Месть за дочь

Сильно залаял Верный. А он никогда зря не лает. Я в одних трусах выскочил во двор. Из леса шли двое.

Приглядевшись, я понял, идет моя дочь и ее друг Паша в руках нес какую то скомканную тряпку.
 
Почему эти двое и тряпка в руках Пашки привлекла мое внимание ни до того, ни после, я объяснить не мог.

 Моя дочь студентка медучилище, училась на одни пятерки. Обличьем она походила на красивых молдаванок, таких как София Михайловна Ротару, моя учительница по сольфеджио, в музучилища на Украине, моей малой родины, из которой я уехал по распределением, после окончания училища с дипломом хормейстера и умением отлично владеть баяном. Которым я с успехом владел. Пока не оглох, на одно ухо. Но это другая история.

Моя жена качка из Подолии на Украине.  А дочь похожа на моих дальних предков по бабушке и мамы.
 
  Дочь красавица и с этим у нее часто были проблемы. Как то она мне задала вопрос, который меня ошарашил до глубины души:
 
  - Папа, и зачем я родилась красивой?
зачем мне эти проблемы? Лучше бы я родилась уродиной!

А что я мог ответить на этот вопрос?
Ее друг Паша также учился в этом училище, ходил в городскую секцию бокса и имел хорошие успехи. Принимал участие в городских соревнованиях, подавал успехи и надежды тренеру. Потому я с ним дочь и отпускал? Считал, что он защитит мою дочь, но…

 Дочь ему твердила:
    - Брось их, не позорь меня. Но он упорно  молчал, и шел, неся их в кулаке. Показав мне скал:
   - Извините Борис Васильевич. Не защитил я вашу дочь. Но я их убью. И отвернул в сторону свое лицо, которое наливалось темными пятнами избитого парня. Дочь была в разорванном брючном костюме, который купила по общему согласию дочери, на день рождение,  жена моя.

Когда они подошли ко мне, увидел у руке Пашки плавки в крови и порванные.

  - Дочка, кто? - Ответил Пашка, дочь всхлипывала, роняя слезы, которые она размазывала по такому красивому личику. Я с трудом сдерживал свой гнев.
 
  - Знаю я их этих отморозков. Они из геофизического городка, из «Геолога». Два из них боксеры, командовал ими ваш работник Борис Васильевич.

 Я к дочери:
   - Кто? Она ответила сквозь всхлипывание:
   - Мишка цыган. Я так и сел на крыльцо. Этот поддонок жить не будет. Так я решил. Так оно и будит.

 Тут прибежала жена, увидевшая нас из окна дома-интерната детского, где она и я работали.

 Только я ушел, как занялся бизнесом, а она осталась работать. Ей до пенсии осталось три года, решила доработать , если дадут.  Многих увольняли. Она разохалась, я ее и дочь отправил в дом.

Нечего на глазах всех, разыгрывать свое горе, как привыкли в таких случаях делать женщины. Хотя ничего сделать не могут. Я остался с Пашкой.

 Отвел его в беседку, а сам пошел одеться. Хотя весь клокотал внутренне от горя, и мысли убить гадов, позарившись на мою дочь.

Прихватив мобильник, одевшись в водолазку и джинсы, надев мокасины, успокоив жену и похлопав дочь, по плечу успокаивая их, вышел к Пашке.

 По дороге в беседку размышляя: «Что делать? В милицию не пойду, а Василию, своему и жены другу, обращусь. Но сначала пойду к Николаю майору, работавшего, с ребятишками. Он подскажет, что делать по закону.

Что скажет Василий, я догадывался. Этого еще не знает Жека-зять, старшей дочери муж. Этот их и спрашивать не будит, сразу расстреляет. У него мой, обрез. Как узял, пристрелить, так и не вернул».

 Пашка сидел на скамейке в беседке. Успокоившись внешне. Скоро к нам присоединились жена и дочь. На этом овеете, мы решили в милицию не обращаться.

Сделать вид, что ничего не произошло. Жить так, как и жили. Пашка обещал дочь нашу одну не оставлять. Они вдвоем решили свои отношения из-за этого случая , не бросать.

 И скоро их связь еще сильнее сплотилась. Они решили по окончании училища пожениться.
 Воспользоваться новой президентской компанией, и пойти работать в новый ФАБ, в деревню.

 Выбрали село в соседнем районе и осесть там Заявление в ЗАГС подали и в училище согласие подали, назвав в своем заявление это село.

Дочь фельдшер, Паша по детским болезням. Они решили на месте определиться с работой, что, за что будет отвечать. Экзамены сдали.

Дочь получила в числе троих, как и она, красный диплом, Паша тоже получил, как хорошист. Только две четвертки остальные пятерки. Но вскоре прогремело сообщение. Мой бывший шофер, повесился.  Тех двоих застрелили.

Меня, Пашу, которого мы уже считали зятем, и старшего зятя, таскала милиция. Мы считались потенциальными убийцами, этих троих. Потаскали нас. Но каждого из нас были неопревеждливые алиби.

Я  уезжал в командировку в Новосибирск, зять старший был на работе в моем магазине.

 Паша на дне рождение с моей дочкой. Все ости дня рождения подтвердили заявление

Паши что он нигде не отличался до часу ночи, был среди друзей. Танцевал, пил, гулял. И дочери алиби, и подтвердили те же. Меня первого отпустили, дочь вместе со мной.

Обеих зятьев подержали дня десять и отпустили за недоказанности их виновности. А тех троих я считал наказанием Божиим.
 
Только на дне рождении внучки, зять Паша и дочь признались, убийство совершил Пашка.

Клятву дочери моей и своей любимой он выполнил. Правда восторжествовала.

Мерзавцы, не должны небо коптить.