Слепой. над пропастью. 15. Отрывок

В банальных, слезливых романах часто пишут, что я, когда очухаюсь, должен увидеть белоснежный потолок. И несколько плафонов. Но все это случилось бы в бульварном романе. А в моей жизни происходило все совсем по-другому. Я  был абсолютно слепой. И поэтому белого потолка и тем более, плафонов, не увидел. Скорее всего, мне показалось, что вынырнул из самой глубины черного омута в темную, безлунную ночь. Жутко хотелось пить. Язык пересох, и, как шершавая губка, царапал небо.
Помню, что больно пронзила тело только первые секунды. Когда спину накрыла горячая волна. А потом все резко исчезло, словно испарилась. Но сейчас я не мог пошевелить, ни рукой, ни ногой. Я потерял элементарную способность управлять своим несчастным телом. Катастрофа? Можно сказать, и да и нет. Я так устал от этой жестокой, несправедливой жизни, что был рад умереть хоть сейчас! Я устал бороться и доказывать всем, и себе в первую очередь, что жизнь должна быть немного другой.
Но меня почему-то не пропустили по другую сторону жизни, света и тьмы. Значит, это еще был для меня еще не финиш. Значит, не все. Что-то удержало мою душу в израненном теле. Я ощущал, что  лежу на ледяной каталке, как медуза, выброшенная на влажный морской песок. И меня катят, громыхая на стыках паркета, куда-то по коридору.
- Спасите, умоляю! Я заплачу! Я заплачу любые деньги! – Я услышал рядом с собой слегка охрипший от волнения голос. Его я бы узнал из тысяч и тысяч. Это был голос моего соседа, Петра Матвеича.  На меня дохнул едва уловимый перегар дорогого коньяка, смешанный с ароматом кофе вонью дешевых сигарет.
- Кем этот человек вам доводится? Сосед смущенно замолчал, но потом пробормотал, что я его дальний родственник. Двоюродный племянник.
- Родство дальнее, но все-таки хоть такое. – Пробормотал врач. – Вы должны знать всю правду. Ваш родственник сильно много крови он потерял. Еще чудо, что сейчас живой, не отдал Богу душу. Каталка остановилась. Я ощутил, как мое тело бережно подхватили несколько рук, и переложили на кушетку.
- Спасите! Я заплачу любые деньги, только спасите!  – Простонал сосед.
- Хватит причитать! Не мешайте, я думаю. – Обрезал врач. И я услышал, как сосед зарыдал. Тяжело. Горько. Я хотел что-то сказать, что я еще жив. И умирать вовсе не собираюсь. Но слова словно замерли в груди, а губы онемели.
- Не плачьте, что-то придумаем. Тут поможет только прямое переливание крови. Какая группа у вашего родственника?
- Не знаю. – Растерялся сосед. И я внезапно услышал ее походку. Знакомый стук каблучков, от которого вздрогнуло мое сердце. Вздрогнуло, и начало быстрее биться. Неужели? Но как? Это мне просто кажется. Но нет. Дробный стук каблучков приближался. Наверное, это моя судьба. Я где-то читал, что каждый день жизни дает каждому из нас удивительный шанс. Лишь стоит только руку протянуть, чтобы взять дар судьбы. Возможно, жизнь дала мне этот шанс, если у меня хватило сил вынырнуть из омута? Нет, я не стану повторять прежних ошибок. И вырву у судьбы этот шанс.
Я с удивлением чувствовал внутри себя какое-то странное, непонятное для меня движение. Как будто там, в середине груди, ломалась толстая скорлупа. Что это со мной случилось?  Чернота постепенно исчезла. Передо мной появилась едва уловимая красноватая  пелена. Скрипнула входная дверь. А потом в комнату заплыл знакомый до боли аромат. Яркий аромат горьких апельсин. И ее нежный, просто ангельский голос.
О Боже, я увидел перед собой легкую красноватую тень. Слабую, едва уловимую, словно сотканную из света далекой ночной звезды. 
- Доктор, я хорошо помню этого пациента. Он с полгода назад выписался из травматологии. У него довольно редкая группа крови.
- Мила, только не говорите, что это четвертая резус отрицательная!
- Увы, это так. Как раз четвертая резус отрицательная. – Она осторожно прикоснулась к моей груди кончиками пальцев. И оголила плечо. – Вот характерная татуировка. Как у любого, кто служил в десанте или в спецвойсках. Я ощутил ее нежные пальчики, и от этого мое се6рдце начало быстрее биться, гоняя остатки крови по телу. Но ее было слишком мало, чтобы основательно встряхнуть меня и вернуть к жизни.
- Ну, такой группы в нашем банке, увы, нет. А пока из области пришлют, сомневаюсь, что он выживет. – Огорченно вздохнул врач.
- У меня первая группа. Я универсальный донор. – Мягко возразила медсестра. – Я могу поделиться кровью.
- вы что, ничего не поняли? – Возмутился врач. – Хватит мне тут играть мать Терезу! Все хорошо, но к месту! Мне нужна толковая помощница, а не овощ после прямого переливания крови! Так что это исключено. Тем более, какой у вас резус?
