13 Часть 1. Счастливая Стешка Гл 13 Новые веяния

        Счастливая Стешка
        13. Новые веяния
      

   В начале весны в правлении колхоза собирали большое перевыборное собрание. В связи с арестом Петра Тимофеевича нужно было выбирать нового председателя колхоза из всех собравшихся работников.
   Уже задолго до начала, народ, собравшийся перед зданием правления, волновался, люди переговаривались друг с другом, всех интересовала и очень тревожила судьба Петра Тимофеевича, и каждый строил свои предположения. И хоть в душе люди надеялись на встречу с председателем, и предлагали разные виды помощи, чтобы как-то содействовать его возвращению, но тем не менее все предположения о судьбе Петра Тимофеевича были одно страшнее другого, иногда кто-нибудь высказывал что-то обнадеживающее, но по нынешним временам в это верилось мало.
   На собраниие приехали: председатель сельсовета, который находился в соседнем селе, также приехали два человека из горкома партии, старшим из них был Яков Семенович Лисянский, заместитель секретаря горкома.
   Толпившийся возле входа народ пропустил высоких гостей в правление, быстро сделав для них широкий проход.
   Собрание началось, шум постепенно стих, люди шепотом переговаривались друг с другом.
Как обычно, в начале собрания председатель сельсовета зачитывал доклад о достижении советской власти в сельском хозяйстве. Он долго и монотонно рассказывал о начале механизации сельского хозяйства, потом огласил, какие планы партия и правительство поставили на следующую пятилетку, постепенно докладчик перешел и на их колхоз, обратил внимание на сидящих в зале передовиков и заслуженных работников их колхоза. Наконец председатель сельсовета, Иван Иванович Иванов, добрался до главного вопроса, ради которого все здесь собрались, о том что колхоз остался без председателя, и сейчас на этом собрании нужно будет его  выбрать. Иван Иванович старался обходить острые углы и не упоминал об аресте Петра Тимофеевича.
   Но каждый из седящих в зале колхозников напряжённо ждал, что же скажут о судьбе Петра Тимофеевича, всё-таки такие серьёзные люди приехали, большое начальство с самого горкома партии.  Но председатель сельсовета, Иван Иванович, просто сказал, что они собрались здесь и сейчас, для того, чтобы выбрать нового председателя колхоза "Заря коммунизма", то есть их колхоза. Из зала послышались голоса:
   - А когда вернётся Петр Тимофеевич?
   - Что с ним?
   - Какие есть о нем известия? Расскажите о нем вначале.
   - Тише, товарищи, тише! - громко стукнул по столу Яков Семенович Лисянский, заместитель первого секретаря горкома, сидящий в президиуме, видя что
председатель сельсовета как-то замялся и стушевался, услышав посыпавшиеся на него вопросы. Он поднялся из-за стола, накрытого кумачовой тканью и сказал:
   - Мы ничего не знаем о судьбе Петра Тимофеевича Четвергова, и не уполномочены на данном собрании обсуждать этот вопрос. Собрание у нас открыто по поводу выборов нового председателя вашего колхоза,  раз это место оказалось свободным.
Весна уже наступила,и сами понимаете, товарищи, время посевное дорого, просто на вес золота. Вы все друг друга знаете давно, давайте выберем достойного человека. Этот человек должен быть обязательно грамотный, трудолюбивый, должен принимать близко к сердцу дела колхоза, должен пользоваться доверием и уважением колхозников, то есть вашим доверием, товарищи, должен быть политически грамотным, поддерживать все дела нашей партии и правительства. Так что подумайте, дорогие товарищи, кого бы вы хотели видеть на месте нового председателя?
   Несколько минут люди молчали, обдумывая предложение заместителя секретаря горкома.
   Потом раздались возгласы:
   - Кузнеца!
   - Точно, Дмитрия Сорокопудова!
   - Трофима Зайцева!
   - Трофим неграмотный, сказали же грамотного надо!
   - Тады пущай Дмитрий будет!
   - Дмитрия Сорокопудова!
   - Минутку, товарищи! - повысил голос оратор, - Хочу еще добавить, всвязи с политикой нашей партии, председатель должен быть  рабоче-крестьянского происхождения, желательно из беднейших крестьян!Все понятно?
   - Понятно, тадысь Трофиму от ворот поворот!
   - Сорокопудов - из бедных, сирота!
   - Есть здесь Дмитрий Сорокопудов? - спросил оратор, и, видя поднимающегося крепкого мужчину, широко улыбнулся ему.
   Дмитрий стоял, одергивая новый ватник, и поглядывая по сторонам.
   - Значит, Вы видите, товарищи выражают Вам доверие, предлагают стать их председателем. Как Вы к этому относитесь?
   - Какой из меня председатель? - чуть откашлявшись сказал Дмитрий, - я кузнец, всю жизнь с железом работаю, в председательских делах я ничего не понимаю.
   - Ничего-ничего, дорогой товарищ, не боги горшки обжигают, на первых порах поможем  научим чему надо, а там и сами разберетесь во всем, что к чему, - ободряющее улыбаясь Дмитрию, сказал зам.секретаря горкома.
   - Товарищи, все высказались? Ещё какие-нибудь мнения есть? - ещё раз спросил он.
   - Пущай Дмитрий будет!
   - Об этом мы с Дмитрием еще поговорим, человек сразу не может нам ответить, пока не разберётся в этом вопросе. Так что, Дмитрий... э... как Вас по отчеству?
   - Васильевич.               
   - Так что, Дмитрий Васильевич,        останьтесь, поговорим с Вами ещё немного. А все остальные могут быть свободными.
   Колхозники стали дружно вставать, и, переговариваясь между собой, направились к выходу.

