоли, которая ещё интереснее самой Анджелины Джоли - артистка, игравшая Семёнову в сериале  "Телохранитель".  Или та неизвестная девушка из давней рекламы  "Эрвик - два месяца свежести". Или Кира Сазонова и Надана Фридрихсон из телепередачи  "Время покажет". Или Глюкоза, или Анна Старшенбаум, или Алла Михеева, или...
        Или, или, или...


        И когда ты это осознаёшь, когда до тебя, наконец-то доходит - на неё вдруг становится больно смотреть, как на ослепительно яркое солнце. "Эх", - горестно вздыхаешь ты и выключаешь телевизор, чтобы прекратить эту невыносимую пытку, пытку красотой. И выходишь на улицу и идёшь, но всё равно продолжаешь думать и думать о ней, и образ её всё стоит и стоит перед глазами, а ночью снится и волнует душу.


        Но эти красавицы недоступны, они парят далеко-далеко, в таких дальних далях, в таких заоблачных высях, что добраться тебе до них и хотя бы просто хоть немного, хоть чуть-чуть поговорить с ними никогда, никак невозможно.
        А эта девушка была такая же божественная, как и они, но она парила не в небесах, а была на Земле и совсем рядом. Была. И у нас была общая  тема для разговоров  - поэзия, и я мог бы с ней познакомиться и жениться, не раздумывая.




        Прошло уже столько лет, а она всё  вспоминается и вспоминается мне - её задумчивое одухотворённое лицо, скромная кофточка и юбочка и томик стихов Аполлинера, оставленный ею, когда она ушла в море, перелистываемый ветром  и застывший в памяти на странице со стихотворением :
        "А помнишь?
        Помнишь?


        Солнце.
        Море и лето.



        Как ярко смеялись мы!
        Как были счастливы!


        Казалось, лету не будет конца,
        и мы всегда будем вместе.
        Казалось, лету не будет предела,
        и остановится время...






        Срываю вереск.
        Осень мертва.

        Я знаю -
        на этой Земле          мы не встретимся больше.

        Но встречи
        я          буду          ждать".








        А однажды, когда уже заканчивался отпуск и моя торговля, и скоро надо было уезжать, встретился мне святой человек. Это был покупатель - армянин с очень строгим , даже суровым выражением лица с огромнейшими усами, закрученными вверх, как у  Джигарханяна в фильме  "Здравствуйте, я ваша тётя" и с шевелюрой и лысиной, ещё более страшными, зловещими и угасающими, чем у того же Джигарханяна - горбуна из  "Место встречи изменить нельзя". И голос его был такой же, как у самого Джигарханяна.
        "А не сам ли это Джигарханян", - подумалось.


        В тот день я продавал ранний сорт винограда  "Магарач". Он попробовал его.  Лицо его озарилось потрясающей улыбкой, и он превратился в человека-солнце. Он светился от радости даже ярче, чем солнце.
        Да ведь это же тот же самый виноград , который я выращиваю у себя в Армении! Почти тот же самый. Он, правда, по-другому называется. Это мой самый любимый виноград.
        И купил два килограмма.
        И персиков купил.
        И рассказал мне, как надо правильно ухаживать за персиками.

        Оказывается, дерево будет долго и долго жить и давать хорошие урожаи, если, как только начнут падать листья - сразу же побрызгать его синим камнем - он убивает микробы, которые селятся в месте обрыва листа и приводят к болезни всего дерева, из-за чего оно быстро пропадает. А когда опадут все листья, надо ещё раз побрызгать, чтобы убить микробы уже на всех остальных местах обрыва листьев. И, в отличие от других мер по уходу за персиковыми деревьями, эта должна быть обязательной.
        Он взял меня за пуговицу, покрутил её и сказал: "Если вы будете делать это каждый год, то деревья будут жить долго и долго и всегда ломиться от урожая, ваш сад всегда будет полон персиков".
        А ведь у некоторых моих знакомых и родственников персиковые деревья пропадали именно по этой причине - что это не делалось, и деревья загибались буквально через несколько лет.
        Во всем, оказывается, свои тонкости. В любом деле, и в агрономии, в садоводстве нужны специальные знания.


        Он рассказал мне всё это и ушёл, улыбаясь, и у меня сразу же улучшилось настроение, и тоска по исчезнувшей чудесной девушке уменьшилась и превратилась уже только в сожаление.

        Это, наверное, точно был святой человек, потому что, когда он уходил, удалялся, вокруг его головы я явственно увидел жёлтый светящийся нимб.









        Месяц прошёл, торговля моя закончилась, надо было уезжать.






        Я снова сидел на скамейке Приморского бульвара возле памятника Пушкину и подводил итоги. Но теперь я сидел, не опустив плечи, подавленный горем, а подтянутый и энергичный, и с оптимистической улыбкой на загорелом лице бодро смотрел в будущее. В карманах была не какая-то несчастная мелочь, а больше денег, чем я привёз в Одессу. Оплаченное жильё не бросил раньше времени, а полностью  использовал его по назначению. Отдохнул хорошо - здоровье поправил, нервы подлечил. Морская вода их очень успокаивает. И не обгорел, как всегда в предыдущие поездки на море, когда днём жарился на солнцепёке. Потому что, благодаря торговле, попадал на  пляж только вечером, и получился ровный приятный загар. И всё это благодаря неожиданному происшествию и неуступчивой хозяйке. Это они заставили меня искать выход из трудного положения, и с Божьей помощью я его нашёл, и получилось даже лучше, чем если бы вначале не было никаких приключений. Как говорится - нет худа без добра. И, если не считать сожаления по поводу исчезнувшей в неизвестном, неведомом направлении чудесной девушки, то, в общем и целом, я уезжал из Одессы с чувством глубокого удовлетворения.