Где кроется истина

СВЕТЛОЙ ПАМЯТИ ЛЕВОНА ОВАНЕЗОВА ПОСВЯЩАЕТСЯ…

   В тихий весенний день великого Поста, 8 апреля, ушёл с Земли, маленький, светлый человек, впитавший в себя мудрость жизни, обладавший великой силой духа Левон Ованезов. Его жизнь была связана с прекрасным болгарским городом Варна.
Мне посчастливилось лично познакомиться с Левоном в первый свой приезд в Болгарию в 2014 году. Он приехал в Албену, вместе со Станиславом Пеневым и Георгием Ковачевым, где я с подругой остановилась в гостинице «Добруджа». Несмотря на то, что Левон Ованезов являлся членом нескольких союзов писателей, мне его представили, как международного арбитра ФИДЕ по шахматам. Мы встречались и позже, уже в его доме в Варне. Уютный маленький дворик, увитый виноградной лозой, был тих и приветлив. Даже не верилось, что здесь когда-то проходили шахматные баталии, а дом посещали шахматисты с мировой известностью. Меня поразил хозяин дома. Небольшого роста, сухенький старичок в белых одеждах, взял у меня из рук сумку с книгами, проявляя при этом истинную галантность, даже в своём преклонном возрасте. Здесь я услышала из его уст историю военной юности, когда он поджигал фашистские корабли. Он хорошо относился к России, неплохо владел русским языком, был разносторонне одарённым, образованным человеком. При этом проявлял деликатность, вежливость и слыл мудрецом. Что было его истиной? Несгибаемая воля, любовь к жизни и всем её проявлениям, постоянное движение, развитие и совершенствование. Что им двигало, откуда бралась энергия преобразований, где скрывалась истина для этой цельной личности? Он смог открыть свою тайну для людей в последние дни своей земной жизни, передав её самому близкому и дорогому человеку, своей дочери Тити Шахинян. Воспоминания об её отце опубликованы в майском номере газеты «Литература и Общество» (Варна). Предлагаю вашему вниманию раскрытую истину Левона Ованезова со слов его дочери. Вечная ему память!



Пенев


Л. Литвинова

________________

Такухи Левон Минасян (Тити Шахинян) – физик, учитель, лектор по физике. Корреспондент газеты «Литература и Общество» (главный редактор Станислав Пенев). Имеет награды в международных литературных конкурсах.
С 1994г живёт в Лондоне, где работала:
в Болгарском посольстве,
в английском вестнике «Financial Tims»,
в компании по лицензированию и маркетингу по изобретениям «Aukett Swanke».
Перевод с болгарского — Ларисы Литвиновой

