Египет эпохи Среднего царства

Среднее царство охватывает правление XI-XII династии (ок. 2125 – ок. 1700 гг. до н.э.). с объединением страны в 2040 г. до н. э. в Египте завершилась эпоха безвластия и отчаяния, заметно изменившая его. Фиванские фараоны получили политическую и военную силу, достаточную для того, чтобы сначала укрепить свое положение внутри страны, а затем распространить власть на соседние регионы.

В результате победы Сеанхибтауи-Ментухотеп II стал правителем всего Египта, в знак чего около 2040 г. до н. э. царь принял новое имя Хора Нечерихеджет («Господин Белой короны»). Вероятно, в разных номах Северного Египта все еще периодически возникали столкновения, которые спустя некоторое время полностью прекратились. Разрушенные погребальные сооружения возле Гераклеополя свидетельствуют, что Сеанхибтауи-Ментухотеп II не проявлял милости к побежденным, однако его действия позволили объединить Египет, заложив основания для долгого периода процветания, новых художественных достижений и политической целостности, известного как Среднее царство.
 
После умиротворения всей страны Ментухотеп II объявил себя Сематауи («Тот, кто объединяет Обе Земли»). Нам неизвестно, каким именно образом Ментухотеп II осуществлял это умиротворение. Можно предположить, что он делал это как при помощи силы, ведь в его расположении была победоносная армия, так и посредством дипломатии, благодаря которой он добился расположения особенно могущественных номархов Среднего Египта. В нашем распоряжении имеются свидетельства применения обеих тактик: например, номарх Асьюта был просто низложен, в то время как в Бени-Хассане и Гермополе номархи сохранили свое положение. Для восстановления центральной власти Ментухотеп II использовал простые средства – столица государства находилась в Фивах, и царь назначал преданных ему фиванцев на ключевые государственные должности. Все три визиря, служившие при Ментухотепе II, были из Фив; то же относится и к чиновникам, назначенным на новую и довольно важную должность «советника». «Правитель Нижнего Египта» был также фиванцем, фиванцами были и надзиратель над тринадцатым номом Египта и номарх Гераклеополя. Вводя новые должности, Ментухотеп II создавал новые средства для восстановления порядка в разрозненной после гражданской войны стране; назначая на них лояльных к себе людей, он осуществлял политику создания противовесов «феодальным» правителям номов. Царь еще не мог просто сместить их – это могло привести к новым вспышкам вражды. Результат политики Ментухотепа II вскоре стал ощутим, как в самом Египте, так и за его пределами.
 
Одним из последствий Первого переходного периода стало прекращение контактов с окружающими странами. С воцарением мира Ментухотеп восстановил эти связи. На 31-й год правления (около 2020 до н. э.), приблизительно в то же время, когда царь принял свое последнее тронное имя, Ментухотеп отправил экспедицию в страну Вават (Нижняя Нубия); она стала первым из многих походов в этом направлении. Это могли быть карательные походы в наказание за то, что нубийцы поддерживали гераклеопольских номархов, но они были также и предвестниками политики завоевания юга, которая была предпринята во времена царей XII династии. Расширение территории на юг было необходимо Египту.
 
Во время Первого переходного периода в Нижней Нубии, воспользовавшись междоусобицей в Египте, появилось независимое государство, о чем свидетельствуют надписи нубийских правителей между Умбаракабом и Абу-Симбелом. Эти царьки не представляли угрозы для Египта, но их независимость мешала беспрепятственной торговле с югом. Ментухотеп II и его преемники осуществляли кампании по отвоевыванию южных границ. При Ментухотепе II страна Вават (Нижняя Нубия) еще не была полностью покорена, но она выплачивала Египту дань, предоставляла свободный проход египетских экспедиций по своей территории и поставляла наемников в фиванское войско.
 
Ранее Египет возобновил походы в восточном направлении. На протяжении второго года своего правления Ментухотеп направил экспедицию в Вади-Хаммамат. Хотя надписей этого царя на Синайском полуострове не сохранилось, можно предположить, что именно при Ментухотепе II были вновь открыты бирюзовые рудники. На это косвенно указывает посвящение статуи Ментухотепу II в Серабит-эль-Хадиме при царе Сенусерте I; кроме того, один из чиновников Ментухотепа, Ахтой, утверждал, что он «опечатал сокровища в горе «Храм Хора» на террасах из бирюзы», которые, судя по названию, могли находиться только на Синае. Если синайские рудники действительно возобновили работу, то это означает, что Египет установил контроль над племенами, кочевавшими по полуострову. Есть основания предполагать, что египетское войско продвинулось восточнее, в Азию, хотя египтяне и не смогли повторить успех своих предшественников времен VI династии.
 
Также Ментухотеп II предпринимал военные походы в Ливию, вероятно, их целью было сдерживание соседей, которые со времен Древнего царства вторгались на территорию Египта. Во время одного из походов был убит ливийский вождь. Египетские войска заходили и в оазисы Ливийской пустыни, к западу от долины Нила; кроме того, Ментухотеп II предпринимал попытки установить контроль над окружавшими Нижнюю Нубию юго-западной и юго-восточной пустынями, находившимися в ведении воинственных кочевников маджаев. Царь утверждал, что ему удалось одержать над ними победу.

Во время процветания Египта внутри страны и могущества за ее пределами, в нем снова стали развиваться искусства. Основные постройки Ментухотепа II сосредоточены в Верхнем Египте: он расширял храмы на острове Элефантина, в Эль-Кабе, Тоде, Дендере и Абидосе. В Фивах возведен великолепный заупокойный храм этого царя – первый значительный памятник со времен царя Пепи II. Для его строительства царь выбрал прекрасное местоположение, Дейр-эль-Бахри, а архитектура храма включала в себя пирамиду на монументальном постаменте, окруженном портиком с колоннадой. К храму вела процессионная дорога, вдоль которой были установлены статуи царя, облаченного в хеб-седные одеяния. Вблизи храма выделено место для погребения цариц, а к северу от него располагались усыпальницы высших придворных сановников. Погребальный комплекс в виде каскада террас соответствовал типу фиванских гробниц сафф и мастабам, характерным для Древнего царства.

Ментухотеп II пережил своего старшего сына Антефа; поэтому наследником царя стал его младший сын Ментухотеп III (ок. 2004–1992 гг. до н. э.). Он взошел на престол в возрасте около 50 лет, и его правление не было долгим. Тем не менее оно было отмечено многочисленными строительными проектами. Он по большей части строил храмы в Верхнем Египте, на стенах которых сохранились рельефы, выполненные в характерном и полном достоинства стиле. По неизвестным причинам гробница и заупокойный храм этого великого строителя остались незавершенными.
 
Самый известный из чиновников Ментухотепа III – главный дворецкий Хенену. На 8-м году правления царя он организовал экспедицию, состоявшую из 3000 человек, которые начали свой путь в Коптосе, пересекли Восточную пустыню по пути к Красному морю и достигли земли Пунт на Аравийском полуострове. В надписи, оставленной в Вади-Хаммамате, содержится описание этого похода. Войско Хенену расчищало себе путь от врагов царя; в качестве разведчиков использовали кочевников. Каждому участнику похода был выдан кожаный бурдюк, ежедневный рацион воинов состоял из двух кувшинов воды и двадцати кусков хлеба; продовольственную поклажу везли на ослах. На пути к Красному морю Хенену выкопал или расчистил от песка двенадцать колодцев. Достигнув побережья, он приказал воинам «построить» корабли. Поскольку в конце Вади-Хаммамата берег Красного моря довольно пустынен, можно предположить, что помимо продовольствия войско везло с собой корабли в разобранном виде, собрав которые можно было пересечь море и достигнуть цели похода. В те времена египетские корабли состояли из деталей, соединявшихся при помощи шипов и пазов и скреплявшихся посредством веревок; такая конструкция давала возможность при необходимости легко разбирать суда и переносить их по суше. В то время как корабли отправились в страну Пунт, оставшаяся часть войска была отправлена на каменоломни для добычи зеленой брекчии, из которой делали храмовые статуи. Хенену вернул людей в Коптос, привез камень и благовония без единого несчастного случая.

