Параллельный человек и Туннельщик

1. Что за мир такой нелепый?

Это первое моё воспоминание после... амнезии? перемещения? пробуждения? - в общем, события, из-за которого я оказался на Земле. Оно до сих пор пугает, заставляя подскакивать в постели по ночам.               
               
...Я открываю глаза, и в меня врывается мощный поток красок и звуков. Я упираюсь в твёрдую неприятно щекочущую поверхность, притягивающую меня к себе, а с другой стороны от неё раскинулась бескрайняя синь, местами разорванная бесформенными зелёным вкраплениями. Что-то кругом шуршит, гудит, трещит и разливается мелодичным свистом.

Где я? Что со мной произошло? И... кто я вообще такой?

Память не откликнулась на мои призывы. Кажется, я человек - это единственное, что я помнил. У меня есть руки, ноги, голова. Я поднёс руки к лицу, покрутил головой - и вдруг увидел яркий жёлтый шар. Смотреть на него было больно. Я зажмурился, перед глазами плыли красные круги. Куда я вообще попал?!

Шевеля руками и ногами, я, наконец, смог оторваться от щекочущей зелёной поверхности и оглядеться. Вокруг меня были квадратные коробочки и серые ленты, по которым проносились гремящие бесформенные объекты. Я протянул руку к одной из них, но не смог до неё дотянуться. А потом увидел на одной из лент маленького человечка и вдруг понял, что она находится очень далеко и лишь поэтому кажется меньше. Пространство вокруг меня было огромным!

Но как я здесь оказался? В этом ненормальном месте, где весь свет мира сосредоточен в одном слепящем шаре; где всюду цвета либо слишком яркие, либо грязно-серые; где люди не летают, а ползают по серым поверхностям; где, если бы даже я и полетел, то запутался бы в одном из зелёных наростов, устремлённых в загадочную синь, раскинувшуюся на полмира.

Всё вокруг казалось неправильным и неестественным, и у меня возникло острое желание свалить отсюда подальше.

Я помотал головой, желая, чтобы наваждение исчезло, и вдруг увидел маленького человека. Он стоял на серой поверхности и дул в трубку, из которой вылетали пузыри и устремлялись прочь от серой ленты, в синюю даль. Один пузырь за другим улетали прочь, гонимые потоками воздуха. Они впервые напомнили мне нечто знакомое и правильное - но, увы, утерянное.

Если здесь есть пузыри - возможно, в этом безумном мире можно жить.


*******

2. Где я живу: во сне иль наяву?
               
Мне вновь снился тот же сон - точнее, сон в знакомых декорациях, сюжет-то каждый раз менялся. Думаете, это кошмар, после которого я пробуждался в холодном поту? Ничего подобного - я проснулся со счастливой улыбкой. И обнаружил, что проспал работу.

- Да что с тобой происходит?! - ругался вечером Петя. - Тебя с которой по счёту работы турнули?
- Не помню, - пожал я плечами, - с девятой, что ли?
- Ты просыпаешь работу, ты спишь на работе, ты пропускаешь работу из-за вещих снов... Не видишь, как твоя жизнь катится под откос?
- Не, в моей жизни всё прекрасно. Хорошие сны стали повторяться чаще.
- Да я тебе про жизнь, а не про сон говорю! Ты опять на мели, и я тебе бабла одолжить не смогу, самому не хватает. Опять будешь ныкаться по съёмным квартирам и голодать?
- И я тебе про жизнь говорю. Сны - главное в жизни, а не та ерунда, о которой ты сейчас вспомнил.
- Для тебя главное в жизни - спать?! - уставился на меня Петя.
- Сны, а не спать. Спать - это просто способ увидеть правильный сон.
- Тебе, похоже, к психологу надо. У тебя серьёзные проблемы...
- У меня раньше были проблемы: амнезия и всё такое. А сейчас я уже адаптировался, проблем нет и всё чудесно.
- Но как сон может быть смыслом жизни?! Это же нездорово. Другие люди что-то... блин, я не знаю, созидательное делают. Деньги зарабатывают. Женятся, детей заводят. Оставляют свой след в мире. А ты чего, дрыхнуть всю жизнь решил?
- В каком смысле созидательное? Большинство моих знакомых только бумажки перекладывает. А ты вот музыку пишешь - чем она созидательнее снов? Её ведь тоже нельзя пощупать, - я промолчал про жену и детей, потому что сам ещё не разобрался в своих личных проблемах. Там, во сне, разумеется - тут у меня никакой личной жизни не было, поэтому и проблем с нею тоже не было.
- Что тебе снится-то хоть? - буркнул Петя.
- Это сложно объяснить, - вздохнул я. - Помнишь, ваш Мандельштам писал:

Мой тихий сон, мой сон ежеминутный —
Невидимый, завороженный лес,
Где носится какой-то шорох смутный,
Как дивный шелест шелковых завес.

