Последнее желание. История 2. Брейнский круг

Жанр: то ли сюрреализм, то ли 18+, то ли ироническая проза.

***

Под покровом тёплой июньской ночи двое работников кладбища с лопатами в руках пробирались по кладбищу, освещая себе путь меж памятников и крестов фонариками. Они точно знали куда шли и к какой могиле, к могиле Милка и Милки.
- Я тебе говорю, она открыла глаза и подмигнула мне. - Сказал хриплым голосом один мужичок в возрасте, ему около 60-ти лет, но палёный алкоголь и жизнь так покидала, что выглядел он на все 80.
- Та Иваныч, не может этого быть. - Ответил ему на это второй, что был помоложе. - Это ж тебе не кино какое-нибудь. Такого не бывает.
- А вот когда ты сам глянешь, тогда и поговорим, может такое быть или нет. Я тебе говорю, она не человек. Она ведьма.
Молодой усмехнулся и сказал:
- Иваныч, ты сбрендил. И не удивительно. Сколько ты лет на кладбище работаешь?
- Тридцать.
- Вот именно. Уже крыша, небось, съехала за тридцать-то лет такой работы.
- Вот она. - Иваныч остановился и показал на свеженькую могилку ещё без фото, заставленную венками.
Они застыли на месте, рассматривая земляную усыпальницу. Потом Иваныч раздвинул венки в стороны, приложил ухо к могиле и прислушался.
- Тут так тесно. - Сказала Милка.
- Есё бы. Это гьёб как-никак, а мы в нём вдвоём есё.
- А почему я живая? Я точно помню, что умерла.
- Не знаю. - Ответил Милок. - Мозэт, ты не умейла, а все ресыли, сто да. Я слысал, сто такое бывает, сто так много людей зазэво похооонили. Слысала истоию пья Гоголя. Когда его ресыли пеезахоонить и йаскопали могилу, то его тео было пеевёнуто в гьябу. И вообсе, я не хоцу есё больсэ зути нагонять, меня больсэ интеесует, как мы будем выбияться. Воздуха, мезду пьёчим, надолго не хватит.
- Да ладно тебе не шипи. Ты так ужасно шепелявишь. Главное, что мы вместе. - Сказала Милка с романтикой в голосе и опустила голову ему на грудь.
- Да ус. Ямантицнее места не пьидумаес.
Иваныч шарахнулся от могилы как ошпаренный, выпучил глазища от страха на молодого и, заикаясь, сказал:
- Они… т… там… раз… разговаривают.
- Ты чего, Иваныч? - Испуганно спросил молодой.
- По… послушай с… сам.
Молодой осторожно и медленно приложился ухом к могиле, но ничего не услышал.
- Да нет там ничего, Иваныч. Чё ты меня пугаешь? Ты что лишнего хряпнул? - Взбодрился молодой.
Тут Иваныч как с цепи сорвался, стал вести себя будто одержимый. Он разбросал венки в стороны и принялся раскапывать могилу.
- Иваныч, угомонись. Что ты делаешь? - Пытался остановить его молодой. - Тебя уволят, старый ты пень. На  сутки загремишь за осквернение могилы.
Иваныч резко повернулся к молодому своим страшным лицом, сжимая черенок лопаты, да с такой искрой в глазах, что у религиозного фанатика, и странной интонацией похожей на игру с угрозой спросил:
- Ну, ты же меня не сдашь, правда?
Молодой испуганно попятился назад, то и дело, поглядывая на лопату Иваныча.
- Нет, конечно. Ты что?
Молодой оставил Иваныча у могилы и ушёл. Иваныч продолжил копать и приговаривал:
- Сгинь нечистая, сгинь. Я не дам тебе выбраться.
- Мне не показалось, по-моему, кто-то нас раскапывает? - Спросила Милка. - Слышишь?
Милок прислушался.
- Так я вьёде и язговор цей-то слысал. Пьёсто подумал, сто показалось.
Милок заёрзал, закопошился и закряхтел.
- Блин, сто-то так в бок давит, пьяямо резэт узэ. - Он запустил руку под себя и с усилием достал из-под себя увесистый камень с ладошку. - А он как сюда попал?
- Понятия не имею. - Ответила Милка.
- О, я слысу. Тоцно нас откапывают. - Сказал Милок.
- Побыстрее бы уже, а то как-то тут душновато становится. - Сказала Милка.
- Мы быстьё воздух йасходуем. Давай поменьсэ болтать и дысать церез йаз, а то откопают и опять закапывать пьидётся. - Решил Милок.
- Да ты прав. Я уже не могу слушать твоё шипение. Когда интересно язык отрастёт?
Они замолчали, прислушиваясь к чавкающему звуку лопаты, врезающейся в земляную насыпь могилы. С каждой четвертью часа звук становился громче и громче, значит, земли над ними становилось всё меньше. Несмотря на возраст Иваныч справился с работой быстрее, чем справляются двое молодых, когда копают свежую могилку. Но для уставшего Иваныча был не слабый шок, когда он добрался до крышки гроба, отковырял лопатой гвозди и поднял крышку. Молодая парочка вполне себе живая лежала в гробу в обнимку, а пацан ко всему ещё и голый. Пока Иваныч соображал да замахивался лопатой, чтобы рубануть бесовскую парочку, Милок запустил в его обезумевшую физиономию тот самый камень из-под бока. Дедуган с лопатой потерял равновесие, пошатнулся и брякнулся на задницу в ногах у Милка и Милки. Милок, тряся своим хером, подскочил из гроба, обезоружил Иваныча и выкинул лопату из ямы. Потом оттолкнулся от плеча Иваныча пяткой и подпрыгнул, чтобы выбраться наверх. Милок поднял лопату, протянул её черенок Милке, потянул, а та ухватилась за деревяшку и, перебирая ногами по стенкам могилы, выкарабкалась из ямы. Голый, грязный Милок, болтая своим хозяйством, и Милка в перепачканном грязью платье оставили Иваныча в разрытой могиле с открытым гробом и под покровом тёплой июньской ночи побежали прочь с кладбища.
- Хоросо, сто ноць. - Набегу сказал Милок. - Никто не увидит меня, бегусего голяком по дойоге.
Милка гигикнула:
- Кхеге.
 И добавила:
- Это точно.
- Мне бы одезду йаздобыть. У тебя слуцяйно нет знакомых, котоые не знают, сто ты умейла? - Шутейно спросил Милок. - А то как-то стйанно будет заявиться к тому, кто знает и был на похоонах, пйосить одезду да есё и для голого музыка, котоый на похоонах исполнял твоё последнее зэлание.
Милка засмеялась.
- Если бы ко мне такая парочка нагрянула, я бы точно офигела.
- Ёлки. Я вспомнил. - Сообразил Милок. - Я зэ когда исполнял последнее зэлание, то йазбросал одезду по кладбиссю и где-то там зэ по пути бйосил сумку. Пьидётся вейнуться на кладбиссе.
- Ну, не чёрт побери а? - Возмутилась Милка. - Опять кладбище?
- А сто поделать, Милоцька? Извини, так надо. Если хочес, мозэшь меня подоздать у входа на кладбиссе, а я постаяюсь побыстьее.
- Нет уж. - Настойчиво возразила Милка. - Пойдём вместе. Я тебя в это втянула, поэтому всё будем решать вместе.
- Сто знацит втянула? - Спросил Милок. - Никуда ты меня не втягивала?
За разговором они повернули и потопали обратно на кладбище.
- Да? Не втянула? А кто умер? Не я?
- Но ты зэ не полностью умейла. Мы вот с тобой идём зывые.
- А последнее желание? - Загадочно спросила Милка.
- А сто зэлание?
- Оно же моё. Получается, что ты попал в такую ситуацию из-за моего желания. И вообще, ты не мог меня немножко обмануть и не выполнять это желание?
Милок выпучил глаза, как будто она склоняла его к преступлению.
- Ты сто, Милоцька, как это? Это зэ твоё зэлание. Я тебя люблю и не мог поступить инаце.
- Что, правда? - Смущённо пропела Милка.
- Конефно. - Ласково улыбнулся Милок.
- Блин, так обожаю тебя, Милочек. - Милка прижалась к голожопому Милку, одной рукой обхватила его за шею, а другой сжала его болтающийся грязный хер в кулачок и отрывисто поцеловала в губы, в щеку и в висок.