Открытие каменоломен в Восточной пустыне совпадает с увеличением разработок на рудниках Синайского полуострова. Повседневная жизнь в Египте при Ментухотепе III известна по текстам на папирусах, которые чудесным образом сохранились в одной из фиванских гробниц. Они представляют собой переписку между отправившимся в поездку на юг Хека-нахтом (получателем писем) и его старшим сыном. Хеканахт был жрецом при гробнице визиря Ментухотепа II и владельцем земельного участка. В отсутствие хозяина его обязанности в гробнице и по хозяйству выполнял старший сын. Перед отъездом отец оставил сыну список того, что должно быть сделано до конца года; из поездки он послал два длинных письма, в которых давал указания выполнить определенные работы и распределить продукты питания между членами семьи, при этом четко обозначив их количество. Хозяйство Хеканахта состояло отчасти из его собственной, частично из арендованной земли, за которую он расплачивался зерном и одеждой. В письмах содержится множество подчас язвительных советов о том, как обращаться с родственниками и слугами. В одном из них сообщается о голоде к югу от Фив, во время которого (по словам Хеканахта), «они стали есть людей».
 
О последнем правителе XI династии Ментухотепе IV Небтуаира известно крайне мало. Его имя не упоминается в более поздних царских списках. Данные обстоятельства привели к предположению, что царь узурпировал власть, однако доказать это не представляется возможным. Несомненно, правление Ментухотепа IV было коротким – последней известной датой является второй год его царствования (надпись в Дади-эль-Худи).
 
Основными источниками о времени правления данного царя являются экспедиционные надписи из Вади аль-Худи, Айн Сохна и, прежде всего, Вади Хаммамат. Размах экспедиционной деятельности Ментухотепа IV был широк: только за известные лишь первые 2 года его правления им было отправлено по крайней мере 4 экспедиции.
Большую часть сведений о царствовании Ментухотепа IV мы почерпнули из надписей в Вади-Хаммамате, куда была послана экспедиция под предводительством визиря Аменемхета. Поход верховного сановника Аменемхета в Восточную пустыню был организован на 2 год правления Ментухотепа IV Небтауира. Впервые человек столь высокого положения становится начальником экспедиции.
 
Египтянин, отправляясь в Пустыню, выходил за рамки влияния распространявшегося на Долину благотворного влияния культовых богослужений: египтянин не просто шел за рубежи Египта: он покидал страну порядка, ступая на землю, где царствует хаос – Пустыню. Всякое путешествие за пределы долины Нила представляло для египтянина тяжелое и рискованное испытание. Из благополучия долины, где передвижение по реке было более безопасно и возможно в любое время года без постоянной угрозы гибели, он попадал в сложнейшие условия, в которых не все могли выжить. Поэтому экспедиции были организованы, как правило, в подходящий для посещения той или иной местности сезон: чаще всего они выпадали на период с декабря по февраль, чтобы избежать летней жары.

Аменемхет вышел в поход с 10 000 человек, собранных на «юге, Среднем Египте и Оксиринхе» (XVI номе Нижнего Египта со столицей в Мендесе), то есть по всей стране. Целью экспедиции была добыча каменного блока для саркофага фараона; цель была достигнута, и, как отметил Аменемхет, его «люди вернулись без потерь, не пропало ни одного осла, не пропало ни одного часового, ни один ремесленник не заболел». Вся экспедиция заняла 24 дня, в течение которых произошло два чуда – спуск беременной газели, родившей на подходящем для крышки саркофага камне, и обнаружение во время работ скрытого водного источника. Упоминание в составе экспедиции рисовальщиков намекает на то, что одной из целей экспедиции изначально было оставить на склонах Вади Хаммамат необходимые записи, о чем упоминается в «царском указе»: «Приказывает его Величество установить эту стелу для отца (своего) Мина, владыки Пустынь…». Данная задача упоминается и в отчете Аменемхета: «Послал меня владыка мой…чтобы установить его памятники в земле этой». Но в большей степени вызывает интерес личность руководителя экспедиции, который «скромно» перечисляет свои титулы: «наследный принц, князь, правитель Фив и визирь, первый среди благородных; начальник всего, что дают небеса, родит земля и приносит Нил; начальник всего, что находится на земле, Аменемхет».

Около 1990 г. до н. э. визирь Аменемхет взошел на трон с Хоровым именем Сехетепибра; он стал известен как Аменеммес (согласно Манефону), или Аменемхет I (ок. 1990–1956 гг. до н. э.). Обстоятельства его прихода к власти неизвестны. Очевидно, что у него не было широкой поддержки, и это могло привести к гражданской войне. Прежде всего, визирь не был связан родством с представителями царской династии, хотя и не исключено, что он был родственником Ментухотепа IV, чья мать также не была из царского рода. В любом случае мы уверены в том, что Аменемхет не был прямым наследником царей XI династии. Это очевидно из текста, составленного, по всей вероятности, по распоряжению самого царя, где поясняются происхождение и родственные связи нового фараона. Речь идет о «Пророчестве Неферти» (на самом деле это «пророчество» было написано уже после того, как произошло предсказываемое им событие). Для придания большего веса своему сочинению автор текста представил пророка Неферти жрецом из Бубастиса, жившим при первом царе IV династии Снофру и сообщающим правителю свои предсказания. В первом пророчестве Неферти описывает беды, которым подвергнется Египет. Описывая положение до прихода Амени, Неферти упоминает завоевание Дельты азиатами, затем говорит о беспокойстве в обществе: «Земля будет жить в беспорядке. Я показываю тебе сына в виде врага, брата в виде противника, человека, убивающего своего отца… Земля в бедствии, но правителей много». Неферти продолжает: «Но вот, царь придет с юга, имя ему – Амени. Он сын женщины из Та-сети [ном Элефантины]. Он сын Верхнего Египта, он примет Белую корону, но наденет Красную корону… правосудие займет свое место, беззаконие будет устранено». Таким образом, автор не делает попытки скрыть нецарское происхождение героя; напротив, он акцентирует его и подчеркивает, что этот царь положит конец периоду потрясений. В тексте не сообщается, каким образом Аменемхет I обрел власть, но «Пророчество» подтверждает наличие периода волнений, который мог начаться после второго года правления Ментухотепа IV и завершиться падением XI династии. В нем также подтверждается нецарское происхождение основателя XII династии, чьим отцом был некто Сенусерт; по крайней мере, египтяне эпохи Нового царства считали его предком царей этого дома.
 