Вот у меня во сне примерно такое, близкое по настроению - но только там не лес. Там вообще нет растений в вашем понимании - лишь что-то вроде колышащихся проводов, которые стелятся вдоль стен.
- Что значит, "ваш Мандельштам"? И "в вашем понимании"?
- Ну, это же поэт из вашего мира...
- Ты чего, ку-ку совсем?! Вообразил, что из другого мира явился?
- Я не вообразил, - мягко поправил я Петю. - Мне он снится регулярно, и я думаю, это мой родной мир. А как я оказался здесь, на вашей... как вы её называете? Земле? - я не понимаю.
- М-да, - буркнул Петя. - Думал, я твой лучший друг, а оказывается, у тебя целый лес воображаемый завёлся, а я не в курсе.

Я развёл руками. Да, Петя - мой лучший друг в мире, вызывающем у меня неприязнь. В мире, жители которого мне чужды и раздражают меня. Такой себе статус.
            
Петя сделал большой глоток, я последовал его примеру. Воцарилось молчание.

...Возвращаясь домой, я бормотал:

В безумных встречах и туманных спорах,
На перекрестке удивленных глаз
Невидимый и непонятный шорох,
Под пеплом вспыхнул и уже погас.

И как туманом одевает лица,
И слово замирает на устах,
И кажется — испуганная птица
Метнулась в вечереющих кустах.


*******

3. Ты кто вообще: Трансформирующий или Стабильный?
               
- "Что значит имя? Роза пахнет розой, хоть розой назови её, хоть нет", - так писал ваш Шекспир?
- Какой он же он мой? - ухмыльнулся Петя. - Это английский поэт.
- Главное, что он из вашего мира. У нас бы так не сказали, ведь у нас всё держится на именах. Имя определяет твой статус, твоё самоощущение, твои возможности.

Имена. Трансформирующие и Стабильные. Воспоминания о них приходили мне ночью, заставляя просыпаться в холодном поту. Да, теперь мои сны не всегда были приятны - я начал вспоминать то, что подсознание, видимо, предпочло забыть, уложив в самые отдалённые чуланы памяти. Амнезия проходила - вот только все мои воспоминания оказались вовсе не земными.

Я - Стабильный. Осознание этого позорного факта накрыло с головой, и меня прорвало потоком слов.

- Стабильный? Нормально же звучит. Вроде как ты надёжный чел, стабильный, - пожал плечами Петя.
- Для вас - нормально, а для нас - насмешливо, издевательски. Ты Стабильный, значит, ты - из низшей касты, не умеющей трансформировать.

У нас всё держится на трансформациях. Трансформировать - значит, расширять себе пространство, меняя стены, создавать свет, летать, читать мысли, изменять волокна, добывая из них пищу. У Стабильных врождённая способность к трансформации очень слаба, поэтому они были вынуждены мыкаться по узким тёмным коридорам, с трудом находя себе пропитание.

Так было, пока Трансформирующие не собрались вместе и не построили Город - огромное пространство, наполненное светом и радостью. В нём хватило места даже Стабильным - но хозяева Города пускали их к себе не просто так. В обмен на пространство, еду и пузыри для полёта они подвергали Стабильных оглушению, отнимая даже те жалкие способности к трансформации, которые у них были, и забирая себе. Большинству это показалось правильным: способности, сосредоточенные в одних руках, работают эффективнее. Тем более, что эти способности приносили пользу всем: и Трансформирующим, и Стабильным.

Но нашлись изгои - Стабильные, которые отказывались жить в Городе и отдавать Трансформирующим свои способности. Они - точнее, мы - попадали на окраину мира - туда, где места было мало, а коридоры сужались. Мы с трудом удерживали стены этих узких туннелей от схлопывания, влача жалкое существование во тьме и голоде.

