Ансамбли Древнего Египта

В ходе бурного течения мировой истории, в периоды от становления и до падения разных цивилизаций на свет рождались и падали в копилку мирового наследия самые уникальные жанры всех видов искусств разных народов мира. У истоков египетской музыкальной традиции лежат жанры эпохи фараонов, которые явно не исчезли без следа. Две школы, или даже два всеегипетских союза, объединяли в древности людей искусства, звёзд ныне забытых ансамблей. Из них первая и более известная – «хенер», а вторая – «шенджет» или «сендет» (букв. «Дом акации»). На уровне своих учреждений оба союза выстраивали строгую и многоуровневую иерархию; а во время ритуала погребения их труппы выступали вместе. В роли негласной, видимо, спонтанно образованной ассоциации, хенер включал в себя и культовых (храмовых) и светских исполнителей от элиты до богемы. Так как с самого начала термин «хенер» не был переведён верно, дам, входивших в него, долгое время считали наложницами – если не вельможи, в гробнице которого их изображали, то бога (если они работали в храме).

Но даже в эпоху ислама египтянки, которые посвятили жизнь музкальному искусству (т.н. альмеи, или авалим) были гостями в домах, а не частью гарема. Игра слов и омонимичность не впервые сыграла с учёными злую шутку. Разгадка этимологии слова «хенер» скрыта в его корне – «хен», который означает сам по себе «хоровое пение» или «отбивать ритм» (был и синоним – «мах»). И это не случайно – самые древние виды египетских танцев и песнопений шли при работе ритмистов, хлопающих в ладоши или бьющих в маленькие барабаны. С эпохи Среднего царства значение слова «хен» стало ещё шире – «музицировать», «танцевать». Если уж говорить о танцах, то в основе репертуара и хенера, и Дома акации был стиль «иба» – шедевры чеканной хореографии, рождённые канонами симметрии и абсолютной синхронности. Танец как искусство зародился в Египте задолго до 4000 до н.э. и уже тогда в нём можно было разглядеть черты, которые унаследовали разновидности «иба» – священные танцы «ибау». На становление «иба» в разное время влияли и другие жанры – например, «тереф» (парные танцы мужчин) или «хебат» (многолюдные пляски для обоих полов), гимнастика и даже боевое искусство в его игровой форме.

Ключ к иероглифической записи слова «танец» («иба») – коническая пешка из набора древней настольной игры «сенет», светской, но имевшей и религиозно-мистическое значение. На том свете умерший играл в сенет на свою жизнь совсем как рыцарь в фильме И. Бергмана «Седьмая печать». Только выиграв эту роковую партию, он мог войти в святая святых загробного мира – зал Осириса и там пройти преображение в «ах» – бессмертного духа. Игрок двигает «танцоров» (т.е. шашки) по клеткам доски, называемым «перу» («дома») – это не что иное, как области загробного мира. Балет в стиле иба на разных этапах заупокойного ритуала имитирует эти ходы пешками – в нём все выстроены в ряд, одинаково обряжены и движутся в лад. В отличие от устава Дома акации, в который входили лишь дамы, искусные и в пении, и в танце, хенер включал и мужские ансамбли (певцы «шема»), но их было не особенно много, а из храмов те в поздние эпохи едва ли не исчезли, уступив место дамам. В среде хенерут у каждой была своя роль: ибат танцует, шемаит и хесит – хористка и солистка соответственно, ихит, сешешет и т.д. – игроки на систре, дехен отбивает ритм для певиц и плясуний (если те не делали это сами).

У жриц, бравших для танца особые кастаньеты с навершиями в виде голов газелей, было своё звание – «дуаут» (от «дуау» – «утро»), в связи с тем, что газель – символ зари, во время которой Ра покидает Дуат (загробный мир). И фигуры танца дуаут (их можно видеть, например, в гробнице Анта, V-я династия) даже очень похожи на прыжки диких газелей по утрам. Если бы авантюристка М. Зелле попала бы в мир фараонов, то её знали бы там под псевдонимом не Мата Хари («Око зари»), а «Дуаут». Из тьмы терминов для рядовых участниц некоторые возникли в разное время древнеегипетской истории, заменив архаизмы. Но те же шемаит, упоминаются, однако, в документах ещё даже эпохи Лагидов и они всегда были жрицами, а не светскими певицами. За каждым ансамблем надзирала блюстительница – «шедет-эн-хенер», а над нею, в свою очередь, стояла руководительница – «имит-ра-хенерут», и, наконец, во главе каждого конкретного учреждения союза «хенер» была «великая в хенере» – «урет-хенерет», как правило, особа знатная, а то и царских кровей.

В эпоху Древнего царства статус дамы из хенера был виден по её сценическому образу: самые юные из хенерут часто танцуют полуобнажёнными, но увитые драгоценностями, в согласии с господствовавшей эстетикой утончённого эротизма, и, как правило, они коротко острижены, а вот их наставницы кроме роскошных уборов всегда облачались и в длинное, узкое одеяние – тунику на перевязи, и от случая к случаю могли менять свои замысловатые парики. У певиц, которые никогда не танцевали, а сидели против сцены, бывали и довольно вычурные облачения (по погоде – ведь они почти не двигались) и наряды: в гробнице писца Ниунечеру (VI-я династия) они в длинных туниках, с головы, увенчанной короной из водяных лилий (т.н. египетских лотосов) им на спину и плечи падают с очелья широкие ленты. В гробнице Дебхена нильскими лилиями украсили себя уже все участники ансамбля.

