4. Дорога в Вятку. События. Люди

   Дорога отличная. Временами держу 120, но чаще торможу у сёл и ремонтируемых участков. Поэтому средняя скорость около 60. Объезжаю Судиславль – народ в интернете и наяву (таксисты) советует туда не заезжать. Хотя название манит побывать…. На обочине авария – фура на боку. Груз на повороте ушел к борту – не закреплён. Торможу и трусцой оказывать помощь. Человек в майке машет – не нужно, все живы. Да и авария-то уже несколько часов как случилась….

   Едем дальше, видим точку на обочине дороги идущей вверх. Обгоняю велосипедиста-дальнобойщика.  Переваливаю гору и на спуске торможу - дожидаюсь его, снимая процесс верчения педалей весьма возрастным и щетинистым мужиком.
   Михаил Иванов 67 лет. Тверяк. Едет в Ёбург. Тыщи две с половиной километров. Рассчитывает за месяц. Любит радиально выходить в горы. Энергетиком был на стекольном заводе. Теперь пенсионер. Раньше пил, а теперь полюбил велосипед. Велосипед старенький и колеса 26 дюймов. Шины потерты. Приторочены еще две запасных, но и про них не могу сказать доброго слова. Телефон есть, но зарыт глубоко, навигатора нет. В день проезжает 100 км. А в первый день всегда 150. И это по обочине, где щебень, гравий, песок, ямы, вонь!!!

   Добирался он до Байкала и Турции. Сегодня спал на разрушенной колокольне. Вид обалденный на десять километров! А вы попробуйте! Позавчера здорово промок и много чего подмочил. Я ему помог чем мог. Обменялись номерами, но сколько я потом ни пытался связаться – не смог. Хотя спокоен за него – за пятнадцать лет его поездок ни разу не был обижен. Никем! Героический мужик и здоровье отменное.

    Километров за сто пятьдесят до Кирова я переночевал. А утром было прохладно и почему-то не включилось тепло в машине. Звоню Юре. А он в Испании. Советует проверить воду в радиаторе. Точно упал уровень, то есть вообще не видно. Заезжаю в магазинчик, прикупаю, доливаю. Все хорошо! Спасибо, Юра!

   В Кирове размениваю немного евро и любуюсь памятником этому одноименному революционеру. Сергей Мироныч смотрит на лужи, пыль, машинами забитую дорогу и обочины. Удручающее впечатление. Надо отсюда валить! А он пусть остаётся. И я еду на восток. Там, в дороге, отдохну, но не в этом вонючем и пыльном городе. (Про него мне ранее рассказали – когда Медведев засобирался сюда заехать, срочно закатали асфальтом всё что можно. И люки ушли глубоко- глубоко…..)
   Но что-то не заладилось, или кто-то сглазил – дорога в Пермь состоит из пятикилометровых участков, где можно гнать, а потом стоять пять минут у светофора и ждать когда пройдет встречная колонна объезжающая ремонт на дороге. Потом этот цикл повторяется. На десятом светофоре я приблизил в навигаторе перспективу и понял что до самой Перми дорога полосата! Вся красная!  Решил обдумать это дело и  свернул в городок-посёлок Слободской.   
   В отеле мне дали замечательно дешевый суп. И при этом потрясающе вкусно изготовлен. Бульон куриный, а мясо в нём разварное говяжье. Песня! Записал в книгу жалоб благодарность.
Здесь, в замечательном восьмиместном хостеле, в страшном одиночестве, выспался. Пробудил меня крик петуха. Погулял по бору и по берегу Вятки – воздушные места! Заснял внукам маленький зоопарк рядом с отелем – вот откуда орал петух! Тут страшный индюк, карликовые куры, огромные петухи…. И у клетки со всей этой живностью чучело медведя. Ай да Слободской! Не ожидал таких впечатлений от Вятских отельеров.

 И, позавтракав, сдав ключи, заглянул под машину. Ба! Лужа! Антифриз закончился. Звоню Юре. Лей воду и ищи гешефт – команда из Испании. Заправляю водой опустевшие за дорогу пятилитровые баклаги и в путь. Мыслю: раз такая дорога до Перми, то и дальше не намного лучше. А не доехать ли мне до Москвы и там бросить машину! В расстроенных чувствах еду мимо Кирова и в пути доливаю и доливаю…. До Котельнича. Там ищу автомастерские. Убожество одной и хамство другой помогают найти решение ехать обратно в Киров. Тем более, что слесаря и механики меня туда и отправляют. До него 100 км. Двадцать пять литров воды закончились уже у дверей автомастерской «Фит».
 Мастер Антон заверил меня, что все в их руках и все сделают с гарантией. К 19-00. Заменят помпу, два ремня и сальник. И пошел я в город – погулять и поискать столовую. Столовую нашел и за столом в ней обрел знакомого из самого Калининграда. Он гробовых дел мастер.  То есть отрекомендовался бизнесменом, а на вопрос каков бизнес, ответил что похоронный. Правда кто такой Безенчук и почем нынче глазет он не знал. Пришлось ему пересказать полкниги про Двенадцать Стульев. А когда мы вышли пообедав, то не могли долго расстаться, так как у обоих возникло много вопросов. У меня – как жизнь в Калининграде розница с жизнью в Кирове? А он живет на два этих города и ответил что КАРДИНАЛЬНО. Мне понравилось, а дальнейший разговор и его аргументы я вам приводить не буду. Читайте в интернете про достопримечательности и климат этих двух областных центров.