Что-то удерживало меня от похода в Город - гордость или просто тупое упрямство? Но мои врождённые способности к трансформации были слишком слабы, чтобы жить за его стенами. Каждый день доказывал мне, что я неполноценный уродец, жалкие умения которого слишком слабы даже для Стабильных. Но я лелеял их, не желая никому отдавать. Хотя какой смысл в гордости, если всем издалека видно, в каком скверном, деградировавшем пространстве я обитаю? Это в Городе я мог затеряться - а на окраине оказался вынужден демонстрировать всем прохожим то, в чём был досадно плох.

Поэтому гордость гнала меня всё дальше от людей и от Города - в те края, где выживать было всё сложнее. Туда, где, говорят, обитал Туннельщик. Про него рассказывали жуткие истории - мол, он хватает людей и высасывает из них последние способности к трансформации, после чего они гибнут. Но я считал Туннельщика лишь страшной сказкой...

- Ты ушёл далеко от Города, и что потом? Как ты в наших-то краях оказался? - спросил Петя.
- В вашем мире... я не знаю, не помню. Может быть, я жил на этой планете всегда, а Город - лишь мой кошмар.
- Наверно, это твои подавленные страхи прорываются во снах. Ты боишься оказаться несостоятельным... ну того, стабильным. Вот тебе и снится муть всякая.
- А, может, и наоборот...
- В смысле?
- В смысле, Город реален, а Земля мне лишь снится. И ты тоже снишься.


*******

4. Как мне вернуться в центр мира?

В тот день я брёл по узкому коридору мимо колышащихся волокон, вглядывыясь в них в полутьме в поисках самых питательных. Стены коридора сужались, и мне вскоре пришлось нагибаться, а потом ползти на четвереньках. Вообще, чем дальше от Города, тем коридоры уже - так уж устроен мир. Недаром Город был построен в его центре.

Внезапно впереди показался рассеянный свет. Мне навстречу полз человек с длинными седыми волосами и бородой, одетый в какое-то серое тряпьё. Он двигался на четвереньках быстро и уверенно. Бедолага-изгой, мой собрат по несчастью?

- Давненько в моих владениях никто не появлялся, - поприветствовал он меня.

Кровь застыла в моих жилах - я понял, что передо мной Туннельщик.

...Он рассказал мне, что был когда-то простым изгоем, а потом, как и я, предпочёл уединённую жизнь вдали от Города. Вскоре он обнаружил, что, чем дальше уходит, тем коридоры уже и темнее. Но это наблюдение не преисполнило его отчаянием - он начал бороться, трансформируя коридоры. Со временем его способности к трансформации усилились. Туннельщик решил проверить, насколько они сильны, и вернулся к Городу, чтобы попробовать трансформировать там. Оказалось, что рядом с другими людьми он, Стабильный от рождения, так же силён, как Трансформирующие! Но, когда обитатели Города это обнаружили, они попытались его поймать и насильно оглушить. Ему пришлось бежать в самые глухие окраинные туннели и скрыться там на многие тепловые циклы. Он поселился в узких лазах, стараясь не выдавать своё местонахождения - и тогда Трансформирующие принялись выдумывать про Туннельщика страшилки, чтобы он не обрёл сторонников.

Так Туннельщик понял, что утверждение о врождённом делении на Стабильных и Трансформирующих лживо. Любой человек может развить свои способности к трансформации - они усиливаются как от тренировок, так и от близости других людей. Но когда-то давно горстка людей решила присвоить себе право трансформировать и построила Город. В Городе их способности и впрямь невиданно усилились, благодаря тому, что они собрались вместе. После этого строители Города решили избавиться от конкурентов. Себя они объявили Трансформирующими и стали рассказывать, что другие люди - Стабильные и навсегда такими останутся. А, чтобы "Стабильные" не поняли, что это ложь, их стали пускать в Город, только подвергая оглушению.

На самом деле, оглушение - это не передача способностей. Способности к трансформации невозможно передать от одного человека к другому - людей их просто лишали, чтобы они не осознали, что они ничем не хуже "элиты".

Выслушав рассказ Туннельщика, я понял, что я вовсе не человек второго сорта, не отсталый Стабильный. При желании я смогу трансформировать не хуже других!

- И что дальше? - хмыкнул Петя, выслушав мой рассаз. - Вы с Туннельщиком прокачали свой скилл, подняли восстание и свергли узурпаторов?
- Нет, - вздохнул я. - Я долго пытался развить свои способности до пристойного уровня под руководством Туннельщика, но так и не сумел. То ли я  разуверился в себе, то ли и впрямь был слишком слаб. А потом... что-то произошло, и я оказался здесь.
- Прикольную ты притчу рассказал.
- В смысле, притчу?
- Ну, про искусство. Смысл-то понятен. "Трансформация" - это искусство. "Город" - это шоу-бизнес, "Трансформирующие" - попса, "Стабильные" - пипл, которых хавает попсу и прислуживает шоу-бизнесу, тупея и теряя свои врождённые таланты. "Изгои" - это контркультура, которая влачит жалкое существование вдали от денежных потоков, "Туннельщик" - деятель андеграунда.

