Иванов, Петров, Сийдорофф. часть 4

          Вечером после ужина троица собралась у Владимира Ильича. Его комната была большая, по стенам  стояли шкафы с книгами, письменного стола не было. Вместо него стояло удобное большое кресло и высокий маленький столик на колёсиках с ноутбуком. Напротив стоял небольшой диванчик, за ним прекрасная ширма скрывала удобную кровать с ортопедическим матрасом.
          Владимир Ильич, заложив руки за жилетку, расхаживал перед Иосифом и Адольфом, которые сидели на диванчике.
          - Итак, господа-товарищи, побег назначаю через три недели в субботу рано утром. В субботу и в воскресенье все отдыхают кроме охраны, значит, нас два дня искать не будут. На следующей неделе приедут генерал с Мишей, и мы с вами должны выиграть у них все деньги. Деньги архи важны для нашего побега.
          - Я всё-таки не совсем понимаю, зачем  бежать? Здесь прекрасные условия: кормят, одевают, можно заниматься, чем хочешь, - сказал Адольф.
          - Ади, вам что, никогда не хотелось заглянуть за забор, узнать что там? Вы понимаете, что такое воля, свобода?!
          - Но меня и  здесь ни в чём не ограничивают. А забор нужен – таков порядок.
          - Вот, - сказал Иосиф Виссарионович, - чисто немецкий прагматизм! Только и делает, что наше государство обворовывает, да живёт на всём готовеньком!
          - Никого я не обворовываю! Между прочим, вы тоже живёте на всём готовом! И вы и Владимир Ильич!
          - Мы у себя в стране! – кипятился Иосиф Виссарионович. – А вы - гад!
          - Позвольте, почему это я – гад?
          - Фюрер поганый!
          - Вам не дают покоя мои победы с медсёстрами?
          - Гнида! Тебя уже задавили один раз!
          - Это был не я!
          - Погодите, - остановил их Владимир Ильич, - неужели, Ади, вы не хотите вдохнуть ветер перемен?
          - Поперхнётся ветром, впрок не пойдёт, - буркнул Иосиф.
          - Я не хочу никаких перемен, - упрямо сказал Адольф, – бегите без меня. Я никому не скажу где вы, даже если меня будут пытать.
          - Ты думаешь, что мы не можем без тебя уйти? - сказал Иосиф Виссарионович. - Можем! Но нам нельзя оставлять в своём тылу фашиста!
          - Я не фашист! Прошу меня не оскорблять!
          - Ади, давайте рассуждать логически, - предложил Ильич. – Как вы думаете, зачем нас клонировали? Просто посмотреть, как выглядели наши…э-э-э… предшественники? Нет! Их и так знают по фотографиям и киносъёмкам. Нас ведь зачем-то и назвали, так как их. Как вы думаете, зачем?
          - Не знаю. Я никогда об этом не думал.
          - А затем, - сказал зловеще Иосиф Виссарионович, - чтобы, когда мы достигнем возраста наших предшественников, нас отравить. Принесут, Ади, ваше любимое тёплое молочко на ночь, а там яд. А когда вы сдохните в мучениях, из вас сделают чучело, набьют соломой и выставят в музей, чтобы все увидели такого гадёныша как вы в полной красе!
          Адольф и Владимир Ильич с удивлением смотрели на Иосифа.
          - А с нами что будет? – наконец спросил Владимир Ильич.
          - Рядом будем стоять с этим гадом в музее, - продолжал накручивать Иосиф, - дополнять экспозицию  вождей!
          - Бежать надо, - сглотнул слюну Адольф.
          - Надо, - поддержал Ильич. – Надо сушить сухари. После каждого обеда надо собирать весь хлеб и сушить. В пути он нам пригодится. И ещё надо достать рюкзаки.
          - Кто же нам их купит? – удивился Иосиф. – Мы же никуда не выезжаем, на пикник с корзинкой ходим. Наша просьба вызовет много вопросов.
          - Будем шить сами! У Ади швейная машинка есть, он у нас учился моделировать платья для медичек. Адольф, продумайте, как сделать три заплечных мешка из подручных материалов.
          На том порешили и пошли спать в свои комнаты. Перед сном к каждому зашла медсестра Оленька, измерила давление и температуру, а Адольфу принесла стакан тёплого молока с печеньем.
          Адольф сидел на диване и смотрел на стакан молока. После слов Иосифа пить не хотелось. Ади встал, зашёл в ванную комнату и вылил молоко в раковину. Потом улёгся и спокойно уснул.

          Утром после завтрака к ним на второй этаж забежал Иван Никитович.
          - Всем доброе утро! – весело крикнул он, потирая от удовольствия руки.
          – Все документы подписаны, деньги нам выделили! Живём! Владимир Ильич, а я вам грим принес, как договаривались.
          - Зачем грим? – спросил Ади.
          - Я хочу съездить в магазин, - сказал Владимир Ильич и подмигнул Адольфу. – Я никогда там не был, интересно посмотреть.  Куплю вам подарочки, если, конечно, Иван Никитович даст денег.
          - Конечно, дам, - заверил зав. лабораторией, – спишем как затраты на дополнительное питание.
          - Я тоже хочу в магазин, я там тоже не был. Возьмите меня, - попросил Ади.
          - Могут возникнуть сложности с вашей внешностью, - сказал Иван Никитович.
          - Я надену платье, замаскируюсь под женщину. Я уже играл в капустнике девушку лёгкого поведения. Помните? Все смеялись, всем понравилось, - умолял Ади.
          - Троих я взять не могу, провести через КПП будет сложно.
          - Я не прошусь, - сказал Иосиф Виссарионович, - с девушкой лёгкого поведения не гуляю. Я бы сходил в настоящий театр. Капустники Владимира Ильича забавны, но душа просит настоящего искусства.
          Все, кроме Иосифа Виссарионовича, целый день провели в комнате у Ади. У него стоял большой стол, на котором можно было раскраивать ткани. Ади любил придумывать наряды для медсестёр и шить. И они этим беззастенчиво пользовались. Он пришивал им лейблы, на которых было написано «Дизайнер Адольф Гитлер», и ему это очень нравилось. В комнате стоял мольберт для рисования, лежали кипы журналов. Отдельно стоял диван с креслами. На всём был налёт аккуратности и чистоты.
          Наносить грим помогала медсестра Наденька, которая заступила утром на сутки. Адольф сбрил усики, и пока его гримировали, все от смеха надорвали животы. Но у Наденьки были умелые руки, а у Адольфа лицо без грубых мимических морщин, поэтому эксперимент удался. Наденька пообещала в следующее своё дежурство через два дня привезти  костюм и обувь, благо, у Адольфа размер ноги был тридцать девятый как у неё. С Владимиром Ильичом дело обстояло сложнее: он не захотел сбривать бороду и усы. Решили приодеть его под завхоза Павла Ивановича, тот всегда ходил с бородой.
          - Бороду нужной длины и парик я достану в местном театре, - сказал Иван Никитович, - у меня там знакомые.
          Иосиф Виссарионович ходил под дверью комнаты Ади, из которой доносился смех, но зайти так и не решился - гордость не позволяла, хотя он явно скучал.
          Ночью, вспомнив про чудесные руки медсестры, Владимир Ильич пришёл на пост к Наденьке, поблагодарить её за прекрасное пробное нанесение грима на лицо Ади. Они закрылись в комнате Наденьки, и Владимир Ильич до утра благодарил её.

(продолжение следует)