   Дальше был чистенький центр и по Московской улице прямо к стадиону. Стадион тут замечательный. Он, наверняка, еще довоенный. Низенький. И даже как будто вросший в землю. Но это впечатление оттого, видимо, что стоит на берегу и ближняя трибуна врезана в склон. Впрочем, спорт меня интересует, поскольку мешает жить. Это в других городах, где строят громадные спортивные сооружения и они стоят пустые. Ну кому интересно смотреть нынче футбол? Да и хоккей тоже. Прошла массовость. Канули в лету баталии дворовые. Интернет съел спортсменов. В фитнес клубах не спортсмены – гламурные самцы с самками бегут по резиновой дорожке глядя даже не под ноги – в телефон. А в Кирове похоже берегут денежки народные. Надеюсь. Конечно, где-то стоит громадина стадионная и зарастает травой. Мода пропутинская! Они, там, сверху, думают, что народу нужны футболы и хоккеи.   

   На этой же улице Московской вспомнил я старую русскую сказку про вятского мужика: Это где он, сидя на крылечке, ест блины. Съест, а за новым, тёплым, лезет на сарай – там блины на солнцепёке согреваются. А чтобы вкуснее нужно что? Макнуть блин в сметану. И лучше холодную. Поэтому спускается с крыши сарая и еще глубже лезет – в погреб. Там макает блин в сметану и идёт в тенёк на крылечко. Вот портрет старинного вятича.
   А почему вспомнил? А увидел мужичка с совковой лопатой. Ему, видать, начальник ЖЭУ дал задание – укрепить падающий забор. А чем? Землёй. А где взять, если забор растёт на асфальте? А копай на газоне возле дороги. И он копает ямы и носит по лопате к забору. И вот забор уходит вдаль, а на пути ещё один забор – из  труб. Вот мужик копнёт и несёт землю на лопате вокруг труб к деревянному. Уже метров семьдесят нужно ему нести этот груз. И он упорно трудится. Муравей! Спросил я его – А слабо тачку взять?
   - А пропили тачку….

      И вышел я на набережную. И спросил Леонида Рассохина (66). Он мимо проходил. Поэтом оказался.

Любите живопись, поэты
Лишь ей единственной дано
Переносить на полотно
Ты помнишь как из тьмы былого
Едва закутана в атлас
С портрета Рокотова снова
Смотрела Струйская на нас
Её глаза как два тумана
Полуулыбка, полуплач
Её глаза как два обмана
Покрытых мглою неудач…..

И повел меня Леонид по парку и читал мне свои и чужие стихи. И мне не было противно! Он говорил – не записываю и не напрягаюсь. Просто ночью они стали ко мне приходить и звучать. Память совсем у меня неважная, а эти стихи мне как будто выжигают в голове….  Идут свыше.

   Но тут мне позвонил мастер Антон и я вынужден был попрощаться с Леонидом. А жаль! Но и он тоже спешил и задерживался возле меня, чтобы выговориться. На прощанье мы с ним сфотографировались с видом на Вятку. Она в этом месте течёт под яром, а по нему проложены мостки и уложена мостовая с парапетом. Красиво это место в городе с красивым названием Вятка. Кстати жители города, и даже молоденькая студентка колледжа булгахтерского,  и аптекарша, продавшая мне мозольный пластырь, желали бы вернуть кондовое название, а Кирова забыть как страшный сон.

   А позвонил мне в этот некстати момент мастер, чтобы сообщить, что ремонт затягивается до понедельника! Не ту помпу ему привезли, видите ли. Ну что ж. Иду назад, пакую чемодан и рюкзак, еду в Антоновой машине на вокзал - самолёты отсюда не летают. И еду утренним поездом к себе в Новосибирск. Цена билета туда-сюда 4200. В купе! Это при нынешнем курсе евро в 9000. 

    Но поезд утром, а ночевать и помыться перед дорогой я устраиваюсь в комнате отдыха. Ворчливая вначале, как все русские дежурные, и добрая потом как мать родная, устраивает и кров и стол. За столом беседую с геологом (65) из Вологды. Очень интересный собеседник! Не женат, и как все геологи, проведшие большую часть жизни в мужском коллективе, нежелающий иметь ничего общего с существами нелюбящими водку, крепкие запахи и обладающими пронзительными голосами…. Пенсия у него неожиданно мала – 19 тыров. Квартира в забытой богом Вологде маленькая. Детей нет. Есть друзья и от одного из них он и возвращается после поездки в Москву. Любит музеи и театры. В столице кушал водку, так как всё закрыто. Но со мной не выпил. Вскоре собрал монатки и на выход. Я залёг, но в темноте увидел крадущегося мимо моей кровати господина. Кто таков?

   Человек из Инты. Это под Котласом. Та же Вологодчина! То есть дыра. Ему сорок. Жене сорок два. Трое детей. В разговоре он всех называет «мои, мои».  Выясняется что старшему уже двадцать два. Да, поясняет, двое старших женины, а последний мой. Но, поправляется, они все мои! С нажимом поправляет.
   Жена продавщица. Сколько получает? Не знаю. Я вахтовик, шофер под Ханты-Мансийском. Полтинник имею. Очень не хочется уезжать из дома. Жена у меня красивая! Что? Есть конечно её фотография. И светит телефоном, где на рабочем столе, среди значков, портрет голубоглазой блондинки с прямыми волосами – как икона.

   Жизнь оценить в баллах? Да не больше двух! Как почему мало? Да потому что дети и жена дома, а я, вместо того чтобы быть с ними еду черте куда! А работы водителю возле дома хватает, да не устроишься без блата. А это еще противнее.



Продолжение:http://proza.ru/2020/10/15/1713