Жертва

Накрапывал мелкий летний дождь. Специальный агент КГБ СССР Богдан Сташинский стоял под аркой и издалека наблюдал, как к дому, где жил Степан Бандера подъезжал «опель». Автомобиль проехал арку и остановился у гаражей.
- Бандера вернулся домой один… - обрадовался он. - Это шанс!
Богдан вынул из кармана пистолет и пошёл к дому, но в последнюю минуту раздумал. Чтобы не поддаться соблазну убийства, он выстрелил в землю и подошёл протекающему вблизи ручью и бросил оружие в вводу.
- По иронии судьбы, - усмехнулся он, - на дне ручья уже лежит пистолет, использованный полтора года назад при устранении украинского националиста Ребета.
- Зря не убил… - неожиданно раздалось у него за спиной.
Богдан резко обернулся и увидел улыбающегося Степана Андреевича. Первой мыслью было спешно ретироваться, но его остановили следующие слова Бандеры:
- Не беги и не бойся! Я ничего тебе не сделаю.
- Чего Вы хотите? - еле вымолвил Сташинский.
- Поговорить, - ответил он. - Но нам следует уйти отсюда… После неудавшегося покушения я следил за тобой и хотя других агентов не заметил, лучше будет, если мы посидим в другом месте.
Они прошли в ближайшую пивную и заказали себе по бокалу тёмного пива. Богдан по дороге всё время оглядывался, стараясь заметить слежку.
- Успокойся, - заверил Бандера. - О нашей встрече не будут знать не только в КГБ, но и мои соратники. Когда ты получил задание меня ликвидировать?
- В середине мая 1959 года я встретился в Восточном Берлине со своим связным. Работник Первого отдела МГБ УССР подполковник Деймон получил в Киеве от непосредственного начальника однозначный приказ из Кремля убрать Вас, как можно скорее!
- А что за пистолет, из которого ты собирался меня убить?
- Перед отъездом дали новый, усовершенствованный пистолет, выпускавший облачко яда. Деймон выдал новые документы, оружие, ампулы и таблетки с противоядием, а также ключи от парадного входа в дом в Мюнхене.
- Почему решил сделать это именно в доме?
- Начальство на Лубянке идеальным местом для убийства считает именно подъезд! - пояснил Богдан. - Но если позволит обстановка, разрешил подполковник, могу стрелять и во дворе. На моё усмотрение.
- Почему такое странное оружие? - поинтересовался Бандера.
- Оружие двуствольное и позволяет убрать сразу две цели.
- То есть меня и телохранителя?
Сташинский молча кивнул головой. Он пил хмельной напиток и ломал голову над сложившейся неординарной ситуацией. Молчал и собеседник. Он не выдержал долгого молчания и спросил:
- Так что Вам нужно от меня?
- Отвечу чуть позже… - ответил Степан Андреевич. - Ты знаешь, что я посвятил свою жизнь борьбе за свободу Украины?
- Конечно знаю! - воскликнул Богдан. - Я родился в семье украинских патриотов и воспитывался в духе национализма: «Украинская нация самая передовая, и задача каждого националиста - это бороться за её освобождение!»
- Верно!
- Такое воспитание произвело эффект на моих сестёр Марию и Ирину. Они были связными отряда бандеровцев. Я в детстве распространял антисоветские листовки, собирал деньги на нужды ОУН. Но когда в 1950 году дело дошло до вербовки, пришлось согласиться содействовать МГБ, позже ставшей КГБ.
- Почему?
- Мне угрожали ссылкой родных в Сибирь… - оправдался он. - С 1952 по 1954 годы я прошёл в Киеве интенсивное обучение немецкому и польскому языкам, освоил основы разведывательного дела. Затем оказался в Польше и побыл диспетчером в гараже советского представительства в ГДР и переводчиком в Министерстве внешней торговли. Там познакомился с парикмахером Инге Поль, она стала моей женой.
Они заказали ещё пива и съели по порции баварских сосисок.
- Интересно, - неожиданно спросил Бандера. - Как агентам аргументируют необходимость моей ликвидации?
- Вас выставляют пособником фашистов! - ответил он.
- Оригинально! - засмеялся Степан Андреевич. - Я всю жизнь боролся против врагов Украины и пострадал от немцев больше других…
Он рассказал, что родился в 1909 году в семье священника в Старом Угрынове Ивано-Франковской области. Отец Бандеры был общественным деятелем Западно-Украинской Республики, пока её не захватила Польша. Будучи студентом, Степан стал организатором убийства министра внутренних дел Польши Бронислава Перацкого в отместку за репрессии, устроенные поляками. За это его посадили в польскую тюрьму.
