Я и мои самолёты, глава 19

ГЛАВА 19

Истребитель для флота

Я сильно сомневался в первые дни войны, в том, что какие-либо службы союзников посылают своих людей на такие же отчаянные дела и на таких самолётах, на каких Адмиралтейство отправляло на задания морских авиаторов. Престарелые джентльмены, упёртые ревнители Трафальгара и Ютланда, снабдили своих пилотов самыми антикварными образцами авиатехники из всех когда-либо разработанных для войны в воздухе. Даже получив весомый урок, эти милые старые планировщики гнули свою линию – в итоге, на флот пришли такие смертоносные ловушки, как «Барракуда» и «Альбакор».
«Скуа», хотя и был хорош в полёте, не выжимал больше двухсот двадцати пяти миль в час – при хорошем раскладе – и был плохо вооружён: всего четыре пулемета у летчика и один у стрелка. «Рок» был еще тихоходнее – всего двести миль в час (официально), а сражаться на нём можно было, разве что, удирая восвояси. Лучшим из имевшихся истребителей в те ранние дни был «Си Гладиатор», но те же весельчаки добавили к нему столько разных примочек и загогулин, что его боеспособность, и без того низкая, упала до уровня «Скуа» и «Рока».
Итак, в поисках современного восьмиствольного истребителя, господа лорды из Адмиралтейства каким-то образом убедили фирму Фейри переделать их злополучный «Бэттл» в «Фалмар». Вот при таких обстоятельствах родился первый современный истребитель британской морской авиации.
К счастью, я налетал тридцать часов на «Бэттле» до того, как мне показали «Фалмар» – иначе бы я проклял его, едва увидев. На деле, разработчики сотворили маленькое чудо, добавив хоть какой-то лётной прыти тому, что выглядело, как слегка подшаманенный «Бэттл» (поставьте кок винта на дневной бомбардировщик, и, вуаля, истребитель готов!)
В 1941 году, в поисках новых приключений, я добровольно подписался на сверхсекретную самоубийственную работу – MSFU (Merchant Ship Fighter Unit, соединение истребителей для службы на грузовых кораблях). Нас было двадцать пять, я был девятнадцатым по списку; мы все записались вслепую. Это означает, что мы не имели никакого представления о характере предстоящей работы до тех пор, пока, по двое, нас не начали отправлять в Фарнборо.
Субъект профессорской наружности, рассеянного вида, лысоватый, одетый в довольно грязный лабораторный халат бурого цвета, принялся обрисовывать мне мои перспективы.  «Ну, кгм, мистер Клэрк, кгм, вы знаете, для чего вы, кгм, здесь?» То и дело вставляя в речь это «кгм», он информировал меня, что мной, на добровольных началах, будут пулять в воздух с катапульты, установленной на носу сухогруза типа "Либерти" тоннажем в 10 000 тонн, что летать предстоит на «Харрикейне», что для старта будет применяться шестнадцать кордитовых ракет длиной три фута с электрическим поджигом, что вся идея обусловлена тем, что у нас не хватает авианосцев, чтобы охранять конвои в Северной Атлантике от дальних бомбардировщиков противника – таких, как «Кондор» (старое доброе Адмиралтейство!); что, после запуска, пилоту предстоит самостоятельно решать, тянуть ли до ближайшей земли или прыгать с парашютом; что «Харрикейн» сходит с фермы катапульты, длиной шестнадцать футов, на скорости шестьдесят миль в час, и пилот при этом испытывает перегрузку в 3,5G в направлении «спина-грудь», и что цель моего визита в Фарнборо – это пробные запуски с катапульты, установленной на земле. «Вы когда-нибудь летали на самолёте, э, кгм, Фейри «Фалмар», мистер Клэрк?» Ну, это было не столь важно, поскольку он выяснил, что «Фалмар», хм, очень лёгок в полете и решил, что будет нелишним позаимствовать один из них для, кгм, небольшой лётной практики. «Я не могу предоставить вам самолёт надолго» – предостерег он – «тот экземпляр, что у нас имеется, уже давно миновал срок, кгм, технического осмотра. Всего несколько часов, насколько я понимаю. Кгм. Не волнуйтесь: мы проследим, чтобы вам разрешили маленький практический полёт до того, как мы вами, кгм, пульнём. Вам положено три, но, я боюсь, вам придется удовлетвориться одним. Кгм. Очень трудно достать самолёт. Кгм. Очень трудно.»
