X

Это было так тихо, что им было не слышно. Но кричало так громко, что и сам я в себе оглох.

И тем временем давление под водой продолжает давить на голову. И тем временем их голоса продолжают гудеть без повода. И тем временем их монотонная песня сводит меня с ума.
А мне больно. И обезболивать незачем. Чтобы помнил.

Я опускаюсь на самое темное холодное дно. И делаю дырку себе меж ребрами, чтобы дымка той крови стала нитью. Погружаюсь все глубже и глубже в вакуум, и смотрю на всплывающие пузыри. Там ведь не было воздуха, весь воздух был лишь внутри. И там не было вакуума, а было лишь море. И я становился толщей, становился той частью без света, не видел, но все еще чувствовал нить. Чувствовал кровь, вытекающую наверх, и чувствовал воду в легких, угнетающую ко дну.

Мое самое мерзкое сердце ломалось под этой песней. Давилось под этой толщей. Я смотрел на людей, смотрел на их трупы во мне, смотрел на попытки не быть обреченными. Но я не прощал. Ты не дашь мне покоя, все еще снова пытаясь коснуться своею напущенной добротой, своим фальшивым старанием, своим мимолетным участием. И мое сердце начнет блевать от бессмысленной ярости к себе. Потому что я знаю ту ложь, и я знаю, что все повторится снова. И я не допущу, но сердце покроется ссадиной. Мое тело не сможет довериться, моя бездна тебя не вместит, а ублюдское сердце простит. Но не более того. Ты слышишь меня? Не более. И ежели вы не сгниете в аду, я сам добровольно там сгину, но все же как можно дальше.

Я приветствую эту вину. Я принимаю тот факт, что станет моим балластом. И каждый раз нож в кулаке делает во мне новую дырку, чтобы я еще помнил, помнил ту нить, за которую вы все дернете. И она растворится в воде, и на запах ее вновь сплывутся слепые акулы, но кровь демонов не простит.

И тело опускается глубже, а глаза раскрываются шире. Не фильтруют тут света, но фильтруют лишь тьму. Эта густая-густая пленка, этот холодный-холодный сумрак. И тишина, которой ты жаждал, тишина под гнетом вины, но которую ты настиг. Настиг и в ней теперь ищешь спасения. Это станет навечно печатью твоей, печатью всех твоих скрытых монстров. Я отдал за все больше, чем во мне было, и настиг еще меньше, чем ожидал.

Но плата моя подстегнула меня к надежде. Потеряв уже все и насытив их чрево, изуродовав плоть свою, изуродовав душу, я приближаюсь к схватке под гнетом своей вины. Я приближаюсь к тому Колизею, который обманом высвободит меня. Я прибываю на дне, но уже отпустив все лишнее, начинается новый порочный круг, на котором ты пытаешься всплыть.

Я нырну в новую грязь, но уже опаленным. Приму новую боль, но приму уже чистым. Чтобы снова содрать эту корку и тогда уже всплыть.