Предупреждение

Жизнь у меня не сложилась. Хоть с какой стороны посмотри. Нет, в одном мне повезло, с дочерью. Проблемы есть, конечно, но не страшные, решаемые, а вот в остальном...
- Ты с жиру бесишься, - постоянно говорила мне бабушка, то есть моя мама, - вон, глянь, Ленка со своим дерется смертным боем, меня твой отец поколачивал не раз и не два, платье одно единственное ношу уж который год...
Мне немедленно становилось и стыдно и обидно. Чудился мне упрек в маминых словах, что я ей платье не могу купить. А на что? Антон деньги совсем перестал давать, бьюсь, как та рыба в садке, на себе экономлю и все равно не хватает. Мама вроде бы это между прочим говорила, но слишком уж часто.
- Вон, Полинке - соседке дочка и тапочки новые и халат с рынка принесла, красивые, - вздыхала мама.
- Мам, нет сейчас денег, Светочка в институте учится, одеть девочку хочется, чтобы не хуже других, - оправдывалась я.
- Так я и не прошу, - пожимала плечами мама и уходила. То чайник поставить, то из холодильника что-нибудь достать. Уходила от разговора, я видела, ей неприятна такая непутная дочь.
- А ты вокруг посмотри, посмотри! Свекровь тебя не ест поедом, между прочим, всегда хорошими деньгами поздравляет, - продолжала мама.
Да, свекровь не ест, жрет огромными кусками. Муж как ее проведает, потом неделю со мной не разговаривает, смотрит, как на слизняка в тарелке с салатом, так же гадливо, словно я не человек. А все свекровь. Умеет настроить. Есть такие люди, они хвалят так, что лучше бы по матушке сразу послали, честно по крайней мере, а не вот это лицемерное: "Конечно, у Анечки дел много, некогда тебе сорочку и брюки как следует выгладить." Или: "Ты уж у меня такой красавец, такой красавец и молодец! Женился на простушке и нос не задираешь! Хорошо, Светочка в тебя пошла. Ох, горе горькое, если бы девка на Анечку была бы похожа!" И головой так покачать, вроде бы сочувственно. Кап, кап, кап слово за словом, любой возгордится и корону на челе поправит. Антоша и гордился и смотрел на меня, как богач на нищенку. Как благодетель на оборванку.
- Вон, у Наташки кобелина, изменяет ей с каждой юбкой, - продолжала мама свой психотерапевтический сеанс.
- Так Антон тоже изменяет, - не сдерживалась я, - весь его офис об этом знает, он и не сильно скрывается!
- А ты терпи! Подумаешь, вильнул налево разок, нагуляется и вернется.
- Долго что-то возвращается, - плакала я, вспоминала и помаду на воротнике и чужие волоски, аккуратно намотанные на пуговицы пиджака и незнакомые духи. Антон даже не особо притворялся, даже смеялся, мол, хочешь, терпи, а нет, так делим квартиру и вперед, в новую жизнь! Кому ты там такая серая и убогая нужна!
Почему я это терпела? Унижения, недели, проведенные в абсолютном молчании, когда он просто неприязненно смотрел на меня и даже не здоровался, не говорил "спасибо", я была для него прислугой, бесплатной при этом. Я говорила ему, моих заработков не хватает и дочери нужны и телефон и компьютер, да и дети сейчас все хорошо одеты, он только усмехался и советовал мне найти другую работу, поденежнее, говорил, что платит за квартиру и содержит машину и этого вполне достаточно. Один раз я сорвалась на крик:
- Таньку свою ты содержишь! Донесли добрые люди про твои подарки! Ей бриллианты, а нам с дочерью...
Я не успела договорить, он дал мне пощечину. Не сильно больно, но сам факт, что он поднял на меня руку... Это было как в другой жизни, как будто я переместилась в страшный фильм и сейчас появится добрый рыцарь и спасет меня или пойдут титры и все закончится. Антон стоял передо мной, сжав губы, глаза - бешеные, холодные, безразличные.
