Рутина карантина. Глава 9. День свадьбы

9. ДЕНЬ СВАДЬБЫ

Любите ли вы свадьбы, как люблю их я? Не церемонные, пафосные и показушные,  не пышные и хрустальные, не организованные и традиционные, а такие, где улыбки не сходят с уст и где всё делается от души: и пьётся, и пляшется, и поётся, где счастливы молодые и старые, дети и родители, друзья первых и друзья вторых, где все искренне рады друг другу и никто никому не враг и даже не недруг: настоящие сказочные свадьбы? Такие свадьбы редки, и ещё реже доводится на них побывать, как бы душа ни просила. А ведь просит, просит! Попадёшь иной раз на такую — на какую-нибудь студенческую, экспромтом сочинённую, на катерке, например, рассекающем воды залива, и в памяти на всю жизнь остаются волны, качающаяся палуба, вино из пластиковых стаканчиков, музыка, смех и братание с незнакомыми людьми. Волны, волны, вольные волны любви.

Веря в любовь и брак по любви, я верю и в магию свадеб. Если это любовь.

Пару лет назад, выдавая замуж старшую дочь на свадьбе, не полностью лишённой немилой моему сердцу пышности, я всё же была сполна вознаграждена её, этой свадьбы, теплом, душевностью и лиричностью. Был жаркий летний день, перекатившийся в тёплый, светлый вечер. Блуждающие младенческие улыбки не сходили с уст весёлых гостей, незнакомые люди знакомились и братались, пилось и плясалось легко, а если скинуть каблуки, так вообще легче лёгкого! Молодые излучали влюблённость, дочь моя красовалась в белом платье и фольклорном венке, остальные девушки красовались в сиреневых и малиновых нарядах, и все вокруг были красивые, и сваты были милые, и погода была такая чудесная, что ничего неловкого вспомнить и не получится. А, главное, что родственники собрались, приехали издалека. В общем, хорошая получилась свадьба. Хотя, конечно, грусть и накатывала порой, подступала к сердцу, наполняла глаза слезами: дочь замуж выдавать непросто. Волны, всё волны, печальные волны разлуки.

Да, вот этот момент с родственниками, помимо общей радостности и символичности действа, пожалуй, по-прежнему очень важен в свадьбах. В наш век вечных тинейджеров,   чайлдфри и  гомо луденс, открытых границ и виртуальных пространств, мгновенно устаревающих профессий и неопределённости или даже невозможности выбора, век сексуальной свободы, сингулярных отношений и фактического брака, позволивших части человечества  забыть о кошмарах социального биче- или линче-вания, относящихся к не столь далёкому консервативному прошлому, свадьбы ещё остались достаточно приятным и в целом приемлемым элементом архаики. Теперь молодые устраивают, «играют» свадьбы не столько для себя (хотя почему бы и не потусить лишний раз да не покрасоваться в необычных нарядах — всё же роль, всё ж игра!), сколько для всех пожилых нас: бабушек, дедушек, мамушек и тётушек, для которых свадьба ещё имеет какой-то иной, транстусовочный, пограничный, мистический  смысл.

Куртуазные и интимные обычаи пост-постмодерной эпохи весьма отличаются от тех, что были приняты в полуантичные времена моей юности. Но свадьба, оставаясь, как говорят в академии, «обрядом жизненного цикла», связывает не только поколения, но и эпохи, и этим словно бы отрицает время, течение которого при этом символизирует.

Короче, неудивительно, что Тео с Верочкой, беззаботно прожившие в фактическом браке пять с лишним лет, вдруг тоже размечтались о свадьбе.

И мы все, семейство то бишь, тоже этим мечтам обрадовались. И консерваторы, и пост-постмодернисты. Свадеб хочет душа! И наука не возражает: для частного спокойствия и общественной благости, говорят психологи, нужно, чтобы на одни похороны приходилось как минимум четыре свадьбы (даже фильм был такой). Поэтому, когда — в разгар (угар?) энтропии, на фоне бесконечной безработицы и безнадёжного фриланса, наивного расчёта и невинного эгоцентризма, на фоне декларируемых чайлдфри и практикуемых уан-найт-стендов, на фоне всех этих ни к чему не обязывающих тиндеров и шминдеров — одна прекрасная пара вдруг решила последовать примеру другой прекрасной пары  и закатить нам всем праздник да ещё и уважить бабушек-дедушек, не ведающих о новейших социальных паттернах, нам всем стало легче жить. Жить в ожидании праздника. Готовиться к нему. Это как предновогодняя суета, но растянутая на полгода.