Аменемхет I «перестроил» Египет после беспорядков, которыми было отмечено правление Ментухотепа IV. Прежде всего, как специально отмечено в тексте из Бени-Хассана, он восстановил границы номов: «Он дал одному городу узнать свои границы с другим так, что эти границы были установлены прочно, подобно небу». Аменемхет I счел необходимым восстановить некоторые привилегии номархов, так как его позиции были шаткими и он нуждался в поддержке. Номархи держали собственные дворы, собирали налоги, в их распоряжении были вооруженные отряды, так что каждому фараону приходилось соблюдать баланс между приобретением их верности и недопущением чрезмерного их усиления. Государство сделалось конгломератом полунезависимых номов, во главе которых стояли вельможи, организовавшие свой двор и администрацию по образцу фараонов и оставившие в своих владениях гробницы – важный источник для ознакомления с эпохой. Впрочем, при XII династии авторитет центральной власти был достаточно силен, чтобы умерять крайности партикуляризма. Считается, что Аменемхет I ввел систему «соправителей», которая призвана была обеспечить плавный переход власти от одного фараона к другому, поскольку избранный царем наследник вступал в права уже при жизни предшественника.

Желая, вероятно, подчеркнуть символический разрыв с недавним прошлым и заявить о новом начале, Аменемхет I решил перенести столицу из Фив в город под названием Аменемхет-Иттауи («Аменемхет владетель обеих земель»), обычно называемый просто Иттауи. Считается, что он находился неподалеку от царского некрополя в Лиште, примерно в 48 км к югу от современного Каира. Точное местонахождение до сих пор неизвестно. Причин для этого было несколько. Возможно, что одной из них стало могущество, которое сохраняла в Фивах потерявшая власть семья Ментухотепа IV. И хотя Аменемхет представлял себя законным наследником Ментухотепа IV, у нового царя, вероятно, не было сильной поддержки в Фивах. Из новой резиденции Аменемхет I мог контролировать обе части Египта и, при необходимости, своевременно подавлять мятежи. Переезд, возможно, помог Аменемхету I защитить страну от набегов ливийцев и «азиатов» (так египтологи расшифровывают термин «ааму» в «Пророчестве Неферти», который обозначает людей Ближнего Востока).

Аменемхет I восстановил престиж царской власти, образ царя в глазах египетского народа. Во времена Первого переходного периода им был нанесен катастрофический урон, когда правители VII, VIII, IX и X династий обладали меньшей властью, чем номархи, вассалы царей стали их соперниками в претензии на верховенство. Обесценивание царской власти в глазах народа было не просто политическим явлением – оно в огромной степени затронуло духовную жизнь страны. В эпоху Древнего царства царя наделяли божественной сущностью; даже если идея божественности правителя не воспринималась буквально, было очевидно, что фараон выделялся из общей массы всех своих подданных.
 
Аменемхет I стремился связать свою власть с личностями ранних фараонов Древнего царства, в частности со Снофру, поскольку, в отличие от своих авторитарных преемников, последний все еще оставался в народной памяти великим правителем. Помимо этого, видимо, под влиянием осирической религии и морали Аменемхет I пытался акцентировать внимание на своих человеческих качествах. В его обращении к сыну есть такие слова: «Я подавал бедному и кормил сироту. Я был доступен как безродному, так и человеку с положением».
 
Усилия Аменемхета помогли легитимировать его правление и консолидировать государство, но их было недостаточно, чтобы спасти самого фараона от убийц. Мы знаем об этом преступлении из «Указания Аменемхета I» – литературного текста, представляющего историю убитого фараона, словно он из загробного мира разговаривает со своим сыном и преемником Сенусертом I (ок. 1956–1911 гг. до н. э.). Сенусерт в момент убийства возглавлял военный поход в Ливию, и «Указание» составлено по его требованию, чтобы подтвердить права на трон. Мертвый царь заявляет: «Это случилось после ужина, спустилась ночь, я удалился и лег в постель. Я был уставшим и погрузился в дрему. [Внезапно] до меня донеслись [удаленные] звуки гремящего оружия и [голоса] людей, выкрикивающих мое имя. Я проснулся от звуков борьбы. Я был один, я видел, как сражается стража. Я [сразу же] взял в руки оружие, я мог их вызвать на бой. Но никто ночью не храбр, никто не может сражаться в одиночестве, никто не может победить без союзников. Увы, они напали, когда не было тебя [рядом], когда мой двор не знал, что я собираюсь передать трон тебе».

Отголоски этих драматических событий можно найти в «Рассказе Синухета», повести об аристократе, который, чтобы избежать кары, бежал из Египта. Лишь после многолетних скитаний по «диким странам» Азии он дождался царской милости и вернулся на родину. Неизвестно, как именно Сенусерт I справился с заговором. Но ему удалось удержать власть, и он правил единолично еще 38 лет. За два года до смерти он разделил власть со своим сыном Аменемхетом II. Династический кризис 1962 г. до н. э. не вызвал длительных или значительных беспорядков, и правление Сенусерта стало временем больших достижений как во внутренней, так и во внешней политике Египта.
 
Египетское государство представляло собой политическое объединение номов, необходимое для создания и функционирования единой ирригационной системы. Управление каналами всегда было гораздо более централизованным, чем управление остальной территорией страны, так как регулярное орошение земель в Египте можно было обеспечить лишь в том случае, если оно осуществлялось единой властью, которая в общих интересах противостоит любой попытке перекрыть и отвести воду для удовлетворения частных нужд. Такая попытка рассматривалась в Египте как тяжкое преступление, за которое в грядущей жизни следовало наказание от самого бога.
Для урегулирования нильских наводнений было необходимо обладать верхним течением Нила до 2-го водопада, куда египтян привлекали также золотые рудники; экспедиции в Нубию Сенусерт I передал под руководство номархов; им было поручено сохранять египетское присутствие в регионе и расширить завоеванные границы.
 
Сенусерт I был не менее воинственным, чем его отец, он сам называл себя «горлорезом Азии»; он и его наследник Аменемхет II неоднократно вторгались на Ближний Восток и на Синай, вырезали и порабощали многие сотни людей. В Угарите (современный Рас-эш-Шамра) было найдено ожерелье из амулетов, надписанных картушем Сенусерта I, известно также множество скарабеев с его именем, происходящих из Палестины (Газа, Гезер, Бесиан, Мегиддо).
 
Главным доказательством экономического процветания страны стало количество памятников, построенных и восстановленных Сенусертом I за 44 года правления. Было обнаружено по крайней мере 35 археологических памятников с остатками построек этого царя; от Александрии до Асуана нет ни одного важного города, где Сенусерт I не оставил бы свой след. Это приводит к заключению, что экономика страны была настолько сильной, что не только могла обеспечить ресурсами повседневные нужды людей, но и обладала резервом для царских строительных проектов.

Царствование Аменемхета II (ок. 1911–1877 гг. до н. э.) не особенно богато дошедшими до нас памятниками. Пожалуй, самым важным памятником его времени является фрагмент хроники, выбитый на большом камне и рассказывающий о событиях первого года его правления. Впоследствии, во времена Нового царства этот камень был использован для строительства в Мемфисе, где и был найден археологами. В хронике рассказывается о военной кампании в Южной Палестине и разрушении двух неназванных азиатских городов. Также упомянуты пожертвования различным храмам и принесение дани нубийцами. Согласно надписи, Аменемхет II пригнал домой из одного только похода 1554 азиатских раба. На одной из стел Аменемхет II изображён стоящим в колеснице, за которой тянется череда плененных азиатов. На конях же сидят связанные азиатские вожди.

