Именем Космоса. Часть 1. Глава 7

Глава VII


На'мэль Чиль бывал на Тиргме нечасто – три или четыре раза в год, и на это время ему уступал свой кабинет начальник Тивера гзантубриа'нин Та'рраг Рльесс. Официально считалось, что Чиль возглавляет Архив Галактики. О такой организации, как Гепард – Военная разведка Галактики, – также и в первую очередь возглавляемой им, знали немногие. Рльесс был в числе посвящённых.

Чиль прилетал, когда на Тиргме скапливались дела, – как правило, столько, что ему некогда было дышать за плотным графиком. Поэтому он не удивился, когда по его прилёте почти следом за ним в кабинет вошёл Рльесс.

По своему телосложению гзантубриане не походили на представителей других цивилизаций Галактики. Они были широкоплечи, с узкими бёдрами и узким черепом, и на первый взгляд напоминали поднявшихся на задние ноги поджарых кошек с прижатыми к голове ушами. Посадка глаз давала им почти круговой обзор, обоняние и слух были острыми, кожа – тёмной, а взгляд нередко пригвождал не привыкшего к общению с гзантубрианами человека к месту. Рльесс был высоким для своей цивилизации, выше плеча Чиля, в скафандре с задраенным шлемом – состав атмосферы в кабинете был заменён на воздух, не подходивший гзантубрианам.

– Извините, Чиль, но я к вам по неотложному делу.

Чиль обернулся.

– Я слушаю, Рльесс.

Рльесс подошёл, наступил на педаль управления кресла, и оно разложилось, приняв форму, удобную для гзантубрианина, присел. Чиль занял кресло за столом.

– Немногим больше суток назад, – начал рассказывать Рльесс, – к нам поступил пират. Он потребовал встречи со мной. Я не отреагировал – подобными требованиями развлекаются многие пираты. Но у этого новенького, как видно, некоторые проблемы с психикой. Вы знаете, что он устроил, Чиль? Он стал носиться по отсеку, швырять всё, что попадалось, и кричать.

Чиль улыбнулся, и Рльесс невесело хмыкнул.

– Вам кажется это пустяком? Но он голосит уже сутки. Робот и тот задымился бы. Даже это бы ещё ничего, но он каким-то образом выводит из строя звукоизоляцию, и покоя нет ни охране, ни заключённым.

– Так просканируйте его, Рльесс, скорее всего, у него какой-то прибор.

– Разве мы не делали этого!

Чиль ощутил некоторую заинтересованность.

– Вы встретились с ним?

– Разумеется. Сам пришёл к нему, лишь бы он успокоился.

– И как?

– Встреча со мной была ему нужна, чтобы добиться другой встречи – с вами. Мы ждали вас, Чиль, но сказать ему об этом я не мог. С точки зрения пирата, что делать начальнику Архива Галактики на Тиргме? Я подумал сначала, что пират нуждается в каких-то архивных данных и предложил ему изложить свои вопросы письменно, чтобы переслать их на Удегу, в Архив. Этот буйный принялся настаивать на личной незамедлительной встрече с вами, и мне показалось, что он пытается пролезть в моё подсознание.

– И что вы сделали?

– Ушёл, предупредив охрану, что наш буйный не так прост. А он остался шуметь. Такое впечатление, что время и затраченная энергия идут ему на пользу – он бодр и голосит как будто даже громче, чем раньше. Купол на ногах уже сутки.

Рльесс сделал усталый жест.

– Я принёс его снимки, а также запись биоструктурных данных.

Гзантубрианин передал Чилю информокарту. Тот взял, открыл, стал медленно просматривать стереографии. Затем его взгляд остановился на снимке, где лицо «буйного» было взято крупным планом. Чиль всмотрелся пристально в каждую черту, в глаза.

Он узнал его – возмужавшего, до непохожести переменившегося.

Чиль пролистал снимки до конца и нашёл запись биоструктурных данных.

– Где он сейчас, Рльесс?

– Здесь, в предварительном куполе. Я не стал собирать на него данные, пока не поговорю с вами.

– Прикажите привести его ко мне.

Выйдя из кабинета, Рльесс передал приказ дежурному тиверцу. Дежурный выбежал из здания. У ворот на том конце двора он положил ладонь на плазмер – усиленную модель бластера на ремне через плечо – и включил свой пропуск. Ворота открылись и затворились за его спиной. Дежурный оказался в узком прозрачном коридоре, миновал его и через переходник вошёл в предварительный купол.

Здесь, в изолированных отсеках, содержались подследственные. Он уверенно шёл по коридорам, останавливаясь у запертых дверей. Двери прозрачные, но каждая способна выдержать самый мощный удар. И возле каждой – по одному, а то и по двое наблюдателей. На Тиргме не полагались слепо на технику.

Закрытая планета, планета-тюрьма, где под каждым из многочисленных куполов свой состав атмосферы, своё атмосферное давление, свой климат, а каждый из отсеков – маленький мирок, где живут бывшие пираты.

У нужного отсека тиверец предъявил пропуск на пленного и поудобнее перехватил плазмер. Часовой отпер дверь.

Услышав, что к нему идут, пират, уже сутки не дававший покоя охране, а когда нарушалась звукоизоляция, то и соседним отсекам, умолк и остановился в шаге от дверного проёма, покашливая и держась рукой за горло.

Часовой отключил силовое поле в дверном проёме и сделал знак – выходи. Пленный торжествующе улыбнулся и вышел из отсека в коридор.

Тиверец повёл его тем же путём назад. У одной из дверей их слуха коснулся обрывок разговора двоих наблюдателей:

– ...метеоритом повреждён купол. Их временно перевели к нам. И личности – прямо на подбор! Может быть, ты их даже помнишь.

– Кто такие?

– Та'тбар, Марфий-сан, Вожак...

Тиверец остановился, выпустив из рук плазмер. Пленный обернулся.

– Ты где застрял, эсгебешник? – позвал он насмешливо. – Эй, алло!

Тиверец провёл ладонью по лицу. И снова вскинул оружие:

– Иди, – буркнул он.

