Испытание на прочность

  В отделе кадров Сереже дали направление в цех, где производилась выплавка никеля. Плавка металла велась в четыре смены, следовательно, рабочий день составлял шесть часов. Комсомольская бригада, возглавляемая мастером Евгением Викторовичем, являлась как бы застрельщиком соцсоревнования в цехе. В эту бригаду и был Сережа припаркован. Первым делом мастер с плавильщиками устремили взгляд на его внешность, ибо хилому растению здесь было не по климату, и потом вся бригада зависела от общего плана выплавки смены, поэтому им было небезразлично кого брать. Сережа ознакомился со спецификой работы и оборудованием.

  В цехе стояло четыре плавильных печи диаметром около трех метров и такой же примерно высоты. В печь загружалась обогащенная рудная шихта. Подъем бункеров осуществлялся мостовыми кранами – их было два. Плавка велась через угольные электроды диаметром 30 см и длиною три метра – по два электрода на каждую печь. Между электродами в печи возникала электрическая дуга, которая создавала температуру /+1700 град/ - температура плавления никеля. К электродам подводился ток с напряжением в восемь тысяч вольт. Печь снабжена подъемными механизмами.

  При подъеме печи готовый металл через летку выливался в изложницы, которые уложены на карусели - их было две:  управлялась с пульта управления и располагались они между печами. Работали на них два диспетчера, женщины. Плавка считалась оконченной, когда металл заполнит все формы изложниц равносильно тому, как блин растекается по сковородке. Затем аноды, как блины, снимаются захватами и укладываются в стопки; прием контролера на качество – процесс окончен. В два углубления формы закладывалось по стальному ушку для того, чтобы аноды, выплавленные цехом, могли пройти дальнейшую обработку.

  В электролизном цехе, за эти ушки аноды подвешивались и погружались в электролизные ванны. Тогда как черновой никель составлял в сплаве 85%, то после электролиза его содержание равнялось 97%. Вот такое краткое описание процесса плавки.

  По два плавильщика на печи, два крановщика, два стропальщика, два диспетчера, подсобный рабочий, бригадир, мастер – эта боевая дружина ежедневно вела борьбу с непокорной массой породы, чтобы выплавить тонны металла никеля, чем больше, тем лучше – во благо Родины. Цель оправдывает средства, ибо никель стране был нужен, как воздух для дыхания.

  Судьба уготовила Сереже стать участником этой дружины в должности подсобного рабочего. В шутку называли эту деятельность – отдел хозяйственной части /ОХЧ/. Ну, а в этом отделе сам начальник и сам рабочий, то вести тесное общение между собой не представляло труда. Тем не менее, эта должность соответствовала – плавильщику четвертого разряда, а это, значит тарифная ставка 196 рублей плюс накрутки и в итоге 300 рублей дохода – такие карбованцы Сереже не снились. Стоп, вот здесь возникает  период перелома: не поддаться искушению обогащения – жадность бравого молодца губит, засасывает в болото, из которого вылезти очень сложно. Чем это заканчивается вы, читатели, узнаете ниже по тексту.

  Работу плавильщика описать очень трудно. В информации различного толка принято писать о героической вахте производительности выплавки металла. По телевидению мы видим металлурга по форме с иголочки в войлочной шляпе, словно американского ковбоя. В действительности вопиющий обман. Спецовка: суконные брюки, куртка и рукавицы, валенки, войлочная шляпа выдавались сроком на восемь месяцев. Этот срок выдерживала одна шляпа, подошвы валенок сгорали в течение одной смены – бригада шорников исправляла изъян ритмично. Брюки и куртка от брызг металла выдерживали больший промежуток времени, ибо они не имели прямого соприкосновения с металлом, но до 12-ти слоев заплат наслаивалось на брюках, ремень не держал брюки на талии: груз тянул их вниз, ибо жировой мозоли на брюхе не было.  Животик всегда был вогнут  как у балерина на сцене. Но разница здесь неоспоримая присутствует: балерин подтянут в движениях, а плавильщик скован, - попробуй бежать с опущенными штанами, да еще с кувалдой в руках.

