Главное, ребята, сердцем не стареть!

Перед въездом в город Сережа обратил внимание на плакат с призывом: «Главное, ребята, - сердцем не стареть!» - висел он рядом с рекламной галереей. Сережа тогда подумал, что такой лозунг имеет отношение к молодежи, но никак не к зэкам – это его как-то сразу взбодрило. Из автобуса он вышел на площади Гвардейской, из круга которого вытекала главная улица города: Проспект Ленина. Для Заполярья дома, «периода хрущевской застройки», выглядели вполне прилично.

  Очутившись в зоне городского климата, Сережа вновь прибывший, сразу почувствовал сладковатый привкус – это был воздух, насыщенный газом, который наполнился вредными выбросами заводов. Легкие ощутили дискомфорт: воздух был обеднен кислородом – причиной являлось  дефицит растительного мира. Он не увидел ни одного деревца в городе, за исключением, узкой полосы аллеи с зеленью овса, простиравшей вдоль улицу Ленина.

  Сереже, родившемуся в деревне, всплывали в памяти родные с детства места. Летом вокруг небогатой деревушки расстилалось море зелени – хлеба, травы, цветы… Зимой деревня тонула в снегах. Зимний день ярко блестит, сияя переливчатым светом, сверкая молнией: «Все радует. Забредешь ли на двор, где около яслей дремлют, изредка глубоко вздыхая и раздувая бока, меланхоличные коровы, бродят похудевшие за зиму лошади, жмутся в кучу овцы; пойдешь ли на гумно и слышишь по дороге, как возятся и трещат воробьи в кустах ивняка, как они вдруг снимаются всей своей стаей и дождем сыплются на крышу риги, - все радует…» Вспомнил все  эти ощущения и, показалось ему, что мир не ушел от него.

  А здесь контраст иной. С южной стороны возвышалась гора, в которой и были построены рудники. Норильск расположен в лощине, поэтому выбросы газов из заводских труб зависают над городом. Следует заметить, стоит месяц подышать таким воздухом и организм уже не реагирует на запах -  происходит акклиматизация.

  Направился Сережа по адресу, который ему дал Амин. Хозяина квартиры, Гусева Александра Михайловича, дома не оказалось. Дверь ему открыла молодая девушка Валя. Эта девушка жила здесь на правах няни: водилась с ребенком. Валя приходилась родной сестрой Маргарите, жене Александра. Саша и Рита были на работе. Александр добывал руду в недрах горы, там работал и Амин. Родом они были с Вологды, одним словом, земляки как кулики с одного болота, поэтому и близкие отношения были не в службу, а в дружбу.

  Вечером Сережа встретил Александра и Маргариту. Супружеская чета выглядела молодо, примерно тридцатилетнего возраста, оба: рослые, симпатичные. Сережа представился по рекомендательному письму Амина. К такому событию они отнеслись  дружелюбно. В теплой оживленной беседе они провели вечер за столом, накрытым по-праздничному. Александр Михайлович уведомил Сережу в том, что он будет жить у них до тех пор, пока Сережа не устроится на работу и не получит жилье. Для того, чтобы устроиться на работу в комбинат сначала нужно попасть на прием к директору комбината, так Сереже объяснил Александр.

  И вот Сережа сидит в приемной у директора комбината, Долгих Владимира Ивановича. Подает ему паспорт и трудовую книжку. Если напомнить, какой ценой достались эти документы Сереже из рассказов романа, то напрашиваются строки памяти:

«А все в душе восторг и боль,
И все-то вспоминается,
Как горьких слез тепло и соль
Со зноем уст мешается!»

  Теперь Сережа чувствовал себя уверенно, ибо являлся гражданином своей страны. Владимир Иванович посмотрел его документы и спросил:
  -  Сергей Андреевич, скажите, с какой целью вы приехали в заполярный город?
  -  Владимир Иванович, если честно, - заработать деньгу.
  -  Как у вас со здоровьем?
  -  Да года не прошло, как я вернулся с армии.
  -  Сергей Андреевич, нужно заключить договор на пять лет – такой у нас порядок. – Вообще-то мы принимаем рабочую силу по вызову: жилплощадь ограничена. Вы попали в хороший момент: свободные места в общежитии есть.

  После того, как Сережа заполнил бланк договора, он дал ему направление в отдел кадров Никелевого завода. Когда Сережа стал уходить, директор напомнил: «Если в устройстве возникнут какие-нибудь препятствия – приди снова ко мне».

