Михаил Козаков

       Летом 1998-го года я приехала в Переделкино на юбилей Инны Львовны. Вошла в вестибюль старого корпуса Дома творчества и стала подниматься по лестнице. И вдруг увидела, что навстречу мне идёт какой-то мужчина, растопырив руки. Я была близорука, но очки не носила, чтобы не портить свою преступную красоту.
- Эллочка, Эллочка! – услышала я. – Читал, читал, замечательно, замечательно!
       По неподражаемому прононсу я узнала Михаила Козакова. А он-то меня как узнал, мы же не были знакомы? Ах, да, у Инны Львовны на столе стояла в рамке моя фотография. Миша обнял меня и похлопал по спине. «Давай на «ты»!» - предложил он. Я кивнула.
       После долгой церемонии поздравления мы с Мишей уединились на балконе, прихватив со стола бутылку водки. Отхлебнув из горлышка, я сказала:
- Миша, как же хорошо тебе удавались роли разных мерзавцев!
        Михаил выпучил на меня глаза, не зная, как реагировать, но, увидев мою лукавую ухмылку, расслабился и засмеялся:
- Да уж, что есть, то есть.
- «Фауста» ты сделал замечательно, - сказала я, не покривив душой, -  Зиновий Гердт в роли Мефистофеля – потрясающее решение.
- Увы, Эллочка, плёнки с этим фильмом смыты.
- Неужели ни одной копии не осталось? – удивилась я.
- Ни одной. – Миша сказал это совершенно спокойно. Мы помолчали, и я стала читать Бродского:

                Когда так много позади
                всего, в особенности горя,
                поддержки чьей-нибудь не жди,
                сядь в поезд, высадись у моря…

- Эллочка, Эллочка, вы читаете Бродского гораздо лучше меня! – отрезюмировал Михаил.
       Я про себя усмехнулась: Миша читал Бродского просто ужасно.
       Михаил учился в той же школе, что и мой Серёжа и Илья Фоняков – в питерской Петришуле. Он был руководителем драмкружка и активно зазывал туда Серёжу с его характерной внешностью и природным артистизмом, но Серёжу карьера актёра совершенно не привлекала.