Египтяне оставили следы пребывания в Рас-Шамра, Мишрифе, Мегиддо. Там были найдены египетские статуэтки и скарабеи. Египетский сфинкс с именем дочери Аменемхета II Ити был обнаружен в сирийском городе Катне. Особенной заботой египтян пользовался сирийский порт Библ, где правящая знать даже оставила короткие иероглифические надписи с обращениями к египетским богам. Ювелирные украшения с картушами царя из царской гробницы в Вавилоне и украшения местной принцессы Ипшемуаби идентичны ювелирным изделиям, типичным для XII династии. В Египте были обнаружены сокровища в фундаменте храма Монту в Тоде южнее Луксора (Фивы). Среди прочих вещей найдены четыре бронзовых короба, крышки которых были расписаны иероглифами с именем Аменемхета II. В коробах находилось большое количество серебряных чаш из Ливана и из региона Эгейского моря, а также вавилонские цилиндрические печати и амулеты из ляпис-лазури. Все эти сокровища, вероятно, были дипломатическими дарами или данью. Серебряные чаши представляли собой большую ценность, так как в Египте серебро ценилось дороже, чем золото. Многие из этих вещей, судя по шумерским надписям, изображениям азиатских божеств и зиккуратов, происходят из Месопотамии, что указывает на расширение внешних связей Египта.

Ко времени Аменемхета II (28-й год его правления) относится надпись о посещении страны Пунт, найденная на побережье Красного моря, около современного Вади Гауасис, несколько севернее Кусейра. В этой надписи «наследственный князь, казначей царя Нижнего Египта, начальник дворца Хент-хет-ур» воздает хвалу богам Хору и Мину за то, что он «благополучно вернулся из Пунта, [причем] воины его были с ним целы и невредимы и корабли его пристали к Сауу».
Пирамида Аменемхета II расположена в Дахшуре. Сфинкс, первоначально вырезанный для этого фараона, в более поздние времена различные правители других династий переписывали на свое имя.
 
Согласно Манефону Аменемхет II правил 38 лет. Стела Хапу (Hapu) в Асуане помечена 3-м годом правления Сенусерта II и 35-м годом Аменемхета II, как бы подтверждая слова Манефона о 38 годах правления Аменемхета. Эта же стела подтверждает, что Сенусерт II стал соправителем в 32-й год царствования своего отца. Причём имя сына помещено перед именем отца, что, возможно, указывает, что Сенусерт был более доминирующим фараоном, чем, к этому времени уже совсем старый, Аменемхет II. Хотя такое предположение основано на слишком незначительном свидетельстве, для справедливой оценки ситуации. По данным Манефона Аменемхет был убит придворными евнухами, но, возможно, Аменемхета II спутали с Аменемхетом I.

Сенусерт II (1687-1870 гг. до н. э.) являлся сыном своего предшественника Аменемхета II, однако для полного подтверждения этой гипотезы недостаточно аргументов. Его женой была Хенметнефернеджет I дворянского происхождения, поскольку в ее имени нет титула «дочь царя», который указывал бы на родственные узы с семьей фараона.

Пирамида Сенусерта II была построена из необожженного кирпича и ныне эта пирамида сильно разрушена, и возвышается над окружающей местностью на 15 метров. Она построена вокруг ядра из естественной скалы, которое перекрыли решетчатым каркасом из каменных блоков. При её строительстве исключительное внимание уделялось мерам предосторожности против грабителей. Вход в неё впервые переместили с северной стороны на южную, подземные коридоры превратили в лабиринт с колодцами-западнями, погребальную камеру поместили примерно в 20 м сбоку от центра основания, где она согласно обычаю должна находиться, и на глубине 12 м. Но всё это не спасло гробницу от расхищения, и в ней сохранился только великолепный саркофаг из красного гранита, и белый, алебастровый жертвенный стол, посвященный богам Осирису и Анубису. На полу в погребальной камере в закаменевшем иле Флиндерс Питри нашел золотых уреев с царской диадемы, оброненных грабителями и ныне хранящихся в Каирском музее.

С северной стороны комплекса, обнесенного кирпичной стеной, было открыто восемь мастаб и руины малой пирамиды царицы. В гробнице на южной стороне двора была погребена дочь Сенусерта II Сат-Хатхор-Иунет, где было обнаружено «Иллахунское сокровище» (сейчас в Метрополитен-Музее, Нью-Йорк): три эбеновые шкатулки, в которых лежали очень красивые золотые инкрустированные пекторали, восхитительная диадема с высоким тонким золотым пером, инкрустированный розетками обруч для головы, целая коллекция ювелирных изделий и косметика. Все предметы находились в стенной нише. Во время наводнения древнего времени, вероятно, ниша была заполнена илом и грабители, которые проникли в саркофаг принцессы, не заметили этот клад.
Возле царской пирамиды был выстроен город Хотеп-Сенусерт (букв. «Сенусерт доволен», греч. Кахун, совр. Эль-Лахун), ставший одной из царских резиденций. Город создавался по единому плану и имел идеально правильную планировку улиц. Квартал богачей в этом городе был отделен от квартала бедняков прочной стеной, а особенно массивными стенами был защищен царский дворец, стоявший на возвышенности. Кирпичной стеной был обнесен по периметру и весь город. В общей сложности, в городе проживало ок. 5000 человек. Раскопки проводились здесь в 1889 г. Флиндерсом Питри.

Сенусерт III (ок. 1870–1831 гг. до н. э.) довершил покорение Нубии и положил начала ее египтизации, выстроив на границе, в Семнэ, крепость и храм. Он запретил неграм вход в Египет: «Южная граница, сотворенная в году 8, при величестве царя Верхнего и Нижнего Египта, Сенусерта III..., чтобы предотвращать путь любому черному проходить ее водным ли путем или же земным, судном и любым количеством черных стад; кроме тех черных, кто намерен торговать с Икенами или уполномочен на это. Им позволительно делать хорошие вещи, но не позволительно судам их проходить Хех, двигаясь по руслу, вовеки». С этих пор появляется в текстах «страна Куш» (Быт., X). Форты и гарнизоны в Нубии, а при некоторых из них – и поселения преданных Египту нубийцев (нехсиу), защищаемых этими крепостями дали Египту возможность контролировать богатый минеральными ресурсами регион, из которого привозили золото, а также бирюзу, гнейс, медь и аметисты.

На протяжении около 20 лет Сенусерт III правил вместе со своим сыном Аменемхетом III (1388-1353/1351 до н. э.).  Пока отец в своих военных кампаниях интенсивно развивал внешнюю политику Египта, его сын всеми силами способствовал внутреннему процветанию государства.
 
В правление Аменемхета царская власть достигла апогея в эпоху Среднего царства. Важно отметить, что с воцарением Аменемхета III цепь гробниц номархов, дотоле непрерывная, внезапно пресекается. Видимо, Аменемхету III, при помощи крутых мер и при опоре на незнатных служилых людей, составлявших костяк армии, удалось значительно ограничить могущество номархов. Границы царства были в значительной степени замерены его предшественниками, поэтому военные походы при Аменемхете III были незначительными и предпринимались они довольно редко. Лишь изредка в надписях встречаются указания на «разгром Нубии и открытие стран Азии».
Правление Аменемхета III сопровождалось интенсивной строительной деятельностью. Он улучшил устройство колоний на Синайском полуострове, обеспечив их водой и постоянной охраной, что позволило ему более широко проводить работы на местных медных рудниках и месторождених бирюзы. На камнях здесь обнаружены более 50 надписей о длительных экспедициях между 2-м и 45-м годами царствования Аменемхета III. В надписи второго года правления говорится о доставке в Египет бирюзы и меди. Довольно необычен факт, что, несмотря на своё долгое царствование, сохранилось очень мало надписей от Аменемхета III. Они, тем не менее, дают высокую оценку его правлению и содержат длинные списки чиновников, казнохранителей, художников, начальников каменотесов и рабочих, которых фараон посылал в рудники. Все эти люди оставляли надписи на камнях в память о своем пребывании. Они называли своё имя и должность, призывали в помощь местных богов, преимущественно богиню Хатхор, «госпожу земли Мафкат» (бирюзы), а также бога Супт-Гора, «господина востока» и обожествленного царя Снофру (IV династия), которого считали покровителем Синайского полуострова.