- Когда Польша была захвачена гитлеровцами, - продолжил Бандера, - я был ими отпущен на свободу. Но территория Западно-Украинской Республики, в результате раздела Польши, была оккупирована войсками СССР, у бойцов ОУН сменился противник. Прежде бились с поляками, теперь принялись биться со сталинцами! 
После начала войны решением ОУН от 30 июня 1941 года, было провозглашено восстановление Украинского государства. Авторами Акта провозглашения Украинского государства стали Бандера и Ярослав Стецько.
- Однако Гитлер велел пресечь заговор украинских самостийников... - напомнил Степан Андреевич. - Гитлеровцы арестовали меня в Кракове 5 июля. Поначалу был помещён под домашний арест, но 15 сентября этапирован в центральную Берлинскую тюрьму. За мной, чтобы находиться ближе к мужу, в Берлин переехала жена Ярослава с трёхмесячной дочкой Наташей. Братьев Александра, доктора политэкономии и Василия Бандеру, выпускника факультета философии Львовского университета убили в концлагере Аушвиц…
Агент знал, что Степан Андреевич с начала 1942 года по август 1944 года находился в специальном бараке Целленбау концлагеря Заксенхаузен, где содержались влиятельные общественные и политические деятели государств оккупированных гитлеровцами. Его взял под опеку норвежский великан Одд Нансен, писатель и гуманист, сын известного полярного исследователя Фритьофа Нансена, политика и лауреата Нобелевской премии.
- Он не имел прямого отношения к Украине, - рассказал Бандера, - однако в 1922 году приехал и помог тысячам людей. В Харькове Нансен исполнял миссию комиссара Международного Красного Креста по борьбе с голодом. Ему удалось собрать 250 тысяч рублей, которые он передал голодающим украинцам. Из Нобелевской премии мира он профинансировал первую тракторную станцию в Екатеринославской губернии.
Он расплатился по счёту и они вышли из пивной.
- Пройдёмся немного… - предложил Бандера.
- Я не понимаю, - признался Сташинский, - что вы от меня хотите?
- Когда пару дней назад я засёк твоё внимание, то узнал в тебе земляка и обрадовался.
- Чему?
- Тому, что меня убьёт украинец…
- И Вы не пытались спастись? - изумился Богдан.
- А зачем? - вопросом ответил Степан Андреевич. - Я понимаю, что наша нынешняя борьба с Советами проиграна. К сожалению, на нашем веку не удастся построить свободную Украину. Вот почему так важно вырастить новое поколение будущих бойцов, которые повторят попытку освободиться из советского ига спустя три десятилетия.
- Вы не верите в свободу Украины? - изумился Богдан.
- Плетью обуха не перешибёшь. Не обозлённая «лесная братва» с обрезами, а передовые наука и технологии, уникальные литература и архитектура, оригинальные живопись и скульптура, аутентичные музыка и кино должны отстаивать самобытность Украины от чужеземной экспансии. 
Он поведал, что в феврале 1945 года Правление ОУН приняло решение о том, что в связи с большевистской оккупацией Украины, Бандера должен постоянно находиться за её пределами.
- Для чего? - поинтересовался Сташинский.
- По примеру Фритьофа Нансена нужно политическими методами добиться присутствия в мировой повестке вопроса об украинской независимости! - ответил Степан Андреевич. - Я пытался дистанцироваться от крови партизанской борьбы. В 1952 году ушёл с поста главы провода ОУН, но на следующих конференциях меня вновь избрали главой боевой организации. «Принимаю от вас этот смертный приговор…» - сказал я тогда соратникам.
- И Вы верите в возможность обрести свободу Украине без крови? - спросил после паузы Богдан.
- Да, - заверил Бандера. - Так и случиться, но для этого нужно создать легенду о нынешних борцах, чтобы в наши ряды вступали новые националисты.
- И как это сделать? - поинтересовался Сташинский.
Степан Андреевич улыбнулся и ответил:
- Вот для этого ты должен убить меня.
- Убить?! - вскрикнул он.
- Только так моё имя станет символом нашей борьбы, - заверил Бандера. - Иначе я без пользы для дела закончу свои дни в тоске и безвестности.
- Но тогда меня назовут новым Иудой, - побледнел Богдан. - Меня проклянут все родственники и земляки!
- Тебе придётся пройти через это, - уговаривал объект ликвидации. - Зато моя смерть привлечём внимание к Украине во всём мире, и я стану знаменем, под которым мы неминуемо победим в будущем.
Он видел, что собеседник внутренне согласился с его доводами. Поразмыслив несколько минут, Сташинский, словно подтверждая такой вывод, спросил:    
- Но сейчас выполнить это нельзя! Я утопил пистолет… Как объяснить в Карлсхорсте, почему задание не выполнено?