А у тебя, типа, таланта нет, сколько его не развивай. Даже несмотря на то, что ты отвергаешь попсу, талант от этого сам собой не появится.
- Что?! Погоди, ты ничего не понял! Я рассказываю про реальный мир, здесь нет никакого переносного смысла! Это не притча, а реальная жизнь!
- Ну да, "реальная жизнь" в твоём сне.

Я молча смотрел на Петю. Внезапно я понял, что ни фига не смогу ему объяснить, сколько бы ни пытался. Видимо, мы с ним - два разных вида людей, и ничего с этим не поделаешь.

- Ты сам себе внушил, что у тебя нет таланта, - пожал плечами Петя. - Сам себя запугал и ищешь в снах укрытие от страха.


*******

5. Земля мне просто приснилась?

Открыв глаза, я увидел морщинистое лицо Туннельщика, трясущего меня за плечо.
- Я спал? - глупее вопроса не придумаешь.
- Да, утро уже. Хватит дрыхнуть.
- Но мир, который мне снился, эта... Земля - разве сон?
- Если он тебе снился - это, конечно, сон. Парень, не тупи.
- Но мне казалось, что там - реальный мир, а вот здесь - сон. Такое может быть?

Туннельщик тяжело вздохнул.
- Расскажи-ка про свою "Землю", пока у нас есть немного времени, - медленно проговорил он.

Пока я рассказывал, сам всё больше замечал абсурдность своего сновидения. М-да, даже удивительно, как происходящее могло показаться мне реальным? Туннельщик, слушая меня, покачивал головой.

- А теперь сам рассуди, - ухмыльнулся он. - Есть несколько признаков, по которым сон можно отличить от яви.

Во-первых, нелогичность происходящего - иногда ты даже сам её во сне замечаешь, просто не задумываешься о ней. У тебя там люди живут, прилепившись к какой-то плоской поверхности, притом, что кругом у них огромные открытые пространства. Спрашивается, на фига столько бесполезного места? Освещение от движущегося яркого шара - тоже жутко неудобно. Как вы там еду добываете, постоянно кого-то убивая и нагревая трупы - вообще болезненно жестокий бред. Твоё подсознание какие-то нездоровые картинки выдаёт, парень - может, тебя в детстве сильно били?

Во-вторых, сон начинается с определённого момента, а всё, что было до него, спящий не помнит. У тебя то же самое: ты очнулся, валяющийся в городе на "траве", или как она у вас там называется. Как ты там оказался? Откуда появился? Провал в памяти.

В-третьих, в самом сне тоже случаются провалы, перескоки в сюжете, когда ты был в одном месте, и вдруг - раз! - неожиданно оказываешься в другом. У тебя эти перескоки тоже случаются, когда вы со своим Петей употребляете мерзкие напитки.

Что, убедился, что твоя "Земля" - сон? Если нет, вот тебе ещё верный признак: во сне подсознание рассказывает тебе, что будет дальше, и оно потом и впрямь сбывается. Тебе подсознание являлось в образе Пети. Он говорил, что тебя уволят с работы - и тебя увольняли, говорил, что ты не сможешь ходить после напитка - и ты не мог ходить, говорил, что голова будет болеть - голова болела, говорил, что ты не полетишь - и ты не летал. Вспомни как следует: всё, что говорил тебе Петя, сбывалось!

- Но значит, Петя на самом деле... - я начал осознавать ужасную правду.
- Ты сам этого Петю выдумал - он тебе просто приснился.
- А всё, что он мне говорил, все эти мерзкие вещи про меня - это моя собственная психика такое выдавала?!
- Да, это твои подсознательные страхи. Ты боишься, что у тебя не получится освоить трансформацию, и поэтому пытаешься обесценить свою жизнь. Внушить себе, что всё, что мы делаем, наша борьба с обманом Трансформирующих - фигня, сон какой-то. Ты придумал себе "Землю", чтобы укрыться на ней и найти в сладких снах забвение от суровой реальности.
- Но Петя говорил мне... тьфу ты, это, значит, я сам себе говорил, - что я, наоборот, боюсь происходящего на Земле и нахожу в забвение в снах... ну, то есть здесь, на окраине Города. Петя говорил, что здесь - сон и что ты - моя выдумка, а там, на Земле - явь!
- Подсознание - оно такое: любит всё перепутать.
- Да какие там, нахрен, сладкие сны! То, что мне снится - ещё более жуткое, чем моя реальная жизнь. А от слов этого "Пети" меня каждый раз аж трясёт.
- Неудивительно, ведь ты сам себя запугал, парень. Страх - он внутри тебя, а от самого себя не спрячешься.