Пленный пожал плечами.

Тиверец привёл пленного в кабинет Чиля и вышел. Дверь закрылась.

Чиль и пленный пират остались вдвоём. Они посмотрели друг на друга, встретились взглядами.

– Великий Космос!.. – прошептал Чиль.

Пленный устало улыбнулся.

– Ну, наконец-то... Я жду тебя здесь уже больше суток. Неужели так трудно было прилететь пораньше?

– Майран!

– Майран, он же Майран Идерс, он же Майран Ланг, он же Интеллигент, Эсгебешник, «пятнадцатый»…

Чиль шагнул к нему. Они протянули друг другу руки по лауркскому обычаю и крепко сжали их, потом обнялись, по-земному.

– Майран! Ты – на Тиргме! Это провал!

– Обстоятельства, Чиль!

– Но что за дикость? Гепард по-прежнему проверяет списки вновь поступивших, и через неделю тебя бы здесь нашли.

– У меня время на исходе, Чиль. Сегодня, максимум завтра, я должен уйти.

– Уйти? С Тиргмы?

– Долгая история. Я и так потерял целые сутки.

– Куда уйти? Не на Терцию же после Тиргмы!

– Именно туда.

– «Побывавший в фолкоме или на Тиргме меняет группировку» – ты забыл? Почему ты не ушёл с Терции ещё в декабре?

– Ты же видишь, я работаю, и вполне успешно.

– Уж это точно! Пол-Эскадры пляшет под твою дуду.

– Я рад. Чиль! Удержите Аниоту. Отдать её Юнседе – преступление.

Чиль всмотрелся Майрану в лицо, и тот быстро отвёл взгляд.

– Я правильно понял? Ты не только о планете говоришь? Майран!

– Не надо, Чиль. Я сам ещё не разобрался.

Они снова сжали руки друг друга.

– Звёзды, ты здесь!

– Да, Чиль, хоть ненадолго, но я здесь.

Оба замолчали, подумав об одном.

– Игоря с нами уже не будет, – выговорил Майран.

– Он с нами, – возразил Чиль. – Только ему навсегда останется двадцать четыре.

– И всё-таки, – несколько минут спустя, когда улеглись немного эмоции, спросил Чиль, – как ты сюда попал? Ты в самом деле пытался проникнуть в подсознание Рльесса?

– В самом деле, – согласился Майран. Его голос был хриплым. – Я подумал, что он, обученный, почувствует это, сопоставит мои требования с некоторыми моими умениями и постарается сообщить тебе обо мне.

– Что ж, он так и сделал. Но зачем ты шумел?

– Чтобы не дать забыть о себе.

– Понятно...

Они стояли посреди кабинета, крепко держа друг друга за плечи.

– Так как же получилось, – спросил Чиль, – что в декабре ты остался жив?

– Меня выпустили, – сказал Майран.

Он высвободился из рук Чиля и ушёл к окну, присел на подоконник. Чиль обернулся к нему.

– Просто взяли и выпустили?

– Думаю, кто-то вступился за меня перед главарём.

– Кто?

– Не знаю.

– И что дальше?

– В результате у меня появился покровитель – Капитан. Он стал брать меня со своей группой на ограбления. И он за мной наблюдает.

– Следит?

– Нет, присматривается. На днях он послал меня с небольшим заданием на Аниоту. Там я попал в руки эсгебешника, который привёз меня сюда. Это всё – в двух словах. – Майран поднял взгляд. – А я ведь слышал, Чиль, что тебя убили. Благодарение Звёздам, потом увидел статью в газете.

– Да я же для одного тебя и организовал эту статью. Там, в таверне, были пираты с Терции. И я подумал, если услышишь от них, что я убит...

Майран кивнул.

– Так и вышло.

– И?..

Майран пожал плечами:

– Представляю, что было с тобой, когда меня, в декабре! Впрочем, у меня не было под рукой корреспондента, чтобы посигналить тебе – мол, жив, вытащили. – Он ухмыльнулся: – Мне было бы куда интереснее увидеть твоё лицо, когда я снова объявился. А, Чиль?

Чиль рассмеялся:

– Уж это точно! Когда мы за тебя Богу свечку поставили!

– Кстати, – спросил Майран. – Маме не сообщали, что я?..

Чиль помедлил.

– Можно сказать, что сообщили.

Майран дёрнулся и отвернулся, спросил глухо:

– Почему? Вы должны были ждать три месяца, а я молчал два.

– Мы знали, что ты погиб.

– Откуда?

– Задержали пирата, и он, среди прочего, рассказал, что присутствовал на допросах некоего Майрана Ланга по прозвищу Интеллигент, которого обвиняли в шпионаже. Он утверждал, что обвиняемого убили.

– Так. А как имя этого?..

– Ганду-Дак.

– А! – Майран перевёл взгляд за окно, где неподвижно стояли кипарисы – искусственное озеленение купола с земным составом атмосферы. Минуту он молчал, потом всё-таки не сдержался: – Присутствовал? Сволочь!

Чиль подошёл к нему.

– Майран!

Майран отвёл взгляд от окна.

– Но маме-то зачем сообщили? Ей-то!

– Не Гепард ей сообщил. Ей пришла синограмма: «Ваш сын, Майран Идерс, погиб при исполнении долга».

Мгновение Майран осмысливал услышанное.

– Откуда она взялась – эта синограмма? Почему ей, а не Лангам? На Терции меня никто не знает как Идерса.

– Ты уверен?

– Да. Но получается, теперь она знает, кто я и где на самом деле?

– Нет. Я решил выждать положенные три месяца. Сказал, что ничего об этом не знаю, и обещал всё выяснить. А потом ты объявился.

Некоторое время Майран молчал, обдумывая информацию.

– Как она восприняла это, Чиль?

– Она не поверила. Как некоторые земные женщины, она наделена особым даром – даром любящей жены и матери. Кажется, мы с тобой ошиблись, придумав эту твою экспедицию.

Чиль посмотрел на часы и тихо чертыхнулся.

– В чём дело, Чиль?

– Через две минуты я должен быть на совещании.

