Лидия. Глава шестнадцатая

 
– А ты знаешь, что мне нужно? Что нужно для меня, для моего счастья? –
Лидия едва заметно улыбнулась
– Лидочка, выслушай меня.
– Нет, лучше ты выслушай меня и вникни. Не обижайся Герман, но для моего счастья нужно, чтобы и у меня были чувства любви к тебе, как к человеку, с которым всю жизнь прожить в любви и согласии. Понимаешь? В любви. Что такое любовь? А её у меня нет к тебе. И у тебя, это ещё не любовь, всёго лишь простое влечение. Попробуй понять и осмотрись вокруг. Есть в круге твоём и та девушка, которая будет звенеть вместе с тобой той любовью, а именно вашей, в которой вы будете счастливы.
– А к кому у тебя есть любовь? Лидочка?
– Ни к кому.
– Возьми цветы, Лидочка. – Вновь протянул букет.
– И цветы подаришь той, кто ждёт тебя.
– Где я возьму её?
– Увидишь, та, к которой протянется букет и есть она. Присмотрись. А мне не мешай, не заставляй прятаться от тебя. Мы разные и мне учиться надо. Не трать время зазря.

– Лидия, всё равно ты станешь моей. Всё равно я сделаю, так как мне надо. – С угрюмой нарастающей злостью и с угрозой произнёс Герман, и в мыслях его возникло, обещание его бабушки. Она обещала ему помочь завоевать Лидочку. А как будет помогать, не спрашивал, может, приворожит Лидочку. Ему важен результат. Не важно. Пусть ворожит, сегодня же попрошу.
– Значит, не отступишь? – Спросила Лидия, и повернулась, вошла в саму кухню.
– Украдёшь, как Гаянэ, в спектакле, что играли в прошлом году? А, что? Опыта набрался, пока репетировали. – Вновь расхохотался Максим.

Из кухни вышла Лидия, неся несколько ножей, положила на край обеденного стола. Все с удивлением смотрели на Лидию. Она вновь спросила.
– Не отступишь? – Беря нож со стола.
– Ты, что Лидочка? – Испуганно произнёс Герман.
– Лидия! – Строго произнёс Владимир. Но Лидия улыбнулась и произнесла.
– А, что струсил-то? Отодвинься в сторону. –
Махнула в сторону рукой с ножом. Побледневший Герман отошёл в сторону, а Лидия метнула нож и попала в дерево, росшее в десяти метрах от беседки. Недалеко висел фонарь, и было видно хорошо в стволе дерева нож. Он вошёл по самую рукоять. Лидия охнула, содрогнулась, прислонила руку к сердцу, поморщилась, словно нож вошёл в неё. Она стояла и не дышала, чуть наклонившись вперёд, прижимая руку к сердцу.
В беседке установилась полная тишина. Лидия осторожно и медленно вдохнула воздух и произнесла.

– Жаль дерево. Прости берёзонька, надо было отойти. – Повернулась к отцу, посмотрела с болью и произнесла. – Но она простит меня. Рана заживёт, помогу. – Она вздохнула и взяла со стола другой нож, подавая его Герману, произнесла. – Повтори.
– Кто? Я?
– Естественно, ты.
– Но я… – Герман замолчал, но взял нож и посмотрел на дерево, где торчал нож Лидии, размахнулся и метнул,…но нож улетел в сторону, и даже не долетел до дерева.
– Я никогда не метал ножи.
– Знаю. – Ответила Лидия и, взяв третий нож, метнула, не целясь, вроде и размаха руки небыло, и нож угодил в тоже отверстие рядом с тем впритык. Лидия вновь содрогнулась, но стояла ровно, лишь лицо побледнело.
Герман посмотрел на неё даже не обратив на её состояние, лишь забота о себе была, подумал. «Первый раз она могла попасть по счастливой случайности, а второй? Это что же?» И произнёс вслух.
– Я, пожалуй, пойду.
– Иди. – Ответила Лида. – Букет не забудь. Он тебе пригодится при входе в клуб, прям на крыльце ещё.

Лида села за стол, пододвинув салатницу, наложила себе салат и стала кушать. Все смотрели на удручённого Германа, уходившего с поникшей головой. Затем перевели взгляд на Лидию, та с невозмутимым видом кушала салат, да ещё смаковала.
– Ум, как вкусно.
Хотя сердце её трепетало, словно кровоточило, но она старалась не показывать своё состояние, улыбалась, но смотрела в тарелку.
– Круто. – Первым произнёс слово Максим, без улыбки, серьёзно посмотрел на Лидию. Ну, сестра, ты даёшь! Ты уже не та Лидочка, танцующая танец «Баядерку Никию» да Гаянэ с саблями, и придумала же, вплетая этот танец в элемент искусства боя. Сегодняшний день изменил многое в тебе. Дааа! –
Рассматривая вилку в своей руке, зачем-то поднял вверх, затем опустил и продолжил. – Это так. Многое изменилось сегодня. Да и во мне тоже изменилось. Восприятие мира изменилось. И многое чего, мысли так и льются, только успевай осмысливать. Дааа! А мир-то так хрупок. Вы знали? – Спросил, обводя всех взглядом. – Вот вам и Лидочка малышка. Дюймовочка.