  Директору комбината В.И.Долгих было сорок лет – выглядел он молодо. Он был высокого роста с внимательным спокойным выражением лица. Судьба Долгих сложилась по-иному. Время было другое. Во-первых, заключенные на комбинате уже не работали – сменили их добровольцы. Норильск сменил облик – стал современным городом с населением 120 тысяч человек, проживающих в типовых «хрущевских домах», застроенных на пустыре. Старый барачный балаган остался в тундре, в версте от современного град Уникума.
 
  Суровый климат Заполярья вносил корректировку в типаж застройки домов: вечная мерзлота грунта позволяла дома ставить на сваи, что ускоряло темпы строительства и снижало себестоимость затрат; комбинированная застройка домов защищала от морозных шквалистых ветров.

  Изначально, построенные дома, как и все пробное впервые есть – первый блин комом. Дом построили, а пространство между сваями не зашили: одна беда, что заунывно задувал ветер, словно пришли волки наводить тоску, а другая беда – там поселились квартиранты; нет, кур в Норильске Сережа не видел, а вот собаки – друзья человека – там появились. То ли с хозяевами поссорились, то ли определили злачное место вроде притона. И устроили они там бордель. Ждать пришлось недолго: стайками полезло оттуда потомство. Призадумались власти города и стали строить без прорех. Что было, то было – первый блин всегда комом.

  Василий Иванович Долгих уроженец села Енисейской губернии, стало быть, суровый климат ему знаком с детства. Участник Великой Отечественной войны. Воевал в части Брянского фронта – политрук роты, цель которой была выводить из строя вражеские танки с помощью противотанковых орудий. После тяжелого ранения в 1943 году был демобилизован. В 1944 году поступил и в 1949 году окончил Иркутский горно-металлургический институт. С 1949 – 1958 год работал на Красноярском заводе цветных металлов. В июне 1958 года – главный инженер комбината в Норильске. С 1962 – 1969 годы директор комбината. С 1969 – 1972 годы 1-ый секретарь Красноярского крайкома КПСС. С 1972 – 1988 годы – Секретарь КПСС. Одновременно в 1976 – 1988 годах заведующий Отделом тяжелой промышленности и энергетики ЦК КПСС, курировал металлургическую промышленность. С 1988 года – персональный пенсионер.

  «В.И.Долгих, пожалуй, это был один из наиболее профессиональных, эффективно работающих секретарей ЦК. Кандидатом в Политбюро он претендовал до самой пенсии. Молодым, ему еще не было и пятидесяти лет, он стал секретарем ЦК, приехав из Красноярска. Долгих отличала системность, взвешенность: он никогда не предлагал скоропалительных решений, самостоятельность, конечно, допуская предельно допустимое уклонение от поставленной задачи. В своих выступлениях он не любил критиковать, а просто высказывал: личное, ясное и продуманное предложение. Мне кажется, он очень был полезен Политбюро. Но вскоре его увели на пенсию». /Б.Ельцин «Исповедь на заданную тему» - 1990 год./.

  По утверждению либерала В.В.Жириновского, секретарь ЦК КПСС Долгих, выезжая на ликвидацию последствий землетрясения Армении вместе с председателем Совета Министров, Николаем, приехал в аэропорт и только там узнал, что армяне – не мусульмане. Говорит: «Оказывается, они христиане!» Секретарь ЦК КПСС, отвечающий за всю промышленность, не знал, что армяне не мусульмане!» Жириновский объяснил  данный эпизод тем, что – «это были ошибки всех руководителей. Они управляли цифрами. Потому что считалось, что у нас в советской стране народ един с партией – она спокойно по телефонам управляла страной». /стенограмма заседания думы  от 14 мая 1999 года. Выступление В.В.Жириновского /.
 
***

  По поводу телефонов расскажу интересную историю. Забегу немного вперед. Дело было в1965 году. Сестра Нина с мужем Амином пригласили Сережу сходить в гости к их давним знакомым. Захар Петрович и жена Анна жили вдвоем в деревянной постройке барачного типа близ града Уникум. На пенсию в Норильске выходят в возрасте 50-55 лет, в зависимости от вредности производства. Старческим возрастом – эти годы назвать нельзя, но выглядели они старше своих лет.

