6. От той, которая не все рассказывает

Суббота. Который час не знаю.
Однажды увидела его в фойе Консерватории на заре. Только пришла. Он стоял, читая самые разные объявления на стене, залитые солнцем, попадающим в фойе через окошко в гардеробе. Небольшое окно впустило столько света, что ему некуда было деваться, ; лучи танцевали даже на голове садовника. Мне было интересно рассматривать его. Спина этого человека в своей необычности единственная в мире. Почему? Не выглядит жалкой.
Он продолжал читать, всматриваясь ; руки убрал за спину, ноги мысами ботинок смотрят на доску с разных сторон, точно обволакивают все пространство. Первый признак живого интереса. Если человек, беседовавший с другим, не выделяет его мысами своих сапог, собеседнику можно уходить.
Что он читал? Вроде того:
«Продам пианино. В хорошем состоянии. Недорого». Или «Ищу настройщика для диагностики немецкого инструмента. Договоримся».
Джинсы, лазурная футболка. Поверх футболки накинута серая рубашка, танцующая от сквозняка. Ветер всегда бежит от главных дверей и стоит только попасть в фойе, начинает летать повсюду, выбравшимся на свободу.
Абсолютно все всегда находят в этих объявлениях нечто смешное. И от него я ждала подобного. Вдруг он поворачивается ко мне лицом. Нет и тени улыбки. Напротив, в это мгновение он показался мне переполненным затаенной нежностью и страданием. И это не удрученная меланхолия, нет! Именно страдание, заученное его душой наизусть. Большинству парням, проходившим мимо по коридору, не свойственны и отблески его трепета.
Увидев меня, впервые, Пиро замер, точно гепард перед прыжком. Да, порыв его заметила я сразу ; порыв и неизученное стремление. К чему? Для чего? Отвел глаза от моего удивленного детского лица и вновь вернулся к нему.
В ту минуту я и не подозревала, что он работает здесь садовником. Это был первый день моей деятельности, и я пыталась запомнить все понятное и разобраться в странном. Так вот ; в нем я не разобралась до сегодняшнего дня, до этой минуты, до этого мгновения, где доверительно описываю его.
Он увидел меня смущенной от его взгляда и убегающей, так как спустя пару мгновений, меня в фойе уже не было.
Затем мы встретились с ним в саду и он, словно и не заметил, что видел меня однажды. Меня это удручало несколько дней. Важны его глаза. Когда они находят мои, в них мелькает не то беспокойство, не то испуг. Чего он боится? И как это связано со мной?
Раньше в городе я его не видела, но мне постоянно приходит в голову, что я могла знать его прежде.
И не подозревала, каков он. Сложно описать его объективно. Когда Пиро рядом, он разглядывает мое лицо с особой нежностью, возвышая меня одним своим присутствием. Мне начинает казаться, что я красива и могу состоять из звзездных далей, сонной реки, холмов, подсолнечных полей и трепетных бутонов. Как будто вижу себя переплетением живых дней и ночей, где солнце сменяет луна и наоборот. Да! С ним я чувствую себя такой!
Он. Смотрю на него, как на небо, где столько же вопросов, сколько облаков. Обычных прилагательных для Пиро недостаточно. Он выше их. Выше всего обычного и ближе, когда далеко. Только бы не полюбить его.
У него низкий уверенный голос, правильная таинственная речь и сдержанные жесты. Он не может себе позволить импульсивность, но и находится под ее влиянием.
Странно, что он садовник. Он несравним с тем, что сеет. В Пиро присутствует сильное, магическое, очень высокое и недоступное обычному человеку. И это притягивает меня со скоростью лунного света. Хотелось бы его уменьшить и поместить в свою комнату, чтобы возвращаться к нему вечерами и бесконечно слушать и видеть. О, его взгляд! Он не зовущий и понимающий, не исчезающий и всегда близкий. При общении с ним, складывается впечатление, что он выучил меня наизусть, но готов бесконечно слушать мой голос и чувствовать то, что чувствую я.
Вопросы Пиро задавать бесполезно. Просто сиди и смотри, как по его лицу проносятся диковатые и отраженные блики, вызывающие мелкие морщинки и участвующие в принятии решений. Еще на лице Пиро иногда появляется престранное выражение. Оно диковинное и нежное. Словно он любит именно меня и навек.
Я думаю о нем все чаще, а мисс Восклицание подбирается к нему все ближе. Почему-то есть стремление уйти, когда он подходит и вернуться, когда он смотрит мне вслед.