– Нет, ошибаются, я не дюймовочка, заблуждаются все, кто думал так. А элементы не из Баядерки. Из другого танца. Баядерка вялая –
Лидия посмотрела на всех невинными глазами, как будто ничего и не случилось. – Танец с саблями, только без поддержки. Совместила мужскую партию и женскую. –
Она вновь улыбнулась, обвела всех своим взглядом. Остановилась на Кирилле, ему улыбнулась ярко, посмотрев в его удивлённые глаза. –
Хм. А что? И получилось то, что получилось.
– Ты, где этому научилась? – Запоздало, пребывал ещё в удивлении, строго спросил Владимир дочь.
– Дядя Сергей научил. – Лидия извиняющей улыбкой продолжила. – Извините меня. Пап, не волнуйся, это я нигде не применю больше. Никогда. Обещаю. Я не хотела учиться этому, но так получилось. Тарас с Будимиркой так лихо метали, и у меня прям так руки зачесались. Ты видел бы, как Будимка лихо это делает. Засмотришься, какие у него приёмы. Ооо! это восхитительно!
– Руки у неё чесались. А по этим рукам? Чтобы не лезли эти ручки туда, куда запрещено им. Видел и Будимира и Тараса. Почему же он мне не сказал об этом? Виделись ведь недавно. Научиться так – это не одного дня.

– Да, весь год тренировались. Я танцы забросила, редко посещала и полностью все время посвятила учёбе с дядей Серёжей. – Продолжила Лидия, пододвигая другой салат.
– Хоть не выпускай её из виду. Всегда надо держать в поле зрения. Чуть ослабил и вот… получите. Думал, в области с ней будет без происшествий. – Сердито произнёс отец и бросил вилку на стол. И отодвинулся вместе со стулом, но в душе очень рад за дочь.
«Молодец, знать бы только какие ещё испытания выпадут для неё. То, что сейчас происходит, мелочь на это и не стоит обращать внимания. Для чего её готовит Род? Для чего-то существенного. Сергей просто так тоже не стал бы её учить этому. Значит тоже идёт подсказка рода. Не зря же этот парень появился. С матушкой надо посоветоваться».

Он, вздохнув, всё же лаского посмотрел на младшую дочь, та не замедлила это увидеть, вновь состроила невинные глазки свои
– Папуль, не волнуйся и не обижайся, это я попросила дядю Сергея и взяла с него слово, что не скажет тебе. Но и строг дядя Сергей в учёбе. Спрашивает, оуу! лучше к нему не попадать, дядя Михаил не такой строгий.
– Нет. Вот, что выясняется. Ты слышишь, Дарьюшка?
– Слышу. – Улыбаясь, ответила, Дарья Дмитриевна. – Девочка выросла.
– И, как быть теперь с Германом? Лидия, ты видела, каким он ушёл? – вновь спросил её отец.
– Видела, ну и что. Пройдёт. А тебе не всегда же следить за мной, папочка. А дядя Серёжа сказал. Между прочим, твоими словами.
«Впереди целая жизнь и никто не знает, что будет завтра. Может пригодиться. Метание ножей может пригодиться совершенно в другом деле, а не против человека».

Да мне и не нужно это, остановить человека или нелюдя, могу и по-другому. Конечно, сейчас эмоция взыграла во мне, не надо было это выставлять перед Германом. Но, так надоели мне его ухаживания, хоть говори ему, хоть нет. Сколько просила, чтобы отстал, по-другому, как-то надо было.
– Как? – Засмеялся вновь Максим. – Как Парамонова? Ой, я не могу, думал, хохот во мне утихомирился, а он всё идёт и идёт. – И засмеялся снова.
– Пройдёт, это ещё в вас обоих играют те энергии, что влились вам при спасении Кирилла. – Произнесла Бабушка. – Один хохочет без умолку, другая за ножи взялась. Всё уложится, всё впитается, и разложится по вашим полочкам, что тараканам негде будет жить, растворятся, убегут. Так надо было сегодня всему этому произойти.