Чиль подошёл к столу, отодвинул груду информокарт с поджидавшими его отчётами и включил видеофон. Экран засветился.

– Что ты делаешь, Чиль? – спросил Майран.

– Отменяю совещание, – отозвался он как о самом будничном.

Майран присвистнул.

– Как я понимаю, весь твой график летит из-за меня в тартарары, а вместе с ними и планы Гепарда, Тивера и ещё пяти-шести организаций. Я угадал?

– Как обычно. Но если у тебя в самом деле в запасе так мало времени, то имеет смысл поторопиться. А если в декабре с тобой поработали специалисты...

– Сомневаешься ? – чуть усмехнулся Майран.

– ... то нужно успеть ещё отдать тебя нашим медикологам.

Майрана передёрнуло.

– Обязательно, – повторил Чиль. – А? Да-да, Рльесс, это я.

– Понимаю, – пробормотал Майран без восторга. – Ну, попал я...

Он бесшумно пересёк кабинет и присел в кресло по ту сторону видеофона, чтобы случайно не мелькнуть на экране.

Он перебирал в памяти людей, которые знали его под настоящей фамилией и могли увидеть среди пиратов. Но не было таких, он был в этом уверен.

Наконец Чиль выключил видеофон.

– Итак, целая армия медикологов, инструкторов и прочих специалистов Гепарда движется с Удеги на Тиргму, чтобы встретиться с тобой, – сказал он, отвлекая Майрана от мрачных мыслей.

Майран поднял голову.

– Знаешь, Чиль... Или эту проклятую синограмму послал кто-то, кто знал меня до Гепарда, – но тогда она послана наобум, прознали, что меня где-то нет, и решили насолить. Тогда она случайно совпала с моментом, когда меня считали погибшим.

– Ты веришь в это?

– Нет!

– Или?

Майран сжал подлокотник кресла так, что побелели пальцы.

– Или на Терции у меня есть враг, о котором я до сих пор не подозревал. И тогда это страшный враг, потому что я не представляю, кто он, а он знает обо мне всё. В таком случае, эту синограмму можно считать его предупреждением о начале войны. Но прошло полгода. И за столько времени этот враг ни разу больше не проявил себя. Странное терпение. Высунулся, подал сигнал, что всё знает обо мне, и пропал? Нелогично.

– Может быть, он погиб? На ограблении или в драке.

– Возможно.

– Но ты говорил, что это не могут быть пираты.

– Понимаешь, Чиль... Когда я вышел из фолкома в декабре, Кильрат перебесился от ярости и пообещал Капитану доказать, что я эсгебешник.

– Поражаюсь твоему хладнокровию, – заметил Чиль. – Один из сильнейших людей группировки решил доказать главарю, что ты эсгебешник, – притом, заметь, так оно и есть, – а ты собираешься туда вернуться. После Тиргмы!

– Собираюсь.

Чиль хотел сказать что-то, но сдержался.

– Продолжай.

– Ну подумай, Чиль! Кильрат готов душу продать, лишь бы только найти что-то против меня. А моё настоящее имя и мамин адрес, а значит, и сама она, чтобы я не мог отвертеться, – это предел его мечтаний. У него огромная агентурная сеть в группировке, и, если бы такой информацией владел хоть кто-то – Кильрат бы эту информацию заполучил.

Чиль кивнул.

– За Мири'и не беспокойся. Со времени, как я узнал о синограмме, её охраняют.

– Но она ничего не знает?

– Про охрану? Нет. Но ты понимаешь, трудно соблюдать секретность столько времени. Было бы лучше, если бы она уехала хоть ненадолго.

Майран отрицательно покачал головой.

– Из этого дома она проводила в дорогу отца. И меня. В этом доме она будет ждать нашего возвращения. Она не поедет.

– Знаю, – вздохнул Чиль. – Однако, Майран, давай к делу. Мне не терпится задать тебе полторы тысячи вопросов. И получить исчерпывающие ответы.

– Спрашивай.

– В первую очередь: почему главарь отменил операцию «Туманность»? Что произошло?

Майран пожал плечами:

– Это знает один Капитан. Правда, у меня есть предположение...

Засигналил видеофон. Чиль ответил.

– Чиль, я зайду к вам через две минуты? – услышал Майран голос гзантубрианина.

– Да, Рльесс, – ответил Чиль.

Он отключил видеофон в некотором замешательстве.

– Спрятать бы тебя с глаз, Майран, – сказал он. – Не надо, чтобы Рльесс тебя видел. Мало ли какая у него информация.

– Разве он не знает, что я здесь?

Чиль по-земному пожал плечами:

– Ну, ведь наш разговор мог уже и окончиться.

Майран оценивающим взглядом окинул комнату и встал за шкафом возле окна.

Дверь отворилась и пропустила Рльесса. В руках он держал информокарту.

– Это только что пришло вашим каналом, Чиль.

Чиль открыл информокарту, быстро просмотрел.

– Спасибо, Рльесс. – И спросил, увидев лицо гзантубрианина: – Произошло плохое?

Рльесс сделал локтем движение, словно отталкивая проблему.

– На Тиргме сегодня какой-то безумный день!

– Что случилось?

– Сначала не давал покоя этот буйный, а только что сбежал его сосед из отсека рядом.

Майран похолодел.

– Сбежал? – спросил Чиль. Он тоже сразу понял, чем это чревато.

Рльесс досадливо ударил кулаком о кулак.

– Да! Первый случай за последние четыре года.

– Но как? То есть, важнее другое – кто, а главное, откуда он, из какой группировки?

– Доставленный тринадцатого еола маллонец Сайтар, группировка Терция.

Майран сжал зубы. Когда он устраивал шум в своём отсеке и выводил из строя звукоизоляцию, ему и в голову не приходило, что кто-то из его соседей сбежит и уж тем более, что это будет пират с Терции, который хорошо знает его. И угораздило же Рльесса самого явиться к Майрану! На глазах половины купола! Теперь многочисленные свидетели знают, что с Эсгебешником встречались на Тиргме не рядовые тиверцы, собирающие на него информацию, а начальник Тивера. И кое-кто задастся вопросом, какие могут быть у них общие дела...