При Аменемхете III были завершены большие ирригационные работы в Фаюмском оазисе, начатые ещё его предшественниками. Аменемхет возвёл огромную насыпь (длиной 43,5 км), благодаря чему была осушена огромная площадь Фаюмского оазиса, пригодная для посевов. Греческие писатели сообщают, что египтяне соорудили шлюзы и плотины, при помощи которых избыточная вода нильского наводнения направлялась в Фаюмское водохранилище (греч. Меридово озеро). В разное время озеро называлось: Ше – «озеро», Ше-ур – «великое озеро», Ми-ур – «великое море». По названию озера «Ше» называлась и вся область – Та-Ше – «Земля озера», от которого и произошло арабское Фаюм. Место, где выходит нильский канал, чтобы углубиться в котловину Файюма, называлось Апе-Таш, то есть «ущелье земли озера». Здесь находилось Ра-хунт, или Ла-хунт, то есть «отверстие отвода воды» – шлюзы канала. Вероятно, и арабское название местности Эль-Лахун, и название «Лабиринт», данное греками (искаженное египетское слово Лаперо-хунт – «святилище при шлюзах канала»), произошли от Ла-хунт. Современные вычисления показывают, что таким способом можно было запасти достаточно воды, чтобы удвоить количество воды в реке, к низу от Фаюма в продолжение 100 дней низкого стояния Нила.

На осушенной территории Фаюмского оазиса был построен новый цветущий город Крокодилополь с храмом в честь бога-крокодила Себека. На северной точке этих земель были установлены два массивных пьедестала в форме усеченных пирамид, высотой более 6 м. На них были поставлены колоссальные монолитные статуи Аменемхета III. Они были высечены из жёлтого кварцита. Высота их составляла 11,7 м. Во время разлива пьедесталы частично были покрыты водой, и тогда статуи казались сидящими посреди озера.

В Фаюме же Аменемхет III возвёл величественное каменное здание, которым восхищались ещё греки, прозвавшие это огромное сооружение, с бесчисленными залами и переходами – Лабиринтом. То было колоссальное гранитное четырёхугольное здание, состоявшее из трёх массивных корпусов, охватывавших с трёх сторон внутреннее пространство длиной около 200 м и шириной в 170 м, четвёртая сторона которого примыкала к пирамиде. В этом внутреннем пространстве находилось несколько дворов, обставленных колоннами, и крытых гипостильных залов. Само же здание включало в себя множество комнат и коридоров, расположенных частично выше поверхности почвы, частью под землёй. По словам Геродота, число таких помещений простиралось до трёх тысяч. Лабиринт занимал пространство общей площадью 70 тысяч квадратных метров. Вероятно, Лабиринт являлся заупокойным храмом Аменемхета III. Возможно также, что строительство этого храма, каждое из отдельных помещений, которого предназначалось, по-видимому, для изваяний многочисленных местных номовых и общеегипетских божеств, служило целям более прочного объединения страны под руководством правящей династии. От Фаюмского лабиринта египетских богов, сейчас остались лишь некоторые фрагменты. Его уничтожили жители Гераклеополя. В городе поклонялись богу Херишефу, адепты культа которого всегда соперничали с почитателями Себека. Ныне от храма остались лишь немногочисленные обломки каннелированных колонн и фрагменты от рельефов, которые некогда украшали стены.
При Аменемхете III продолжались разработки камня в долине Хаммамат. В одной из надписей на скалах говорится, что в 9-й год царствования Аменемхет III лично отправился в скалистую долину Рохан, чтобы дать повеления о ломке камня для строительства памятников в Пи-Себеке (Фаюм) и для статуи фараона пяти локтей высоты.

Кроме Фаюма Аменемхет III вёл широкое строительство также и в других местах Египта. Он обновил храм в Аполлонополе-Магна (совр. Эдфу), построил новый храм Осириса в Абидосе, расширил храм Харшефа в Иераконполе. Обнёс древнюю столицу, город Нехеб (совр. Эль-Каб), большой кирпичной стеной, которая стоит и поныне. При Аменемхете процветала торговля. Аменемхет ввёл основную весовую медную единицу дебень, равную 91 грамму. Предпринимались попытки установить торговые связи с отдаленными малоизвестными районами. Так, на 45 году царствования Аменемхета III (ок. 1798) египетская экспедиция во главе с Птауром проникла вглубь Сирии – «в таинственные долины, в области очень отдаленные, о которых никто раньше ничего не слыхал».

Аменемхет III приказал построить себе две пирамиды. Подобного не случалось со времён правления Снофру в эпоху Древнего царства. Одна пирамида (т. н. «Черная пирамида») (104 х 104 м) Аменемхета III была возведена в Дахшуре из необожженного кирпича. Гранит использовался только для укрепления камер и для пирамидиона. В этой пирамиде он приказал сделать 2 входа: один, на традиционной северной стороне, вёл в лабиринт коридоров, заканчивающийся тупиком. Через другой, в юго-восточном углу, можно по такому же лабиринту спуститься в погребальную камеру с красным саркофагом. Однако в этой пирамиде Аменемхет похоронен не был. В ареале этой пирамиды находится гробница царя Эвет-иб-Ра, вероятно, царя следующей XIII династии.

Вскоре после окончания строительства «Черная пирамида» покрылась изнутри трещинами. По этой причине здесь установили массивные деревянные балки из кедра, поддерживающие потолок, а трещины замазали в шести внутренних комнатах и коридорах. Находящиеся здесь две погребальные камеры цариц для надежности были выложены изнутри камнем. Эти склепы были позднее разграблены, и останки погребальной утвари, найденные здесь, свидетельствуют о достаточном изначальном богатстве захоронений. Под обломками «Черной пирамиды» был найден пирамидион, самый высокий из всех найденных ранее (1,40 х 1,85 м).

Из-за строительных дефектов первой пирамиды, фараон приказал построить для себя вторую (102 х 102 м) в Хаваре. Хаварская пирамида была центром вновь основанного царского некрополя, к которому, возможно, принадлежал и прославленный «Лабиринт». Сейчас от неё остался лишь приплюснутый глиняный конус диаметром около 100 м и высотой 20 м. Вход в пирамиду расположен с южной стороны. Погребальная камера – прямо-таки чудо древнеегипетской техники. Огромная усыпальница (6,71 х 2,4 х 1,83 м) вытесана из цельной глыбы необычайного твердого жёлтого кварцита и весит свыше 100 т. Толщина стен составляет 60 см. Крышка из кварцита имеет толщину 1,2 м и вес около 45 т. Сверху камера перекрыта двухскатной крышей из двух известняковых блоков весом по 50 т каждый. В камере находятся два саркофага. Судя по надписям, в одном был похоронен сам Аменемхет III, в другой – дочь Аменемхета III Птахнефру, которой, впрочем, принадлежала ещё и расположенная неподалеку малая пирамида. Просочившиеся в нее грунтовые воды, полностью уничтожили деревянные части гробницы и внутреннее убранство.