- Я тебя тозэ. - Сказал Милок и взял её за руку.
Они зашли на кладбище и Милок сразу повёл Милку тем же путём, каким бежал к могиле от милых бабок-спекулянток, торгующих цветами. Сумку нашли почти сразу. Ещё немного пройдя, нашли его  рубашку, висящую на кустах. А ещё чуть подальше, когда уже было видно Ивыныча, сидящего на куче земли возле Милкиной могилы в крутых раздумьях, нашли штаны, что валялись прямо под ногами.
- Давай тепей тихонецко, стобы дед не услысал к выходу. - Шёпотом прошепелявил Милок, застёгивая ширинку. - Ну его к цёйту. Бойной какой-то.
Милок и Милка в обнимку шли по дороге, приближаясь к городу, а где-то сзади уже занимался рассвет и небо окрашивалось в красное.
- Что будем делать, Милок?
- Пока не фнаю.
- К родителям мне точно нельзя. Мама разрыв сердца получит, а папа тебя убьёт просто.
- У меня в сумке есть деньги. Мозэм ко мне поехть, позыть пока не пьидумаем, как родителям объяснить.
- Мозно. - Вдруг вырвалось у Милки. - Блин, я из-за тебя тоже шепелявить начну.
- А цё так?
- Ну, не знаю. Это так сильно слух режет и как-то само по себе получается повторять за тобой. Не привычно так.
- Ницего. Язык отрастёт, всё хоросо будет.
- А если не отрастёт?
- Отрастёт. Есё длиннее, цем был. Обыцьно на йегенейацию надо месяца цетые-пять, мозэт полгода. Палес, помню, отястал цетыйе месяца. Пьявда, кьёвь есё идёт, вкус цюствую.
- Не надо длиннее. - Надула губы Милка. - Хочу, чтоб мой язык был, как раньше.
- Посмотрим.
Милка запустила руку в карман платья и сама удивилась находке. Она достала жёлтый лотерейный билет, повертела его в руках, а потом вспомнила:
- А! - Воскликнула она. - Это ж я за несколько дней до того как заболела, выиграла в лотерею.
- Кьёво. И сто? Больсой выигыис?
- Я не помню. Но вроде не маленький. Тут написано, что билет действителен 14 дней. Значит, болела я пару дней, потом умерла, похороны, туда-сюда. - Начала прикидывать Милка. - Ещё не поздно.
- А сто делать? Куда идти за выигысом?
- Помню, мне позвонили и сказали, что за выигрышем надо ехать на поезде в Брейнск .
- В Бьейнск? Это сто за гойяд такой? Пейвый йас слысу. И поцему именно на поезде? Автобусом зэ быстйее.
- Мужчина сказал, что туда ходят только поезда. Дорожного сообщения нет.
- Ух ты! Загадоцьный гойяд. Я заинтйигован. Так мозэт пока туда и поедем, за твоим выигьисом?
Милка сверкнула игривым взглядом, улыбнулась и сказала:
- А что, Милок, поехали. Мы всё равно для всех умерли и никто нас скоро не ждёт.
- А поехали, Милоцька.
Как оказалось, в железнодорожных кассах продавались билеты до Брейнска, но никто толком не мог сказать, что это за город, потому что народу туда ездило не то что мало, а вообще два человека в месяц, а кассирша как-то странновато косилась на Милка и Милку. Это показалось очень странно. Тем не менее, Милок и Милка не собирались отступать и давать заднюю. После всего, что с ними случилось, они уже ничего не боялись. Более того, такая Брейнская загадочность наоборот только подогревала их любопытство. И наша влюблённая парочка отправилась в это путешествие с большим удовольствием, зато в пустом поезде. В пути они уснули и всю дорогу проспали, не запомнив ни одного населённого пункта, которые проезжали и сколько времени ехали. То есть вообще дорогу не запомнили. Также не видели ни единого человека, ни в вагоне, ни выходящего из него.
На станции Брейнск с единственной тёткой на перроне, читающей газету, из поезда вышли только Милок и Милка. Тётка сразу сложила газету и поспешила к ним на встречу. Обычная тётка в длинной юбке и салатовой кофточке на розоватую блузу.
- Здравствуйте. Я Елена. - Поздоровалась она и парочка кивнула ей головами. - Вы, наверное, выиграли в лотерею?
- Да. - Сказала Милка. - Мне мужчина сказал сюда ехать за выигрышем.
- Совершенно верно. - Подтвердила тётка. - Я вас встречаю.
Милок и Милка удивлённо переглянулись.
- Так я выиграла несколько дней назад. Откуда вы знали, когда я приеду? Вы что тут целыми днями сидите и ждёте?
- Это моя работа. Я встречаю победителей лотереи. Я не знала когда вы приедете. В Брейнск очень редко приезжают новые люди, поэтому, когда приезжает поезд с новыми людьми это у нас целое событие, о котором знают сразу все жители города.
- Понятно. - Сказала Милка.
- Честно говоря, мы думали, что вы будете одна, а вы с молодым человеком.
- А что это будет проблемой?
- Что вы, что вы! - Заулыбалась Елена. - Мы очень рады гостям. У нас замечательная гостиница. Сейчас мы с вами пойдём в гостиницу, вы оставите сумку в номере, примете душ, а потом я вам покажу, где вы сможете забрать свой выигрыш.
- А что гостиница близко, можно пешком дойти? - Спросила Милка.
- А у нас здесь всё близко. Городишко-то маленький. У нас даже общественного транспорта нет, нет такси, личного авто тоже нет.
- И сколько же человек живёт в городе?
- Сейчас вместе с вами ровно 203 человека.
Милок и Милка снова удивлённо переглянулись.
Милок специально ничего не говорил, чтобы не портить первое впечатление о себе своим шепелявством. Он, конечно, понимал, что всё время молчать не получится, но всё-таки хотел оттянуть этот постыдный момент как можно дальше.
- То есть получается, что без нас 201 человек был? - Спросила Милка.
- Совершенно верно.
Милок порывался задать свои вопросы этой постоянно улыбающейся, будто пришибленной, Елене, но всё равно молчал, только толкал Милку в бок, тем самым говоря ей, чтобы она спросила ещё что-нибудь у Елены.
- Так это у вас даже не город, а посёлок какой-то или даже община. - Подытожила Милка.
Милок толкнул её в бок и сделал строгое лицо, мол, чего ты такая бестактная обижаешь местное чувство патриотизма.
- Какой есть. - Сказала Елена. - Зато у нас здесь очень хорошо, все очень счастливы и друзья.
- А поезд часто ходит? - Спросила Милка.
- Как только кто-то выигрывает лотерею, так сразу победитель едет к нам в Брейнск за выигрышем.
- И часто выигрывают?
- В эту лотерею не чаще, чем в любую другую.
 Милок и Милка заметили, что Елена недоговаривает, когда разговор касается приезда или отъезда из города или специально что-то скрывает от них. Не успели они отойти от входа на станцию, как Елена остановилась, показала на семиэтажное прямоугольное здание с надписью «Брейнск» и сказала:
- Пришли. Это наша гостиница. У вас номер пять. Это на седьмом этаже слева от лифта.
Милок и Милка опять удивлённо переглянулись. Милок показал глазами, чтобы Милка спросила, и она спросила:
- У вас номера начинаются с верхнего этажа?
- Да. Так уж сложилось, что с первого по шестой этаж ничего нет, там никто не живёт.
- В каком смысле ничего нет? В смысле, там столовая может, кинозал или кафе, да?
- Нет. Там вообще пусто. Голые стены, окна и всё. Даже коммуникаций нет никаких.
- А зачем? Там что-то будет потом?
- Нет. - Ответила Елена. - Брейнске люди не живут с первого по шестой этаж. Считайте, что седьмой этаж — первый.