– Но почему маллонец в воздушном куполе, Рльесс? – спросил Чиль.

– Купол, в котором он содержался, был вчера повреждён.

– Его ещё можно перехватить?

– У него плохой корабль и невооружённый.

Услышав такое, Майран и Чиль одновременно перевели дыхание.

– Его обязательно надо задержать, Рльесс. Он гораздо опаснее, чем вы думаете.

– Да, Чиль.

Гзантубрианин шагнул к двери.

Тогда Майран вышел из своего укрытия:

– Одну минуту, иркмаан Рльесс!

Рльесс замер – и быстро обернулся. Постаравшись не заметить направленный на него бластер гзантубрианина, Майран сказал:

– У меня к вам один вопрос, иркмаан.

Рльесс медленно опустил оружие, перевёл взгляд на Чиля.

– Да-да, Рльесс, – улыбнулся Чиль, – это тот самый буйный, который целые сутки терроризировал Тиргму.

– Я узнал его, – ответил гзантубрианин.

– Пожалуйста, если он ещё когда-нибудь попадёт сюда – усыпите его понадёжнее и заприте до моего прилёта.

– Обязательно, Чиль, – ответил Рльесс, тоже наконец улыбнувшись. – Так что у вас за вопрос, э... иркмаан?

– Скажите, иркмаан Рльесс, среди моих соседей по куполу не было приятеля Сайтара, тоже маллонца, по прозвищу Лейтэн?

– Лейтэн был через отсек от вас, иркмаан.

– Значит, он тоже слышал мой, хм, концерт?

– Когда нарушалась звукоизоляция, иркмаан, вас было слышно по всему куполу.

– Могу я попросить вас, иркмаан?

Рльесс взглянул на Чиля, тот сделал утвердительный гзантубрианский жест.

– Я слушаю вас.

– Иркмаан, объявите розыск Лейтэна, как если бы он сбежал вместе с Сайтаром.

– Но, иркмаан, – сказал Рльесс в замешательстве. – Едва ли Сайтар успеет далеко уйти. Розыск по нему скорее всего не будет объявлен.

– И всё равно объявите розыск. По обоим. И не снимайте несколько суток.

Чиль смотрел на Майрана непонимающе. Потом, всё ещё с информокартой в руках, шагнул к гзантубрианину.

– Рльесс, это против правил, но всё-таки сделайте, как просит Майран.

– Для этого необходимо ваше уведомление, Чиль.

– Сейчас.

Чиль склонился над столом и через пару минут подал Рльессу заверенный по всем правилам документ. Гзантубрианин взял.

– Спасибо вам, иркмаан Рльесс, – сказал Майран.

Гзантубрианин вышел.

– А теперь, Майран, – обернулся к нему Чиль, – объясняй, что всё это значит.

– Это значит, Чиль, что, не дождавшись меня на Терции, Капитан полетит вызволять меня с Тиргмы.

– Так он знал, что ты можешь здесь оказаться?

– Можно сказать, что я здесь по его приказу.

– На Тиргме? Очень интересно! И что?

– Он дал мне задание лететь на Аниоту и найти там... один предмет, который он выронил.

– Ты хочешь сказать, что он бывает на Аниоте?

– Бывает или, скорее всего, был один раз – я пока не знаю...

Майран вдруг замолчал.

– Майран? – встревожился Чиль.

– Н-нет, ничего... – пробормотал Майран. – Так, факты сопоставил. Капитан сказал: «Из-за тебя не должны пострадать те двое, что живут там. Если что – лучше сдайся и попади в СГБ. Я вытащу тебя оттуда». Нарываться специально я бы не стал, но обстоятельства сложились благоприятно.

– Ты это называешь «благоприятно», Гепард? – сухо поинтересовался Чиль.

– Нарываться специально я бы не стал, – повторил Майран, глядя в сторону. – Капитан останется... нет, не доволен, конечно, но удовлетворён моей работой.

– Значит, ты нашёл этот предмет?

– Не нашёл.

Майран говорил хмуро, в глаза не смотрел. Чиль не стал настаивать.

– Плохо, что ты не нашёл этот предмет? – спросил он. – Может быть, послать кого-нибудь за ним? Ещё не поздно?

– Поздно. Да и ни к чему вмешивать в это дело СГБ. Посты Капитана наблюдают за Аниотой. Лучше не рисковать.

– А насколько рискуют девушки-исследовательницы с Аниоты?

– Их нет там сейчас. А к тому времени, как им вернуться, возможно, что-то прояснится. Кстати, Чиль, можно мне воспользоваться для одного запроса твоим каналом?

– Ого! В чём дело?

Майран отвёл взгляд:

– В личных целях. Мне надо узнать, куда увезли... одного человека.

– Кто увёз?

– Медикологи.

Чиль воздержался от расспросов.

– Воспользуйся. Только не сейчас. Вечером. Так что же Капитан?

Майран кивнул Чилю, благодаря его.

– Капитан прилетит за мной завтра. Естественно, кроме меня, он затребует выдачи и других своих людей. А Сайтар с Лейтэном слышали мой «концерт», поэтому отдавать их нельзя. К тому же сволочи они, каких поискать. Так что пусть лучше числятся в розыске.

– Кстати, о негодяях, раз о них зашла речь. Кильрат, как я понимаю, вредит тебе в группировке?

– А ты не знаешь, сколько раз я наводил на него Гепард? Почему он до сих пор не на Тиргме?

– Хотел бы я знать! – пробормотал Чиль. – Он сбегает – каждый раз сбегает! В этом они с Капитаном стоят друг друга.

Майран чуть усмехнулся:

– Ну да, только в отличие от Капитана Кильрат каждый раз подставляет при этом своих людей – выбирается за счёт них.

Чиль сказал прямо:

– Я стал думать, что Гепарду надо разработать операцию по уничтожению Кильрата. Что скажешь об этом ты?

– Убить?

Взгляд лаурка потемнел.

– Да. Потому что, пока он жив, он будет зверствовать и убивать. Ты знаешь, как я попал в госпиталь?