Подруги мне жаловались на мужей, мол бьют иногда. Я не верила, вообще не понимала, как можно ударить женщину, мужчину, ребенка, собаку или кошку. Ударить, если на тебя напали, если жизнь в опасности - нормально и нужно, но ударить только потому, что я посмела в открытую сказать что-то против? Да, я кричала, а что мне оставалось делать? Он доводил меня холодно и расчетливо до крика и скандала, чтобы потом выставить себя чистеньким. Это не я, это она - истеричка. Я продолжала с этим жить по одной единственной причине. Я все еще любила его и не хотела отпускать, все еще надеялась. С каждым прожитым вместе годом эта глупая надежда становилась призрачнее и слабее и я все-таки дозрела до развода. Что тут началось! Свекровь в первый раз на мою сторону стала. Сказала или я или никто другой. Я ей не поверила, а вот Антона что-то проняло, привык маму во всем слушаться. Пришел, даже мои любимые хризантемы купил, сказал, что ошибался и любит только меня. Любит! Слово еле-еле из себя выдавил, мы оба знали, что это неправда, но я решила обмануться и поверить. Я надеялась, он одумается. Я сделала прическу и маникюр, заняла у мамы денег и купила новое белье. Все дурацкие советы из женских журналов я выполнила на "отлично", вот только они не подействовали, потому как когда тебя не любят, все равно какие на тебе трусы и какого цвета ногти.
- Зато ты замужем, - говорила мне одинокая подруга, вздыхая завистливо, не слушая мои жалобы, - зато дочка у тебя замечательная! - продолжала каркать подруга и сглазила мою единственную радость в жизни. Свету как подменили. Мне казалось, она перенимает отношение Антона ко мне, его нелюбовь и даже ненависть передается моей дочери. Она также могла не говорить со мной несколько дней или цедить каждое слово сквозь зубы, словно это причиняло ей боль. Перестала делиться со мной, и о том, что у нее серьезные отношения с однокурсником, я узнала случайно. Соседки донесли и ехидно спросили, готова ли я стать бабушкой. "Жду, не дождусь!" бодро ответила сплетницам, а у самой внутри все похолодело. Девочка только на втором курсе, какие дети-внуки? Неужели у них все так далеко зашло? Пыталась с ней поговорить, но нарвалась на скандал. Света кричала, что я тупая мещанка, ничего в жизни не понимаю и любовь видела только в своих сопливых сериалах. Дочь вопила, как умалишенная, из нее, как из помойного ведра лились гадости и мерзости обо мне и о моей жизни. Я выбежала из квартиры и у меня была только одна мысль: где бы утопиться. Плавать я не умею, мне будет легко это сделать. Я всерьез подумала о нашей речушке, но, к счастью, она обмелела после летней засухи и при все моем желании, я бы не смогла закончить там свою никчемную жизнь.
Не бывает так, чтобы все было ровно, одинаково плохо или хорошо. Я очень на это надеялась и молила о каком-нибудь всплеске эмоций, мне уже было неважно, каким он будет, лишь бы вырваться из этой трясины злобы и безразличия. К счастью, мои молитвы были услышаны.
Света поскреблась в дверь, когда я отмокала в ванной. Раньше, бывало, мы с ней разговаривали обо всем на свете именно в такие моменты, когда я отдыхала от тяжелого дня в горячей ванне. У меня защемило сердце, но я одернула глупый мешок с чувствами. Никакой надежды, скорее всего ей что-то нужно, платье или джинсы. Я открыла дочери дверь, уже мысленно прикидывая, где бы раздобыть деньжат. Света села на корзину для белья и долго молчала.
- Светочка, ты беременна? - мое сердце рвалось утопиться в этой самой ванной, но я вздохнула поглубже и продолжила, - все хорошо, немного рановато, но это не страшно. Мы с отцом поможем, да и бабушек нашим только намекни о правнуках, примчатся и драться между собой будут, - я молола эту чушь и вглядывалась в любимое лицо моего единственного ребенка. Вот именно! Она сама еще ребенок! Какие дети? Как же учеба?
- Мам, помолчи немного, ладно? Я не беременна, Сережа умеет предохраняться. Но ты не совсем ошиблась. Знаешь, он недавно обнял меня сильно, сильно и шепнул на ухо: "Давай ты родишь нам ребеночка!" и я теперь об этом не могу не думать, мне и самой...
В мгновение ока мои руки и ноги окоченели в горячей воде. "Давай ты родишь нам ребеночка!" Фраза из моего сна. Я забыла сам факт его существования, забыла весь сон и это было мне не свойственно. И в этом сне...