Не удивляйся, Николай, твоим сыновьям тоже пришло время многое получить. А вот этому мальчику особенно. Кирилл, как пришёл в себя?
– Прихожу, не всё ещё мне ясно, много вопросов есть. И Лидию поблагодарить надо. Спасибо Лидия, тебе за помощь и спасение.
У Лидии отчего–то вспыхнуло лицо, и она, зардевшись, опустила взгляд в тарелку и кивнула головой, ничего не ответила.
– Всё разъяснится, не торопись. Уже сказала вам. Так должно было произойти. Может, чуть по-другому было бы, но здесь ещё вмешивается и свой фактор, каждого из вас. На каждый вопрос придёт ответ. Прозвучит в твоем сердце. –
Улыбнулась ему Ольга Григорьевна и продолжила. –
А Герман о ножах уже забыл, не видел и не знает. Ещё молодая душа у него, да замусорена. Выправится, если на, то будет воля Единого. А букет Ниночке Герасимовой подарит. Она по нёму сохнет?

– Да, бабуль, с первого класса. – Вновь глаза Лидии оторвались от стола, устремились навстречу бабушки. И на Кирилла сидевшего рядом с ней.
– Вот и встретятся сейчас. Так, давайте уже ужинать, всё стынет.
– Я ужинаю. – Ответила Лидия. – Умяла вот тарелку салата, вкусно и ещё хочу. Пока вы разговариваете, могу всё съесть. Оказывается, я такая голодная. А вот этот салат такой вкусный ещё хочу.
– Не мудрено, сегодня почти все всего лишь завтракали.
– Шашлыки ещё горячие. Лидочка! – Елена, поднося ей, керамическое блюдо и открыла крышку. – Вкусные. Мальчики мариновали.
– Нет, нет, спасибо. Я салатики, а затем пирог, у вас вкусные пироги, тётя Лена. Мясо не хочется почему-то.

Саня и Кирилл с восхищением смотрели на Лидию, их очень удивило профессиональное метание ножей Лидии.
– Вот это девушка! – Шепнул на ухо Кириллу Саня. – Кир? А? Любого из нас заткнёт за пояс, как отец выражается. В нашу команду бы её, командир бы вцепился, не отпустил. Я удивлён. Значит точно, она у Старикова училась, раз назвала их имена. Ну, Кир, держись! Ты хоть понял, что это всё происходит? – Саня улыбнулся и спросил. – Максим, а ты тоже силён в искусстве боя?
– Я? Нет, нет. Кое-какие приёмы знаю, умею, смогу отпор дать, если в этом нужда будет, а так заниматься в совершенстве, как папа, и Лидуся, нет. А ножи – тем более. В ножички я только в школе играл с друзьями, пока директор школы не видит. Засмеялся Максим. – Наша бабушка.

– А вы Наташенька? – Вновь спросил Саня. – Вы не интересуетесь этим искусством?
– Смешно даже мне слышать. Я мирный житель, и военные искусства мне чужды. Я иппотерапевт, психолог. Занимаюсь верховой ездой, занимаюсь ещё с больными детьми. И взрослых у меня хоть отбавляй. Иппотерапия прекрасное средство выводить людей на более высокий уровень сознания, особенно тех, у кого надежда рухнула.
– Да? Интересно. А расскажите? Покажите свою любимую лошадь? –
Вновь спросил Саня.
Наташа подняла глаза от тарелки, где разрезала кусочек шашлыка и посмотрела на него. Смотрела ему в глаза, и не отвела взгляда, продолжала смотреть. Улыбнулась, так, что у Сани в сердце загорелся огонь. И он с восхищением смотрел на неё.
– Покажу и расскажу. – И Наташа почувствовала, как её лицо зарделась, чувствуя ещё ласковый и испытывающий взгляд отца своего. Ей так и хотелось сказать, как в детстве, «Ну, папа же», когда он вот так же, смотрел на её разные высказывания или творческие созидания, ожидая результата.

Кирилл смотрел на Лидию, как она раскована и не принуждённо разговаривала, улыбалась, что-то шептала на ухо его матушке, потом обе рассмеялись. Друг, другу подавая разные блюда. Краем уха слышал, говорили о том, что понравилось, в какое что-то ещё добавить. Удивился, что разговаривают, как подруги, вечность знакомые. Хотя родители здесь живут уже год, даже больше, значит и знакомы давно.

Разве можно в ней разглядеть воина? Нет. Совсем нет в ней ничего такого, что проявлялись признаки воина.
Но она воин. Воин. Да, ещё какой!
Хрупкая изящная девочка. А может, такими и должны быть незримые воины вселенной? Совсем молоденькая, а сколько всего умеет. Мы с Саней против неё ничто.
Надо же!
Сколько же ей лет? А я даже и не знаю. А когда узнавать-то было? Лет двадцать-то есть?
Отчего-то вспомнилось о хрустальном шаре. О том, что его надо приспособить на груди носить.
Он перед уходом на ужин, надел свежую рубашку. И в ящичке тумбочки, куда по приезду сложил всякие мелочи, и матушка положила носовые платки. Для чего он открыл этот ящик, сам не знал, стоял и перебирал стопку платков, и взгляд его упал на маленький кожаный мешочек, лежавший под платками. Взяв в руки его, рассмотрев, решил, что он ему подходит. Осталось спросить у хозяев разрешения. И решил спросить.