*******

6. Что я сделаю с собой через месяц?

Мне приснилось, что через месяц со мной произойдёт нечто ужасное и катастрофу уже не предотвратить. Я был так взволнован, что вскочил с постели в поту, не успев записать увиденное, и сновидение вылетело из головы. Забыл сон! Давненько со мной такого не случалось. Я ведь почти восстановил непрерывную нить своей жизни в том, истинном мире вокруг Города - сны укладывали мои воспоминания в стройную последовательность, и я уже начал верить, что там она, настоящая, яркая - хоть и не всегда радостная - жизнь. И вот теперь нахлынул какой-то туманный кошмар, и вновь всё подёрнулось мутной пеленою.

Весь день я ходил сам не свой, пытаясь вспомнить пророчество, но память протестовала против отчаянного эмоционального давления на неё и выдавала всякий мусор. Последнее, что я помнил - разговор с Туннельщиком и его слова, что Петя - воплощение моего собственного подсознания.

И тогда мне пришла в голову гениальная идея: почему бы не задать вопрос своему подсознанию, раз уж оно принимает облик моего собеседника?

- Петь, расскажи, что со мной будет в ближайший месяц? И что мне с собой делать?
- Ты меня, что ли, спрашиваешь? А помнишь песенку Галича:

Не бойтесь тюрьмы, не бойтесь сумы,
Не бойтесь мора и глада,
А бойтесь единственно только того,
Кто скажет: «Я знаю, как надо!..»

И дальше там было: "Он врёт, он не знает, как надо!". Так вот, я тебе врать не стану. Это твоя жизнь, и только ты знаешь, что с нею делать.
               
- Я с вашим Галичем не согласен, - покачал я головой. - В моём мире всё по-другому. Люди, владеющие искусством трансформаций - знающие. Они меняют мир - в том числе, и свою жизнь, и жизнь окружающих людей. Я могу задать им вопрос о своём будущем, и они ответят.
- То, что ты называешь "трансформациями" - это и есть искусство. Музыка, поэзия, всё такое. Да, оно влияет на жизнь людей, но не так грубо, как тебе кажется. Скажем, я музыкант, я пишу песни. Может быть, когда-нибудь напишу песню про тебя - ты интересный чел. Но я не смогу тебе её расшифровать, объяснить, о чём там речь. Слова ведь у меня изнутри идут, я сам не понимаю, откуда они берутся.
- Что будет со мной через месяц? - повторил я. Если Петя - действительно, детище моего подсознания, то очень упрямое детище, не желающее отвечать на прямой вопрос.
- Хорошо, - вздохнул Петя. - Я тебе расскажу, что с тобой будет. Я раньше хотел, чтобы ты играл в моей группе, думал, что у тебя есть талант - но ты спустил его на свои дурацкие сны.

Я застыл, поймав яркий флешбек. Я начал вспоминать свой сегодняшний сон! Мне снился Туннельщик, и в голове зазвучали его слова:
- Я думал, ты поможешь мне трансформировать - но, похоже, парень, ты увяз в свои снах и сильно тормозишь. Были у тебя способности к трансформации - да только ты их не развиваешь, а теряешь.

Совпадение? Очень странно...
- Ты меня слушаешь?
- Да-да, я слушаю внимательно.
- У тебя нервы уже ни к чёрту, ты периодически несёшь какой-то неадекват. Либо ты сам сходишь к психиатру в ближайшее время, либо тебя отведут добрые люди, когда у тебя приступы начнутся. Тебе пропишут транквилизаторы. Ты станешь смирным овощем, забудешь про свои фантазии. Найдёшь себе непыльную работёнку, вроде вахтёра, и проведёшь на ней всю оставшуюся жизнь. Жестокий прогноз? Да. Но это твоя жизнь, ты сам можешь её изменить. Так что думай.