  Шахтер спускается в забой, внутрь недр земли, рискуя своей жизнью, также и работа плавильщика подвержена той же опасности. Нет гарантии от злого рока. В печи происходят химические реакции при высокой температуре плавления с чрезвычайным высоким напряжением, ошибка при малейшей оплошности может вмиг привести к непоправимой беде.

  Взрыв – это водород приводил в смятение и обитал он, естественно, в обыкновенной воде. Как же он мог пугать? Очень просто, не предупреждая. Формы изложниц заполнялись жидким металлом – карусель, не сбавляя хода, крутилась; в этот момент включался водный душ: охладить аноды. Вот тут-то водород и показывал свойственную ему силу. Хлопки бывали такой силы, что лампочки в цехе от воздушной волны выходили из строя – разрушались, как мыльные пузыри, а брызги металла угождали попасть  плавильщикам за шиворот: пометить. Процедура удавалась, ибо их, «меченных», узнавали на пляже озера Долгого. Плавильщики так привыкли к таким хлопкам, что приходили в состояние внутреннего нервного подъема.
  В обогательном цехе, по соседству с плавильным цехом, произошла роковая трагедия – никто не мог представить случившейся беды. Печь мгновенно взорвалась – итог: почти вся смена работников погибла – вызволяли тела погибших из раскаленной массы клещевыми захватами – чувство сильного страха, испытывали люди последствия этой аварии, свидетелями, которой они оказались.

  Следует напомнить, что оборудование никелевого завода перешло в наследственность от старой гвардии руководства: оно не соответствовало нормам технической безопасности. К примеру, процесс плавки никеля вел старший по должности плавильщик. Сплав металла по качеству не должен  быть: перегретым, кислым, водородистым – это достигалось опытом и интуицией плавильщика. Очень редко встречались волшебники с тонким пониманием проникновения в самую суть варева сплава металла – вели грамотную плавку. Очень прискорбно на душе, когда плавка не получалась: брак шел в переплавку, но этот металл требовал дополнительных затрат, которые не укладывались в график шестичасового рабочего дня.

  Двухпудовая гиря сваливалась с крюка мостового крана, летела вниз со скоростью земного притяжения, достигнув препятствия, а это был бракованный анод, уложенный на металлической плите, - разбивала анод на куски - труд, затраченный: следствие неграмотной плавки. Эти куски ценны тем, что это уже металл, а не рудная шихта, поэтому, несмотря на затраты, его забрасывали в печь. Забросить скарб в печь непросто: близко к рабочему окну печи подойти возможности не представлялось, ибо сгоришь, как порох без дыму.

  Конструкция заброски скарба не отличалась сложностью, она придумана еще до прихода Сережи. Деревянную доску клали в стропы несущей части подъемного устройства крана. На одном конце доски крепилась емкость по форме противня, на другом конце доски противовес, чтобы содержать маятниковое равновесие. Противовесом служило живое существо: в данном случае – стропальщик Николай, глыба: весом девяносто килограмм.

  Мостовой кран разгонялся по траектории с космической скоростью в направлении рабочего окна печи. Николай кроме роли противовеса, выполнял еще одну функцию: прижавшись животом к доске, он управлял траекторией движения противня с целью попасть с точностью «10» в мишень, окно печи. По-иному операция имела провал. Если наблюдать со стороны, то Коля вышел в открытый космос из космического корабля и летел рядом, выполняя задание. Тут происходит сбой: противень ударяется в кромку рабочего окна, равновесие нарушается, куски высыпается на площадку, Коля по-пластунски ныряет на чугунные плиты пола, покрытые пылью – теперь он походил на африканского громилу с пепельным оттенком лица, претерпевавшего нокдаун. Если подобная операция повторяется часто, то не до смеху.

  Нечестно, если скрыть условия работы в плавильном цехе. Обычно об этом не пишут, по крайней мере не писали, ибо эти факты не в пользу тех, кто правил балом. Как эти условия влияли на здоровье трудящихся, и какими последствиями они заканчивались – полезно знать.