             ***

   Дмитрий вернулся домой, когда семья сидела и ужинала. Стеша поднялась ему навстречу, и первое что спросила:
   - Ну что, ты согласился?
   - Как не согласишься? Тут так уговаривали, что получалось, если не соглашусь, так во всех колхозных бедах виноват буду. Такие люди уговаривать умеют, не зря сам заместитель секретаря горкома партии приехал, - негромко сказал Дмитрий.
   - Боюсь я за тебя, Митенькаааа, - крепко прижимаясь к мужу, тихо запричитала Стеша, - времена сейчас тяжёлые, как бы лихо какое не приключилось, Митенька. О Петре Тимофеевиче вестей-то никаких нет.
   - Не бойся, Стеша. Бог даст, всё наладится. Теперь уже поздно бояться, я уже согласился, - сказал Дмитрий и обнял Стешу.


   Так в эти тяжелые годы Дмитрий Сорокопудов возглавил колхоз "Заря коммунизма". Он даже не предполагал сколько дел навалится на него и потребует срочного решения, а когда ему совсем тяжело становилось, Дмитрий думал: "Не имею я права подвести нашего председателя. Вернется Петр Тимофеевич, что я ему скажу, ежели упущу колхоз?" И приходилась ему по начальству бегать и выпрашивать все необходимое, объясняя, уговаривая и обещая всё что нужно, а потом тоже как-то выкручиваться, выполняя обещанное. "А что поделаешь, не для себя же спину гну в угождении начальству, а  для людей стараюсь" - думал Дмитрий.
   Тяжело выходил колхоз из разрухи, но все-таки смог, живя всем селом практически впроголодь, выкрутиться из одолевших его долгов, и понемножку колхоз начал развиваться.


   Тяжело давались Дмитрию все премудрости руководства колхозом, все шишки на своем горбу прочувствовал. По мере того, как колхоз становился на ноги, ему все более настойчиво стали предлагать вступить в партию. Долго Дмитрий отмалчивался, а все-таки уговорили, и Дмитрий вступил в партию.


   На 1 Мая был объявлен выходной. Стеша столько дел запланировала на этот день. С утра вместе со всеми прошлась в рядах демонстрации, потом переделала в доме кое-какие дела, и собралась идти в храм на вечернюю службу, в  другие дни уже не выберешься, выходных дней не бывает.
   В храме было непривычно пусто, людей-то всего было человек пять. Во время службы к Стеше подошла староста храма Анна Фёдоровна, и очень тихо, на ушко, попросила Стешу после службы зайти к ней.
В храме Стеша в этот раз задержалась надолго, подошла к батюшке за благословением, и одна из последних выходила из храма, перед этим она зашла к Анне Фёдоровне.
   Увидев Стешу, староста улыбнулась, жестом приглашая её сесть напротив неё.
   - Дожились мы, Стеша, что уже в храм нельзя ходить православному человеку, такие вот настали времена. И какие ещё грядут, одному Богу известно, вот батюшка и распорядился, чтобы ценные иконы людям на хранение давать, до лучших времен. Так что я тебе, Стеша, завернула несколько икон, возьми, пусть у тебя побудут пока.
   - Да разве ж можно церковь совсем оголять?
   - Можно, Стеша. Батюшка благословил, сейчас лихие для церкви времена, - проговорила Анна Фёдоровна, вставая и протягивая Стеше довольно внушительную стопку икон, завернутых в белую ткань.
   Так в доме Сорокопудовых появилось много икон, которые Стеша развесила в красном углу, и старалась почаще зажигать под ними лампадку.