– Нет. Писали, что ты ввязался в драку между пиратами и исследователями в таверне на пиратском космодроме Удеги.

– Не так было.

– А как?

– Ту драку начал я.

– Ты?

– Пираты были горгоновцы. Из верхушки. И они бы ушли.

Майран резко встал.

– Горгоновцы?! Космос, Чиль! Но ведь Игорь сдал Горгону, всю!

– Значит, не всю. Часть группировки тогда откололась и рассеялась по другим, окрестным. А эти... осели на Юнседе. Меня поддержали исследователи, которые были в таверне. Мы втянули пиратов в драку, и это дало КЭРРу возможность задержать их. Но одного, Ко'нту, в перестрелке я убил.

– И ты сожалеешь об этом?

Чиль медленно улыбнулся:

– Нет!

Несколько минут они молчали. Потом Майран встряхнулся и спросил:

– У тебя есть здесь вода?

Чиль наполнил стакан и передал Майрану. Тот отпил, всё ещё покашливая.

– Может быть, примешь нормализатор? – спросил Чиль. – Сорвал горло-то.

– Сорвал немного, – согласился Майран. – Дай, если есть.

Чиль передал ему аптечку.

– Как ты выводил из строя звукоизоляцию?

Майран взглянул удивлённо:

– Секреты разглашению не подлежат. А впрочем... – Он достал из кармана маленький плоский прибор и перекинул Чилю. Тот поймал.

– И только-то... Но тебя же обыскивали?

– Если не ошибаюсь, гепардовская техника себя экранирует? И вообще, плох Гепард, который не может спрятать что-то при обыске! Кстати, что за «ика'» принёс тебе Рльесс? Или это меня не касается?

Чиль медленно прошёлся по кабинету. Остановился, взглянул на Майрана как-то странно.

– По глазам вижу, Чиль, что-то произошло.

– Поздравляю!

– Спасибо, я рад. С чем?

– Пятнадцатого еола на Земле к Лангам приходил человек, назвавшийся Леонидом Семёновым, и интересовался тобой. В Космической Школе наводили справки об обстоятельствах гибели Макса Ги'млотта. Словом, кто-то проверяет твою легенду. Евгения успела сделать несколько снимков. Интересуешься?

– Спрашиваешь!

Чиль передал Майрану открытую информокарту.

Майран взял, стал просматривать.

– Итрей! – сказал он.

– Ты знаешь его?

– Насколько это возможно.

– Как ты думаешь, по чьему заданию он тебя проверял?

– Итрей – одиночка и никому не подчиняется. Приказать ему мог только Капитан.

– Капитан! – повторил Чиль.

Ещё минуту Майран стоял, просматривая стереографии. Потом положил информокарту на стол.

– Значит, Капитан... – сказал он тихо. – Что ж, наверно, этого следовало ожидать. И всё-таки, зачем я ему понадобился?

– Может быть, подобно Кильрату, он пытается вывести тебя на чистую воду? – предположил Чиль.

– Капитан? Нет! – возразил Майран уверенно. – Если бы так, он не послал бы меня на Аниоту.

– Ты ещё в Школе Гепарда интересовался личностью Капитана. Теперь ты видел его и даже немного общался. Что ты думаешь о нём теперь?

Майран ответил не сразу. Он присел в своё прежнее кресло.

– Да, это вопрос не на пять минут, тут есть что обсудить. Впрочем, чтобы полемика была полной, сначала скажи, что думаешь о Капитане ты.

– А ты не знаешь моего мнения? Оно не переменилось.

– И всё-таки озвучь его.

– Хорошо. Под контролем группировки Капитана огромные территории Галактики, ущерб от ограблений колоссален, гибнут люди – и СГБ мало что может изменить. Терция – слишком сильная группировка. Научная работа на планетах в зоне влияния Терции почти не ведётся, на это отваживаются только исследователи-одиночки, этакие сорви-головы, которые лезут куда нельзя – и гибнут...

– Ответственность за их гибель ложится на СГБ, СГБ не может им помешать и поэтому враждует с ними почти так же, как с пиратами, – закончил мысль Чиля Майран. – Это я знаю. Только меня интересует, что ты думаешь о самом Капитане. Ведь и ты спросил меня о нём, а не о его группировке.

– Мне трудно ответить. Для меня Капитан знаменует собой всю Терцию. Он возглавляет то, что есть само пиратство – такой не может быть заблудшим, обманутым или попавшим в пираты из-за слабости характера. Он там по убеждению и по убеждению творит зло.

Майран помолчал, хмурясь.

– Ты сам внушал мне: ди' лии'но ви'т ти'э, – напомнил он Чилю на его родном языке (среди пиратов бывают люди).

– Да, – резко ответил Чиль на космолингве. – Но не Капитан! У нас ещё говорят – вспомни-ка! – маули'н ди'н кли'о (человек тогда может называться человеком, когда он приносит пользу не только людям, но и самой Вселенной).

– Помню.

Майран указал Чилю на кресло.

– Присядь.

Чиль сел.

– Ты можешь возразить? – спросил он.

– На второе твоё замечание, Чиль, мне возразить нечего. Кроме, быть может, одного. Когда Капитан отправлял меня на Аниоту, он приказал мне взять корабль с силовой подушкой. И отдать Аниоту на растерзание Юнседе с её промышленностью он всё-таки отказался. Я уверен, что он станет защищать Аниоту, если юнседовцы попробуют отбить её силой. Ну, и кроме того...

Майран тихо перевёл дыхание.

– Чиль, ты прав, я видел теперь Капитана. Если бы ты видел его, как я, ты бы меня понял. Но мне надо разобраться. Кто он? Ты прав и в этом – он не может быть заблудшим. Если такой человек возглавил пиратскую группировку, значит... Может быть, в цивилизации у него случилось что-то, за что он решил мстить? Цивилизации в целом, не разбирая?

– Например?

– Не знаю. И не верится мне в это. Чиль! Ты не первый день возглавляешь Гепард, тебе, как никому, известно всё о группировках. Неужели ты не заметил на Терции такого, что выделяло бы её из общего числа группировок?