Милок и Милка оглянулись по сторонам. Они стояли на пустой широкой круговой площади метров 500 в радиусе, вымощенной брусчаткой с чьими-то именами на каждом камне. Буквально в нескольких шагах от входа в гостиницу был вход на железнодорожную станцию. Здесь всё рядом. В центре площади возвышалось самое эпичное и высокое квадратное здание из красного обожженного кирпича под куполом с четырьмя входами с южной, северной, западной и восточной стороны. Площадь на вид как огромное красное кольцо, огранённое семиэтажными зданиями разной формы, а красный цвет этому кольцевому городишке придаёт красный обожженный кирпич. Одно цилиндрическое здание ещё строилось из того же красного кирпича, но самое любопытное то, что в Брейнске при отсутствии транспортного сообщения откуда-то взялись стройматериалы, например, лес, стекло, арматура, песок, цемент, гвозди, инструмент, прочее и, конечно же, красный обожжённый кирпич. Милок и Милка ещё никогда до этого не видели здание полностью в виде шара или усечённой пирамиды. Выйти из кольца можно через арки, которые встроены между зданиями в глухих стенах с южной, северной, восточной и западной стороны и отделяют здания друг от друга.
- В принципе это и есть Брейнск. - Сказала Елена. - Другая часть города вам ни к чему.
- А где эта другая часть?
- За восточной аркой.
- А что там?
- Производство. Откуда же у нас, по-вашему, строительные материалы, инструмент?
- Вы сами всё делаете что ли? - Удивлённо спросила Милка.
- Совершенно верно. Мы очень самодостаточны. - Горделиво сказала Елена.
- Странное место. А что ещё за арками? - Спросила Милка.
- За южной аркой с обратной стороны зданий запасные выходы на беговую дорогу, чтобы люди не выходили в спортивной одежде на главную площадь.
Милок и Милка снова удивлённо переглянулись, а Милок опять толкнул любимую, чтобы спросила.
- А что в спортивной одежде нельзя?
- Не то, что нельзя. Такая традиция. Все ходят в спортивной одежде только по беговой дороге или дома.
- А если я выйду в спортивных штанах на площадь? - Спросила Милка. - Что будет?
- Вас просто засмеют, а если вы мало делаете для города, то могут даже выгнать на беговую дорогу, чтобы вы догоняли свою тень и плевали на неё 573 раза. Количество плевков назначается городским советом в зависимости от вашего статуса, но 573 раза это обычное количество.
- А если я новенькая и не знаю ваших правил?
- Новичкам обычно везёт, им назначают всего 303 плевка. Не знание не освобождает от ответственности. - Продолжала рассказывать Елена всё с той же прибацаной улыбкой на лице.
«Какая-то Хренляндия с претензией на переиначенный Пентагон». - Подумал Милок и улыбнулся себе под нос, с интересом вертя головой по сторонам.
- Хорошо. - Елена сложила ручки на груди в замочек. - Вы сходите в номер, а я буду ждать вас через два часа у восточного входа в городской центр. Восточная дверь находится со стороны станции поездов. - Она показала на квадратное здание под куполом в центре площади.
- Именно восточная дверь? - Переспросила Милка.
- Совершенно верно. Вновь прибывшие победители лотереи должны входить в центр только с восточной двери.
Милок и Милка ещё раз переглянулись, пожали плечами, глядя друг на друга, и Милок, выбрав самое не шепелявое и даже не русское слово, сказал:
- Окей.
Елена развернулась и бодрой походкой поскакала по пустой площади к городскому центру, а эхо от цоканья её каблуков запрыгало со стенки на стенку.
- Сто за хъень, Мильцька? - Спросил Милок с улыбкой, открывая перед своей барышней дверь в гостиницу. - Где мы?
- Не знаю, Милочек, но это так не обычно.
- Согйясен.
- У нас есть два часа. Пойдём-ка в наш номер скупаемся и потрахаемся. - Предложила Милка. - Никогда ещё не занималась этим в более странном месте.
- Уйя-я! - Негромко воскликнул Милок, взял её за руку, и они поспешили на ресепшн узнать, что да как в этой гостинице. - Тйяхаться.
На ресепшне сидел администратор — мужичок средних лет в синей жилетке и коричневой шляпе с надписью во лбу «Брейнск». Мужичок был полукиборговой наружности из-за той же прибацаной улыбки, как у Елены, частого, неестественного моргания глазами, а голова его, когда он смотрел то на Милку, то на Милка, вертелась из стороны в сторону, будто на шарнирах и так же шустро и отрывисто как у воробья или попугая. Других людей в гостиничном холле, как и на площади, не было.
- Добро пожаловать в Брейнск! - Мягким полупидарским баритоном  пропел администратор.
- Здрасте. - Живеньким голоском сказала Милка.
Милок, молча, кивнул головой, но изобразил приветливую улыбку. Полупидарский полукиборг достал откуда-то из-под своего стола синюю карточку с золотистым кругом и обходительно спросил:
- Я так понимаю, победитель дама?
- Да. - Улыбнулась Милка.
- Тогда это вам, госпожа. - Он протянул её синюю карточку. - Карточка постояльца выдаётся только победителям лотереи.
- Господин со мной. - Подыграла Милка, показывая на Милка.
- Всенепременно. Ваш спутник наш уважаемый гость и ему будут оказаны все доступные услуги и почести. Лифт там. - Он показал в сторону небольшого коридора, куда вели три приступки. - Ваш номер пять на седьмом этаже. В номере есть полотенце, тапочки, халат, одноразовые средства личной гигиены, трёхспальная кровать, бар, в холодильнике еда. Если вы захотите покушать посущественней, справа от нашей гостиницы есть ресторан. Большая просьба, не выходить из лифта с первого по шестой этаж. Это всё, что вам необходимо знать, проживая в нашей гостинице. Хорошего вам дня! - Отчеканил админ-полукиборг.
- Это тот ресторан, который называется «Брейнск»? - Подколола админа Милка, потому что здесь всё называлось «Брейнск», но админ похоже не оценил стёба или просто не заметил.
Зато было заметно, что эту приветственную речь он повторял уже не одну сотню раз, поэтому говорил её позитивно, конечно, но несколько безразлично и в интонации чувствовалось, что он так и хочет между слов вставить нечто вроде:
«Лифт, ****ь, там. Номер, сука, там. Можно пожрать в номере, а можно в ресторане. Всё. Шлёпайте отсюда и не полощите мне мозг».
А может это только показалось? Может здесь и правда все такие вежливые, приятные и дружелюбные, а Милок с Милкой просто привыкли жить в окружении хамства, бескультурья и невежества и поэтому им трудно поверить, что всё происходящее в Брейнске и милые люди не игра и не показуха? Хотя, конечно, этот админ-полукиборг настолько сладкий и приторный тип, что из-за этого довольно отвратительный. Милок даже подумал, что было бы неплохо врезать ему пощёчину или достать свой толстый хер и ляпнуть им этому типу по щеке. Он не только подумал, он даже представил яркую картинку, как он залазит на стол ресепшна, спускает штаны и хлещет членом по щеке этого типа в коричневой шляпе, а тот сидит, вежливо улыбается и говорит: «Добро пожаловать в Брейнск». Но потом Милок подумал хорошенько и решил, что это в нём говорит воспитание того привычного окружения, из которого он приехал в необычайный Брейнск — странный, но очень приятный, самодостаточный и геометрически правильный городишко.
Поблагодарив мужичка в коричневой шляпе, Милок и Милка поднялись по приступкам к лифту. Никакой платы или предоплаты с них не потребовали, и это тоже показалось очень странным. А не сыр ли это в мышеловке?
На панели управления лифтом было всего три длинные золотистые кнопки с красивыми каллиграфическими надписями: «первый этаж», «пятый этаж» и «седьмой этаж». Когда Милок нажал кнопку нужного этажа, в лифте сразу же заиграла приятная лирическая музыка, а точнее какая-то совсем не знакомая им песня о Брейнске, что-то вроде гимна города и пока песня не закончилась, лифт не остановился. Стихи этой песни не выиграли бы и трёхтысячное место из двух с половиной тысяч доступных мест на конкурсе рифмы. Исполнитель видимо с детства стеснялся самого себя в зеркале и со временем вовсе стал ненавидеть своё лицо и голос, но потом кто-то жестоко подшутил над ним, сказал, что он замечательно поёт и потуги продолжились. Ну, то есть вообще уши вяли и сохли, как лопухи во время осеннего ненастья, от такого поп певца. Но музыка приятная, хоть и заунывная. В лифте всего три кнопки и то одна из них отправляет лифт на закрытый этаж, зато до седьмого этажа лифт поднимался не меньше четырёх с половиной минут. Похоже, эта пытка песней специально была задумана — пока постояльцы гостиницы не прослушают песню о Брейнске до конца, лифт не откроется.
