Деревенский дурачок

  Полная луна безжалостно слепила сквозь полупрозрачные гардины, не давая возможности расслабиться и отправиться в царство Морфея. Залитая лунным сиянием комната, полыхала жидким лунным серебром. В эту ночь Олег долго не мог уснуть, поскольку вдруг нахлынули далекие воспоминания, которые унесли его в пучину необузданной бурной молодости. Сквозь полусон-полубред ему явился один философ, с которым Олегу посчастливилось познакомиться в одной подмосковной деревеньке во время очередной поездки с отцом в поисках сельского домика под дачу. Это было в те далекие восьмидесятые, когда люди еще жили беззаботной жизнью советского человека: когда двери в деревнях и поселках порой не запирали на ключ, когда можно было постучаться в любой дом и попросить воды, и когда в деревне у совершенно незнакомого человека за кулёк с консервами можно было остановиться на постой на целую неделю-другую.
  В памяти всплыла белая пятёрка Жигулей, на которой он вместе с отцом путешествовал по Подмосковью. Олег уже ловко управлялся с машиной, хотя ещё и не имел водительского удостоверения, ведь ему тогда было всего лет 16-17. Отец рано научил его управлять автомобилем, поэтому иной раз даже доверял ему съездить в одиночку в сельский магазин или на рынок. Когда же сам находился рядом, то на загородных трассах Олег и вовсе лихо накручивал километры, не опасаясь гаишников, так как отец всегда умел договариваться в случае необходимости.
  Однажды они заехали в одну глухую деревеньку в Егорьевском районе, где собирались найти приют и устроить что-то наподобии штаб-квартиры, из которой можно было бы выезжать каждый день по соседним деревням в поисках домика для покупки. Словоохотливые деревенские бабушки, которые всегда все знают, сообщили им, что, дескать, у них в селе есть один пастух, дядя Леша, который живёт бобылём и который, скорее всего, не откажет им в постое.
– А кто же откажется от столичных гостинцев, если к тому же живёшь один, без семьи! – рассуждали вездесущие, всезнающие старушки, провожая московских гостей до дома дяди Леши.
– Вот только глуповатый он у нас малость! – экспертно заявляли они, качая головами и поддакивая друг другу. «Дурачок, одним словом, но безобидный, не то, что те из дурки, которая расположена неподалеку. Там и буйных много, и действительно чокнутых! Мы то уж наверняка знаем, работали там, насмотрелись... А наш он тихий, безобидный. Пасёт коров цельными днями, а потом дома торчит. Не пьёт, не курит, по бабам никогда не шлялся. Одним словом, дурачок!"
  В лучах зарумяневшейся яичной зари дядя Леша с кнутом на плече плелся вразвалочку привычным маршрутом, вовсе и не подозревая, что на пороге его скромной избы его поджидают московские гости. Выслушав путешественников, пастух охотно согласился разместить их и проводил в отведённые для них нехитрые деревенские покои. Сам же постелил себе на веранде и принялся было готовить немудрёную холостяцкую стряпню, как ему на помощь подоспел Олег, который любил кашеварить и делал это со знанием дела. Вскоре на столе заблестела скатерть-самобранка, заставленная знатной крестьянской закуской. Нужно заметить, что такой закуске позавидовал бы теперь любой городской житель, особенно знающий толк в правильном питании, поскольку на стареньком деревенском столе было полно самых, что ни наесть, крестьянских деликатесов. Здесь была свежая зелень прямо с грядки: лучок, дикий чеснок, укропчик и петрушка. В большой миске лежали настоящие малосольные огурчики, а рядом свежие хрустящие, выращенные собственными руками без применения всяких там пестицидов и нитратов. Дядя Леша достал из дубового бочонка цельную миску ароматных солёных грибочков, порезал домашнее деревенское сало с чесночком, отварил домашних куриных яиц и, наконец, выкатил по такому случаю огромную бутылку домашнего самогона-первача. Одним словом, скатерть-самобранку украшали настоящие экопродукты, которые сейчас не в любом биомагазине найдёшь!
  Старик затопил русскую печку, и от неё благостно потянуло дымком, таким родным, знакомым, что на душе сразу сделалось как-то по-домашнему тепло и уютно. Слегка горьковатый запах печного дымка ни с чем не сравним, когда он начинает заполнять горницу и приятно першит у вас в носу. Этот дымок будоражит вас каждый раз, когда вы, вырвавшись наконец из цепких щупалец города-спрута, вдруг оказываетесь в первой попавшейся русской деревеньке, чтобы проникнуться деревенским бытом и отдохнуть от суровой хватки монстра цивилизации - города. В такие моменты кажется, что любовь к русской печке сидит в вас где-то очень глубоко, на генном уровне, и напоминает о тех временах, когда еще все наши предки жили на земле и топили печи дровами. Потрескивание сухих березовых полениц вызывало, во всяком случае у Олега, чувство чего-то очень знакомого, давно утерянного, хотя и небезнадёжно забытого.