Надо сказать несколько слов о Тео, моем старшем сыне. Тунгышым, первенец, он был моим долгожданным ребёнком. На его ожидании я тогда смогла сосредоточиться. Муж и свекровь рано утром уходили на работу, и я, беременная, весь день была одна, наедине со своим животом, с сыном. Что бы я ни делала тогда — готовила еду, читала, гуляла, стирала, слушала музыку, вытирала пыль, стояла в очереди, мёрзла на остановке, гладила бельё, листала журнал, пила чай, смотрела в окно или на какую-то точку на стене — я всегда сосредоточенно была с сыном, думала о нём, прислушивалась к нему, улыбалась ему, разговаривала с ним. Я фантазировала о том, какой он вырастет умный, красивый. Как я буду учить его музыке, шахматам, иностранным языкам. Я ставила на проигрыватель пластинки старинной музыки (обнаружила их в коллекции мужа) — струнные инструменты, Вивальди, хоралы какие-то — и мы с сыном слушали их день за днём, день за днём. Я фантазировала, что буду разговаривать с ним по-английски, чтобы он рос сразу двуязычным человеком современного мира (мысленно оставляя мужу и свекрови русский язык), и, понимая свою некомпетентность в живой разговорной лексике, особенно в baby talk, завела специальную тетрадь, в которую выписывала из разных источников эту самую лексику, и разучивала из Mother Goose Rhymes английские колыбельные песенки и разные прочие стишки. Ожидание Тео было спокойным, методичным и несколько меланхоличным. Одиночество, зима и старинная музыка тому способствовали. И возможно, именно поэтому Тео вырос самым спокойным, методичным и меланхоличным из моих детей. На ожидании следующих потомков мне сосредотачиваться уже не удавалось.

Тео был всего год, когда он стал старшим братом. Ему было всего два, когда он стал старшим братом во второй раз. С таких юных — по сути, младенческих — лет он стал моей правой рукой, моим помощником. Сначала в том, что касалось его младших брата и сестры, а потом и во всём прочем. В наши семейные предания вошли истории о том, как он на прогулке прикрывал (от солнца или дождя, история умалчивает) спящего в коляске младшего брата огромным лопухом, или о том, как, в три года, не умея ещё читать, читал «Бармалея» полугодовалой сестрёнке, вовремя переворачивая страницы книжки и поражая стороннего наблюдателя. Меня часто спрашивают, трудно ли мне было растить троих погодков. И, оглядываясь назад, я почему-то думаю, что не так уж и трудно. Младшие были под присмотром старшего, а старший был рассудителен и надёжен. Мне приходилось полагаться на него, и он не подводил.
С английским, правда, не получилось. То есть, я пела ему, конечно, все эти Hush-a-by-baby-on-the-tree-top, но и русские песенки тоже пела. Потому что муж и свекровь каждый день уходили на работу, а мы с сыном как были один на один девять месяцев беременности, так были и потом двенадцать месяцев до появления Армашки. И из двух языков пришлось выбирать тот, который я знала лучше, а английский отложить на потом.

И английский пришёл потом, и книги, и музыка, и шахматы. И эта страсть нового времени, компьютер. Сколько лет было Тео, когда появился у нас первый ПК где-то в середине девяностых? Лет пять? А вскоре он уже стал так «шарить по компам», что, когда мы в конце девяностых, переезжая но новую квартиру и меняя круто свою жизнь, должны были обзавестись новым системным блоком и прочим оборудованием и обеспечением, он поехал со мной и сам всё выбрал и собрал, став отныне моим личным и персональным системным администратором. Но страсть порой — или всегда, если она настоящая — поглощает время, отнимает силы. Юный Тео был геймером и жильцом виртуальной реальности, а внешний мир, включая какую-то ненужную и бессмысленную школу, постепенно отошёл у него на задний план.