На седьмом этаже тоже никого не было. На полу синяя ковровая дорожка с золотыми кругами, как на карточке постояльца. Все двери синие с золотыми кругами в середине. Седьмой этаж отличался от привычных гостиниц коридорного типа, которые раньше видели Милок и Милка. В этой гостинице этажи, по крайней мере, седьмой этаж точно был кругового типа. Номера шли вокруг шахты лифта так, что можно было совершать утренние пробежки по кругу. Дверь в номер Милка и Милки не была заперта. В номере всё как рассказал админ-полукиборг. Окно в номере занимало всю стенку, а вид из него был, как и всё в Брейнске, престранный — густой туман молоком с парящими в нём надувными шариками в форме синих шорт, хотя на главной площади ни тумана, ни летающих шариков даже не предвиделось.
- Посмотри, какое большое окно. - Восхитилась Милка, снимая одежду. - Никогда не видела таких больших окон.
- Я визу. Только вид из него осень стйянный. - Сказал Милок, скидывая рубашку на пол, предвкушая пылкие поебушки с возлюбленной.
Он задрал Милкино платье с декольте, подхватил Милку за ляжки, поднял на руки с растопыренными ногами и повалил на широченную кровать, которая стояла прямо посреди номера, но, тем не менее, в комнате оставалось много свободного места. Унитаз, душевая кабинка, умывальник, шкаф, два кресла с кофейным столиком были хаотично расставлены в этой же комнате, где и кровать. На одной стене висела картина с изображённым на ней тем самым густым туманом, что за окном, в другой стене встроенный бар за стеклянной дверцей. По левую и по правую сторону от бара две одинаковые по размеру картины, но чуть поменьше, чем картина с туманом: на одной синие шорты, обтягивающие чей-то возбуждённый и торчащий член, на который Милка то и дело постоянно заглядывалась и облизывала свои губы, а на другой короткие синие шорты, обтягивающие чью-то упругую жопу, на которую у Милка не прекращал стоять хер. Правда Милок и Милка обратили на всё это внимание не сразу, а только после того, как от души и вдоволь натрахались во всевозможных позициях, что аж у Милка ноги не ходили, а у Милки не сдвигались вместе, и захотели воспользоваться гостиничным сервисом в номерах. После небольшого перекуса любовнички уснули и продрыхли до тех пор, пока их не разбудило громкое объявление на всю главную площадь:
«Уважаемые горожане и гости Брейнска, сегодня стартует ежеквартальный марафон синих шорт. Администрация Брейнска приглашает всех желающих принять участие в забеге, который будет проходить сегодня на беговой дороге. Главное условие для участников — женщины в синих шортах топлес, мужчины в синих шортах топлес. Пара победителей получит кубок мэра Брейнска и почётную возможность публично зачать нового жителя Брейнска на главной площади в удобной двухместной палатке первого поселенца Брейнска».
- Бляха-муха, это что ещё за рак? - Спросонья прохрипела Милка.
- Мозэт пойдём, побегаем? - Спросил Милок.
- Чтоб я тут ещё сиськами трясла, а потом трахалась прилюдно? Нет уж, с меня хватит моих извращенских похорон. Мы пойдём за выигрышем в городской центр. Мне уже не терпится получить его.
- А сто? Я тебя йяком в паатке пейвого пофеленса позамкал бы. - Усмехнулся Милок, растянувшись на кровати.
- Вставай уже, развалился! - Засмеялась Милка. - Жамкальщик шепелявый.  Язык отрасти сначала. Пошли в городской центр. Нас же Елена-улыбашка ждёт.
- Узэ иду.
Снова спуск в лифте длиной с нудную песню, опять полная эйфории и услужливости улыбка админа-полукиборга и главная площадь, которую спустя пару часов уже было не узнать. Вместо брусчатки с именами уже откуда-то, будто нарисовался, красный асфальт с какими-то рисунками, что хрен разберёшь что это — нарисованные фигуры, зигзаги, загогулины или иероглифы. На площади то тут, то там небольшие группки молодых мужчин и женщин по три, четыре человека, но не больше в синих шортах и топлес. Милок, естественно, сразу же начал пялиться на молоденькие сиськи и красивые, обтянутые синими шортами бёдра и жопы, пока у него снова не встал хер, а Милка точно также сверлила взглядом торчащие члены мужиков, затянутые синими шортами. Только теперь они поняли, чьи части тела изображены на картинах в номере — любого брейнского марафонца.
- Бляха-муха, что за город? Я всё время в сексуальном напряжении. - Заметила Милка.
- Угу. Я тозэ. - Подтвердил Милок и оттянул штаны между ног.
А на фасаде того самого квадратного городского центра под куполом появились расфуфыренные, разукрашенные и красиво прилепленные, а может прибитые на белую доску буквы из красного обожжённого кирпича, а надпись гласила: «Да здравствует марафон синих шорт!» Кто, когда и каким образом успел всё это устроить, особенно затащить за пару часов на фасад городского центра столько красного кирпича и водрузить его весь на доску, так художественно выложив в виде букв, не понятно. И повсюду летают синие гелиевые шарики в форме шорт. Пока Милок и Милка шли к центру площади, полуголые марафонцы в синих шортах короткими колонами побежали через южную арку на беговую дорогу.
У восточных дверей городского центра нашу сладкую парочку встретила Елена в синих шортах и топлес, и повела их внутрь центра. Милок поначалу смотрел на её задницу и на огромные уже повисшие буфера, почти шлёпающие её по желеобразному животу в районе пупа, но потом рассмотрел и понял, что Елена совсем не привлекательная тётка, хотя в одежде казалась ничего так. На первом этаже внутреннее помещение городского центра — это просторнейший холл с колонами по бокам и с какой-то вообще не вписывающейся в интерьер каменной штольней посередине залы больше похожей на дыру в земле природного происхождения. Штольня заполнена водой бирюзового цвета и у самой штольни собралась очередь из человек двадцати: одни в синих шортах и топлес, но их меньше, чем других, одетых как обычно кто в чём. Создавалось такое впечатление, что все жители Брейнска топтались в этой очереди. Один поднимался по короткой лесенке из воды, а другой в порядке очереди спускался по этой лесенке и нырял куда-то под воду, а потом выныривал и опять ныряли, но люди в синих шортах почему-то не ныряли, они просто стояли в очереди, наблюдали за ныряльщиками и разговаривали с ними и между собой. Возле спуска в штольню стоял улыбчивый пухлощёкий мужичонка в синих шортах с планшетом и ручкой. Он о чём-то общался с очередным ныряльщиком, записывал что-то в свой планшет и тогда человек спускался по лесенке в воду. Видно даже Брейнск бюрократия не обошла стороной. В западной стороне холла виднелись два окошка вроде вокзальных касс, в которых сидели старые бородатые деды с каменными, морщинистыми и наглыми рожами, мудрёными опытом. В одну кассу тоже стояла очередь, и бурчащий дед-кассир что-то выдавал людям или продавал, Милок с Милкой сразу не смогли разобрать издалека. А неподалёку от штольни, по всей видимости, разместилось кафе, куда отходили люди, уставшие стоять в очереди. Милок толкнул в бок Милку, чтоб она пообщалась с Еленой и задала ей вопросы, потому что понятнее Брейнск никак не становился.
- Елена, а зачем люди ныряют?
- За выигрышем.
Милок с Милкой удивлённо переглянулись.
- В каком смысле? - Спросила Милка.
- Те, кто не в синих шортах это победители лотереи, как и вы. По условию лотереи победители должны нырять в пещеру за своим сокровищем.
- За сокровищем?
- Совершенно верно. Вам тоже нужно нырять. Мы идём туда. Ваш друг тоже может нырнуть, если захочет. Вода в пещере не простая, а лечебная.
- Это, конечно, здорово. Но я-то думала, мне просто выдадут какие-то деньги или приз. - Сказала Милка и растерянно глянула на Милка, на что тот согласился с ней кивком.
- У нас другая лотерея. Мы хотели сделать её интересной. Это такой маркетинговый ход.
- Нет-нет, вы не подумайте, - заулыбалась Милка, - нам очень интересно у вас и мы с радостью нырнём за своим сокровищем.
Милок улыбнулся, кивнул и на радостях не смог больше молчать:
- А поцему не ныйяют с аквалангами? Так зэ эффективнее.
Елена расплылась в улыбке.