Знаю, что смотрит, но никогда не оборачиваюсь, чтобы это увидеть. Может, в его понимании я розовый куст, или белый ирис? Тихо. Так тихо, что слышу собственное сердце. Оно и нарушает тишину.
Пришла пора, уважаемый Карл, признаться в том, что уборка в Консерватории и письма для Вас  ;  не единственные занятия в моей жизни. С февраля этого года мне открылась возможность загладить мою «живописную вину», компенсируя ее прилежанием  и попытаться отрастить  себе новые крылья. А если это, по каким-то причинам, не получится, ; привести в порядок прежние.
; Каким образом? ; спросите Вы.
; С помощью цвета, формы, восприятия и воображения! ;отвечу Вам я.
Коротко, ; меня приняли в художественную мастерскую.
Это не курсы, не школа и не колледж. Что бы ни подумали, не догадаетесь никогда!
Мастерская «Главный герой» ; для творческих и непонятых. Тех, многочисленных людей, вроде меня, которых где-то не разглядели, раскритиковали, не заметили.  «Не как все» ; говорят о нас и правы.
А так, как мы все отличаемся друг от друга, нас много и все настолько особенные, что диво глаза таращит.
Странно, что наш школьный учитель ИЗО никогда не говорил об этом уникальном изобретении одного городского искусствоведа.
Интересно, что мастерская  ; этот истинный храм искусства, ; прячется не в городе, а в тридцати трех километрах от него, на огромном холме, подле самой высокой горы Мартыново.
Искусствовед открыл мастерскую в тридцатилетнем возрасте. Каким образом? Его направили по распределению  от академии, чтобы он работал простым учителем ИЗО (нам бы в школу такого!) Он и работал, да так усердно, что в одном из международных конкурсов победил. Ему вручили огромную, даже по этим временам, сумму, и он вложил ее в небольшой трехэтажный дом.
Местные жители говорят, дом вырос, точно гриб за полтора года. Его побелили и с первого дня открытия мастерской, жизнь  в деревне начала меняться в лучшую сторону: Спрос на молочную и мясную продукцию  в деревне вырос в два с половиной раза. Из города стали приезжать жители, желающие проходить обучение в мастерской, где кроме живописи, окрылись и новые классы-направления: музыка, литература, скульптура. Конечно, обучение не бесплатное, но, во-первых, стоимость его доступна даже студентам, а во-вторых, часть средств идёт на строительство храма.
В мастерской совершенно иная жизнь. Она окутывает новыми облаками, всегда жемчужными. Рядом необыкновенные люди: серьезные, талантливые, особые.
Одна ; подвижная, артистическая натура, обладающая даром импровизации. Другой создает абстракции; любитель контрастов. Его друг поёт. Музыкант. Интересна дизайнер. Мисс Восклицанию, по части подбора одежды, до нее далеко.
Учеников на всех отделениях более пятисот человек. Педагогов немного, но все лучшие. Такое бывает!
Это недолгое время в мастерской меня особенно завораживает. Я не спешу домой. Кто там ждет меня? Лишь дуб, да компьютер.
Еду до «Главного героя» на автобусе, мимо полей, холмов, небольших пригородных деревень. Невероятная красота. Спасибо моему графику за возможность заниматься любимым делом два раза (иногда три) в неделю.
Возвращаясь домой, принимаюсь за сладкое. Знаете, милый Карл, я упрямая сладкоежка! Иногда горжусь собой. Из-за печали. Порой, она уплывает в свой печальный мир. Но когда она всё же дотягивается до меня своими щупальцами, я закрываю глаза и вспоминаю свою первую и пока единственную картину, живущую в «Главном герое».
В мастерской выбрала себе самое живописное направление. Почему? Возможно, из-за стремления доказать вечно критикующему меня преподавателю, что «особенное восприятие имеет колоссальное значение»; цитата тетушки Зу. Одна из педагогов по живописи. Грамотный, светлый мастер, считающий себя ремесленником. Почему у одаренных людей всегда такая низкая самооценка?
Меня как будто вдохновляет собственное полотно ; и цветы, и дороги. Где дороги, там надежды. Где надежды, там достижения. Любой человек может однажды начать верить в себя и жить красками. Главное, ; хранить образы собственных картин в голове. Вот бы однажды попасть в историю, где все по-другому, где я могла бы понять, для чего живу, почему пишу Вам и чем отличаюсь от других.
Увы, это также возможно, как быть счастливой дома и спать без света.