Костюм великолепного американского джентльмена

Мы пили «Прикамский бальзам». Как обычно. Из колонки звучал «Кровосток».
Вокалист Шило в привычной, монотонной манере знакомил собравшихся с
непростыми судьбами однообразных представителей российского криминалитета.
Собравшиеся в комнате студенты стихийно разделись на две группы. Одни
оживленно спорили о том, кто величайший русский писатель современности:
Виктор Пелевин или Владимир Сорокин. Другие искали ответ на вопрос: убил ли
Энди Уорхолл высокое искусство или в этом повинен еще и Марсель Дюшан?


Я величайшим писателем современности считал Венедикта Ерофеева, а в искусстве
особо не разбирался. Поэтому почти не принимал участие в беседе, но
продолжал выпивать, закусывая бутербродом с колбасой из «Пятерочки». Я
заметил еще одного человека не принимавшего участия в общей беседе. Он
сосредоточенно вырезал кухонным ножом звездочку из пакета из под сока.
Парень был коротко пострижен, одет в черные футболку и джинсы.


Тем временем, Шило закончил делиться историей «сучен**** Лёлика». И из
колонки зазвучал Пахом. «Ты чем, в принципе, занимаешься?», - незнакомец
оторвался от вырезания звездочки. – На философском учусь, – ответил я.


- Философ, значит. Сможешь объяснить, о чем Пахом поет?


- Если честно, Пахома плохо воспринимаю. Про «Кровосток» еще могу рассказать.
А творчество Пахома... Тут бессознательное прорывается. Скорее психотерапевт
нужен, чем философ.


- Вот за это я не люблю философов. Суть в простоте. А вы к простым объяснениям
не привыкли и прячетесь от жизни за сложными системами, - возмутился мой
собеседник. – Посмотри как изящно Пахом фиксирует феномены окружающего
мира: "пень, столб, нос, автобус, стиль, шик, сволочь". Он пытается осознать их
сущность, но видит только образы в собственном сознании. Бедняга постоянно
натыкается на некий предел, и думает что сможет преодолеть его.


Я вслушался в текст трека "Жизнь - веселый карнавал" и с удивлением
обнаружил в нем скрытый смысл. "Пахом никогда не достигнет своей цели", -
поделился я внезапным открытием - Человеческая жизнь конечна, поэтому мы
никогда не можем осознать и понять бесконечную вселенную.


– Верно мыслишь. Пахом понимает, что "Жизнь - веселый карнавал". А почему? -
спросил собеседник и залпом выпил рюмку "прикамки". Я тоже глотнул бальзама
и ответил: – Он считает, что все предметы наблюдаемого мира скрыты под некими
масками - образами в сознании, но их сущности так и остаются для нас непознаваемыми.


- Ты не понял главного!, - возмутился человек в черном. - Мы абсолютно
ничего не знаем о мире. Я вижу эту комнату, бутылки, мебель, людей,
алкашку и колбасу. Но где гарантии, что все это существует не только в
моей голове? - человек в черном отрезал кусок колбасы, собрал бутерброд и
надкусил его.


– Все философы мира совершают одну и ту же ошибку – пытаются судить о
бесконечности мира, будучи его частью и не имея возможности выйти за рамки
конечного человеческого опыта. По-настоящему наслаждаться жизнью можно
только перестав задавать заведомо провальные вопросы о ее смысле. Только тогда
она становится "веселым карнавалом". Понял?- спросил он и вернулся к
бутерброду. – И если жизнь - веселый карнавал, то отрываться на нем нужно по
максимуму, - добавил собеседник и не дожидаясь ответа предложил выйти
покурить.

Наряд моего собутыльника был бы уместен на тематической вечеринке, но
дождливой осенней ночью на окраине Перми он выглядел странно. На нем
была короткая черная кожаная куртка и высокие сапоги, похожие на реквизит из
вестернов. На голове – ковбойская шляпа.


К подъезду подошли двое парней в классических спорткостюмах с тремя
полосками. В отличие от моего нового знакомого, они куда органичнее
вписывались в окружающий пейзаж. Человек в черном курил, не обращая никакого
внимания на приближающуюся угрозу. "Парни, закурить не будет", - обратился к
нам один из «спортсменов». Человек в черном бросил недокуренную сигарету на
асфальт и придавил окурок массивной подошвой сапога. Затем демонстративно
достал из пачки новую. И заявил: «Это последняя».


«Х*** ты так вырядился? Ты чо, б**, американец?", – поинтересовался второй
спортсмен. – Это отличные сапоги, надежная куртка и прекрасная шляпа. Костюм
великолепного американского джентльмена!, – с достоинством ответил мой
спутник. Его рука легла на рукоять внушительного вида мачете, висевшего на
поясе. Спортивные парни переглянулись, прекратили беседу и отступили обратно
во тьму.


– А ты не мог бы занять мне тысяч десять? Хочу в Питер перебраться, -
поинтересовался человек в черном. Увы, лишних денег у меня не было. Когда мы
вернулись в квартиру, комната, где все выпивали оказалась заперта. «Черт,
я там телефон оставил», – парень пнул дверь сапогом. «Спят, наверное. А самые
стойкие пошли куда-нибудь продолжать. Давай, позвоним, вдруг кто-нибудь
откроет?», - предложил я. «Скучно!», - возразил он.


Пространство в центре двери (вероятно, когда то здесь было стекло) было
заколочено тонкими фанерками. Человек в черном снял шляпу. Подошел к проему,
отвел голову назад и резко ударил ей. Фанера треснула, а со второго удара
разломилась на две части и выпала. Такая же участь постигла остальные доски. За
разрушением собственного жилища на матрасе в углу комнаты наблюдал
проснувшийся хозяин квартиры. Его лицо выражало удивление, смешанное с
ужасом.


Выбив из двери практически всю фанеру, человек в черном, залез в комнату через
образовавшийся проем, подошел к столу, взял телефон и положил в карман куртки.
– О, вспомнил! Надо собаку выгулять. Еще увидимся, – произнес он,
вытер салфеткой кровь со лба, надел шляпу и вышел в подъезд.


Когда я проснулся, то обнаружил на лбу несколько крупных царапин. Я достал из
холодильника большую бутылку минералки: приложил ее к голове, а потом сделал
несколько жадных глотков. Стало легче. Вчерашние события я помнил смутно
поэтому решил позвонить другу, у которого мы вчера собирались.


- Слава, привет! Не помнишь, что вчера было? Вроде весело посидели. И чувак еще
был прикольный во всем черном и ковбойской шляпе.

– Знаешь, я с тобой больше пить не буду. Речь про Пахома была хороша, тут
вопросов нет. Но дверь то зачем сломал? Я ее потом пьяный обратно собирал. И
собрал даже, что удивительно! Сам до конца не понимаю как... Ну ладно, дверь. Я
как твою голову в кровищи увидел, подумал скорую придется вызывать. А ты
телефон забрал, лоб салфеткой протер. И ушел, будто ты всегда так двери
открываешь.


- Ого, так это я был. Думал, тот чувак в черном.


- Какой чувак в черном? Ты нормальный вообще? Бросай бухать. Да и мне
пора. Наверное. Ладно, пока.


Захотелось есть, но в холодильнике было пусто. Голова по-прежнему болела. Я
заставил себя одеться и пошел в магазин за яйцами и колбасой. Возвращаясь
обратно, я заметил около подъезда высокого человека в черной кожанке и
ковбойской шляпе. Без сомнений, это был вчерашний знакомый. Он тоже заметил
меня: – О, здорово, философ! Я тут денег на Питер собрал. Погнали?