За три года до своей смерти Аменемхет III, следуя установившейся традиции, назначил в качестве своего соправителя своего сына – Аменемхета IV. Царствование Аменемхета IV (ок. 1786–1777 гг. до н. э.)  оставалось временем процветания страны, как можно заключить по числу и качеству сохранившихся памятников. Египтяне продолжали оказывать воздействие на азиатские страны, что отразилось на использовании предметов с царскими именами, найденных в захоронении одного из князей в Библе.

 Вероятно, Аменемхет IV был женат на сестре – царице Себекнефру (ок. 1777–1773 гг. до н. э.) (или, как, вероятно, следует читать ее имя – Нефрусебек). Включение в имя царицы имени бога-крокодила Себека, популярного при следующей династии, центр культа которого находился в Крокодилополе, в оазисе Фаюм, очень важно. Царица Себекнефру приняла мужские титулы, соединив традиционные одежды фараона-мужчины с элементами женского стиля, что указывает на попытки успокоить тех, кто возражал против появления на престоле женщины. В любом случае, она царствовала менее четырех лет. Несмотря на столь краткий срок правления, сохранилось довольно большое количество памятников этой царице. Переход власти к женщине, скорее всего, означал отсутствие наследников мужского пола и, следовательно, окончание рода Сенусертов и Аменемхетов. Поэтому со смертью Себекнеферу завершилась власть XII династии, а вместе с ней и эпоха Среднего царства.
 
Фараоны Среднего царства – Аменемхеты и Сенусерты – были могучими властителями. Они тоже строили пирамидальные усыпальницы, хотя и не использовали больше стотысячную армию строителей, как-то делали цари эпохи Древнего царства. Для того чтобы иметь возможность осуществить свои честолюбивые строительные планы, они изобрели метод, упрощавший дело стали использовать строения предшественников8. Так, пирамида Аменемхета 1 в Лиште (60 километров южнее Каира) выросла из материала гизехских пирамид. Гробокопатели были начеку; этим временем датируются деревянные саркофаги, в которых связанные союзом с ворами ремесленники делали замаскированные отверстия. Неудивительно поэтому, что почти все пирамиды Среднего царства, начиная примерно с 1650 г. до н. э. вплоть до наступления периода Нового царства (ок. 1580 г. до н. э.), были опустошены.

Статуи царей уже предназначены не только для усыпальниц, они воздвигаются в храмах и под открытым небом, чтобы весь народ, глядя на них, сильнее проникался сознанием незыблемости царской власти, несколько поколебленной в предшествующие века.

Фараоны из Фив начали молиться новому богу по имени Амон. В истории богоподобных фараонов еще никогда не встречался бог бедных – теперь он появляется наконец в Фивах, как новое удивительное проявление демократической теологии: она отдает себе, по-видимому, отчет в том, что бедным бог может понадобиться больше, чем царям и людям имущим. Амон – это владыка потустороннего мира, мира тишины и молчания. «Ты, Амон, господин молчания, приходящий на голос бедных», – написано на одном из памятников. Другая надпись повествует: «Амон, защитник тихих, спаситель бедных». После того, как древнеегипетский культ Амона-Ра постепенно превратился сперва в региональный, а затем и в государственный, фараоны эпохи раннего Среднего царства начинают строительство храмового комплекса Карнак (Ипет-Исут), в котором жрецы Амона могли бы с приличествующей им пышностью и торжественностью отправлять свои ежедневные службы. При фараоне Сенусерте I построена так называемая Белая капелла, храм-киоск из белого известняка.
Имея необходимые ресурсы, фиванские фараоны восстановили ирригационную систему (на от доброты души конечно: больше урожаев – больше налогов). Инженеры того времени додумались до идеи сообщающихся сосудов, после чего было развёрнуто активное копание каналов: в период разлива Нила вода перетекала в озёра-резервуары, а в период спада – наоборот, из озёр-резервуаров в Нил. В Фаюмской впадине египтяне соорудили шлюзы и плотины, при помощи которых избытки воды от разлива Нила отводили в водохранилище в Меридово озеро. Современные вычисления показывают, что таким способом можно было запасти достаточно воды, чтобы во время низкого уровня воды в Ниле в продолжение 100 дней увеличивать в два раза проток воды в реке вниз по течению реки от Фаюма. Результат превзошел все ожидания: Фаюм стал богатейшей областью Египта.

Цари юга принесли новый стиль правления – это уже были не жестокие и неприступные обожествляемые фараоны Древнего периода. Приблизившись к простому люду, они являли собой пастухов, управляющих стадами народа, сострадательных, смелых и ответственных.
 
Большинство египтян были простыми крестьянами, которые день за днем трудились на полях, одетые лишь в набедренную повязку или короткую юбку; именно они кормили всю страну. Немногие счастливчики были хозяевами своих участков и могли обменивать излишки продукции на рынке, но подавляющую массу крестьян составляли крепостные, работавшие на царских и храмовых полях, и у них практически не было возможности улучшить свое положение. Даже «дар Нила» не делал жизнь крестьян заметно легче, хотя приведенный ниже фрагмент из «Сатиры на профессии», текста для тренировки писцов, безусловно, страдает явными преувеличениями: Крестьянин тянет ярмо, которое с годами заставляет его согнуться, а на шее его вздуваются волдыри и гниющие язвы… Он трудом загоняет себя в раннюю могилу… Пальцы его раздуваются и воняют до небес. Он изможден из-за того, что постоянно стоит в грязи; одежды его порваны и изношены… Когда созревал урожай, крестьяне ожидали приезда сборщиков дани. Наказания за отказ от уплаты налога были весьма суровыми: Когда он приходит на поле… он не видит зеленых листьев. Трижды засевает он зерно, взятое взаймы. Его жена пошла к купцам, ей нечего было обменять. И вот возвращается сборщик налогов. Он осматривает урожай. За ним стоят помощники с палками, нубийцы с палицами. Один из них говорит: «Руки прочь от зерна!» Он отвечает: «Ничего нет». Его жестоко избивают. Его связывают и опускают в колодец, окуная с головой. Его жену связывают у него на глазах. Его дети закованы в цепи. Его соседи отрекаются от него и бегут прочь. Когда все кончено, нет зерна («Папирус Лансинг»).
 
Основными зерновыми культурами были пшеница-двузернянка и ячмень, зерна тщательно растирали на жерновах и речных мельницах, пока не получали муку, из которой пекли хлеб и готовили пиво – два столпа египетской системы питания на всех социальных уровнях. Например, рацион воина включал двадцать хлебцев в день, а традиционная молитва, которую писали на стенах могил, включала просьбу к богам о даровании «тысячи хлебов и тысячи глотков пива». В хлеб попадал гравий, песок и осколки от жерновых камней, что, судя по останкам, наносило существенный ущерб состоянию зубов египтян. Пиво, которое обычно считается египетским изобретением, изготовляли из толченых ячменных сухарей, которые замачивали в воде и приправляли солодом; иногда в него добавляли специи, мед или финики. Оно не всегда содержало алкоголь, зато было очень питательным и гораздо более безопасным для здоровья, чем речная вода. Зерновую основу питания дополняли овощи (в основном лук и чеснок, а также порей, сельдерей, редис, салат-латук, огурцы и бобы), а также рыба и дикая птица. Мясо крупного скота было роскошью, которую регулярно могли позволить себе только богатые люди; и хотя в стране разводили скот и держали домашнюю птицу, цена одной коровы равнялась годовому доходу среднего ремесленника. Вино, приготовленное из винограда, произраставшего в районе Дельты, тоже было удовольствием исключительно для высших слоев общества.
Жизнь крестьянина была трудной, но лишь немногие виды деятельности можно назвать более опасными и непопулярными, чем труд каменотеса и горного рабочего. На рудниках приходилось откалывать породу кусок за куском в открытых шахтах, если повезло, или в узких и темных подземных проходах.
 