  Температура плавления /+1700 град./, хотя корпус печи защищен шамотным кирпичом, но внешне печь, тем не менее, нагревается достаточно горячо. Когда работаешь на верхней площадке печи, к примеру, меняешь электроды и возникает вопрос: как реагирует организм на жгучее пекло? Ответ прост: крупным градом пота вода покидает органы жизнедеятельности. Да, несомненно, пополняли расход газировкой, но сколько? Практически установлено: плавильщик за смену прогонял через кожу, как через сито около трех литров жидкости и плюс еще 18 часов жизни вне смены, когда по медицинским нормам положено употреблять 1,5 литра в сутки. Если годами проделывать такую процедуру, то язвенная болезнь желудка гарантирована. Нательная рубашка от соленого пота расползалась в течение недели – еще один подарок: нарушение солевого обмена.

  Паровоз заталкивает в цех вагоны для погрузки продукции, ворота открыты: врывается морозный ветер и превращает капельки пота в «леденцы» - посыл на будущее: ожидай стойки конькобежца, радикулитом называется, нажитое ремесло.
  Пыль и газ в цехе – непоправимая беда, хотя и предостерегались марлевыми респираторами: толку от них как от козла молока – к старости силикоз легких и атеросклероз сосудов обеспечен.

  Инструмент: кувалда, лом, лопата изготовлялись для тяжелых работ, тем более общение с металлом – не в носу ковырять: бери больше, кидай дальше, – не получится. Без беды не обходилось.

***
  Самым старшим плавильщиком и по возрасту и рабочим стажем в цехе был Яшар, узбек по национальности. Пробивалось отверстие в летке, через которую разливают металл по формам. Еще до разлива это отверстие заделывают асбестовым  шнуром, - проблем нет, если асбест не прогорит. А если прогорит, а такое, бывало, частенько: беда. Отверстие заполнится металлом, который снаружи затвердеет. Выход из положения: ломик и кувалда – первый держит, второй бьет до тех пор, пока не выглянет струя металла. Так было и на этот раз - старший держал лом рукой, упертый в центр металлической пробки, а помощник кувалдой ритмично бил по концу лома, цель: очистить русло для стока раскаленного варева. Металл упорно сопротивлялся, помощник бил, старший держал и, когда от перенапряжения теряются последние физические силы – человек теряет контроль, совершает ошибку. Так случилось и здесь. У старшого устала рука,  он решил помочь второй рукой держать лом. Вместо этого он ладонью обхватил конец лома. Итог – ладонь руки была пробита насквозь. Последствия: была произведена ампутация руки выше локтя. Остался инвалидом.

  Винить плавильщика в этой беде ни в коем случае нельзя: на его месте мог оказаться любой, работающий в тех тяжелейших условиях. Напрашивается опять пословица – «нам бы тяп, ляп и корабль». На худой конец производить эту работу отбойным молотком: 100% гарантии техники безопасности и плюс экономия расхода потенциала сил человека. Возникает вопрос: «В чем причина?» Ответ ясен: в стиле руководства «единой» партии и таком «насильнике», как Иван Александрович – 1-ом секретаре горкома Норильска. В зэках они видели «быдло» - это отношение перешло и к молодежи.

***

  Выход из строя плавильщика озадачил мастера. Нужно было срочно скомплектовать дуэт для работы на печи. Это было неожиданным сюрпризом для Сережи: Евгений Викторович обратился к нему с предложением занять место плавильщика под № 2, но для этого нужно сдать экзамен на пятый разряд в заводской комиссии. Сдать теорию плавки никеля проблемы не возникало, ибо Сережа учился в школе рабочей молодежи, а преподавал химию – Академик АН СССР, доктор химических наук, лауреат Государственных премий СССР, Алексей Александрович.

  С плавильщиком № 1 Сереже повезло – им стал Володя: человек в единственном числе, имеющий диплом плавильщика. Технический прогресс все-таки продвигался в стране – это появление индустриального училища. И еще одна особенность дуэта: Возраст Сережи составлял 24 года жизненной мудрости, а Володи и того меньше. Тем не менее – это был риск мастера провести эксперимент, ибо подобного по возрасту дуэта в цехе не было.