  Угостить чайком – повседневное явление, а если угостить крепким увеселительным напитком – более значительное событие. Так и произошло. После принятия алкоголя – мозг начинает работать в режиме наркотического опьянения: выдаются сокровенные тайны, порой пренебрегая грань дозволенного бытия. Так случилось с Захаром Петровичем. После того, как гремучая жидкость вступила в права жизнедеятельности головного мозга, Захар Петрович обратился к Сереже:
  -  Сережа, расскажу историю.
  -  Валяй, рассказывай!
  -  Знаешь, - Ивана Александровича?
  -  Это, по-моему, первый секретарь горкома Норильска.
  -  Совершенно верно, он самый.
  «Иван мой земляк – родом мы из одной деревни Западной Украины. Моего отца  в тридцатых годах расстреляли, как врага народа. Меня заставили отречься от отца. Я этого не сделал, попал на шесть лет в лагерь. Отбывал здесь в Норильске. Освободился – остался здесь жить. Иван Александрович выучился – вступил в партию. Вот результат – первый секретарь горкома. Нет, мы никогда не встречались – « не по Ивану  шапка». А тут знаешь, вышла осечка с работой, не поладил с мастером: уволили, а работал я слесарем в ремонтном заводе. Дай, думаю, схожу к земляку, авось, поможет, все-таки первый - «не Кузькина мать».

  Очереди посетителей у кабинета «первого» не было:  день  без приемных часов. Я все-таки постучался и вошел в кабинет. Иван Александрович резко повернул голову и вскрикнул: «Никак, Захар Петрович, - давненько мы с тобой не виделись, землячок». По делу? Ко мне просто так не ходят. Давай, сделаем так. Обождешь в моей гостиной, пока я не освобожусь, а там и поговорим».  Нажал на кнопочку. Тотчас вошла симпатичная девица лет двадцати пяти с улыбкой на лице и легкой походкой как воздушный шарик. «Наташа, проводи в гостиную моего посетителя – пусть подождет до моего прихода», - попросил «первый». Больше всего мне бросились в глаза: телефоны –их было множество и все они стояли на столе. Я догадался, что он по ним вел работу.

  Зайдя в гостиную, я был ошеломлен роскошью комнаты: во всем ее блеске – напоминало королевские покои. Настил на полу: узорчатый паркет. Висела роскошная люстра. На окне висели богатые занавеси на узорчатом карнизе, необычайно-поразительной красоты цветы стояли на подоконнике. Мебель подобрана под цвет ореха. Ножки стола имели фигурную обработку.  Стулья имели вид венской работы. В серванте виднелись дорогие чайные сервизы и разные статуэтки. В правом углу на тумбочке стоял бюстик Ленина. На правой стене висел портрет 1-го секретаря ЦК КПСС, Брежнева. На левой стороне стоял шикарный диван, над которым висела картина «Итальянское утро». Эта картина русского художника Карла.  На картине молодая женщина, умывающаяся под струями фонтана, освещенными мягкими утренними лучами солнца. Она легка и воздушна, как само утро нового дня, утро человеческой жизни. Я прикинул в уме, что здесь «первый» принимает высоких гостей.

  Вскоре появился и сам Иван Александрович. И начал он  разговор с того, как много у него телефонов и по всем нужно вести работу. И начинает работу после того, как примет стаканчик спирту – иначе голова не работает. А затем предложил: «Захар Петрович, не грех нам пригубить по рюмочке – ведь столько не виделись. О делах потом поговорим». И нажал кнопочку. Прислуга в один момент: «Что прикажите, Иван Александрович?» – улыбчиво промолвила. – Наташа, принеси выпить что-нибудь покрепче, соответственно и закусон». Наташа принесла графин спирту, салат из помидор и огурцов первой свежести, балык палтуса и лимонный напиток: правителей баловали деликатесами, невзирая на дефицит изысканных продуктов в зоне вечной мерзлоты.

  Налил Иван Александрович спирту по целому стакану и произнес: «Спирт нужно пить целым стаканом, организм не любит, когда его употребляют рюмочками». Я подчинился. Кстати, из-за проблемы доставки товаров в Норильск, завозился спирт, простым гражданам выдавался по талонам /примеч. автора/. Затем я выложил, зачем пришел. На это он отреагировал положительно: позвонит завтра начальнику цеха и на работе восстановят. И вдобавок сказал: «Захар Петрович, хотя бы техникум у тебя был окончен – устроил  бы тогда в теплое местечко. А так не обессудь». И стал наливать по второму стакану. Я наотрез отказался от второго стакана. – «Спасибо, Иван», - иначе я и домой не дойду.