Когда у меня родился младший ребёнок, Луиза, Тео — к этому времени уже высокий, тоненький подросток — привычно оказался «на подхвате». Он укачивал малышку, кормил, играл, читал ей «Бармалея», пел свою любимую «Арию». В конце концов он усадил её за компьютер, и она научилась играть и жить в виртуальной реальности, научилась печатать на клавиатуре — раньше, чем писать. Под сенью Тео младшие, Жан-Арман и Ксения, больше ориентированные на внешний мир, на друзей и приключения, могли дольше веселиться, дурачиться и оставаться детьми. Они оставались детьми, а он был таким «мужчиной в доме», всё умеющим, знающим и понимающим — по части ремонта, готовки, компьютеров, воспитания маленьких детей и тоски.

Окончив школу и институт (прошло лет десять, информационная вселенная продолжала расширяться), он, подобно Мартину Идену, сменил несколько работ и профессий, отточил несколько скиллов и навыков, временно остановившись на программировании и каком-то загадочном удалённом фрилансе. Он по-прежнему методичен, меланхоличен, нелюдим и «завязан» на дом, семью и компьютер. Только теперь его семья — это Верочка.

Тео однолюб. Если Армаша — классический романтический герой, вечно влюблённый, восхищённый, взволнованный — за двадцать пять лет, начиная с детского сада, сменил несколько пассий, то Тео, похоже, полюбил сразу и навсегда.

Верочка была знакома с Ксенией и Жан-Арманом по лагерю отдыха, где они встречались каждое лето. Более того, брат Верочки в те годы близко дружил с моим младшим сыном, и поэтому своей лагерной компанией они часто гуляли, тусили и в зимнее время. Тео, понятное дело, в лагерь не ездил, и лето за летом проводил перед монитором, но рано или поздно случилось то, что должно было произойти: весёлая компания завалилась к нам домой. Не знаю, где была в это время я сама, наше семейное предание об этом умалчивает, но факт остаётся фактом: Тео увидел Верочку. Худенькая, длинноногая, со смешливым взглядом и курносым носиком, эта весёлая экстравертная девушка, казалось бы, совершенно не подходящая ему по темпераменту и образу жизни, совершенно очаровала его. Но прошло ещё несколько месяцев, прежде чем Верочка очаровалась им и согласилась to move in with him.

Вернёмся к началу этого рассказа. Рассказа о свадьбе. После шести или около того лет фактического брака Верочка и Тео вдруг надумали расписаться, пожениться и сыграть свадьбу. Что именно подвигло их к этому решению, не так уж и важно, будем считать, что желание устроить праздник. Решение было принято (вот уж не знаю, как между ними всё это обсуждалось и обговаривалось) в октябре прошлого года, и мы, выражаясь по-старинному, сочли это чем-то вроде запоздалой помолвки, и даже порадовались отдельно своим кружком пожилых родственников, в глубине души ещё верящих в силу каких-то мистических штук. Помолвка в октябре девятнадцатого, свадьба в июне двадцатого года, двадцатый год, 2020, каое красивое число. Начали готовиться, приятные волнения, обсуждения...

Вдруг Верочка неожиданно забеременела. И поначалу расстроилась, бедная: как же я теперь с пузом буду на свадьбе? В июне! В июне ребёночку уже будет семь месяцев! А как же белое платье и прочая красота? Но от идеи переноса свадьбы на март или февраль отказались.

Оказалось, что, может быть и зря.

Потому что грянула пандемия. И все эти зимние приготовления, встречи со свадебными агентами, рестораторами, фотографами, портными и иже с ними оказались напрасными. Тео и Верочка не хотели расписываться просто так. Ведь в их жизни, налаженной шестью годами довольно успешной притирки характеров, ничего не менялось, они и так давно были семьёй. Им хотелось именно свадьбы, праздника, воздушных шаров, шампанского и кучи друзей и родственников. А тут карантин, самоизоляция, закрытие всех рестораций, отмена чемпионатов, концертов и свадеб.
Свадьбу отложили до лучших времён. Пока не откроются границы. Пока Дедушка не сможет прилететь из Алма-Аты. И тётушки, и дядюшки, и кузины, и кузены.
Наступила середина июня. Жара стояла необыкновенная для наших северных широт. Волны, волны, жаркие волны лета.

