Суши-бар

Герман листал вакансии на одном популярном сайте по подбору работы. Его занятие не было плодоносным и он решил сменить вид деятельности. Да, не так просто это дается в сорок с лишним лет.

Последние десять лет он трудился на себя, закупая на торгах медицинские препараты и перепродавая их в больницы. В каком-то смысле выбор рода деятельности был связан с его бывшей зависимостью от героина от которой он избавился. Увлечение творчеством Кастанеды и разговоры о нем в психиатрической больнице - все это было частью его жизни. Недавняя автомобильная авария подорвала его душевные силы в очередной раз. Пришлось вставить себе в голову титановую пластину за отдельную плату. Денег было очень мало и приходилось выживать с мамой, разделяя двухкомнатную квартиру в Краснодаре.

Внимание привлекло объявление, сулящее хорошие деньги по меркам родного города. Требовался повар суши в одно известное сетевое заведение. Возрастных ограничений не было. "А что? Чем черт не шутит?" - подумал человек с пластиной в голове.

На работу его приняли приятно быстро, без лишних вопросов. Собеседование проводил плотный кореец по фамилии Пак. Звали его Костей. В первый же день Герману предложили ознакомиться с азами приготовления суши. Все началось с промывки риса. Это нужно было делать особым образом, достигая чистого оттенка воды. Промывка, а затем варка в специальном оборудовании. Оно так и называлось - рисоварка. Воды должно было быть чуть больше, чем риса, примерно на толщину пальца. После того, как рис был готов, необходимо было добавлять в него "Мицукан" и размешивать деревянной лопаткой, достигая липучести. Герману понравился процесс, да и сам подход в обучении. "Это как нажимать первый раз в жизни на клавиши фортепиано первой октавы..." - думал он.

На следующий день его уже начали учить приготовлению роллов.

- Смотри, - говорил Костя, - берешь рис и распределяешь его по нори, чтобы некоторое пространство оставалось свободным. Это такие сушеные водоросли. Затем, в центр, добавляешь начинку и заворачиваешь. Получится "закрытый" ролл.

Обучение проходило равномерно, плавно, по составленному графику работы. Герман знакомился с коллективом, стараясь не рассказывать о себе лишнего. Люди были ему приятны.

Так прошло полгода. Зарплата радовала новичка и росла из месяца в месяц, но удивил один случай, произошедший не так давно. Один из поваров, которого звали Иван, неожиданно прекратил работу и сбегал за чем-то в раздевалку. Затем, вернувшись, перелез через стойку бара и с криком: "А-й-а!" - врубил японский меч в деревянный столик прямо между посетителями. Те опешили, широко открыв глаза. Ваня пояснил: "нужно соблюдать традиции приема японской пищи!". Посетители засуетились и убежали, забыв расплатиться, а повар вернулся на рабочее место с таким видом, будто бы ничего особенного не произошло. Как ни странно было наблюдать Герману, но не удивился и коллектив подобной выходке.

Вскоре после этого, в один из вечеров, Костя пригласил Германа в подсобное помещение, которое располагалось за баром. Там уже собрался весь коллектив. Люди стояли в ряд и по росту.

- Садись, как я, - предложил Пак, указав на место рукой.

Он сидел, опираясь на колени и пальцы ног. Герман повторил и сел тем же образом напротив него. Между ними на полу лежал длинный футляр.

- Это тебе, - сказал Костя, - новенькая катана.

Герман молчал, не понимая что происходит. Су-шеф открыл футляр и достал оттуда меч по которому скользил свет ламп. Коллектив запел. Их пение было горловым, похожим на тувинское. Новичок перевел взгляд на них и обнаружил, что их глаза на половину закрыты, а зрачки закатились за веки.

- Наверное, ты удивлен? - продолжал Пак. - Я объясню тебе что происходит. Это обряд посвящения. Мы все - адепты древней организации, корнями из Японии. Занимаемся продвижением ее культуры на широких холодных просторах России. Это не просто приготовление пищи. Это нечто большее.

- Что большее? - спросил ошеломленный Герман.

- Внедрение культуры потребления японской пищи всего лишь первый этап. Дальше - освоение территорий. Понимаешь, Россия занимает слишком большую частью суши и ее правительство не может полноценно использовать все ее ресурсы. Мы - сможем.

Герман вскочил и побежал прочь. Он несся сквозь вечернюю мглу домой и думал: "Боже, что дала мне Россия? Галоперидол? Героин?". "Да, - отвечал он сам себе, - но дала еще и счастливое детство, которое я никогда не забуду...".

Рассказать об этом было некому, потому что никто не поверит в абсурдность ситуации, которая произошла.