  После употребления горючей жидкости, мы оба захмелели – я, может, больше. И вдруг Иван Александрович спрашивает меня:
  -  Захар, скажи, в каком состоянии твой кортик?
  Я выдержал паузу недопонимания. На это Иван поправил, не тот кортик, о котором ты думаешь.
  -  Кортик – девственность портит, - это оружие меня интересует.
  -  Понял, Иван, куда клонишь, только не пойму, зачем понадобился мой кортик?
  -  Я могу предложить девицу – в любовь поиграть.
  -  Нет, Иван, супружеские обязанности даже в тягость.
  -  Дело хозяйское, Петрович. – Я своим кортиком, правда, не порчу девиц, ибо они уже до меня порчены, а я на качество провожу анализ.
  -  Типун тебе на язык, Иван. Как ты можешь такое вытворять? Ведь ты «первый», да и перед женой бесчестен.
  -  Захар, жена нужна для порядка в доме, а любовница для престижа в обществе. Иначе я бы и «первым» не был. И потом я ведь не насиловал – все происходило по взаимному согласию.

  Здесь Захар Петрович оборвал рассказ и уточнил: «Лукавил Иван про добровольное согласие девиц», - трудно было на работу устроиться со штампиком «судимость» - вот и приходили на поклон к «первому». Беззащитные женщины испытывали муку и унижение, а партийный «патрон» пользовался полномочием власти. Затем шепнул Сереже в ухо: «Жена Анюта тоже прошла через процедурный кабинет Ивана».

  Затем Иван съязвил:
  -  Свинья, брат Захар, тебя родила! Матка твоя тогда и дома не была. Было бы все иначе, если бы ты отрекся от отца. Жизнь бы потекла по другому руслу.

  Так мне хотелось шлепнуть «первого» по темечку, боялся, - сгноят в тюрьме. Единственно, что я смог выпалить:
  -  Погоди, Иван Александрович! Немного погоди. Надвинется сумрак от черных деревьев, на серый снег упадут запутанные тени. Нет ночи без тени, нет лица пожившего без морщин, нет сердца в мире без чувств и глаз – без единой слезы. Вышел я из гостиной, даже не простившись».

  После рассказа Захара Петровича, как он ходил к «первому», Сережа и его родственники хохотали до слез. Сережа в свою очередь спросил:
  -  Захар Петрович, по поводу работы, он помог тебе?
  -  Да, сделал все так, как и обещал.
  Пророческими оказались слова Захара Петровича. Сумрак надвинулся на судьбу Ивана Александровича. Через год, в 1966 году, Ивана выгнали из горкома партии. Наверное, было за что.

  Нам, наивным простолюдинам, казалось, что наконец-то, - дельца наказали. Так ли это на самом деле. Партия носила символ «честь и совесть» нашей эпохи, поэтому «первого» за любую проказу увольняли в связи с состоянием здоровья – для народа: жест лести, не более.

  Слезный хохот  вызван тем, что знакомые были солидарны с Захаром Петровичем и рады были тому, что он не опустил руку на плешку «первого», иначе бы вы, читатели, не узнали бы про стиль руководства партии. Чем-либо помочь в данной ситуации невозможно: партия и народ едины, ибо народное голосование всегда равнялось – 99,9%, а 0,1% голосов подтверждало демократичность голосования.
  Что касается В.И.Долгих, то он жил и здравствовал. Возраст его перевалил девяностолетний рубеж. Находился в активном состоянии – член Совета Федерации: председатель от исполнительного органа власти города Москвы. Имеет трех взрослых дочерей: Елену, Ольгу, Наталию.

  По официальным данным доход Долгих за 2011 год составил 2,3 миллиона рублей. Василию Ивановичу вместе с супругой принадлежат два земельных участка общей площадью более трех тысяч квадратных метров. Имеют четыре квартиры и жилой дом. /Дума РФ. Проверено 13 декабря 2012 года/.

  За заслугу перед Отечеством В.И.Долгих дважды /1965, 1984 годы/ получил звание героя Социалистического Труда. Член КПСС /1942 – 1991 годы/. В 1991 году В.И.Долгих вышел из партии. Он осознал, что единая партия в стране имеет ущербность.
  Под счастливой звездой родился Василий Иванович, так, вероятно, и должно быть – большому кораблю – большое плавание.
  Восьмое октября 2020 года В.И.Долгих умер.

2017