- Скажи, - посоветовал Степан Андреевич, - что заметил какого-то человека возле гаража объекта и вынужденно отступил.
- Ясно.
- Для верности подготовь для куратора доказательство того, как пытался войти в подъезд.
- Какие?
- Сломай оба ключа, что тебе дали, будто при попытке открыть входную дверь… - сказал Бандера. - А когда тебе выдадут новое оружие, возвращайся и доделай дело!
  Они попрощались, Сташинский вернулся в Берлин. Богдан сообщил подполковнику Деймону о неудачной попытке покушения. В Карлсхорсте не посчитали нужным немедленно повторять «специальное мероприятие», полномочий без одобрения Москвы не имели.
- Отдыхай! - в августе Сташинский отправился в Советский Союз в отпуск.
Вернувшись 23 сентября в Берлин, Деймон приказал ему готовиться к новому покушению. Ликвидатор вылетел в Мюнхен 14 октября, прихватив заряженный пистолет, таблетки, ампулы и ключи от парадного входа в дом на Крайттмайрштрассе.
- В городе проведи до десяти дней, - уточнил куратор, - затем вернись в ГДР, даже если поездка окажется безуспешной.
15 октября Богдан с утра выпил таблетку с противоядием и положил во внутренний карман пальто, завёрнутое в газету оружие. Он отправился к зданию на Цеппелинштрассе, где находились украинские организации.  Сташинский наблюдал за ними с моста Людвига, возле трамвайной остановки «Немецкий музей». 
- Степан здесь… - он заметил припаркованный возле дома № 67 автомобиль Бандеры.
Около полудня увидел, как на улицу вышли мужчина и женщина, сели в «опель» и уехали. Богдан сел на трамвай и поехал обратно к дому Бандеры. На Крайттмайрштрассе Сташинский ждал до часу дня. Поглядывая в нетерпении на часы, Богдан вдруг заметил подъезжающую к дому машину.
- Бандера приехал один, без спутницы, - обрадовался он, и когда машина заехала в арку, двинулся в том направлении.
Автомобиль стоял возле открытого гаража, водитель выгружал вещи из багажника. Сташинский открыл дверь парадного хода и вошёл в подъезд. Вдруг наверху раздался женский голос.
- Здравствуйте! - Богдан подождал, пока она прошла мимо к выходу.
Затем вернулся на прежнюю позицию на первой лестничной площадке. Он услышал, как открылась дверь парадного хода, и взял в правую руку газету с оружием. Но Бандера долго возился с дверью подъезда.
- Ключ застрял в замке… - понял Сташинский.
Держа сумку с овощами в правой руке, он левой тщетно пытался вытянуть ключ. Богдан, чтобы привлечь внимание Степана Андреевича громко спросил:
- Сломался замок?
- Всё в порядке, - спокойно ответил Бандера, поднимаясь. - Я ждал тебя, поэтому отпустил телохранителя. Главное, чтобы больше никто не пострадал.
Сташинский поднял завёрнутый в газету пистолет, но выстрелить не смог.
- Стреляй! - приказал ему Андрей Степанович.
- Не могу… - признался он.
- Стреляй! - настаивала жертва. - Слава Украине!
- Героям слава! - прошептал Богдан и нажал спусковой крючок.
Он нервничал и выпустил ядовитые заряды из обоих стволов. После хлопка вышел из дома, закрыл дверь и повернул налево, к Эрцгиссерайштрассе, направляясь к центру города. Через два часа уехал на скором поезде во Франкфурт.
- Нужно исчезнуть из Западной Германии как можно быстрее, - понимал Сташинский.
Но доехав до Франкфурта, узнал, что последний самолёт в Берлин улетел. Заказав билет на следующий день, он снял номер в отеле «Висбаден». Когда Богдан добрался до Берлина, газетные заголовки кричали о загадочной смерти Бандеры, известного соседям под именем Стефана Попеля. Он позвонил Деймону. Подполковник сказал:
- Поздравляю с отлично выполненным заданием!
Они встретились в кафе «Варшава», затем Сташинский вместе с Поль вернулся в Москву героем. Ему повезло, агентам не положено иметь жён иностранок, но глава КГБ Шелепин разрешил:
- Теперь ему всё можно!
Однако уступки со стороны руководства оказались видимыми. Вскоре в квартире Богдан нашёл прослушивающую аппаратуру, а когда Поль забеременела, КГБ потребовала сделать аборт.
- Я не могу здесь жить! - жене не нравилась Москва.
В 1961 году Поль уехала рожать в Восточный Берлин. Младенец умер, Богдану пришлось приложить максимум усилий, чтобы получить от начальства разрешение посетить похороны. Больше в СССР Сташинский не вернулся и остался с женой на Западе.