- Аня, знакомься, это Сергей - главный надсмотрщик наших программистов.
Антон на людях всегда был со мной любезен и даже нежен, поэтому я всегда ходила на его корпоративы, зная, впрочем, что та самая Танька в новых бриллиантовых сережках будет ждать моего законного супруга где-нибудь в темном уголке.
- Сережа, очень приятно.
Он пожал мне руку и я увидела, что глаза у него разного размера, это придавало ему какой-то несерьезный, клоунский вид.
- Это из-за травмы, - привычно объяснил он, видя, как я рассматриваю его лицо, - я каратэ занимался.
Он не был смущен и в отместку тоже внимательно рассматривал меня.
- Вы очень красивая женщина, Аня, - наконец-то вынес он вердикт.
Я растерялась. Забыла, как принимать комплименты, забыла, как кокетничать и строить глазки, все забыла, даже как жить и то забыла. Я смутилась и пробормотала, что мне надо... Куда же мне надо? Я никак не могла придумать.
- В дамскую комнату? - Сергей улыбнулся ласково и жалостливо.
А вот этого не надо, не позволю себя жалеть! Я, как мне казалось, холодно кивнула ему и пошла в туалет.
Затемнение, как в фильме и вот мы уже на природе. Людей много, но я смотрю только на Сережу. Он аккуратно и ловко складывает поленья, зажигает спичку и костер разгорается с этой единственной спички. Он смотрит на меня сквозь пламя, смотрит странно, на меня так давно никто не смотрел. Я не могу понять его взгляд.
Снова затемнение и мы танцуем. Вроде бы ресторан, музыка орет, Сережа прижимает меня к себе и громко (все равно никто не услышит) кричит мне в ухо: "Давай ты родишь нам ребеночка!" Я смеюсь и говорю, что не расслышала, он выводит меня на террасу, а там холодно и звезды и уже шепотом, целуя меня в висок повторяет: "Давай ты родишь нам ребеночка!"
Затемнение. Сердце колотится в горле. Я отказала ему, сказала, у меня есть муж, я не могу его оставить.
- Ты себя слышишь? Ты не нужна ему! О его романе знают все, они даже в отпуск ездят вместе! Что тебя держит? Дочка уже большая, поймет. Выходи за меня!
- Нет!
- Я умоляю тебя, подумай!
Затемнение. Похороны. Сережа в гробу. Избитый, места нет живого, да и сам он не живой. Обычная история, оказался не в то время не в том месте. Я даже не плачу. Я там, с ним и думаю, что теперь-то точно умру. Выжила.
Затемнение. Развод. Муж, смеясь, делит нашу двушку, меня выселяют на окраину в старый дом. Дочь выходит замуж, они с мужем уезжают жить в Канаду. Я одна. Совсем одна. Родители дряхлеют, становятся капризными, как дети. У меня нет возможности понянчить моих внуков. Я нянчу родителей. Они умирают, а я вслед за ними. Затемнение и конец сна.
Я дышу и не могу надышаться, голова кружится, я сползаю в воду, вдыхаю ее, мне не хватает воздуха, пытаюсь вздохнуть поглубже, еще больше воды попадает в нос и рот и я кричу от ужаса.
- Мама! - кричит Света, пытаясь приподнять меня, - мама, я .. скорую...я
- Не надо! - я до смерти (вот сказала!) боюсь врачей, - все хорошо, мне привиделось кое-что.
- Что? - глаза у Светочки загорелись, мы с ней вроде бы вернулись лет на пять назад, когда пугали друг друга придуманными страшилками.
- Сон вспомнила, сильно нехороший, не к добру.
- Какой сон?
- Неважно. Прости, голова закружилась. Ты точно решила ребеночка рожать? - снова эта фраза и меня начинает колотить. Что я увидела? Что это было?
- Нет, мам, я просто поняла, он меня любит, по-настоящему. Захотела поделиться, - дочь как подменили в мгновение ока. Снова стала холодной, отстраненной, посмотрела на меня, как на мышь подопытную и вышла из ванной.
Тем же вечером я спросила у Антона есть ли у них такой программист - Сергей.