– Ты имеешь в виду ограбления?

– Да. Но не только. Терция не трогает пассажирские лайнеры.

– Терция? – переспросил Чиль.

– То есть?

Чиль порылся в груде информокарт с отчётами и передал одну через стол Майрану.

– Статистика по наиболее крупным группировкам. Число нападений на лайнеры у Терции, конечно, низкое, но и того, что есть, более чем достаточно.

Майран быстро просмотрел отчёт и присвистнул:

– Ого! Уверен, что Капитан об этом не знает. Но послушай, Чиль, это можно поправить и без вмешательства СГБ.

– Каким образом?

– Надо поставить Капитана в известность о том, что его приказ нарушается, и он сам уладит дело.

– Что-то слишком уверенно ты говоришь.

– Говорю, потому что уверен. Да и потом, попытка – не пытка, Чиль, давай попытаемся? Пусть вот эти цифры, – Майран качнул информокартой, – передадут в эфире, скажем, в «Новостях», а я постараюсь сделать так, чтобы в нужное время Капитан оказался у накорда.

– Ты настолько близок к нему?

– Думаю, да.

– Что ж, попробуем. Я устрою передачу. Но одного довода с лайнерами мало.

– Пусть так, – согласился Майран. – Не знаю, смогу ли я убедить тебя в том, что сам начал понимать совсем недавно, и то пока ещё на уровне интуиции. Ну задумайся, Чиль. Ты лаурк, и тебя, возможно, никогда не удивляла работоспособность Капитана – вы выносливы. Но он-то землянин! Чем больше я присматриваюсь к нему, тем больше поражаюсь: он вообще спит когда-нибудь? В его руках крупнейшая из группировок, а у него нет не только толпы приближённых – нет даже доверенного или помощника. Он один. Во всех делах один.

– Ну, он справляется, – заметил Чиль. – Значит, может.

Майран невесело кивнул.

– Да, с этим не поспоришь. Капитан вызволяет своих людей отовсюду – случись им попасть в плен во враждебную группировку или даже на Тиргму.

Чиль пожал плечами:

– Он главарь. На то его и держат.

– Это ты говоришь мне? – спросил Майран. – Что ж, пусть. Но ограбления в исполнении Капитана – ты когда-нибудь их анализировал? Я – да. Капитан никогда не попадался СГБ. На его ограблениях человеческие потери минимальны, заметь, с обеих сторон.

Чиль недоверчиво хмыкнул.

– Да, Чиль, да, я наблюдал за этим, чтобы убедиться. Да и ты можешь заглянуть в статистику, поднять архивы. Совершив ограбление, он уходит раньше, чем успевает подойти СГБ.

– Он хороший руководитель. Расчётливый. Талантливый, если хочешь. И кроме того, он не может не понимать, что чем больше крови прольёт, тем жёстче станут преследования СГБ.

– Он – главарь, Чиль! СГБ и без того не спустит ему ни одного из дел его огромной группировки. Так что же ему терять? Он не взрывает, уходя, ограбленные корабли. Не расправляется с экипажем. И убийства внутри группировки им преследуются. По отдельности ты же всё это знаешь, неужели ты никогда не обобщал информации?

Чиль промолчал. Майран встретился с ним взглядом.

– Ну, тогда последнее, – вздохнул он, – то есть первое, что заставило меня изменить мнение о Капитане. Ты говоришь, на то его и держат. Но по моральному облику Кильрат больше похож на главаря пиратской группировки. Этот жесток и славится непомерными амбициями. Любого, кто ему не угодил, он отправляет в фолком и с удовольствием с ним разделывается. Капитан не любит Кильрата и садистов вроде него. Ему больше по душе такие, как Итрей и Бен: те, кто умеет поддержать свой авторитет иначе, чем беспредельным насилием. Мне случалось видеть, как Капитан заступается за совсем уж слабых – и за меня он заступился. На Терции есть госпиталь – хоть одна группировка может похвастаться госпиталем, находящимся под личным патронатом главаря? Он сам оснащает его. Если на Терции появляются раненые, он следит за их выздоровлением. Если кто-то не смог постоять за себя, то идёт к Капитану. И Капитан заступается. Он главарь, конечно, но согласись, Чиль, не каждый главарь станет этим заниматься. По крайней мере, я о таких главарях не слышал.

Майран умолк и молчал некоторое время. Потом сказал неохотно:

– Не знаю, Чиль, может быть, я сужу предвзято, тебе со стороны виднее. Возможно, прав ты. Но я должен понять.

– Да, Майран, – вздохнул Чиль. – Кажется, мы поменялись местами. Раньше я внушал тебе человеколюбие, а ты горел жаждой мести. Теперь ты говоришь мне, что хочешь разобраться в человеке, которого раньше человеком не считал. Мы оба изменились, и, наверное, ты всё-таки больше, чем я.

Майран поднял голову:

– Я очень изменился, Чиль?

– Да.

– И внешне?

– Я не узнал тебя сразу. Эта перемена произошла после фолкома?

Майран помедлил и кивнул.

– Я пытался восстановить лицо, чтобы не вздрагивать перед зеркалом, и, возможно, перестарался с регенерирующими. Медикологи Гепарда проведут потом коррекцию, если сочтут нужным. Чиль, а мама узнала бы меня?

– Сомневаешься? – улыбнулся Чиль. – Главная твоя перемена в том, что ты возмужал. А коррекция – она, я думаю, не понадобится. Просто теперь тебе уже не дашь твои девятнадцать.

– Мне говорили. Но дело только в этом?

– У нас на Лаурке, Майран, сказали бы так... – Чиль произнёс красивую звучную фразу на родном языке, и Майран повторил по-русски:

– Твоё лицо стало лицом человека, который повидал плохое.

– Примерно так, – согласился Чиль, снова переходя на космолингв. – Это довольно узкий перевод, он не выражает полноты чувств и личного отношения.

– Лауркский тяжело выучить, – согласился Майран. – Но, когда выучишь, ещё труднее говорить потом на других языках, настолько он тоньше и точнее.