– А один вопрос можно? – Попросил Кирилл.
– Спрашивай, отчего же, конечно можно. – Ответила бабушка.
– Я вот нашёл в тумбочке возле кровати, мешочек кожаный, если он вам не нужен, можно я себе его возьму? –
И он вынул из кармана, и протянул, показывая небольшой мешочек. Примерно пять на три сантиметров, тёмно вишнёвого цвета, кожаный, но ощущение, как будто шёлковый, и шнур, затягивающий его, длинный, что можно носить на шее, на груди, получится возле сердца.
– Ох, а я и забыла о нём, лет тридцать на глаза не попадался. Конечно можно, мне не жалко, но для твоего хрусталика он не подойдёт.
– Хрусталика? – Удивлённо спросил Кирилл. – А откуда вы знаете, для чего мне нужна эта вещица?

– Тебе другое надо. – Не ответила на его вопрос, и позвала. –
Лидия, отвлекись от разговора, сюда смотри.
– Что бабуля?
– Покажи медальон.
– Зачем? Для чего? – Удивлённо спросила Лида, лицо её изменилась, нахмурив брови, продолжила. – Нет, нет, бабуля.
– Покажи, покажи, тем более надо найти второй для пары. Ты знаешь, где он лежит? В какой шкатулке? Он у тебя должен быть. Покажи свой.
Лидия, молча, смотрела на бабушку, не предпринимая никаких действий.

– Лидия, тебя попросили. – Строго произнёс Владимир.
– Что прям сейчас что ли? Уже? Может потом?
– Покажи свой, потом пойдешь, принесёшь другой. –
Вновь произнёс Владимир. Видя нерешительность Лидии, и то, как она смотрит, обводя взглядом всех Кадомцевых, он продолжил. –
Давай, давай, показывай. Время пришло. Надо объяснить всем. Все в неведении, как, что и почему с ними такое происходит. Объяснить надо, отчего всё это.
– Да, папа. Но я не готова. Папа. Всё-таки стоит подождать.
– Приготовишься, ещё будет время. Никто не торопит и не поторопит, сама решишь, что для тебя будет нужным. Сейчас лишь посмотрим и сопоставим. Вновь произнёс Владимир.
– Чего сопоставлять-то? Зачем? И так ясно. – Вновь произнесла Лидия.
Но начала снимать с себя украшение, висевшее на шее. Золотой кулончик. Он был за платьем, и его не видно было. Лишь цепочка красивой ажурной вязью, изящная, женственная, с алмазной гранью смотрелась на шеи Лидии изумительно.
А сам кулон ещё ярче, бликуя, сверкал в лучах света, украшенный росписью.
Издали Кирилл не рассмотрел, что за знак нарисован эмалью, и переливался в ярком электрическом свете, пока Лидия держала его на весу.

«Что-то такое голубое. Под цвет её глаз». Подумал он.
Она подала его бабушке, сидевшей напротив её, возле Кирилла, при этом взглянула Кириллу в глаза, таким взглядом, наполненным глубоким смыслом и в то же время, как испытывающее. В мыслях у Кирилла прозвучало.
«А точно он? А готов ли он? Ты ли это? А?»
Её это мысль или из глубины пришла, не смог ещё осознать.
«Путаница в моих мозгах. – Подумал он. – Откуда всё идёт, мысли разные, не успеваешь осмысливать».

И у Лидии сомнения. Или, как назвать это? Мысли летели в её голове.
«А может, нет?» Может там всё перепутали предки? Но ведь Дивия всё же, сказала это. Как не верить?»
И Кирилл рассмотрел в руках у бабушки кулон, разглядел рисунок на нём.

В белом, с едва заметной позолотой, пламени, пламя, отчего сверкало, как натуральное, голубела звезда Небесной Богородицы. Бабушка приоткрыла кулон, но он не успел рассмотреть, что там. Она, закрыла и произнесла.
– Ну-ка, парень покажи свой хрусталик.

Кирилл вытащил из кармана хрустальный шарик и показал на ладони. Грани поймали свет и засверкали лучом.
Ольга Григорьевна открыла кулон, и там сверкнул лучом точно такой же хрустальный шар, она встала, отошла и встала позади Лидии. И чуть опустив кулон на ладони на такую же высоту, что держал Кирилл свою ладонь.
Лучи засветились на встречу, друг другу.

Продолжение следует.
Таисия-Лиция 2020г
фото из инета.