Череда образов ворвалась в мою память. Я вспомнил сон! Вспомнил снова Туннельщика:
- Ты совсем хреново трансформировать стал. Да и со мной тебе тяжело, я ж вижу. Думаю, ты скоро сам вернёшься в Город и добровольно дашь себя оглушить. Либо тебя поймают и оглушат. Сил в тебе немного, поэтому и дадут тебе Трансформирующие сущую малость... Наверно, это жестоко звучит - но изменить свою жизнь можешь только ты сам.

Меня осенила ужасная догадка. Они говорят мне почти одно и то же! А значит...
- Ты... хрипло спросил я, глядя на Петю. - Ты Туннельщик? Или он - это ты?
- Ну вот, опять шизу понёс.

Я затряс головой. Если Петя и Туннельщик - один и тот же человек, значит они оба - плод моего воображения. Воображения, которое, охваченное страхом перед грядущим, вновь начало блокировать мою память. А может быть, и Земля, и Город мне привиделись...

Либо наоборот: это один и тот же реальный человек. И тогда оба мира реальны. А, может быть, мне только кажется, что это два разных мира, а на самом деле он один?

Впрочем... поможет ли мне эта информация сделать выбор хотя бы в одном из миров? Здесь из меня не получился музыкант, там не получился Трансформирующий. Даже если я знаю, что это одно и то же событие, или что одно из них является отражением другого во сне - что от этого меняется?

- Петя, - тихо спросил я, - что бы ты сделал, если бы узнал, что жить тебе осталось месяц?
- Думаю, - медленно ответил Петя, внимательно глядя мне в глаза, - я бы провёл его с людьми, которых люблю.
- А если таких людей нет?
- Я бы вспомнил моменты счастья - они есть у каждого человека. Вспомнил бы, когда и где они происходили, что я при этом делал... Да, не факт, что счастье повторится, иногда оно случается лишь один раз - но шанс на это есть.

Вечером я купил воду для мыльных пузырей и пошёл на поляну, на которой некогда очнулся от долгого сна. Я дул в колечко и смотрел, как пузыри взлетают, переливаясь в лучах заходящего солнца. Некоторые из них лопались сразу, некоторые взмывали, подхваченные ветром, и улетали далеко-далеко... но рано или поздно все они лопались и бесследно исчезали. Когда мыльная вода закончилась, я лёг на траву, раскинув руки, и долго смотрел в чернеющее небо, на котором загорались первые звёзды - далекие, беспорядочно разбросанные, словно выдутые кем-то, а потом позабытые и заброшенные пузыри.


*******

7. Вопросов больше нет

- "Я от бабушки ушёл, я от дедушки ушёл" - так говорил ваш Колобок?

Но никто не ответил мне. Неудивительно, ведь я говорил сам с собой, гуляя по улице один, без воображаемых друзей, вроде Пети и Туннельщика. "Воображаемых" не потому, что их не существует, а потому что они никогда и не были мне друзьями. Моими учителями - да, но период обучения прошёл, а оставаться подмастерьем я не пожелал. Я не стал играть в Петиной группе, не стал помогать Туннельщику в трансформациях, а укатил колобком в одиночное плавание.

Да, я решил играть свою музыку и строить свой Город. Пусть мои попытки покажутся кому-то жалкими и нелепыми, но я буду повторять их снова и снова, ведь я всё тот же упрямый мыльный пузырик, который рвётся ввысь, даже зная, что вскорости лопнет. Конец у всех пузырей один, но проделанный путь тоже важен. В остальном я изменился, но сам ещё не понимаю, как. Когда музыка играет внутри тебя и ты трансформируешь себя сам, результат предугадать непросто.

Мне всё также снятся странные запоминающиеся сны, но они меня больше не тревожат. Когда я на Земле, Город - лишь сон, а когда я на окраине Города, сном оказывается Земля. Зачем тревожиться о снах, когда так много дел наяву? "Пока ты жив — смерти нет, а когда она придёт, тебя не будет". Так ведь говорил ваш Эпикур?

Яркий жёлтый шар заходил за линию, разделяющую поверхность прилепления людей и пространство заземной бездны. В момент ухода шар был не столь слепящим, как раньше, когда находился прямо напротив меня и травы. Сейчас на него можно было смотреть не щурясь, и он даже показался мне по-своему красивым и дружелюбным. "К любому сну привыкаешь со временем", - подумал я, ложась спать. Когда я закрыл глаза, готовясь к перемещению в параллельный мир, декорации вокруг меня начали стремительно меняться - но я, как обычно, не успел этого понять.