  С наслаждением предавшись трапезе, путники завели, было, разговор с дядей Лешей, пытаясь выспросить у него о домах в округе на продажу. Однако старик оказался неразговорчивым и замкнутым: отговаривался короткими фразами, и вскоре стало понятно, что вытащить из него ничего не удастся.
– А вы обратитесь к Клавке Купчихе, она все знает! – процедил он и подбрасил в печку дровишек.
– Ночи нынче прохладные, — добавил он, ловко раскалывая топориком лежавшие рядом чурбачки.
  Олег завёл с отцом беседу на отвлеченную тему, и в какой-то момент их разговор буквально вскользь коснулся астрономии. Собственно говоря, Олег просто упомянул о гелиоцентрической системе мира, так невзначай, можно сказать к слову. Отец переспросил, о чем тот хотел поведать, так как был абсолютно далёк как от астрономии, так и от всего, что было связано с наукой. Олег, посвятившей самозабвенному увлечению астрономией семь лет своей жизни, громко и внятно повторил название системы Коперника, и в этот самый момент глаза дяди Леши вдруг ожили, заискрились и вспыхнули голубым огоньком. Он встрепенулся и, не поворачивая головы, ехидно пробурчал:
- Система Николая Коперника — полная ересь, ложь от начала до конца!
– Наша солнечная система не гелиоцентрическая, как утверждал он, а геоцентрическая: Земля в центре, а не Солнце!
  Наступила тяжелая пауза. Воздух, казалось, внезапно сгустился, и последняя фраза пастуха как бы повисла в этом уплотнившемся сгустке натопленной душной горницы. Выпучив глаза, Олег и его отец, потрясённые услышанным, уставились на деревенского сумасшедшего старичка, не зная, как реагировать на услышанное. В какой-то миг Олег подумал, что ему это все почудилось, и вопросительно взглянул на отца. Тот сидел с полуоткрытым ртом, из которого свисала петрушка, а рука его замерла, не успев донести сочный солёный рыжик до места назначения. Он попеременно таращился то на Олега, то на чудного деда. Казалось, его глаза вопрошали: ну и кто из вас прав? Какая же система на самом деле истинная, как вы там ее называли?
– Дядя Леша, – вырвалось наконец у Олега, – откуда вы знаете, что такое гелио и геоцентрическое? – изумлённо-восторженно произнёс он. Старик пробурчал что-то едва различимое, типа:
– Да чего там, мало ли чего я ещё знаю, и умолк, как будто осекся и взял себя в руки. Но отступать было бессмысленно, так как он уже проговорился, тем самым выдав себя, и дядя Леша заявил:
– Наша система на самом деле действительно геоцентрическая, и я берусь это доказать! Его глаза полыхали торжествующим пламенем знания и уверенности в себе. Они излучали что-то типа: вот и настал наконец мой звёздный час! Но его гостей больше поразил не сам факт передергивания известных каждому десятикласснику истин, а то, что старик в принципе разбирался в этом и изъяснялся к тому же очень чётко и грамотно. Это совсем не походило на деревенского дурачка, каждодневно общающегося с коровами, который еще полчаса назад и двух слов-то связать не мог. А говорят ещё, что первое впечатление верное! Будьте осторожны с первыми впечатлениями и резкими суждениями о тех, кого не знаете! В таких вопросах можно очень крупно ошибиться, и Олегу еще только предстояло с этим столкнуться на своем тернистом жизненном пути.
  Итак, дядя Леша. Так откуда же ведал этот старик такие истины, которые и образованному отцу Олега были неведомы и малопонятны? Собравшись с духом, дядя Леша тяжело вздохнул  и выложил наконец свою загадочную историю. Как выяснилось, до революции, гражданской и раскулачивания почти вся округа принадлежала его родителям, которые были зажиточными старообрядцами-промышленниками. Нужно сказать, что в этом районе Подмосковья сконцентрировалась значительная часть раскольников, бежавших в свое время еще после раскола от преследований Никона и построивших повсюду в округе красивые строгие храмы по старым канонам. Позже, в последующие века, старообрядцы наладили тесные  связи между собой и были очень сплочены и организованы. В своих руках они держали чуть ли не все основные нити экономики страны. Предки дяди Леши построили в свое время местный кирпичный завод и еще многие другие производственные цеха и здания. Когда началось раскулачивание, то его родители, опасаясь за сына, единственного наследника, дабы он мог избежать печальной участи, научили его прикидываться дурачком. Этот способ оказался действенным, и когда власти заявились в здешних краях с целью национализации имущества и создания колхозов, то родители отправили маленького Лешку подальше к родне, где он, переодевшись в заготовленное тряпье, перепачкался сажей и навозом и, безумно выпучивая глаза, ковыряя в носу и пуская слюну, начал вживаться в новую роль. Позже он настолько вошел в образ деревенского дурачка, что это стало его второй натурой. Можно было сказать, что старый Алешка умер, а новый – народился, настолько ему удалось вжиться в новую личину. Алешка новый, облачившись в образ малахольного, стал молчаливым и замкнутым, но не потерял интереса и страсти к книгам, которые втайне запойно читал по ночам. Еще до кровавых событий гражданской он успел обучиться грамоте и весьма преуспел в этом, что позже очень здорово помогло ему в самообучении. Так шли годы, родителей раскулачили и отправили в лагеря, где они и сгинули, родня померла, а он остался один-одинешенек на всем белом свете. Много позже, возмужав, он воротился в родные края, где его уже никто не помнил, а потому и не признал. Втайне он продолжал самообразовываться и достиг, как выяснилось, немалых высот, достойных восхищения.
