Мир как дзен

               

                Всё что существует – это ты.

Заваривая листовой чай сегодня, мы невидимыми струнами приобщаемся  с людьми  далекого прошлого Китая, заложившими традицию чайной церемонии(тяною). Более тысячу лет спустя эта традиция нашла свое японское воплощение - в 1473 году в Японии был построен первый чайный домик(тясицу). Обстановка непритязательна: оконце под потолком, картина старого мастера, букет из цветов,особая посуда для заварки чая, мастер заварки. Площадь комнатки примерно восемь кв.метров - согласно сутрам дзэн именно на такой площади когда-то уместились 84000 просвещенных учеников Будды, не ощущающих веса и объема тела...

В Армении, где  времена года ярко выражены, ближе к концу осени наступает недолгая пора, которую называют золотой осенью. Невысокие лиственные деревья с крупными листьями полностью обнажаются, сбросив свою одежду под себя в виде ярко-желтого ковра. Деревья повыше с  мелкими листьми, пока еще в многоцветье -  преобладают оттенки желтого и красного.   Городские декоративные клены, высокие и раскидистые,  сбрасывающие отслужившую кору, как змеи кожу, почему-то удерживают  часть уже поблекших листьев до самой весны. И только мартовские  ветры обнажают их.

Небо преимущественно чисто и окрашено тем оттенком голубого, который располагает к медитации - вытянувшись лежишь на траве и полузакрытыми глазами смотришь в бесконечность В закатное время дня, когда прямые лучи солнца больше не слепят, звезда становится завораживающей  иллюзией -  неизлучающий, самоподдерживающийся идеальный шар, полыхающий теми оттенками красного, которые характерны для плодов шиповника. Когда этот шар начинает заходить за горы, в последние мгновения еще видимая кромка неожиданно зеленеет, оставляя после себя, на мгновение,  шлейф зеленых лучей...

В  один из дней золотой осени  небольшая группа парней и девушек расположилась лагерем глубоко в горах на склоне ущелья в верховьях реки Азат. Когда-то на этом месте была деревушка - об обжитости напоминали  фундаменты домов,  родник с вкусной холодной водой,  ореховые деревья, уже сбросившие с себя  созревшие высокосортные грецкие орехи  с  ядрышком, легко отделяющимся от скорлупы,   деревянные настилы, приподнятые над землей, на которых можно было устроиться на ночь и ощущать себя частью ночного неба в горах, плотно усеянного мерцаюшими звездами.
 
Для ведущего группы это место  было привлекательно еще и тем,что неподалеку от лагеря  сохранились руины  средневековой крепости,упоминаемой армянскими летописцами IX-XIIвв.  Она служила укрытием для княжеских семей, когда Армения заполнялась ордами  иноземных  нехристианских захватчиков. Руины притягивали его - они таили в себе информацию о порядке и звуках былой жизни.

В детстве ему подарили книгу сказок большого формата, некоторые страницы в которой были сложены так, что, когда он раскрывал это место, сложенное расправлялось и перед глазами возникала объемная иллюстрация того или иного эпизода сказки.

Ранним утром, когда ущелье только-только начало освещаться рассеяными лучами солнца, парень начал спускаться по  склону к реке, которая в это время года становилась речушкой с выступающими валунами и ее можно было пересечь, не замочив   кроссовок. Едва заметная тропа на пологом берегу позволяла убыстрить шаги и достигнуть места, где  ущелье широко раздвигалось и становилась видной сохранившаяся  высокая двухметровой толщины  стена, подводящая к крепости. И тут он заметил клин, который начал пересекать ущелье под прямым углом.

Не будучи  орнитологом он  смотрел на приближающийся клин как на захватывающий феномен жизни, где каждая птица подчинялась некой логике коллективного поведения.
 
Когда клин достиг  середины ущелья, произошло нечто, для него совершенно неожиданное и непонятное, –  видимый порядок разрушился, превратившись в беспорядок - птицы летали по всем направлениям, но не разлетались. Неожиданная трансформация порядка в беспорядок должна была иметь причину - на ум пришло, что причиной распада клина стало его внимание к нему и надо что-то предпринять, чтобы клин восстановился.

Нахлынувшее чувство беспомощности отключило  внутренний отсчет времени и включило, когда, как по мановению волшебной палочки, из  кажущегося хаоса вылетела птица, к ней, сзади, пристроились еще две, к ним еще две, и на его глазах из беспорядка начал рождаться порядок - клин восстановился. Он взбежал на ближайший холм и что-то кричал, как отставшая птица, крылья которой отказывались служить...

Вечером у костра, когда пережитое стало воспоминанием, заваривая чай из собранных девушками диковинно удлиненных  плодах  местного шиповника, на него  снизошло прояснение-полет клином изматывает и нужна разрядка в виде свободного полета,  того кажущегося беспорядка, из которого изначально возник клин. Моменты переходов, от порядка к беспорядку и наоборот,  задаются неслышными, из-за высоты,  призывными криками вожака, означающими либо "отдыхаем", либо "следуй за мной".