– Знаю.

– Первое время на Терции я боялся заговорить по-лауркски.

– Ты что, скрываешь знание языка?

– А ты считаешь, знание такого языка укрепило бы в группировке мои позиции? Пираты не любят ничего, что исходит от лаурков.

Чиль кивнул:

– Кстати, – спросил он, – ты не пытался на Терции использовать своё «служебное положение» в личных целях?

– То есть?

– Выяснить, что стало с твоим отцом и кто напал на него, – пояснил Чиль.

Майран пожал плечами.

– Пытался. Если говорить прямо, подступался к этому не один раз. Но столько лет прошло! Даже корабля, на котором на него напали, давно уже нет в группировке. Кто будет помнить о рядовом нападении, совершённом шесть лет назад?

– Ты разочарован?

– Не знаю, – сказал Майран честно. – Когда видишь столько всего... и столько всего приходится держать в голове сразу – как-то... взрослеешь, что ли?

– Майран!

Майран поднял взгляд. Чиль запнулся, но сказал всё-таки:

– Я хочу знать больше. Того, что ты сообщаешь в шифровках, едва хватает Гепарду. Другу этого недостаточно.

– Другу... – повторил Майран.

Он выпрямился в кресле, сжав подлокотники.

– Да. Я хочу выговориться. С тобой я всегда мог говорить обо всём.

И Чиль согласился в душе. Они тонко чувствовали друг друга, и насколько надо было выговориться Майрану, настолько же Чилю нужно было его выслушать. Майран заговорил:

– Моя засылка, ты знаешь, прошла вполне успешно. Меня встретили недалеко от спутников планетарки, препроводили на Терцию, выслушали мой сбивчивый рассказ – и началось! Не так-то легко войти в среду пиратов. Из тех ситуаций, в которые ставили они меня, я выкручивался более или менее успешно. Я не подчинился ни одному из местных «царьков» и сохранил независимость, и на ограблениях, думаю, проявил себя достаточно ярко. Уж ты-то знаешь, Чиль, мне приходилось рваться вперёд и стрелять первому, чтобы ранить «противника»: кого не выведу из строя я, в того пираты будут стрелять на уничтожение. Сколачивать свою команду я не захотел. Всё, о чём я-де мечтал, – это укрыться от СГБ. Я отказался наотрез убивать. У меня были основания для этого: я уже убил однажды и больше мне такого «удовольствия» не надо. Это, конечно, осложняло моё положение: если в группировке есть шпион, то он обязательно такой, неубийца... Но, по счастью, есть там неубийцы и кроме меня. Так началась моя работа. Ко мне привыкли, дали прозвище Интеллигент и в конце концов перестали обращать на меня внимание. Я стал своим. Пиратом. Но Великий Космос! Чего это стоило! А ограбления? До сих пор не могу к ним привыкнуть! Видел бы ты, Чиль, лица захваченного экипажа! Какими словами можно потом оправдать своё участие в этом?

Майран прервался. Чиль слушал его, не перебивая.

– Прошло почти восемь месяцев, – заговорил Майран снова. – Знаешь, теперь они кажутся одним бесконечным днём сплошного напряжения, жёсткого контроля над собой и полной самоотдачи. А ещё – общения с людьми, с какими в другое время не то что общаться, рядом бы встать не захотел. В человеке, который тебе неприятен, можно уважать просто человека – образ Бога – и таким способом при необходимости найти с ним точки соприкосновения. Но что остаётся, если в том, с кем вынужден контактировать, нет главного составляющего – человека?.. Я регулярно выходил на связь с Гепардом, посылал отчёты о проделанной работе. У меня появились как приятели, так и враги. Меня с первых дней невзлюбил Кильрат. Он погряз в чудовищных преступлениях, а я был в числе, что называется, чистеньких. Кроме того, я отказался признать его лидерство. У нас произошло несколько столкновений. И он меня возненавидел. А я его. Видел бы ты, Чиль, что он на ограблениях! У меня сама душа требовала прикончить эту мерзость. Но я подбирался тогда к Капитану и запретил себе отвлекаться на кого-то ещё. Если Кильрат – такое чудовище, то что же представляет собой Капитан? Капитан... Я глупо полагал, что, избавившись от него, избавлюсь от главного зла Галактики. Главарь крупнейшей группировки! Если бы всё было так просто... Я наблюдал за ним, изучал его распорядок дня, маршруты, какими он ходит. Но никакой системы установить не мог – ещё и потому, что не мог отложить все дела ради слежки за ним.

Майран взял стакан с водой, отпил глоток. Он не смотрел на Чиля, думал о своём. Но Чиль не сводил с него взгляда.

– А потом... двадцать восьмого ноября, на Терции появился новичок, мальчишка-лул по имени Лэман. В этот день я разругался с одним негодяем, у которого пропали документы – ты должен их помнить, Чиль, досье на кое-кого из заправил группировки, – и он при всех обвинил в краже меня. Обвинение было нелепым, что называется, он ткнул пальцем в небо. Я высмеял его и ушёл, хлопнув дверью. Но нервы у меня были, мягко говоря, на взводе, и я не разбирал дороги. Мне надо было остаться одному и собраться с мыслями, чтобы понять, так ли уж это обвинение беспочвенно, как я попытался его представить. Я шёл по космодрому – и передо мной оказался Лэман. Новичок! Мальчишка! И уже – в пираты! Тоже мне, разочарованный в жизни романтик! Я круто остановился и спросил, не стесняясь в выражениях, что ему от меня надо, а он ответил на космолингве: «Извините, я только что прилетел сюда, вы первый, с кем я здесь встретился». Меня его ответ не привёл в уравновешенное состояние духа – я ни с кем не хотел встречаться! – и я сказал, схватившись за бластер: «Если ты немедленно не уберёшься, я стану последним, с кем ты встретился». А он: «Извините, но я не грубил вам. Не могу ли и я рассчитывать на вежливость?» Он, кажется, не понимал, где очутился. Это окончательно вывело меня.

