Глава 3

Джеймс медленно открыл глаза. Корабль медленно покачивался на волнах, будто бы убаюкивающих. Перевернувшись на другой бок, капитан уже собирался вновь упасть в объятия Морфея, но, открыв глаза пошире, не обнаружил Питера в кровати напротив. Схватив на бегу мундир, он бросился из каюты на поиски мальчика. Его босые ноги шлёпали по дереву достаточно громко, прежде чем он понял, что может разбудить всю остальную команду, и умерил шаг.

— Ни зги не видать… Пи… — кричать было нельзя, иначе проснулась бы, наверное, вся команда.

За свою жизнь Джеймс научился видеть темноту на корабле иначе. Здесь она казалась ему не просто чёрной и пустой, какой является для каждого, а наоборот — смешением оттенков синего, полной шёпота волн и редкими тёплыми проблесками маяков. Теперь по небу были разбросаны звёзды, и темнота казалась ещё и изрешеченной тонкими серебряными нитями, которые, казалось, можно было пропустить между пальцев. Наконец, он добрался уже до мачты, моля Господа, чтобы мальчик оказался там.

Практически у носа корабля, опираясь на фальшборт, сидел Питер и задумчиво смотрел в небо. Солёный ветерок играл с его светлыми волосами, пока мальчишка, кулачком подперев подбородок, печально глядел куда-то вдаль, будто бы в никуда. Капитан выдохнул, прошептав: «Боже мой, спасибо» — и медленными тихими шагами, на носочках направился к Питеру.

— Питер? Почему ты не спишь? Ты очень напугал меня, когда я проснулся и увидел, что ты пропал… — мужчина сел рядом. — С тобой всё хорошо? А, я понял. Ты, наверное, скучаешь?

— Неа. Знаешь, когда я был там, в приюте, то ночью, когда все уже спали, я забирался на высокое дерево в саду и смотрел на звёзды. Всегда было так интересно наблюдать за ними и думать, что кто-то там сейчас тоже смотрит издалека на меня. А однажды я залез повыше — а небо пустое! Тёмное, даже месяца не видно было, я и представить себе не мог, что такое бывает. Я собирался было уходить, но пригляделся получше и заметил вдалеке две звезды, большие-большие, — он развёл руки в стороны, — и они были рядышком. Мне захотелось прямо сейчас улететь на одну из них и жить там. Представь, как это здорово!

— Жить одному? На целой звезде?

— Ну почему же? А кто сказал, что там никого нет? Может же быть такое, что там кто-то уже живёт. Феи, например, или динозавры. Я бы улетел на вторую звезду, она дальше и светится поменьше.

— До неё было бы тяжелее добираться. Разве нет? — мужчина вытянул губы и прищурился.

— Так в этом и всё дело, понимаешь? — воскликнул мальчик, развернувшись прямо к Джеймсу. — Её тяжелее найти, а вот я знал бы, как туда добираться. Никто не мог бы туда попасть просто так; только те, кому я сам укажу дорогу, смогли бы там оказаться! А то было бы не так интересно, если бы на моей звезде были бы толпы людей. Что мне, пришлось бы указатели строить и ставить швейцара?! Только лететь туда очень долго, наверное… — он отвернулся, положив голову на руки.

— Конечно же, ведь звёзды так далеко, — Джеймс скрестил руки на груди.

— У нас в приюте была старая книга про космос. В ней говорилось, что там время идёт иначе, нежели здесь, на Земле. Я понял, что мою дорогу ко второй звезде стоит определять в часах или днях, а не в метрах или километрах. Я поразмышлял немного, — он почесал затылок, — и решил, что лететь мне нужно будет до самого завтра.

— Очень интересно! А как это?

— Ну смотри. Положим, сегодня второе апреля — на Земле, я имею в виду. Я отправляюсь в путь, — Питер чертил пальцами по фальшборту, — и на моей звезде будет уже завтра, то есть третье апреля. Но дело в том, что если я вернусь домой — там будет вновь второе апреля. То есть здесь. То есть… Ну, ты понял, — мальчик и сам не до конца понимал, что говорил.

— Хорошо же ты всё продумал! Ваш воспитатель говорил, что ты очень смышлёный и находчивый, и оказался прав. Оказывается, ты ещё и фантазёр, — Джеймс провёл рукой по волосам мальчика. — Пойдём, сегодня был тяжёлый день, нужно отдохнуть как следует. Мы совсем нескоро сможем причалить, а тебе придётся привыкать к такому ритму жизни. Мой отец сказал однажды очень важную вещь: «Для моряка дом — это весь мир». И теперь ты стал частью всего этого.

Питер ещё с минуту просидел на месте, не шевелясь, прошептал: «До самого завтра», — и отправился в кровать. А Джеймс остался один смотреть на ночное небо, пытаясь увидеть те две звезды, о которых говорил мальчишка.

Питер заставлял его улыбаться. Своей наивностью и простотой он пробуждал в Джеймсе все те тёплые чувства, которые казались навеки забытыми. Мужчина чувствовал себя настоящим отцом, несущим полную ответственность за непоседливого, но такого любимого сына. Да, Питер доставит ему немало хлопот, но какая разница?

— Мне бы вернуться в его возраст. Боже, Джеймс, когда ты успел свернуть не туда? — он потёр переносицу пальцами. — Хотел бы я жить, как этот мальчуган. Вот так вот просто мечтать улететь на какую-то звезду и жить там счастливо и беззаботно… Отличный из него выйдет моряк, это точно! Ха, до самого завтра…

Вернувшись в каюту, он бросил взгляд на Питера, мирно сопящего, подложив ладонь под щёку. На лице мужчины появилась печальная улыбка.

— Вот бы ты и вправду никогда не вырастал… — тихо прошептал он. — Вот так сидел бы, улыбаясь, говорил бы о звёздах и феях. Оставайся таким прекрасным ребёнком. Ох, Питер, никогда не взрослей!

С этими словами он покряхтел и отвернулся к стене, проговорив про себя: «Вторая звезда. И до самого завтра». А Питер будто бы через сон услышал эти слова и едва заметно улыбнулся.