Научиться хорошему...

    Облада в который раз брала обронённый хвостик бурой водоросли цистозейры и, дразня детвору, спешно скармливала им немалую его часть. Но, стоило выпустить лакомство, как мальки теряли к нему всяческий интерес. И даже, подплывая близко, тычась в букетик водоросли  носом, не узнавали его, и разочарованно смотрели на мать. Сбившись с плавников, облада умудрилась раздобыть салат посвежее, из зелёной полезной ульвы, но итожец был всё тот же: ребятня соглашалась вкушать только из её рук, а всё, что бегало, лежало и плавало само по себе, для них казалось совершенно несъедобным.
   Случайно приблудившаяся сардинка, под сурдинку перепутав день с ночью, с состраданием наблюдала за матерью, изорвавшей в кровь плавники, в попытках накормить семейство. Не в силах оставаться в стороне, сардина подошла поближе, и, как только кусочек водоросли упал на дно, наглядно принялась трепать его, рассудив, что мальки, воодушевлённые примером, присоединятся к трапезе, успокоив, в конце концов, мать. Но увы. Рыбёшки испуганно таращили глазёнки, и, сбившись в кучу, жались к боку облады. Они очень хотели уяснить, что делать, чтобы от сытости приятно распирало живот, но пока не получалось, никак.

   Некоторое время спустя, на шум и суматоху явилась синигль. В ожидании горячих ванн она провела у берега всё лето, и повидала такое количество мальков и сиголеток, слыхала столь капризов, что уже не удивлялась ничему. В упрёк наветам на её пугливость, она храбро подошла к обладе, оторвала кусочек водоросли, висевшей у неё  в пасти, и потрясла перед носом мальков. Те охотно открыли свои рты, но синигль, не дожидаясь пока те насытятся, пустила ульву по течению ко дну. Проделав это несколько раз, синигль была принуждена признать своё полное неумение объяснить простое. В чью-то неспособность понять очевидного, лишённого особого, тайного смысла, ей, как порядочной даме из известного семейства кефалей, верить не желалось.
   Словно заплутавши, оказавшаяся неподалёку средиземноморская зеленушка, покраснев притворно, пожевала белыми, будто обмётанными солью губами, выхватила прямо из-под носа малышни лакомый зелёный листочек и уплыла. Голодные рыбки принялись кукситься, толкая расстроенную мать в бок. Но её горю можно было лишь посочувствовать, а не подсобить.
   Кстати или нет, но, совершенно неожиданно на поляну меж камней вышел сиголеток белуги. Ни на кого не глядя, он направился прямиком к последнему, изрядно потрёпанному, но всё ещё не утратившему яркий цвет листку ульвы, и с аппетитом, достойным истинного гурмана, принялся отщипывать от него по маленькому кусочку. Коли говорить начистоту, белуга направлялась сюда с тем, чтобы, в силу врождённой привычки, полакомиться неслухами, да решила не делать этого на глазах у матери, пожалев её. Но, чтобы ускорить науку, вознамерилась поучаствовать в толоке, дабы был в её появлении хотя какой-то толк.
   И, - либо мальки сильно проголодались, то ли им пришлось по нраву, как шмыгает носом по дну небольшая красивая рыбка в красивом, состроченном из кусочков кожаном пиджаке, только, спустя пару минут, они присоединились к трапезе и от листочка ульвы осталось одно лишь воспоминание.
...Научиться хорошему...  можно даже у того, в ком, казалось бы, его не отыскать. Было бы желание сделать это.