Майран пожал плечами:

– Вот так. И я совершил ошибку. Точнее, сделал откровенную глупость. Я схватил его за грудки, отшвырнул и пошёл дальше. Я не учёл состояния новичка, который жаждет с первых же шагов показать себя и укрепить свои позиции. Лэман догнал меня и схватил за плечо: «Ах ты так? Да так со мной даже в СГБ не обращались!» Глупый мальчишка! Я снова оттолкнул его. И услышал его голос: «Ах ты негодяй! Эсгебешник! Эсгебешник!» Вот так у меня и появилось это прозвище. У меня! Что-то изменить я не смог. Протесты только подлили бы масла в огонь. А с разборками там быстро. Я знал, что Кильрат ищет случая прицепиться ко мне, и старался не давать ему повода. Обвинения Грапа с его пропавшими досье принимать в расчёт было всё-таки нельзя. И тут вдруг Лэман дал такой повод! Как я потом узнал, у Кильрата был перехваченный информационный импульс, посланный неизвестно кем и не расшифрованный, и он никак не мог прилепить его ко мне, а хотелось. И тут вдруг такой козырь: прозвище – это почти обвинение.

Майран помолчал.

– Итак, – заговорил он медленно, – пятого декабря я должен был выйти на связь. Я заранее постарался избавиться от компании, которая неизменно собирается возле тех, в ком чувствуют силу, и какая до поры собиралась вокруг меня. Я остался один на «Сине». Но мне было беспокойно. В конце концов я спрятал «связничок» и вышел из корабля. Время ещё позволяло. Недаром в Гепарде посвящают столько времени познанию себя и развитию интуиции! Если бы я не послушался предчувствия, всё могло обернуться гораздо хуже. Оказалось, с того времени, как я стал Эсгебешником, Кильрат расставил вокруг моего корабля свою аппаратуру. Если бы я вышел на связь, мой информационный импульс перехватили бы. По счастью, Кильрат ждал уже несколько дней и его терпение истощилось. В тот день вы так и не получили моего сообщения. И с этого дня я стал отсчитывать Чёрный декабрь... На меня кинулись со всех сторон, ударили по голове. Я очнулся в фолкоме. Ты знаешь, что это такое – на Терции это каменные помещения без окон, бывшие исследовательские склады.

Майран не смотрел ни на Чиля, ни вокруг себя. Его взгляд был устремлён в одну точку.

– Явились пираты. По приказу Кильрата Лок-Лан прочитал мне обвинительный акт, а я, помнится, с удовольствием отметил про себя дивный «фонарь» на его физиономии – последствия драки при моём «аресте». Кильрат – сторонник сильных эффектов и ожидал, как видно, сразу взять меня на испуг. Да и то, Чиль! Я был уже не новичок и представлял себе, как обращаются с теми, кто обвинён в шпионаже. Стал бы я упираться или решил бы покаяться, меня ждало одно. Но Кильрату нужно было, чтобы я сознался...

Чиль подошёл к Майрану, всматриваясь в его лицо и не зная, прервать эти воспоминания или дать ему выговориться до конца. Сделав усилие, Майран очнулся. Взглянул на Чиля и понял его.

– Думаешь, это можно забыть? – И спохватился: – Прости, Чиль. В общем, прошло шесть дней. Все эти дни... Нет.

Майран снова замолчал, потом заговорил тихо:

– Нас обучают разным методикам – как закрыть свою память от медикологического обследования и контролировать себя, даже находясь без сознания, и ещё многому... Если Гепард не решится на предательство в своём уме, то никакой Кильрат ничего из него не вытянет. И всё-таки, Чиль... Впрочем, Бог с ним. Пираты были настойчивы, я – упрям. Бешенство Кильрата надо было видеть – такого не передашь. Словом, к исходу шестого дня я понял, что, кажется, этот день для меня последний. Но воистину, лучшая помощь – та, которой не ждёшь. В поздних сумерках дверь фолкома распахнулась, и я увидел Лэмана. При наших редких встречах мы постоянно ссорились, и мне показалось, я знаю, зачем он явился, – можешь себе представить, до какого состояния я дошёл? Лэман быстро закрыл дверь и сказал, впервые обращаясь ко мне по имени: «Майран, ты здесь из-за меня, я знаю. И уже давно. А я пришёл ещё продлить твои мучения. Я принёс хлеб. Ведь вы, земляне, любите хлеб? Он продлит твою жизнь, а значит, и мучения. Прости меня. Я не знал, что из-за прозвища тебя схватят. Если я могу сделать хоть что-то для тебя – скажи, я всё сделаю». Но что он мог? Ничего сверх того, что уже сделал. Он вернул мне веру в людей, то, что, кажется, я тогда утратил. Вместе с хлебом он принёс аптечку. И если после его ухода я смог продержаться в фолкоме ещё целых две недели, то это тоже только благодаря ему. Но иногда я жалел, что он не принёс мне бластер. Наша взаимная ненависть с Кильратом была такова, что, если бы обратить её в тепловую энергию, Терция бы взорвалась и на её месте вспыхнула бы сверхновая.

Майран потёр глаза, помолчал.

– Прости, Чиль, – повторил он. – К чёрту подробности. Я закончу коротко. Было двадцать шестое декабря. Видимо, я умирал. Словно сквозь вязкий дурман я услышал рассерженный голос: «До чего вы довели его! Значит, Кильрат, не зря я держу тебя на контроле? Стоит забыть о твоём существовании на несколько недель, как ты откалываешь одно хлеще другого! Хватит! Если он завтра же не придёт ко мне своими ногами, я с тобой сделаю то, что ты сделал с ним!» Ему ответил Кильрат: «Он – эсгебешник, Капитан!» – «Ложь! Я скорей тебя обвиню в измене». Меня накачали медикаментами и отпустили. Но с Капитаном я тогда не встретился. До конца декабря я проболел, а потом...

– Ты так и не выяснил, – спросил Чиль, – почему Капитан вступился за тебя?

– Нет. Так и не выяснил. Чиль! Мне надо вернуться на Терцию. Надо. Эль нга'ро но'бими, как говорят на Лаурке.