ДАЖЕ КАК ТЕНЬ В ЗЕРКАЛЕ…
(исторические воспоминания и размышления моего отца, записано мной за день до его смерти)
В безумии повседневной жизни, в неизмеримом невежестве, в колыбели жизни, но не в мудрости мудреца, истина подобна тени в зеркале. Вы также видите это, и когда пытаетесь прикоснуться к ней, то видите изображение вашей руки. Вы решаете, есть ли она или просто поглаживаете зеркало и проходите мимо, не присматриваясь к следующей тени. Нет отступления, нет страха! Разум и боевой дух, дух и вера, любовь и свет идут рука об руку. Все это глубоко внутри меня и в моей природе. И даже если я бегаю босиком по пыльным улицам, шагаю по лужам, я знаю цену усердия, цену труда и дисциплины.
…Я высоко поднимаю голову и вижу огромную здоровую фигуру моего отца, который бросает тюки весом 500 кг. Что сильнее, его разум или его телосложение, или, может быть, то и другое? Когда ещё я доберусь до него, я хочу вырасти — думал я, когда был маленьким кудрявым мальчиком с коричнево-зелеными глазами, жаждавшими знаний!
Улицы вокруг гавани были пыльными, толпа медленно рассеивалась, пока свист полицейского не доставал людей. Вновь прибывшие беженцы искали своих встречающих, а те, кому некого было высматривать, с тревогой следовали своей интуиции. Стресс и переживания сделали их уязвимыми и по-детски доверчивыми. Прошло десять лет с тех пор, как приехали мои родители, но они, казалось, сливались с новой толпой беженцев. Они носили одинаковую одежду, говорили на одном языке, испытывали одинаковую боль… (и как будто их глаза всегда плакали, плакали)
Я продавал на удачу шоколад, газеты, читал новости, ходил в школу. Дни были долгими, ночи короткими.
За столом вечером я слушал молитву моей матери, и мои руки не могли сдержать себя, они тянулись за хлебом. Скуки не было, мои сестры рассказывали друг другу, что происходило в школе, читали, пели… Когда я услышал «Изгнанники, жалкий обломок ничтожный народа…»;, моя старшая сестра с таким волнением прочитала стихотворение — я выхватил книгу из ее рук и закричал! — Я-во-ров…
Я запомнил это имя и сильные слова его «Армяне»… Я запомнил их на всю жизнь.
Мы учились в армянской школе в центре города. Однажды на уроке истории я не был внимателен и почувствовал длинный кнут на своем плече и строгие глаза барона Шамаляна. Мое сердце сильно забилось, я встал и не знал, что сказать, но решил читать «Армян» Яворова, и так я избежал наказания. А глаза барона Шамаляна смотрели на меня с большой любовью, и даже добрая улыбка пробежала по лицу учителя.
— Левон, поздравляю тебя с тем, что выучил всё стихотворение наизусть. На этот раз перехитрил меня, но вы должны быть внимательны и в моё время изучать историю…
Я помогал родителям, и небольшое время уделял урокам. То, чему я научился в классе, было моей подготовкой. Мой отец отправил меня учиться ремеслу. Я начинал как подмастерье у электрика, учась у лучших специалистов в городе. Работа и идеи, друзья и семья, реальность и мечты переплелись. Мне было уже 16 лет, когда я стал сварщиком на большом немецком корабле, где я преднамеренно учинил пожар…
Пистолет был приставлен к моей груди, холодные голубые глаза немца уставились на меня и угрожали:
— Ты не умеешь читать, что ты здесь делаешь? Кто начал этот пожар?
Я ответил приветствием на немецком, и спокойно посмотрел на него, а болгарский начальник по судоремонту затрепетал рядом с ним за нас обоих:
— Он не умеет читать по-немецки, он не виноват! Он сварщик…
Так я избежал наказания, спас свою шкуру. Но, конечно, я был виновен — я был членом группы Реймса, и этот пожар на корабле был нашей целью…
Я поступил в армию. Служил в 8-м Приморском полку. Жестокие законы, фашистское присутствие еще более четко определили мое мировоззрение и мою ненависть к сторонникам фашистской Германии. Наша страна быстро сменила направление своей политики, и я вступил в ряды добровольцев-солдат, маршируя с ними на фронт. Я услышал строгий голос моего отца, и его тяжелая рука схватила меня:
— Вы должны были сказать нам, что пошли на фронт. Запомни — в бою не бегут назад, никогда не беги назад, мальчик мой…
Эти слова моего отца спасли меня от трассирующих пуль (красных пуль), когда я остался один перед немецким бункером в городе Ниш. Я чувствовал, как уходят мои друзья, но я был слишком близко к немцам, я даже слышал их. Я закопался и подождал, потом я бросил наступательную дымовую шашку, чтобы уйти. Меня настигла граната, следы от которой я буду носить с собой до самого последнего момента — она ;;ударила меня по лицу. По дороге я притащил раненого солдата, и мы оба добрались до больницы в Пироте.
Мы победили! Я вернулся в наш прекрасный город Варну и наблюдал за морем, которое также забрало жертв жестокой власти. А теперь, мои достопочтенные — более 90 лет я воздавал дань уважения этим героям, в том числе моим армянским товарищам, и посвятил свою книгу «Девять печальных волн достигают берега»…
Позвольте мне снова стать юношей, молодым человеком в моих историях…
Я любил спорт, я любил плавать, я занимался боксом, и выпады мальчиков не проходили мимо меня. Я хотел быть сильным, как мой отец, гордым и волевым, как он. Я знал, что он был ФЕДАИН и имел под своим командованием 25 всадников. Он часто говорил мне:
— Садись, пиши! Мне есть что рассказать…
Но я всё откладывал в этой и следующей повседневной суете жизни — не пропустить встречу, не пропустить матч… Я был озадачен, чтобы учиться… Мне удалось отлично выучить болгарский язык, улучшить свой немецкий. Я тоже учил русский не у кого-нибудь, а у великого Мошникова, но этого было мало. Я продолжил свое образование и помимо математики и экономики меня очень интересовали философия, логика, политика…
Потеря самого дорогого моему сердцу человека — моей прекрасной матери, возложила на мои плечи огромную тяжесть и ответственность старшего сына, как отца в семье. Я повзрослел еще раз! Я начал соревноваться с моим отцом. Как и он, я видел ужас войны, жестокость экстремального мышления, жестокую «справедливость». Его опыт и прежний путь должны были быть стерты, почти скрыты, ужасами Второй мировой войны из моей памяти.
Но такие вещи не могут быть забыты — они не должны повторяться… И теперь нам нужна палочка барона Шамальяна — гениального историка — чтобы держать нас с открытыми глазами и ушами, постукивая нас по плечу, чтобы учить истине, напугать нас, чтобы запомнить!
Годы шли… И войны изменились — они стали более современными, некоторые с глобальным характером, но они все еще оставались жестокими.
Люди также меняются, страны распадаются, правительства коррумпированы. Но истина — она ;;всегда перед нами, даже как тень в зеркале, мы видим это каждый день!