- У нас их десятка три, думаешь, я всех помню, - ехидно ответил Антон и спросил с чего такие вопросы.
- Так, просто, - ответила я. А что я еще могла сказать? Приснится же такое!
Новый год приближался быстро и, как всегда, суматошно. Словно в последний раз в жизни мы готовились есть, пить и, возможно, веселиться хотя бы пару часиков этой странной ночи, когда кажется, попадаешь в сказку. Часы бьют полночь, на стену вешается новый календарь (хотя, кто их сейчас вешает на стену?) и кажется, сейчас что-то изменится. Такая детская, глупая и наивная надежда, которую не убить ничем, ни рутиной, ни разочарованием. Муж собрался встречать этот год в ресторане, я увязалась за ним. Он мямлил, что будут только свои, что мужей и жен не зовут, но я была полна решимости хоть как-то насолить и мужу и сопернице. Раз уж меня ни в грош не ставят целый год, я могу всего лишь за одну ночь немного сделать им нервы. Я прекрасно знала, что моей решимости хватит лишь до их первого исчезновения и что уже в половину первого я отправлюсь домой пешком, так как в эту сумасшедшую ночь таксисты заламывают такие же сумасшедшие цены, а денег у меня не будет и я буду не настолько сильна, чтобы не замечать новое кольцо на пальце любовницы Антона, ее шикарное платье, идеальную фигуру и, что самое ужасное, торжествующий блеск глаз. "Мой! Он все равно мой, никчемная и ненужная никому курица! Ты - курица, я - богиня!" И ведь не поспоришь. Я все равно пошла, не могла оставаться дома одна. Дочь ушла в гости, родители даже не позвали. Никому я не нужна. Ни-ко-...
- Аня, познакомься, это - Сергей, наш главный программист, - прервал мои мысли Антон и даже ласково взял под руку. "Пытается показать, что я его собственность," подумалось мне и я резко выдернула руку. Сергей насмешливо посмотрел на мужа, а потом на меня.
- Очень приятно, - наконец-то ответил он. Глаза у него были разные, один чуть больше другого и это придавало ему забавный вид.
- Это травма, я каратэ занимался, - объяснил он и усмехнулся. К нам приближалась та самая Татьяна, сверкая побрякушками, отбеленными зубами и декольте.
- Анечка, я украду у вас Антошу на минутку, - она кокетливо поправила волосы и, даже не взглянув на меня, взяла мужа под руку, а он, как послушный теленок, поплелся за ней.
- Вот стерва, - рассмеялся Сережа, я уже мысленно называла его именно так. Ласково и по-домашнему.
- Вы когда разойдетесь, мне позвоните, я женюсь на вас, - в шутку сказал Сережа, - вы очень красивая женщина, Аня.
Эту фразу из своего сна я хорошо помнила, возможно, все остальное тоже там было, но я забыла? Я хотела пробормотать, что мне надо отлучиться, что "что вы, что вы, я совсем не красавица", мне надо было застесняться и мычать что-то невнятное... Я ведь курица, никому не нужная курица! Вместо этого я вытянулась во весь свой маленький рост, поправила завитый локон и, улыбаясь, ответила:
- Я знаю.
Из ресторана мы уехали вместе, решив, что любовь с первого взгляда все-таки бывает. Антон вернулся домой лишь второго января. Он звонил и нескладно врал про какие-то дела, про работу, я говорила ему, чтобы он не беспокоился, одновременно собирая вещи.
Мой сон сбылся. Мы развелись. Только это и сбылось. Ни Сережиной смерти, ни Канады, ни деменции родителей, ничего такого. Я действительно родила, а вот дочка не смогла. Когда они приезжают к нам понянчить Сашеньку, они в шутку просят родить им такого же малыша. Сережа в такие моменты так комично закрывает сына своим телом и говорит: "Только через мой труп!" Я обычно ругаюсь, не люблю, когда он шутит о смерти, это напоминает мне мой сон. Вернее даже не сон. Я уверена, это было предупреждение. Более того, я думаю, такие сны посылаются всем, абсолютно всем, вот только мы их не помним. К сожалению. Но иногда звезды так сходятся, так им становится нас жаль, что они дают возможность вспомнить. И вот тут уж зевать не надо. Второго шанса может и не быть.