Ещё хуже приходилось горнякам, которые ползком пробирались по глубоким, ничем не укрепленным туннелям за золотом и бирюзой. Если они избегали смерти под обрушившейся породой, значит, им грозила ранняя кончина из-за легочных заболеваний, вызванных постоянным вдыханием пыли. Неудивительно, что на горные разработки, как правило, направляли осужденных преступников и рабов, захваченных в военных походах.

 Металлы и полудрагоценные камни из рудников, как и твердые заморские породы дерева, являлись царской монополией, так что ремесленникам трудно было открыть собственное дело. Большинство работало на государственных «мануфактурах» и мастерских при храмах; несмотря на высокую квалификацию и прекрасные навыки, платили им крайне мало. Но, по крайней мере, сами они свысока относились к обычным египтянам; например, в одной из надписей в могиле скульптора можно прочитать следующие слова: «Я – художник, достигший совершенства в своем искусстве, человек, знаниями своими превосходящий заурядного пастуха».
Конечно, жизнь пастуха была далека от искусства и связана со стадом: он жил рядом с животными, которых перегонял с одного пастбища на другое и защищал от хищников (крокодилов и гиен), переносил больных животных на собственной спине. В сильно стратифицированном обществе лишь немногие наслаждались такой свободой, какая была у жителей болот Дельты. Они охотились и ловили рыбу, чтобы прокормиться, собирали папирус, который продавали на рынке. Папирус, геральдическое растение Нижнего Египта, был весьма востребованным товаром, который шел на изготовление корзин, лодок, писчего материала, сходного с современной бумагой (не случайно во многих европейских языках само слово «бумага» происходит от термина «папирус»). У жителей болот было изобилие пищи, что позволяло им вести необычайно независимое существование.
 
То, что положение «простого человека» в египетском обществе заметно возвысилось, видно и по погребальной практике. В эпоху Древнего царства единственный способ обрести достойное место в загробной жизни заключался в близости к фараону, который возрождался после смерти, как Осирис, повелитель подземного мира. В период Среднего царства распространилось убеждение, что любой человек, не только царь, может в смерти воссоединиться с Осирисом, а потому каждый имеет шанс войти в вечную жизнь. Перемены начались после крушения Древнего царства и ослабления власти фараонов, когда подданные перестали смотреть на царя как на «гаранта» загробной жизни. Богатые египтяне стали полагаться на собственные ресурсы, строить самостоятельные гробницы и заимствовать фрагменты из «Текстов пирамид», ранее предназначенных исключительно для захоронений фараонов, дополнять их новыми формулами в зависимости от обстоятельств. Они украшали свои гробницы надписями на основе этих текстов, которые называют сейчас «Текстами саркофагов»; надписи призваны были обеспечить покойникам безопасный проход и благополучное существование в загробном мире. Иначе говоря, «Тексты саркофагов» всем давали возможность возродиться после смерти, независимо от степени близости к царю; этот процесс можно охарактеризовать как «демократизацию загробной жизни». В эпоху Среднего царства демократизация укоренилась настолько, что даже низкорожденные, которые не могли позволить себе ни саркофагов, ни настоящих могил, верили, что обретут жизнь после смерти, если будут жить праведно и честно. Утвердилось мнение, что Осирис принимает окончательное решение о том, кто достоин вечной жизни, и культ этого бога сделался невероятно популярным. Изначально этому богу поклонялись в Бусирисе, в районе Дельты, но во времена Среднего царства Осирис появился на стенах гробниц первых египетских правителей в Абидосе, в дальнейшем – центре его культа. Желая получить участок для могилы поближе к жилищу бога, богатые люди заботились о том, чтобы их мумифицированные тела после специальных обрядов были перевезены к храму Осириса в Абидосе. Другие заказывали изображения лодок на своих саркофагах и стенах захоронений или брали с собой в могилу модели судов, что символически означало путешествие в Абидос после смерти. Тысячи погребальных стел установлены в Абидосе в период Среднего царства – так было дешевле всего приблизиться к Осирису, если не хватало денег на полноценную могилу или поминальное святилище. Сенусерт III, первым из фараонов Среднего царства, построил кенотаф в Абидосе, но интерес царей к Осирису возник уже в начале той эпохи. Ритуалы и мистерии Осириса также ассоциируются с главными церемониями двора фараонов, обозначая ключевые этапы: вступление на трон, коронацию, юбилеи, а также естественные периоды жизни и смерти, которые представляет Осирис. Во многом культ Осириса оставался тесно связанным с божественностью власти фараонов, несмотря на то что сам загробный мир стал доступен широким кругам населения Египта. Бессмертие, впрочем, не гарантировалось; принятие в загробную жизнь становилось результатом взвешивания души на «Суде мертвых», в котором участвовали 42 божества во главе с Осирисом. Каждому египтянину после кончины полагалось предстать перед этим судом. Покойник должен был заявить о своей невиновности каждому из богов, произнося «негативную исповедь» – отречение от злых дел, которых никогда не совершал при жизни. Затем Анубис, бог бальзамирования с головой шакала, брал его сердце и опускал на чашу весов, а на другой чаше лежало перо богини Маат, персонификации истины и вселенского порядка. Для древних египтян сердце, а не мозг было местом нахождения ума, памяти и эмоций, и потому оно могло быть отягощено дурными мыслями и поступками. Если весы склонялись в сторону сердца, значит, оно было полно фальши, и его бросали кошмарному зверю, помеси крокодила, леопарда и гиппопотама, известного под именем Аммот, который его пожирал; осужденный умирал «второй смертью» и погружался в небытие. Если сердце оказывалось не тяжелее пера Маат, значит, человек говорил «истинным голосом», такой вердикт выносил Тот, бог письма и учености с головой ибиса, затем вносивший имя покойника в список допущенных в загробный мир, который называли «Поля тростника», страну Осириса. Там человек получал зеленый участок плодородной земли, которая никогда не подвергалась ни засухе, ни эпидемии и всегда давала добрый урожай. Для бедных это был настоящий рай, но те, кто наслаждался привилегиями в земной жизни, старались избежать труда на полях мертвых, а потому брали в могилу десятки миниатюрных фигурок ушебти, на которые были нанесены надписи-указания работать на хозяина в ином мире.
 
В Среднем Египте мы находим пышные гробницы провинциальной знати, подобные скальным могилам Сиута и Эль-Берше, развивившиеся затем в шедевры египетского искусства типа Бени-Гассанских росписей. Наряду с этим, выделившиеся из среды рядовых общинников «сильные недзесы» строят себе гробницы, во всем подражая номархам и прочей провинциальной знати. Но далеко не всякий имел возможность соорудить себе богатую гробницу, и часто гробницы очень незначительны по размерам и лишены всяких изображений. Вместо прекрасных рельефов, которыми покрывались гробницы Древнего царства, мы встречаем грубо вырезанные из дерева и раскрашенные фигурки людей, выполняющих всевозможные работы. Эти фигурки как бы сошли со стен гробницы: они располагаются живописными группами. Здесь и земледельцы, и ткачи, и пивовары, и отряды войска, модели лодок, кораблей, домов и зернохранилищ. Все то, что мы видели когда-то на стенах гробниц, изображается теперь в виде групп работников, работающих в маленьких моделях мастерских. Окружённый толпою слуг, покойный был обеспечен в своей будущей жизни всем необходимым.