  Дядя Леша закончил свой рассказ и повернулся в сторону печи, якобы подбросить дровишек. Однако цепкий взгляд Олега углядел, как тот тайком вытер рукавом слезу, застекленевшую в глазу. Было видно, что этот человек привык сдерживаться и полностью контролировать свои эмоции.
– Дядя Леша, – попросил Олег, – а теперь расскажи, почему ты считаешь, что система мира не гелио, а геоцентрическая? Это же ересь и антинаучно!
Старик повернулся, пробуравил Олега пытливым взглядом и произнёс:
- Ересь — это все то, чему вас обучают в нынешних школах и в церкви, ибо знания эти по большей части ошибочные и не соответствуют действительности! А истинные знания были изъяты у людей, и только старообрядцы сохранили кое-что в своих тайниках.
  Дни проносились стремглав, как будто огромная небесная корова Земун* слизывала их языком. С раннего утра и до самого вечера дядя Леша пас свое стадо, а Олег вместе с отцом носились по окрестным деревням в поисках дома-пятистенка под дачу. Вечера же они коротали в длительных беседах со стариком, рассуждая о  религии, философии и о смысле жизни. Старик не переставал удивлять своим необычайным кругозором и мудростью. За три пролетевшие недели все они невероятно сблизились, особенно Олег и дядя Леша. И вот настало время собираться в Москву, так как дом был найден, куплен и оформлен, а время летнего отдыха подошло к концу. Настал последний, прощальный вечер. Горьковатый запах дымка наполнил горницу, когда дядя Леша затопил свою русскую печку и захлопотал на кухне, готовя прощальный ужин. Застолье было уже в самом разгаре, когда он вдруг заговорщически прищурился и полушепотом произнес:
– Идите за мной, я вам кое-что покажу!
Отец с сыном поднялись из-за стола и отправились следом за стариком. В сенях старого, но добротного дома дяди Леши был расположен чулан, в котором хранилась всякая деревенская утварь. Вытащив грабли, косы, мешки и прочую хозяйственную дребедень, он вошёл в чулан и дёрнул за кольцо еще одной двери. Дверца поддалась, и, освещая фонариком мрачное помещение, дедок вошёл в тайную комнату. Олег последовал за ним, а отец остался снаружи. Взору Олега представилась поражающая воображение библиотека, в которой виднелись старинные фолианты.
– Дядя Леша, вот это да! – только и произнёс Олег.
– Откуда все это?
– Это моё наследство, наследие старообрядцев! – гордо, но спокойно ответил старец, и глаза его заблестели от ощущения важности и торжественности момента.
– А можно будет немного почитать? – спросил, заикаясь от сильного волнения, Олег.
– Можно, только осторожно! – лукаво улыбнувшись, пробасил деревенский пастух.
– А вот теперь посмотри на это! – и он развернул огромную старинную карту, на которой в центре была изображена наша Земля-Матушка, вокруг неё планиды, как они раньше назывались, и среди них Луна и Солнце.
– Как тебе это? – торжествующе произнёс он.
– Ну это ещё не является бесспорным доказательством геоцентрического устройства мира! – немного дерзко заявил Олег и многозначительно прищурил глаз.
– Является, является! – возразил раскольник и указал на книги, которые Олегу следовало бы прочесть для того, чтобы убедиться в истинности его суждений. Дядя Леша выключил фонарик, и присутствующих на мгновение окутал мрак, мрак незнания и невежества, как заключил пастух, ехидно хихикнув.
  Резкий луч золотого жидкого солнца брызнул в окно, и, сквозь слипшиеся от заспанного состояния глаза, Олег ощутил свечение нового дня, пробивающегося назойливым слепящим пучком сквозь шторы. Последнее, что он увидел в полузабытье-полусне, был густой ярко-изумрудный луг, по которому брёл странный деревенский пастух с кнутом-плёткой на плече, уходя прочь в золотые брызги рассвета с хрипловатым окриком: "Нюрка, Нюрка, куда пошла, зараза, а ну в стадо!" И резко щёлкнув хлыстом, окончательно разбил вдребезги ночной бред воспоминаний


2019