   А в церковь почти не приходили люди, с одной стороны не было времени у работающих колхозников, а с другой становилось опасно бывать в церкви, можно было попасть в списки неблагонадежных. Оказалось, что батюшка не зря раздал иконы, прошло не больше полутора месяца с тех пор как Стеша принесла из своей церкви иконы, как батюшку арестовали, и службы в церкви прекратились, на двери храма повесили амбарный замок, да к тому же их опечатали.


   В наступившем 1932 году советская власть повсеместно стала разрушать и часто уничтожать храмы, так как считала, что социалистическому государству они не нужны.
   Пришло время, и волна разрушений докатилась и до их села. Коммунисты решили убрать с их храма купала с крестами. Люди плакали и просили оставить их храм, но ничего не помогало.
   На это черное дело нашлось двое безбожников, один был пожилой мужик из их села - Антип Муров, а другой был из соседнего села, нахальный и вечно пьяный  мужик, лет сорока пяти, звали его Федот. У Антипа на правой руке не было трех пальцев, он говорил, что ранение, но его долго таскали к следователю, предполагали возможность самострела. А так как всего лишь  с двумя пальцами на правой руке он работник небольшой, то пришел он сюда, на поругание церкви, скорее за компанию, чтобы поддержать Федота. Когда они подошли к храму, чтобы его разорять, поднялся страшный ветер, и было очень опасно подниматься на купала. Люди говорили:
   - Господь гневается!
   - Слава Богу, изгнал этих  нехристей!
   - Не вы строили, не вам ломать! - раздавались голоса вокруг.
   Храм был оцеплен красноармейцами. Ветер не унимался. Немного подождав, может ветер утихнет, а потом
ни на кого не глядя, Федот и Антип, ругаясь и сквернословя, пошли по домам. Люди были рады, что церковь не тронули.
   Но чиновники на этом не успокоились, и через некоторое время опять предприняли попытку снимать купала с храма. Федот с Антипом приставили лестницу к стенам храма, и Федот собрался уже подниматься к куполам, как вдруг что-то случилось, люди даже сами не поняли что. Весь храм затрясло, было очень страшно, все думали, что началось землетрясение, весь храм дрожал, стены тряслись и вибрировали, никакой возможности не было добраться до куполов, и лезть на купола было опасно для жизни. Опять ни с чем вернулись Федот и Антип домой. Люди уже думали, что наконец-то оставят их храм в покое, но не тут то было.
Несмотря на чудо, и явное предупреждение, чиновники решили доделать это черное дело. Милиция приехала с утра, все вокруг огородили, и на этот раз удалось добраться до куполов. И все-таки смогли эти два безбожника, с помощью милиции, сбросить купола наземь. Когда они упали, огненный столп поднялся над храмом. Многие плакали, старушки крестились и причитали:
   - Страшное дело сделали. Страшное дело. Спаси и помилуй  нас Господи! Не ведают, что творят!
   - Что же теперь будет? Что сотворили ироды! Бог поругаем не бывает!
   - Что же будет? Что же будет? Теперь и жди беды...


   Несмотря на плачь собравшихся вокруг людей, Антип и Федот стали из храма вытаскивать иконы, которые  остались. Наиболее ценные иконы еще раньше люди разобрали по домам. Оставшиеся иконы безбожники бросали на улицу и подвергали поруганию: топтали, оплевывали, ломали, пачкали грязью. Видя всё это, ошеломленные люди плакали, грозили хулителям божьими карами, но ничего не помогало. Особенно старался в пругании икон Антип, который не мог одной рукой снимать купола, но зато теперь старался вовсю, грязными сапогами   топтался по ликам икон, оплевывал их, богохульствовал. Наконец, даже глумиться и издеваться над верой и иконами христианскими они устали, и смеясь, довольные заработанными деньгами, ушли в пивную, где сильно напились.
   Старушки брали оставшиеся разбросанными иконы, грязные и оплеваные, и несли к речке, и отмывали их от грязи, по реке разносилось благоухание.
   А вечером, когда пьяный Федот вернулся домой, он серпом перезал себе горло, и страшный и окровавленный бегал вокруг колодца, люди шарахались от него.
   А после слышали, как Антип говорил:
   - Наказание ваше, наказание... Я вот плевал на ваши иконы, ломал их, топтал, а мне хоть бы что. Просто Федот перепил, вот пьяный и  натворил бед, а я на себя рук не наложу, не дождетесь", - так говорил Антип, и грозил кому-то кулаком.
   А через некоторое время у Антипа с пальцев на ноге началась гангрена. Умер он в страшных муках.
   Тяжела было людям проходить мимо храма, и смотреть на его обезглавленные останки. Сердца людей сжимались от страха и тяжелых предчувствий.

Глава 14 здесь:


http://proza.ru/2020/11/12/1381