У искусниц из Дома акации (мн. число «шенджут») не было принято носить украшения на «работе», а их регенты (имит-ра-шенджет) отличались от подопечных лишь длинной причёской – это были не кто иные как элегистки и асы балетного «реквиема». Глава ансамбля из союза шенджет играла роль ассистентки жреца-херихеба в церемонии освящения даров в некрополе. В те горькие для кого-то дни, когда виртуозов из Дома акации и хенера звали выступить заодно, первые как бы открывали прелюдию церемонии похорон, заводя страшный в своём исступлении плач по умершему – «хаит», и танцуя у входа в гробницу, а вторые наоборот, играли сцены торжества свершившегося возрождения покойного в финале. Развязка несколько парадоксального сценария древнеегипетских похорон, начинающегося скорбным шествием и воем, предполагала в конце проведение подобия буйного карнавала (правда, без масок), включавшего и грандиозный пир горой, и музыку, и хоры, и танцы. К ликующим хенерут тут же, на месте присоединялись те из родичей погребённого, которым по плечу было равняться со зваными примами.

Антураж определял, видимо, тамада всего этого действа, или наследники умершего. У древнеегипетских аристократов все виды искусств были в почёте, весьма многие сановники и фрейлины эпохи пирамид руководили придворными ансамблями. В гробнице вельможи Иду (VI-я династия), современника фараона Пиопи I, две из его дочерей, родовитых княжон – Ири и Небет играют на арфах вместе с дамами из хенера, а другая дочь – Бенеджет, идёт во главе вереницы танцовщиц, показанных в типичной для всех плясок стиля иба первой позиции – с поднятыми над головой руками. Три дочери жреца Каиэманха представлены в его гробнице как певицы. В значительной же степени эстетика ритуала была в руках предков альмей, часто из клира богини Хатхор. В древних танцах, без преувеличения предвосхитивших канкан и кекуок, был вызов смерти, но вот как в реале исполняли свои па те из ибаут или шенджут, что не сняли узкое, хоть и длиной до щиколотки, не вполне ясно. Но, вероятно, вид облепившего тело платья создавала тугая драпировка, и при движении это одеяние легко становилось расклешённым и не стесняло движений, как «хромая юбка» Поля Пуаре.

В подавляющем же большинстве случаев танцовщицы одеты лишь в коротенькие юбки с запахом или передники, иногда они ещё и перепоясаны по торсу крест-накрест лентами. В ходе ритуала «вручения» статуе «ка» умершего его сыном или женой цветка голубого лотоса (символ возрождения) в длинной веренице ибат одна могла выйти нагой, но это был не более чем намёк на новорожденное дитя. На облачение хенера раз за разом накладывали отпечаток веяния моды. С эпохи империи узкие туники и строгие стрижки уже вытеснили "сари" и огромные парики, но юные предтечи альмей ещё атаковали взоры сладким ядом соблазна, танцуя почти без одежды.
Не было зазорным, когда в труппе отплясывал, как бы передразнивая грациозных красавиц, шут – карлик или карлица. Такого рода участники исполняли сольно и особые «танцы для бога» – «ибау нечер», и нередко это были пигмеи из племени данг, те самые, о прибытии которых из Пунта (Сомали?) или Ахтиу (Нубии) для таких фараонов, как Исеси и Пиопи II, пеклись вельможи. Данг, видимо, были подлинными знатоками божественного экстатического пляса. За редким исключением мы не знаем даже имён древних «звёзд» из ансамблей хенера и тем более таинственного Дома акации. Те из них, о ком всё же осталась память, служили лично фарану, к примеру, это современницы V-й династии: руководительница Дома акации и заодно придворная дама (великая кормилица) Иут, танцовщица Камесу, обладательница многих громких титулов и царская фаворитка Нефересрес из богатой талантами семьи.

Источники:
 
Мелющук В.В. Московская государственная консерватория им. П.И.Чайковского (МГК), Москва, Россия Танцевальное искусство Древнего Египта: антология танцев, зародившихся до середины периода Древнего царства (2686—2181 гг. до н.э.)

Онстин Сюзанна Линн. Роль певицы (шемаит) в Древнем Египте, 2001 г. Главный Департамент Ближнего и Среднего Востока Университета Торонто, Канада./Suzanne Lynn Onstine. The role of the chantress (shemayt) in ancient Egypt. Graduate Department of Near and Middle Eastern Civiliations University of Toronto. © Copyright by Suzanne Lynn Onstine (2001)

Перепёлкин Ю.Я. История Древнего Египта. Издательско-торговый дом «ЛЕТНИЙ САД» Журнал «НЕВА» Санкт-Петербург, 2000 г.

Лэйн Э.У. Нравы и обычаи египтян первой половины XIX века. М. Восточная литература. 1982