  Прогнозы мастера оправдались. Ребята обоюдно страдали трудоустройством. Володе хотелось вести плавку, ибо сила знаний выпирала наружу, а Сереже, как начальнику отдела хозяйственной части хотелось закрепиться настоящим плавильщиком, поэтому упорно старались. Получилось. Дела пошли в гору. Время не заставило себя ждать. Они все чаще и чаще  стали выходить на передовые позиции. На них стали смотреть снизу вверх. Мастер  был доволен тем, что ему удалось соединить успешный дуэт.

  Однажды произошел с Сережей вопиющий случай. Работал он на печи № 1, менял электроды, поэтому находился на верхней площадке, на высоте трех метров от уровня пола. Подъем на площадку ногами, обутыми в подшитые валенки, и по всей форме одежды чародея ступенчатой лесенкой: скорость движения ограничена. Печь в такие моменты отключается диспетчером пульта управления, также и включается. Связь плавильщика с диспетчером осуществлялась через акселератор, например, команда плавильщика:
  -  Включай печь № 1.
  -  Включаю печь № 1, - голос диспетчера по динамику.
Включается сирена, затем загорается красный фонарь; печь включена. Напрашивается вопрос: соответствует гарантия безопасности от несчастного случая? Нет, такая защита на уровне «дебилов».

  Вникайте! Диспетчер лишь выполняет команду – объекта он не видит. Гарантии от неверной команды  плавильщика или диспетчера не существует – изначально такая связь предвещала уничтожение человека. Факт на лицо. Конечно, это наследие старых хозяев, но пока ничего не менялось. А инцидент выглядел таковым.

  Сережа находится на площадке печи № 1. Слышит команду диспетчера: «Включаю печь № 1, - затем включилась сирена, зажегся красный фонарь. От гибели оставался один выход: прыжок на пол, покрытый чугунными плитами, не думая о том, что разобьешься или станешь инвалидом. Алиби выглядело так, якобы дал команду о включении по ошибке плавильщик Юрий, а работал он в эту смену на печи № 4. Кажется, интриги здесь не причем. Изменить защиту от подобных явлений можно: с главным функционером проделать опыт – заставить, чтобы он выполнил прыжок с печи, да еще завязать глаза, ибо это все-таки наказание, а не тренировка в парашютном клубе.

  Прыжок Сережи завершился удачно – ушиб ступней дал знать позднее. Две недели он приходил в чувство: работал в качестве бригадира, ибо так решили на планерке. Юрия перевели в другой цех, а система осталась прежней.

  Основной костяк бригады составляли сибиряки. Были и залетные воронки. Один из таких: Петр Михайлович. И залетел он  из города Таллина – работал Петр в столице Эстонии управляющим банком. Да вот немножко не повезло. За растрату денежной суммы в десять тысяч рублей суд определил десять лет тюрьмы. Чекисты привезли в Норильск. Пять лет за повинность отрабатывал плавильщиком никеля. Когда лагеря зэков закрылись, ему предложили остаться на прежней работе, еще на пять лет, но с условием: судимость снимут. Он согласился. А еще через пять лет даже в партию вступил.

  Не случайно Петр Михайлович управляющим был: деньги его любили – иметь два автомобиля «Волга» модели ГАЗ – 21 в те времена – многим даже во сне не снились. Один из автомобилей эксплуатировался на «материке», городе Таллине, когда он с семьей приезжал в отпуск, другой – здесь в Норильске: развозил по квартирам и привозил на работу «подопечных» плавильщиков в «нелетную погоду».

  Жена Петра, Мария, работала диспетчером на пульте управления в данном цехе. Петр весил 130 килограмм, а Мария 110 килограмм – подходящая супружеская чета. Слухи ходили, что и дочь весит более ста килограмм. Одним словом, Петр Михайлович слыл уважаемым человеком в бригаде – мудрым плавильщиком и умным наставником молодежи.

2017