- Так вы говорите? - Спросила она. - А я уже подумала, что вы немой.
- Он просто получил травму и остался без кусочка языка и теперь стесняется своего нового образа. - Сказала Милка.
- Тем более рекомендую вам нырнуть. - Настойчиво сказала Елена, с заботой и сочувствием положив ладошку на руку Милка. - Все раны заживут.
Милок, конечно, не стал говорить ей, что с его способностью к регенерации ему насрать на её рекомендации, но сделал красивую притворную улыбку и сказал:
- Фпафибо больфое.
Они подошли к мужичонке у спуска, и Елена представила ему Милка и Милку:
- Вот знакомься. Это победители лотереи Милок и Милка.
- Добро пожаловать в Брейнск. - Восторженно и бодро выплюнул мужичонка. - Запишу вас под номером двадцать три. Пока дойдёт очередь, сходите в кассу получите свой выигрыш и подождите в кафе, чтобы не стоять.
- Не поняла. - Сказала Милка. - Елена сказала, что за выигрышем надо нырять.
- В кассе вы получите выигрыш, который потратите в Бренске, а в пещере найдёте сокровище, которое сможете увезти с собой домой. - Пояснил мужичонка.
- Даже так? - Милке всё больше начинал нравиться Брейнск и его люди.
- Да. - С улыбочкой ответил мужичонка. - Елена везде проведёт вас.
И снова Милок с Милкой, взявшись за руки, зашагали за вертлявой, выписывающей восьмёрку, задницей Елены к кассе за выигрышем.
- Откуда у вас всё? - Спросила Милка. - Я помню, вы говорили, что город самодостаточный, но где заводы, фабрики, которые всё это производят? Мы видели только магазины на площади.
Елена гордо улыбнулась и ответила:
- Всё производство находится за арками. Я вам говорила.
- Но там должен быть целый индустриальный городок. Стройматериалы, еда, одежда, электричество, декорации, надувные шарики, гелий в конце-конце чтобы надуть их. Если нет транспортного сообщения, то получается, что вы всё это производите?
- Совершенно верно. Поверьте, чтобы обеспечить всем этим 200 человек нужно не так и много мощностей. Несколько производственных павильонов с печами для обжига, пекарнями, глиняный карьер, несколько теплиц, пара куриных ферм. Автоматизации нет, всё делается руками горожан.
- Понятно. - Сказал Милок. - Вы больфые молосы.
- Спасибо.
Возле кассы очереди не было, поэтому Елена сразу обратилась к бородатому деду:
- Добрый день. Нам бы получить выигрыш.
- Всем бы получить. - Угрюмо пробурчал дед. - Какой у вас квартал?
- Этот.
- Ваш лотерейный билет давайте.
Елена повернулась к Милке и сказала:
- Дайте ваш лотерейный билет.
Милка прошвырнулась по карманам и передала Елене билет.
Дед посмотрел билет, привычным движением насадил его на металлическую спицу, торчащую из стола и заострённую к верху, на которой уже была стопка проткнутых билетов. Потом дед раздвинул две половинки столешницы стола, за которым сидел, а под ними в прямоугольной коробке пачками лежали разноцветные бумажки похожие на денежные купюры.
- В этом квартале синие.
- Я знаю. - Ответила Елена.
- Я не вам говорю, а победителю.
- Ага. Спасибо. Буду знать. - Сказала Милка.
Дед отсчитал из синей пачки, сдвинул половинки столешницы и протянул бумажки в окошко. Елена отодвинулась и показала Милке, чтоб та взяла их. Милка чуть наклонилась и взяла синие бумажки с непонятными рисунками да узорами, портретом какого-то человека в пижаме с белыми дырками вместо глаз и римской цифрой «I» на каждой «купюре».
- Это ваш выигрыш — сто восемьдесят синих. - Сказал дед. - Этой купюрами вы сможете расплачиваться только в Брейнске.
- Я так и поняла. - Насмешливо сказала Милка, подумав, мол, ещё бы, если бы я ими расплатилась где-нибудь в нормальном городе, то меня бы приняли за шизофреничку.
Милок и Милка снова переглянулись. Они чуть было не подняли на смех эту брейнскую настольную монополию.
В кафе за столиком сидела ещё одна влюблённая и очень общительная престарелая парочка победителей лотереи, которая любезно пригласила Милка с Милкой подсесть к ним и присоединиться к трапезе в ожидании очереди. Елена оставила Милка и Милку в кафе, сказала, что через полчаса вернётся, и повиляла своей пышной жопой в сторону западного входа. Милка присела за столик, а Милок, дабы избежать словоблудия при первой встрече и не ставить самого себя в неловкое шепелявое положение, ушёл к стойке бара, где сияла улыбкой молодая барменша с прекрасными стоячими сиськами и в синих шортах.
- Дорогуша, вы тоже не местные? - Спросила красивым дикторским голосом пожилая седовласая тётенька, держа дрожащими руками вилку с насаженным на ней куском печёного яблока.
- Да. - Ответила Милка, присаживаясь на стул. - А как вы поняли?
- Местные все полуголые и в синих шортах ходят. - Рассказал тощий дяденька с добрым лицом и мягким голосом.
- Что вы знаете об этом месте? - Спросила Милка, а сама краем ревнивого глаза косилась на Милка, флиртующего с барменшей.
- Что местные не всегда так ходят. Только во время марафона. - Ответил дяденька.
- Ну, это мы уже заметили. Что это за город? Почему сюда не ходит транспорт?
- Идёт поезд, когда кто-то выигрывает в лотерею. - Ответил Дяденька.
- Это всё нам рассказала эта Елена. Вы, как не местные, можете рассказать ваши впечатления? Или может, вы что-то знаете, чего не говорят эти чудаки в синих шортах?  Вот вы с мужем… я же правильно поняла, вы супруги?
- Да, дорогуша. - Ответила тётенька, посмотрела на своего дяденьку, и они улыбнулись друг другу.
- Вы с мужем, когда приехали? - Спросила Милка, терпеливо поглядывая, как Милок пальцами лапает соски барменши, на что та сучка похотливо делает вид, что смущается, а сама выпячивает сиськи вперёд чуть ли уже не запихивает их в рот Милку, чтобы он их пососал. А Милок и рад стараться, и даже не оглянется на свою любимую.
- Мы давно здесь. - Ответил дяденька. - Чтобы не соврать мы приехали сюда, наверное, в вашем возрасте.
- Что!? - Милку прихватил шок и тревога одновременно. - То есть вы тут застряли?
- Нет, конечно, дорогуша. - Улыбнулась тётенька. - Мы сами захотели остаться.
- Но зачем? - Удивлялась Милка. - Что здесь может держать? Здесь же какая-то утопия, да ещё и нет связи с внешним миром.
Дяденька с тётенькой переглянулись, как Милок с Милкой переглядывались, когда Елена что-то рассказывала о Брейнске, но они посмотрели друг на дружку с большей нежностью и любовью. Обычно так смотрят люди, что прожили вместе душа в душу всю жизнь и заботились друг о друге в горе и в радости.
- Понимаете, дорогуша, мы в своё время были везунчиками, тоже выиграли в лотерею и приехали в Брейнск за выигрышем. Мы были везунчиками, но дети у нас не получались, как бы мы не старались. Мы узнали о марафоне и решили принять участие в марафоне белых шорт — тогда проходил марафон белых шорт — и победили в нём. Нам подали палатку первого поселенца и мы подумали: «Какого чёрта, почему бы и нет!» — ведь никто об этом не узнает, а для нас очередная попытка никогда не будет лишней. Дескать, решили попробовать зачать ребёнка в нестандартной обстановке, молодые были, наивные, влюблённые, глупые и занимались любовью, где попало. - Дяденька с тётенькой опять нежно переглянулись.
- Знакомая история. Точно как мы. - Заметила Милка.
- Дело молодое. - Улыбнулся дяденька.
- Ещё бы! - Милым голоском кинула в него тётенька. - Вот смотрю я, дорогуша, на вашего мужа и вспоминаю, что мой такой же любитель женщин был. Хлебом не корми, дай за грудь или за попу подержаться. Но любил только меня одну. Да, Милочек? - Спросила тётенька, поглаживая его стариковскую выпуклость между ног сморщенной ладошкой.
Милке показалось, что она ослышалась.
- Как вы сказали? - Спросила она.