И вдруг Тео нас всех приглашает на пикник. «Как на пикник?» – удивляемся мы. «А так, все уже начали потихоньку выезжать. Мы же далеко куда-нибудь поедем, на озеро какое-нибудь». И действительно. Самоизоляцию, вроде бы отменили, наш с Дитой парк открыли, Луиза с бойфрендом уже гуляют вовсю, почему бы и не поехать. Посовещались с Ксенией и Славой, решили: едем! Закисли дома сидеть. «А как поедем?» — спрашиваем. «На трёх машинах, – отвечает Тео. – С родственниками Верочки. Поедут её мама, сестра, племянник, брат, друг сестры и ещё кто-то». — «Так хватит ли на всех места?» — «Хватит». — «А кто машины поведёт?» — «Сестра Веры, её друг и я». — «А куда поедем?» — «На такое-то озеро». — «А далеко?» — «Километров двести. Отдалённое». — «Каршэринг на двести километров?» — «Ну да». — «А я думала, они только в черте города». — «Нет».

Удивляемся, а сами в радостном предвкушении. Как хочется на природу! Я уже мечтаю о том, как моя Диточка будет резвиться в лесу или на берегу озера. А Ксения со Славой мечтают позагорать и отдохнуть от праведных трудов. И все мы мечтаем подышать свежим воздухом и поесть шашлыков (разрешённых заморской диетой). А ещё мы хотим устроить фотосессию с результатами нашего похудания.

И в общем, так всё и получилось. Классический пикник в космополитическом стиле. Весьма трезвый, потому что среди нас были: беременная женщина, трое за рулём, две участницы диетического марафона с запретом алкоголя, а также дети. Оставшиеся, будучи в явном меньшинстве, пили скромнее скромного. Шашлык, замаринованный Тео в трех разных видах, в том числе какой-то особо диетический для нас с Ксенией, уплетался с аппетитом, а свежий воздух пьянил лучше всякого пива. А уж Дита как радовалась неожиданно долгой прогулке, вы и представить себе не можете. Она просто обалдела от этого нашего выхода из самоизоляции. И хотя берег отдалённого озера, до которого наша развесёлая кавалькада добиралась три часа, оказался усыпан отдыхающими, так что нам пришлось ещё постараться, чтобы найти себе место для бивуака, и хотя искупаться в этом озере, несмотря на жару, не удалось почти никому, общего впечатления это не испортило. Мы провели за городом весь день и вернулись в город затемно.

Героиней нашего пикника была Верочка. И не только потому, что именно она объединяла в одну компанию нас и свою родню (хотя, конечно, с ее мамой мы уже давно успели подружиться), и не только потому, что она, как всегда, затеяла свои любимые игры, в «Мафию» и проч., когда все уже сидели и полулежали разомлевшие от еды и воздуха, и не только потому, что она была беременна и чуть ли не на сносях, и каждый хотел погладить ее круглый, как баскетбольный мяч, живот, обтянутый сарафаном. А потому, что она всё время улыбалась. Она просто излучала радость и счастье в этот день. Волны, волны радости.

Ну а героем этого дня был, конечно, Тео. Это он всё придумал и устроил, всех созвал и накормил. Потому что это был урочный день — день его с Верочкой несостоявшейся свадьбы, и он не хотел провести его в четырёх стенах, как обычный день, полный рутины карантина. Он хотел собрать родственников, кого сможет, кто сможет, и устроить праздник им и себе, а, главное, своей любимой. И он это сделал. Жарайсын улым.

И, кстати говоря, обошёлся без каршэринга, к тому же, запрещённого условиями карантина. Ещё утром нас всех ждал сюрприз: Тео за рулём своей собственной машины. Он купил её на деньги, накопленные на свадьбу. Такие дела.


Продолжение http://proza.ru/2020/11/01/2135