- Отрицательный.
- Все равно нет, нет, и еще раз нет! Мне нужна умная помощница. Пока поставим физраствор. Готовьте систему. – Резко проговорил врач. Петр Матвеевич осторожно кашлянул.
- Извините, что вмешиваюсь. Но, кажется, что я могу вам помочь. У меня четвертая резус отрицательная.
- Но вы уже в годах! По возрасту не положено вам быть донором. Особенно делать прямое переливание крови.
- По возрасту, может и не положено. А как же по совести? Пусть человек загнется, пока привезут нужную кровь? Берите мою! Я настаиваю. В воздухе повисла какая-то неловкая пауза. Врач думал, но не долго.
- Сестра, готовьте все для прямого переливания. Вы – Врач оценивающе посмотрел на Петра Матвеевича, - ложитесь на соседнюю кушетку.  Прошло несколько минут. Я увидел, как надо мной склонилась легкая красноватая тень.
- Будет большой. Потерпите! - И я ощутил укол в вену. Но боли не было. И в мое тело постепенно начала вливаться жизнь. И с ней возвращалась сила. Из горла вырвался хриплый стон.
- Пить! - Неужели это мой голос? Почему я ничего не чувствую? Медсестра смочило влажной салфеткой губы. Вода мгновенно впиталась, как будто это было не тело, а сухой песок.
- Живой….- Проговорил врач. А я попробовал нахмуриться, и подвигать бровями. Вроде получилось. Холод неохотно, но понемногу отпускал меня из своих липких объятий. Я ощутил, как на меня пахнула волна горького апельсина. На моих губах появилась слабая  тень, подобие улыбки. - Мила…. – Я прошептал это имя одними губами. И ощутил на своих губах тонкий пальчик.
- Молчите, вам нельзя разговаривать! Женщина провела рукой по моей щеке. И зачем-то поправила прядь волос.
- Молчи, горе мое луковое! Вечно в какую-нибудь передрягу влезешь, а мне расхлебывай, как всегда! – Донеслось ворчание соседа с соседней кушетки. Я ощутил, как медсестра вытерла мой мокрый лоб. А потом дала выпить несколько глотков воды. Пожар в груби начал затухать.
- Все, заканчиваем переливание! – Скомандовал врач. Я ощутил, как из моей вены удаляется тонкая игла, и к коже прикладывается влажная ватка.
- Укройте теплым одеялом, дайте горячего сладкого чаю. Пусть поспит. – Скомандовал врач.
- А потом что будем делать? В какое отделение оформлять?
- Домой нас выписывайте. Вот что! – Вмешался сосед. – А дома родные стены помогут подняться!
- Но рана довольно опасная. Ваш родственник чудом остался в живых. На сантиметр в сторону, и он сейчас бы беседовал со святым Петром.
- Но все обошлось. – Парировал сосед. И тут я тоже решил вмешаться в решение своей судьбы.
- Я подпишу любой отказ. – Просипел, облизывая сухие губы. – У меня кот один остался, кормить его нужно. Выгуливать.
- Ладно, вы не малое дитя, поступайте, как знаете! Я вас оставляю на пару часов понаблюдать, как вы среагируете на прямое переливание крови. А потом можете ехать к себе домой. И к своему коту. Я ощутил, как медсестра мне дали пить не очень горячий, сладкий, с лимоном, чай. Я пил, наслаждаясь нежными прикосновениями ее рук.
- Спасибо. – Сорвалось с моих губ.
- Вы, как шкодливый котяра. Вечно куда-то влипните. Немного поспите. – Она укрыла теплым одеялом.
- Посидите около меня. Хоть одну минуту.
- Хорошо. - Я услышал, как скрипнула кушетка. Она смахнула влажной салфеткой с моего лба липкий пот.
- Как вы сюда попали?
- Очень просто. Подруга попросила подменить на одну смену. Вы помолчите. Вам нужно беречь силы. Раньше, возможно, я не преминул съязвить, а ради кого мне беречь силы? У меня нет никого, кроме кота. Ни единого близкого и родного для меня человека. Но только не сейчас, и не сегодня. Она, и только она стала теперь для меня смыслом моего существования. Теперь у меня появился смысл жизни. И я не собирался просто так уйти из этой реальности. Да, мне, как коту, дали девятую по счету жизнь. И я решил вцепиться в нее мертвой хваткой. Не хуже бультерьера. На мое сознание понемногу навалилась странная липкая сонливость. Я словно поплыл по теплой реке из белого молока. И видел над собой фиолетовое небо, обрывки облаков. И странных, огромных и лупоглазых золотистых рыбок. Они плавали надо мной, лениво шевеля огромными плавниками. Сколько прошло времени, не понял. Но проснулся уже в собственной кровати. Увы, вокруг меня было все покрыто чернотой. Красноватые тени растворились, как будто их вовсе не было. Под моим боком сонно завозился, замурлыкал Маркиз. Все, что произошло со мной в этот вечер, все показалось необычным, кошмарным сном.