- Милочек. Моего мужа так зовут. Редкое имя согласитесь, дорогуша.
- Редкое. - Подтвердила Милка. - Но спешу вас удивить, моего тоже так зовут.
- Да! - Воскликнула тётенька. - Вот так совпадение. Ты слышал, Милок?
- Да. Это замечательно, что я наконец-то не один в Брейнске с таким именем, а то уже надоело быть единственным. Быть в Брейнске единственным совсем не интересно. Слишком много внимания, а я не люблю много внимания.
- Ой, ну ладно тебе. - Ехидненько прищурилась тётенька. - Местные барышни по жизни тёрлись об тебя, причём в буквальном смысле. Ты хочешь сказать, что тебе это не нравилось?
- Всё хорошо в меру. - Поговоркой ответил дяденька Милок и закинул в рот ложку фруктового салата со сливками.
Милкин Милок наконец-то нафлиртовался с барменшей, вернулся к столику и поспешил обрадовать возлюбленную, чем сразу выдал новым знакомым свою шепелявую речь:
- Милоцька, пйикинь, у них есь твоё любимое — песёная куйица с ябйоками и майиновый молоцьный коктей. Я заказал. Всего один синий.
- Да вы что, дорогуша! - Запищала от восхищения тётенька. - Я тоже обожаю малиновый молочный коктейль и запечную курицу с яблоками.
- Столько совпадений. Представь, Милок, этого человека тоже зовут Милок. - Сказала Милка.
- Пйявда!? - Удивился Милок.
- Ага.
- А вы знаете, молодой человек, я в молодости тоже шепелявил. - Сказал дяденька Милок. - Прошло.
Милок демонстративно поцеловал Милку в губы, дабы показать какая у них любовь, сел за столик и слепил улыбку.
- Бывает же такое! - Сказала тётенька.
- Может это не случайность? - Спросила Милка. Учитывая странность своего воскрешения и никому неизвестного, развратного Брейнска, она уже выискивала в этих совпадениях закономерность или волю свыше какого-то всемогущего бога в синих шортах. - Ну что полапал барменшу? - Ревниво, но всё таки для галочки упрекнула Милка Милка, чтобы тот понял, что она заметила его кобелиные замашки.
- Ой, та йядно. Потом. - Отмахнулся Милок.
- А вы знаете историю Брейнска, дорогуша? - Перебила их тётенька.
- Нет. Мы только сегодня приехали. Знаем только то, что нам рассказала Елена.
- Вы знаете, дорогуша, что на самом деле этот город образовался случайно или стихийно, но не просто так? Сначала здесь ничего не было кроме этой каменной дыры, куда сегодня приходится нырять людям. Когда-то давным-давно первый поселенец с большим трудом раздобыл карту места, где находиться эта дыра с сокровищем. Он со своей возлюбленной нашёл это место, они разбили здесь лагерь, организовали поиски сокровища. Но когда они спускались в подводную пещеру, то каждый раз находили новые проходы, которых раньше просто не было. Из-за этого, дорогуша, поиски затянулись и задержали их здесь на несколько лет. Через год у них родился сын. К тому времени, когда они нашли первое сокровище, семья уже отстроила себе дом, а сыну исполнилось 17 лет и они отпустили его в дальнее путешествие на поиски жены. Уходить они уже не собирались, потому что считали это место своим домом. Спустя год-другой сын вернулся с беременной женой. Отец и мать помогли молодой семье построить свой дом. Так возле дыры выросло уже два дома. И так из поколения в поколение городок разрастался, разрастался, всё больше людей узнавало о загадочной подводной пещере с сокровищами и лечебной водой. Одно время, дорогуша, в средние века сюда стекались паломники и прокажённые со всего мира, многие оставались здесь жить, потому что вода из пещеры вылечивала их недуги. Так, дорогуша, вокруг дыры вырос небольшой город, который переименовывался много раз и поэтому о нём мало что известно. Хотя до сих пор ходят разговоры, что о его существовании специально скрывали от мира хранители города, чтобы люди не ринулись сюда миллионными толпами. А другая теория заговора говорит, что само место не может принять больше пяти сотен человек. И однажды, дорогуша, что-то случилось, что именно никто не знает, многие жители просто исчезли, другие были так напуганы, что ушли из города. Тогда теория пяти сотен и получила распространение. К 20-му веку население сократилось до одиннадцати человек. Остались самые преданные дыре и самые стойкие. Именно благодаря им, дорогуша, мы видим сегодня процветающий Брейнск.
- Так что же всё-таки в этой дыре? Что за сокровища? - Спросила Милка.
- А это вы узнаете, когда придёт ваша очередь нырять. - С хитрым прищуром ответил дяденька Милок. - Нам нельзя ничего рассказывать новичкам, иначе нас выгонят из Брейнска, а мы уже довольно пожилые, чтобы отважиться на дальнее путешествие.
- Вы говорите дальнее путешествие. А далеко от Брейнска ближайший город? Вообще, далеко цивилизация? - Спросила Милка.
- Насколько мне известно, этого здесь никто не знает. - Пожал плечами дяденька Милок. - Спросите любого, вам никто не ответит. Наверное, очень далеко. Поезд приезжает, привозит победителей лотереи, уезжает, и никто из местных не знает, откуда он едет, куда уезжает, кто им управляет, какое у него расписание. Хотя билеты на поезд продаются во второй кассе. В первой вам выдали ваш выигрыш. - Закончил дяденька.
Милок не удержался и сердито ломанулся ко второй кассе, где бородатый дед-кассир, заприметив озадаченного Милка, настроился на не приятный разговор, ведь дед же не знал, что Милок сейчас сам себя стыдится и много не говорит.
- Билеты есть? - Спросил Милок строго, чётко и громко без шепелявого уродования языка, что даже сам не понял, как это у него так получилось, но во рту стало так больно, что у Милка судорога оттянула нижнюю губу, язык прилип к нёбу, а на уцелевших рецепторах снова стал ощутим вкус крови.
- Нет. - Спокойным безразличным голосом ответил дед, будто экономя энергию для долгого разговора с претензиями. - На путях авария, поезда не будет два дня.
Милок секунду призадумался, вроде как, подбирая слова для очередного вопроса с наездом, но открыть рот из-за боли так и не решился, чтобы хуже не стало. Зато смог сделать вид крутого решалы, что, мол, он всё сказал, напоследок остановил дерзкий взгляд на глазах невозмутимого деда, развернулся и пошёл к столику, где продолжалось общение с дяденькой Милком и тётенькой, имя которой они так до сих пор и не узнали. Барменша за это время уже принесла Милке  запеченную курицу с яблоками и малиновый молочный коктейль, а ему говяжий стейк и кофе. Милок успел вернуться за столик как раз тогда, когда барменша, выписывая бёдрами круги, будоражащие сексуальные фантазии Милка, возвращалась за стойку бара от обязанностей официантки, а промеж её пухленьких ягодиц врезались синие шорты. Милок провёл её задницу взглядом, немного возбудился, стиснул зубы, дабы сбить аскому, что аж простонал от боли во рту, поправил хер в штанах и сел за столик.
- Что кобелизм так боком выходит, что аж харя по швам трещит? - Подшутила над ним Милка, посёрбывая коктейль через трубочку.
- Угу. - Жалобно промычал Милок. - Пйикинь, Милоцька, я у кассы цейих два сйова говойил ноймайно, а сяс опять…
- А как ты это сделал? - Полюбопытствовала Милка.
- Не снаю. Как-то само высло. Я бый злой. Но бойно стао. Позауй помойцю.
- Да-да, любимый, помолчи. Пусть пройдёт. - Сказала Милка. - Хотя не уверена, что у тебя получится. Удивишься. Нашу новую знакомую, оказывается, тоже зовут Милка?
Милок аж глаза выпучил от удивления.
- Да представь себе. Совпадение на совпадении. Так ведь не бывает.
- Ну почему же, дорогуша, не бывает? Вы же видите, что бывает. - Улыбнулась тётенька Милка.
Следующие минут пять все четверо или молчали или каждый говорил со своей парой. В случае Милка и Милки, Милка говорила, чавкая сочной курицей, а Милок только кивал в разные стороны или мычал, как телок, осторожно и сосредоточенно уплетая стейк.