Ко времени Среднего царства бальзамирующие вещества начали наносить не только на ткань погребальных пелен, но и на поверхность тела, что значительно улучшило сохранность кожи. Помимо удаления внутренних органов в практику вошло удаление головного мозга. В это же время появился новый способ извлечения внутренних органов –через прямую кишку.

Говоря о связях Египта с другими странами в эпоху Среднего царства, следует отметить большое число египетских памятников, находимых в Палестине, Сирии, на Крите, в Италии. Италийские находки поздние (эпоха империи), но сиро-палестинские в значительной части синхронны эпохе и связаны с политическим и культурным влиянием Египта на мелкие государства этого региона.
 
Торговые маршруты вели в Левант и Сирию, а дальше начинались не вполне стабильные пути в Вавилон, на Кипр и в Анатолию. Мелкие пограничные столкновения с Сирией не мешали развитию мирных с нею сношений. Могущественное влияние египетской культуры проникает в сирийские народности; завязывается обмен произведений: египтяне получают из Сирии оружие, рабынь, колесницы, различные мази. Особенно велика роль Библа, цари которого оставили надписи на египетском языке и считали себя простыми градоначальниками Библа на службе у великого царя Египта.  Связи Египта с Передней Азией нашли отражение в крупном кладе, обнаруженном в Тоде (к югу от Фив). В инвентаре клада – месопотамские печати, относящиеся к эпохе I династии Иссина (XXI-XVIII вв. до н.э.).
 
Находки фрагментов минойской керамики в Египте дают основания предполагать и контакты с Критом, которые привели и к попыткам имитации крито-микенского стиля; египетские предметы были обнаружены и на Крите. Хотя теория о постоянных египетско-минойских контактах не находит подтверждения, существование подобных контактов в принципе не вызывает сомнения: египетские предметы оказались на Крите, минойская керамика – в Египте. Европа медленно появлялась на египетском горизонте.
 
Фараоны посылали экспедиции в африканские государства Куш (Верхняя Нубия) и Пунт за предметами роскоши. Сенсацией было обнаружение на берегу Красного моря единственного известного нам морского порта. О существовании города Гасуу на Красном море знали по упоминанию на стеле, которая была вывезена оттуда во второй половине прошлого века (сейчас в музее города Дарэм в Северной Англии), но точное его расположение было неизвестно. Теперь место порта обнаружено египетской археологической экспедицией эс-Сайеда. Интересна отметить находку морских якорей из камня, самых древних в Египте: якоря образуют пьедестал памятника, служа таким же украшением для монумента мореплавателя, как и теперь якоря у подножия памятников героям моря. Из порта Гасуу шли корабли в страну Пунт в Южном Красноморье и, не исключено, на Синайский полуостров к медным рудникам Серабит эль-Хадим и Вади Магара (или Магхара). От порта через Вади Хаммамат шла дорога к Коптосу.

Отношения Среднего царства с Ближним Востоком были гораздо более сложными. Несколько царей Двенадцатой династии вели военные кампании против Леванта, но, судя по всему, не ставили целью оккупацию и колонизацию региона, предпочитая укреплять существующие торговые связи с такими важными городами, как Библ. Нет сомнения, что азиатские лидеры испытывали сильное влияние Египта, принимали титулы фараонов и строили погребальные сооружения на египетский манер. Кажется, главной задачей военных вылазок был захват рабов и удержание азиатских кочевников от желания переселиться в район Дельты. В годы правления Сенусерта III ксенофобия в отношении азиатов достигла пика, судя по значительному количеству ближневосточных имен в «текстах проклятий» – списках злых людей и врагов, нанесенных на кувшины или фигурки, которые потом разбивали и погребали с соблюдением определенных ритуалов, призванных причинить урон названным персонажам или географическим объектам.

От эпохи Среднего царства не осталось памятников, сопоставимых с Великими пирамидами Древнего царства. В основном это связано с тем, что фараоны Среднего царства использовали для построек менее прочные материалы, чем огромные блоки известняка из каменоломен Туры. Но греческие путешественники, посещавшие Египет в V в. до н. э., видели эти памятники и считали, что они не уступали архитектурным творениям Древнего царства. В действительности в эпоху Среднего царства египетская цивилизация достигла наивысшего расцвета. Восстановление монархии способствовало распространению египетской культуры далеко за пределами страны. Начиная с того времени и Сиро-Палестина, и Верхняя Нубия, хотя и не были под прямым управлением фараона, находились под все более возрастающим влиянием египетского искусства и, без сомнения, литературы. По всей видимости, через сирийские порты египетские памятники достигли европейского побережья Эгейского моря.

Конечно же неправильно говорить о мировой египетской державе при царях XII династии. Египетское владычество не распространилось дальше южных границ Палестины и второго порога в Нубии. И тем не менее при Сенусерте III Египет оказывал сильное культурное влияние на каждую из соседних стран. И это произошло во многом из-за высочайшего уровня египетского искусства. В большинстве случаев храмы Среднего царства возводили из небольших известняковых блоков. Они исчезли в современных печах для обжига извести. Благодаря сохранившимся чудом в фундаментах построек Нового царства единичным постройкам (например, в Мединет-Мади или в Карнаке) мы можем оценить огромный масштаб потерь. Дошедшие до нас настенные рельефы ни в чем не уступают шедеврам Древнего царства. Обнаруженные в Лахуне и Дахшуре памятники ювелирного искусства свидетельствуют о высочайшем уровне мастерства, они столь же изящны, как украшения эпохи Нового царства, и подчас отражают более изысканный вкус художников. Но наибольшего умения достигли скульпторы. Царей Древнего царства представляли как безмятежных, бесстрастных существ, высеченных в камне; скульпторы Среднего царства изображали своих фараонов как людей, чьи лица отражают превратности судьбы, трагедию и страдания, вызванные огромной властью. Скульптурные портреты Сенусерта III и Аменемхета III стали шедеврами человечности и универсальности египетского искусства. Эпоха Среднего царства стала золотым веком египетской литературы. Тексты того времени использовались на протяжении всех последующих исторических периодов как образцы для подражания; они стали классикой египетской литературы. Под их очарование попадало не одно поколение рассказчиков и слушателей. Например, «Сказание о Синухете» до сих пор остается «одним из шедевров мировой литературы»; доказано, что сказки «О потерпевшем кораблекрушение» и «Царь Хуфу и чародеи» легли в основу некоторых сказок «Тысячи и одной ночи». Но, помимо художественной литературы, в эпоху Среднего царства появились и научные труды, такие как знаменитые медицинские трактаты, сохранившиеся на папирусах эпохи Нового царства; анализ текстов показал, что они были скопированы с оригиналов Среднего царства. То же относится к известным математическим папирусам и к найденному в Рамессеуме папирусу, на котором сохранились списки топонимов, технических и анатомических терминов, названий ремесел и профессий, флоры и фауны – к эпохе Среднего царства культура достигла достаточного уровня, чтобы испытывать необходимость в появлении подобной энциклопедии.
 
Цари конца XI и XII династий восстановили единство Египта и обеспечили несравненное процветание страны; в свою очередь, это обеспечило небывалый расцвет всех областей египетской культуры. Казалось, что египетская цивилизация начала XVIII в. до н. э. была самой основательной, готовой к дальнейшему развитию. На деле же она оказалась наиболее уязвимой.