Левон ОВАНЕЗОВ — член Ассоциации литературного общества — Варна (SLOV), член Союза независимых болгарских писателей (SNBP), член Союза европейских писателей и писателей с других континентов (SEPI), председатель Шахдома «Л. Ованезов»- Варна.
; Стихотворение посвящено армянам, бежавшим за рубеж, в том числе и в Болгарию, после кровавой резни, учиненной в 1895-1896 годах турецким правительством в Западной Армении.
Пейо Тотев Крачолов Яворов (1878-1914 г.)
Перевод Михаила Зенкевича — Стихи.ру

АРМЯНЕ
Изгнанники, жалкий обломок ничтожный
народа, который все муки постиг,
и дети отчизны, рабыни тревожной,
чей жертвенный подвиг безмерно велик, –
в краю, им чужом, от родного далеко,
в землянке, худые и бледные, пьют,
а сердце у каждого ноет жестоко;
поют они хором, сквозь слезы поют.

И пьют они, чтобы забыть в опьяненье
о прошлом, о том, что их ждет впереди, –
вино им дает хоть на время забвенье,
и боль утихает в разбитой груди.
Шумит в голове, все покрылось туманом,
исчезнул отчизны страдальческий лик;
к ее сыновьям, в омрачении пьяном,
уже не доходит о помощи крик.

Как зверем голодным гонимое стадо,
рассеялись всюду в краю, им чужом, –
тиран-кровопийца, разя без пощады,
им всем угрожает кровавым мечом.
Родимый их край превратился в пустыню,
сожжен и разрушен отеческий кров,
и, беженцы, бродят они по чужбине, –
один лишь кабак приютить их готов!

Поют они… Льется их буйная песня,
как будто бы кровью исходят сердца,
и давит их ярость, им душно и тесно,
в душе у них – горе и гнев без конца.
Сердца угнетенных наполнены гневом,
в огне их рассудок, а взоры в слезах,
и льется их песня широким напевом,
и молнии мести сверкают в глазах.

И зимняя буря, их пению вторя,
бушует, и воет, и дико ревет,
и вихрем бунтарскую песню в просторе
далеко по белому свету несет.
Зловещее небо насупилось мглистей,
и все холоднее студеная ночь,
а песня все пламенней, все голосистей.
И буря ревет, голосит во всю мочь…

И пьют… и поют… То обломок ничтожный
народа, который все муки постиг,
то дети отчизны, рабыни тревожной,
чей жертвенный подвиг безмерно велик.
Босые и рваные, в тяжкой разлуке
с отчизной далекой, вино они пьют,
стремясь позабыть все несчастья и муки, –
поют они хором, сквозь слезы поют!
_____
АРМЕНЦИ
Изгнаници клети, отломка нищожна
от винаги храбър народ мъченик,
дечица на майка робиня тревожна
и жертви на подвиг чутовно велик –
далеч от родина, в край чужди събрани,
изпити и бледни, в порутен бордей,
те пият, а тънат сърцата им в рани,
и пеят, тъй както през сълзи се пей.

Те пият… В пиянство щат лесно забрави
предишни неволи и днешни беди,
в кипящото вино щат спомен удави,
заспа ще дух болен в разбити гърди;
глава ще натегне, от нея тогава
изчезна ще майчин страдалчески лик
и няма да чуват, в пияна забрава,
за помощ синовна всегдашния клик.

Кат гонено стадо от някой звяр гладен,
разпръснати ей ги навсякъде веч –
тиранин беснеещ, кръвник безпощаден,
върху им издигна за всякога меч;
оставили в кърви нещастна родина,
оставили в пламък и бащин си кът,
немили-недраги в далека чужбина,
един – в механата! – открит им е път.

Те пеят… И дива е тяхната песен,
че рани разяждат ранени сърца,
че злоба ги дави в кипежа си бесен
и сълзи изстисква на бледни лица…
Че злъчка препълня сърца угнетени,
че огън в главите разсъдък суши,
че молния свети в очи накървени,
че мъст, мъст кръвнишка жадуват души.

А зимната буря им сякаш приглася,
бучи и завива страхотно в нощта
и вихром подема, издига, разнася
бунтовната песен широко в света.
И все по-зловещо небето тъмнее,
и все по се мръщи студената нощ,
и все по-горещо дружината пее,
и буря приглася с нечувана мощ…

Те пият и пеят… Отломка нищожна
от винаги храбър народ мъченик,
дечица на майка робиня тревожна
и жертви на подвиг чутовно велик –
далеч от родина, и боси, и голи,
в край чужди събрани, в порутен бордей,
те пият – пиянство забравя неволи,
и пеят, тъй както през сълзи се пей.

_________
Я РАД, – МЫ С ВАМИ ПОДРУЖИЛИСЬ…
Левону Ованезову. Международному арбитру ФИДЕ,
создателю и руководителю шахматного дома «Левон Ованезов», поэту.

Вы, – мудрый человек, Левон,
Интеллигентный, благородный,
А мудрость, – творчества закон, –
Где выбор наш, – вполне свободный!

Игра, – поэзии сродни, –
Где каждый шаг, – подобен слову.
Где спешка, – строит западни,
И нас ведёт, – к концу иному…

Вы, – мудрый человек, Левон…
Я рад, – мы с Вами подружились!
И наш словесный перезвон –
Рождает рифмы в наших жилах!

17.11-18.11.2010, село Тополи – София
© Copyright: Всеволод Кузнецов