Потом всё произошло как по расписанию. Елена подошла именно тогда, когда мужичонка у спуска в дыру объявил номер 23, то есть когда подошла очередь нырять Милку и Милке. Первой по правилам лотереи готовили нырять Милку, а потом уж, если её спутник захочет, то за отдельную плату в девять синих разрешалось нырнуть Милку. В Брейнске всё стоит один синий, кроме ныряния в дыру — это стоит почему-то от пяти и до пятидесяти синих, что по здешним ценам ужасно много. И вообще, ныряние в дыру — это самое дорогущее развлечение Брейнска. На пятьдесят синих местные могли жить припеваючи весь сезон марафона синих шорт, если можно применить слово «припеваючи» к Брейнскому заунывному образу жизни, больше похожему на стариковскую тасовку в хосписе, пока не наступит сезон других шорт и валюта не поменяет цвет, например, на красный или белый. Цвет валюты на следующий сезон, естественно, назначает мэр города, которого мало кто видел даже из брейнцев, зато почти все слышали его голос, потому что пообщаться с ним можно только дистанционно по специальному и единственному в городе устройству типа домофона. Это так мило с его стороны. После всего увиденного в Брейнске Милок и Милка поняли, что здесь не только нет автотранспорта, а совсем нет электронной техники — ни мобильников, ни компьютеров, ни тебе стационарных телефонов и даже всё производство основано на ручном труде брейнцев. Максимум что здесь есть, так это какие-нибудь механические станки, собранные опять же вручную, на зубчатых передачах да подшипниках, что применяют в производстве чего-то поточного или одноразового, что часто используется в быту и быстро выбрасывается как мусор. А мусор сжигают в котельных для обеспечения Брейнска теплом и дополнительной энергией. В этом изолированном городишке налажено безотходное производство и этим людям совершенно не нужна ни нефть, ни газ, ни электрический свет, хотя электричеством, конечно, они пользуются, но не придают ему особого значения. Электричеством они пользуются в основном на производстве и для хранения мяса в городском холодильнике. А ещё в Брейнске очень странные ночи, их как будто не бывает или они очень светлые, как белые ночи Петербурга — это тоже одна из причин не пользоваться электрическим светом.
Всё это, естественно, поведала Милку Елена, пока мужичонка готовил Милку к спуску в дыру. А готовил её так: тупо повязал на пояс верёвку, назвав её страховочным концом, другой конец которого остался в его руках, на глаза Милки напялил подводные очки, по замызганному и оцарапанному состоянию которых сразу ясно, что они повидали на своём веку, и всё. Потом к удивлению Милка и Милки, будто предвидя их вопрос, мужичонка вдруг сказала:
- На счёт воздуха не волнуйтесь. Можете смело дышать под водой.
Милок и Милка снова удивлённо переглянулись.
- То есть как это? - Спросила Милка.
- Вот так. Под этой водой можно дышать сколько угодно она сильно отличается по плотности, содержанию кислорода, азота и водорода от обычной воды. Этой водой питаться можно вместо пищи. Поначалу будет немножко дискомфортно, вы ощутите, что тело вязнет в воде, лёгкую заложенность носа, но вы не паникуйте, расслабьтесь, дышите как обычно и очень быстро привыкнете. Вам даже понравится. - Улыбнулся мужичонка.
- Вы уверены? - Переспросила Милка.
- На все сто. - Убедил её мужичонка. - Не первый раз.
- А где там и как мне искать мой выигрыш? - Спросила Милка.
- А что найдёте, то и будет вашим. - Улыбался мужичонка. - Это же лотерея. Право выбора за вами.
- Как хоть выглядит это сокровище?
- Вы сами поймёте, когда увидите. Спускайтесь.
Милка спустилась по лесенке и по пояс вошла в воду. Руками взяла воду и подбросила её вверх. Вода оказалась не менее странной, чем всё в этом городке — по консистенции тяжелее обычной воды и вообще больше напоминала тягучую жижу типа желе или масла, и обволакивала тело сплошным скользким слоем, который не стекал.
- Не бойтесь, ныряйте. - Сказал мужичонка. - Расселина идёт глубоко вниз и от неё в стороны отходят ответвления. Исследуйте эти ответвления тоже. На определённой глубине увидите запрещающий знак, ниже которого лучше не спускаться, опасно, хотя, думаю, вы вряд ли доберётесь до такой глубины, но всё-таки я должен предупредить.
- Хорошо. - Ответила Милка и погрузилась с головой в жижу, которая сию же секунду стала набиваться в нос, в рот и в уши. Милка боялась по привычке, что не сможет дышать, но, вспомнив слова мужичонки, отважилась и сделала маленький вдох носом. Нос и уши заложило странной жижой, но дышать и видеть было достаточно комфортно, эта псевдовода оказалась на удивление прозрачной, и Милка стала погружаться глубже в расселину. Когда она нашла первую ответвлённую шахту, то сразу же поплыла в неё, чтобы не особо долго петлять. Где-то вдалеке ответвления брезжило какое-то свечение, что-то типа света в конце тоннеля, и Милка, как мошка, поплыла на свет. Проплыв какое-то время, она устала и тут же справа заметила неглубокую нишу в каменной стене, где стояла небольшая квадратная каменная шкатулка, в которую вместился бы разве что тостер. Милка глянула вдаль на свет, который, казалось, не приблизился ни на метр, а потом ещё раз посмотрела на шкатулку. Её не хотелось плыть в такую даль, чтобы посмотреть, что же там за такое магнетическое свечение. Да и к тому же набитая во все щели и дыры её тела тягучая жижа уже стала доставлять дискомфорт: то там, то сям чесалось, в глазах чуть рези, во рту неприятный солоноватый привкус крови, как будто у Милки кровоточили десна. Но зато появилось бодрость во всём теле и необъяснимый прилив сил. Короче, Милка долго не раздумывая, взяла каменную шкатулку, и поплыла обратно. На всё про всё у неё ушло не больше двадцати минут. Но когда она вынырнула, Милок с облегчением выдохнул и сказал:
- Ну, сьява богу!
- Ваш муж уже всех тут восьмиэтажным матом накрыл. - Пожаловался мужичонка у спуска.
Милок злобно поглядел на мужичонку, но промолчал, глотая брызги своей желчи.
- А что случилось? - Спросила Милка.
- Тебя не быо сутки. - Возмутился Милок.
- Как так? - Недоумевала Милка. - Меня не было минут двадцать.
- Я очень извиняюсь, - виновато сказал мужичонка, - что забыл вас предупредить. Время здесь и там проходит по-разному.
Милок и Милка в очередной раз удивлённо переглянулись.
- Пьедупьеждать надо. - Прикрикнул Милок, помогая Милке выбраться из дыры.
- Я же извинился. - Обижено сказал мужичонка.
- Фпафибо. - Буркнул Милок, подавая Милке полотенце.
- Зато я вот что нашла. - Сияя улыбкой, Милка передала Милку шкатулку, собирая бумажным полотенцем с себя налипшую жижу.
- Фто там?
- А ты не заметил, что ты всё время по-разному шепелявишь? - Спросила Милка.
- Нет. - Ответил её любимый. - Это как?
- Поздравляю вас! - Вдруг перебил их мужичонка, и все кто стоял рядом, и Елена, и те, кто готовился нырять, вяло поаплодировали. - Вы нашли свой выигрыш.
- То есть это и есть выигрыш? - Спросила Милка.
- Да. Если вы достали из дыры это, значит это и есть выигрыш. - Ответил мужичонка. - Пусть победительница откроет. Вам нельзя. - Строго предупредил мужичонка Милка.
- Поцему? - Спросил Милок.
- Потому что такие правила лотереи.
- Слусай, музык. Вы меня узэ достайи. Цуть сто так сьязу пьявиа отееи. - Зашипел Милок. - Я сам ешу сто мне деать.
- Нет! - Вскрикнули Елена и мужичонка одновременно, но уже было поздно. Милок уже открыл шкатулку и тут же замер над ней, глядя на её содержимое.
- Что вы наделали!? - Испуганно завопила Елена.
- Зачем ты так? - Негромко спросила Милка, но она всё равно была на стороне своего любимого.
- Да ты гьянь сто тут. - Показал ей Милок шкатулку, в которой лежали блокнот, коробок спичек и охотничий нож.
- Что это? - Оглянулась на всех Милка. - Что это за гамно!? - Крикнула она. - Вы хотите сказать, что это похоже на выигрыш, вашу мать?