Вскоре я обнаружил, что аэродром Фарнборо был самым мутным и самым потрясающим местом в мире (где бы вы ещё встретили, например, летающую модель бомбардировщика «Стирлинг», уменьшенную наполовину по сравнению с оригиналом, с четырьмя двигателями Побджой «Ниагара»?) Я также выяснил, почему «Фалмаров» не хватало: ученая братия не сошлась во мнении, останутся ли крылья самолёта на месте под воздействием продольно-направленной перегрузки 3,5G. Чтобы это выяснить, они взгромоздили «Фалмар» на катапульту, пристегнули его к ферме длинной цепью и произвели пуск. Крыло осталось на месте – цепь оторвала истребителю хвост…
В конце концов, я облетал «Фалмар». Форма 700 содержала так много «продлений» красными чернилами, что я нацарапал свои инициалы без сомнений; если бы крылья отвалились, это было бы не моей виной! Мне предстояло вернуться на аэродром «в течение пятнадцати минут».
Я уложился в выделенное время, выполнив два круга с посадкой, за которой следовал немедленный взлёт. За это время я уяснил для себя, что самолёт прекрасно рулит (тяжёлый аппарат с широко расставленными стойками шасси – отлично!); что взлетает он не лучше «Бэттла», что обзор из кабины пилота неплох, что поперечное управление не требует больших усилий, но при этом (как и на «Бэттле»), продольное и путевое управление очень тяжелое, что самолёт очень лёгок на посадке (см. руление), и, если «Фалмары» начнут запускать в воздух с сухогрузов, это будет реально самоубийственная работа…
(Следует, видимо, упомянуть здесь, что Адмиралтейство действительно вооружило «Фалмарами» четыре катапультных судна, по два на корабль; доверьтесь FAA, позвольте им сделать всё круто! Также следует заметить, что Адмиралтейство столь ревностно отнеслось к факту вторжения RAF в их вотчину, что они потребовали непременного наличия на судне флотского офицера, командующего истребительной авиагруппой, и экипажа катапульты из четырех матросов. Нам же было дозволено предоставить пилота, механика, техника и радиста!)
Великий день наконец настал. Я вскарабкался на крыло по грубой старой деревянной стремянке, забрался в кабину. Я пристегнул парашют; пристегнулся ремнями. Я включил подачу топлива, выполнил заливку, защелкал магнето, выключателями, показал большой палец гражданину, призванному распоряжаться аккумулятором при запуске (автомобиль-стартер, к моему удивлению, отсутствовал). Когда «Мерлин» ожил и зарычал, я почувствовал себя так, будто мной сейчас выстрелят на луну.
Проверка в кабине завершилась. Скорость ветра, как я заметил, была нулевой – но, так или иначе, мне предстояло стартовать с выпущенным шасси. «Фалмар» был слишком тяжёл, чтобы подняться в воздух таким способом, при отсутствии хотя бы умеренного ветра. О, чёрт. Отмазки кончились, не забалуешь.
Я вывел взлётный режим и зафиксировал рычаг газа, туго-натуго закрутив барашек. «Фалмар» предупреждающе затрясся. Я посмотрел направо: о да, он застыл там, в этом своём лабораторном халате, с рукой, парящей над кнопкой пуска. Я дал отмашку, рубанув воздух кистью правой руки, вцепился в ручку управления, упёр локоть в паховую область, прижался затылком к заголовнику…сосчитал: раз, два, три, четыре…Пли! Последовал могучий рывок….
И затем колёса заскакали по аэродрому, и я просто взлетел в своей обычной манере.
Вот так я совершил мой третий и последний полёт по кругу на самолёте (морском истребителе, ага) Фейри «Фалмар».