- Что вы достали, то и есть выигрыш. Так было, есть и будет всегда. - Пояснил мужичонка, перепугано озираясь по сторонам. - Но теперь это уже не имеет значения. Шкатулку должен открывать только победитель лотереи, а не его спутник. Если бы открыла девушка, то, скорее всего, в шкатулке было бы нечто другое. Вы нарушили правила, и теперь весь Брейнск понесёт наказание.
- Сто? Да ты офуеу мудак с вафыми пьявиами! Мы ехаи сюда хьен знает от куда йяди фписек и нозыка. - Закричал Милок и ломанулся на мужичонку, чтобы врезать тому от злости по наглой харе. Но мужичонка не растерялся, отошёл в сторону и оттолкнул Милка. Милок не удержал равновесие и бултыхнулся в дыру. По всему городскому центру прошла ахово-уховая волна возгласов и все застыли в шоковом состоянии с выпученными глазами.
- Что не так!? - Удивлённо спросила Милка.
Наступила гробовая и пугающая тишина, только и было слышно, как Милок барахтается в тягучей жиже и плюётся ею, выбираясь по лестнице.
- Он не участник лотереи. - Показал мужичонка на копошащегося у лестницы Милка, в ужасе пятясь назад. - Что я наделал? Ему нельзя спускаться в шахту.
- Что происходит? - Недоумевала Милка. - Почему нельзя? Что будет-то?
Но мужичонка продолжал пятиться назад вместе с Еленой.
Когда Милок выбрался и сплюнул последний сгусток, в городском центре блымнула ослепительная вспышка белого света, оставив зайчики в глазах, из-за которых Милок и Милка не сразу смогли навести резкость, чтобы рассмотреть то, что произошло дальше.
Кто-то крикнул дрожащим голосом:
- Они здесь! Бегите все!
Милок и Милка увидели, что в городском центре появились новые люди, но эти были не только страннее прежних, но ещё и пугали. Страннее хотя бы потому что, на них были одеты белые пижамы, все они парили по воздуху, как призраки и молчали, не касаясь ногами пола, потому что ног просто-напросто не было, а помимо этого у них ещё и закрытые глаза.
Милок и Милка переглянулись ещё с пущим удивлением, а Милка сморщила лоб, вспоминая что-то, и вынула из кармана синие купюры, что ей выдал дед-кассир. На купюрах были изображены портреты тех самых парящих людей в пижамах с закрытыми глазами.
- Ну их на хрен! - Отчётливо произнёс Милок. - Бежим от сюда.
Он схватил Милку за руку, и они рванули что есть духу к выходу.
- Ты что резко перестал шепелявить? - На ходу спросила Милка.
- Та жижа в дырке что-то со мной сделала. Бежим. Потом расскажу.
Дальше — хуже. Пока Милок и Милка бежали через городской центр, огибая панически разбегающихся людей, мимо них два раза пролетели длинные человеческие языки, которые явно были нацелены так, чтобы ухватить бегущую сладкую парочку.
- Что за херня!? - Заорал Милок.
Вокруг парящие люди в белых пижамах с закрытыми глазами поднимали и ветрели людей на своих длинных языках, а языки, будто сабли насквозь пронзали тела. Крови не было, но бедные брейнцы в том числе мужичонка и Елена кричали во все глотки, видимо от невыносимой боли.
Милок и Милка с грохотом выбили собой двери городского центра и очутились на городской площади, где обнаружили ту же картину. Похоже, что всех жителей города вертели на языках эти страшные, престранные и дремотные люди в пижамах. Милок нацелился в одну из арок, что вели за площадь и потянул Милку за собой.
- Бежим, не останавливаемся! - Кричал Милок.
Проскочив арку, наша парочка выбежала на беговую дорогу, где люди в белых пижамах вертели на языках участников марафона, тех, что в синих шортах и топлес. Марафонцы беспомощно болтались на языках, судорожно трепыхая ногами, руками, а тётки с большими сиськами, мотыляли ещё и сиськами из стороны в сторону. Милок и Милка остановились на несколько секунд, чтобы перевести дыхание и прикинуть, куда же можно убежать из Брейнска. Пока крутили головами и высматривали путь, пара людей в белых пижамах воспарили в их сторону, будто видели с закрытыми глазами или, может, чувствовали, или слышали Милка и Милку каким-то другим способом.
- Бежим тупо через дорогу. - Сказал Милок, ничего другого не придумав, и потянул Милку за собой.
Впереди был туман. Милок и Милка не знали что в нём, они бежали на свой страх и риск, лишь бы улизнуть подальше от этих языкатых чудаков. Туман настолько густой, что им пришлось сбавить ход, чтобы ненароком не врезаться во что-то на полном ходу и не расквасить носы. Возможно, около пяти минут влюблённые бежали сквозь туман, крепко сжимая друг друга за руку, дабы не потеряться. Наконец туман резко рассеялся и крики за спиной затихли, как будто ничего и не было, а перед ними вырос прекрасный могучий и буйно разросшийся лес с высоченными соснами и ещё какими-то другими деревьями и кустами. Милок и Милка остановились и с одышкой подняли глаза вверх, пытаясь рассмотреть верхушки сосен и кроны каких-то других деревьев, что закрывали собой солнечный свет, делая лес сильно затенённым. Милок оглянулся назад, вглядываясь в туман, и сказал:
- Другого выхода нет. Надо идти в лес. В лесу им будет сложнее нас найти.
- Да. Идём. - Согласилась Милка. - Так что там случилось? Ты теперь говоришь нормально.
- Я не понял до конца, что со мной сделала эта жижа, но, по-моему, процесс регенерации ускорился. Вот посмотри. - Милок вывалил свой язык, который полностью отрос, словно тот кусок и не был откусан.
- Это же здорово, Милочек. Теперь мы сможем нормально сосаться взасос. - Обрадовалась Милка.
- Это точно. - Улыбнулся Милок, поцеловал её взасос, одной ладонью сжал её пышную задницу, а другой помял сиську, а потом вдруг сказал:
- А знаешь, никак не идут у меня из головы те пенсионеры тётка Милка и её муж Милок.
- Почему?
- Столько совпадений, что мне показалось, что я в зеркало смотрю и вижу себя в будущем. Чувство похоже на дежа-вю, только про будущее.
- Всякое может быть. Мне, кстати, тоже так показалось, но я не решилась говорить об этом прямо там, чтобы не выглядеть дурочкой с переулочка, ведь только показалось. - Сказала Милка. - Я уже ничему не удивляюсь.
Они вошли в лес и сразу запели разные птицы, приятно зашелестели листья от лёгкого ветерка, заскрипели сухие ветки, до головокружения запахло лесными травами и ягодами, а где-то вдалеке раздавалось немного пугающее гугуканье, цоканье, хрипение и рычание каких-то невиданных зверей. Но лесная музыка завораживала своей магией и звала в чащу, что Милка даже возбудилась и почувствовала, как её вагина стала мокрая, а соски чуть отвердели.
Милок достал из карманов сокровища из шкатулки, найденные Милкой в дыре, присел, разложил их перед собой на траве, поднял глаза на свою любимую Милку и сказал:
- Кажется, я догадываюсь, почему тебе досталось именно это.
- И почему же? - Томным соблазнительным голосом спросила Милка, стягивая свои трусы и облизывая губы.
- Это, конечно, мистика какая-то, но что-то или кто-то помог нам, потому что заранее знал или знало, что мы окажемся в этом лесу. Нож и спички — это же вещи, без которых в лесу никак нельзя.
- А блокнот? - Спросила Милка, заваливая Милка на спину и расстегивая ширинку его штанов.
- Бумага, чтобы костёр разжечь, например.
- Это ты здорово придумал. - Сладко прошептала Милка ему в ухо, усаживаясь на него сверху и доставая из штанов его разбухший хер. - Но сначала я тебе оттрахаю как следует прямо здесь и сейчас, а потом займёмся костром.
- Вот ты озабоченная. - Улыбнулся Милок. - Что вдруг?
- Ничего не могу с собой поделать. Это очень странный лес. Я хочу тебя. - Сказала Милка, впилась страстным поцелуем в губы Милка и начала елозить своими мокрыми половыми губами об его член.
- Это очень хорошо, но как мы будем выбираться? – Спросил Милок, а дыхание его стало учащаться от возбуждения.

Продолжение преследует…