Неожиданные гости

 
                Повесть

          «Из жизни никогда нельзя исключить три вещи... риск,
           грех и возможность счастья»...


                1

  Как-то попала на глаза из интернета такая амбициозная фраза: “Если вы решились на внеочередную да ещё авральную генеральную уборку в доме, то вряд ли обойдётесь без пригоршни упрёков и комплексов да пол ведерка попутных обид друг к другу”. Так и хочется возразить: “Да, неужели”?!
  Каждому из нас, кто собирался в своё время встречать гостей, жданных или не очень желанных, приходилось в срочном порядке проводить уборку, да ещё и генеральную. В спешке и аврале. А времени в подобных случаях всегда в обрез, потому как свойственно русскому человеку откладывать всё на потом. И вот ЭТО потом наступало, да так стремительно и неотложно, что успеть бы. Тут-то и доводится увидеть свой быт как бы со стороны и к тому же глазами гостей. Увы, вряд ли кого из хозяев подобное занятие приводило в восторг, от привычного и незаметного беспорядка, с которым свыкались, а по- рой и мирились.
  Но! Едут гости, хотя и на несколько дней всего, однако надо выглядеть подобающе по такому случаю - событию: прибраться и навести внеплановый марафет.
  Тут уж расшибись, но не ударь лицом в грязь, потому как его, особенно к весне, накапливается и дома, и во дворе, и на улице, который из тающего от мартовского солнышка снега выглядывает столько - глаза бы не глядели. А так как гости, да ещё из Германии, у которых по- рядок и чистота, актуальность и культура котируются с рождения и в крови, то вывернись наизнанку, а сделай так, чтобы ни сучка, ни задоринки, ни пылинки даже. А как, когда на всё про всё день сроку. И работа закипела. Семейство Снегирёвых засопело-запыхтело, засучило рукава. Дружная семейка, где, как в девизе: «Один за всех и все за одного»!
 
  Пятничный день Сергей и Марьяна с восьмиклассником сыном Гошей и пятиклассницей дочкой Дашуткой принялись за генеральную уборку, да тщательно. Протирали и мыли, и пылесосили, и трясли, даже местами скоблили. Дети наводили порядок в своих комнатах, а родители в своей, и в зале.
Встречались - сталкивались озабоченно деловито в коридоре, когда что-либо выносили. Сергей безропотно убрал временно на веранду свой этюдник на ножках-растопырках. Гоша свои пару пузатых рюкзаков, набитых радиодеталями да лапой боксёрской с перчатками. 
 
  Дошло дело и до оконных штор с тюлевыми занавесками, которые тут же отправили в стирку.
Потом уборка перекочевала в коридор, на кухню, веранду, кладовую и сени.
  Закончили крылечком.
Работа шла ударно, под музыку, которая бравурно лилась из колонок. Усталость смывали в душевой кабинке, по очереди, вечером.
  Ночью в доме без штор было светло. Казалось, что луна, отражая свой свет от снега, заглядывала во все комнаты сразу. Сибирский кот по кличке Ипполит во- седал на подоконнике в зале, отоспавшийся от прошедших ночных шастаний. Бдел до утра.
  Вот, именно в такую ситуацию и попала семья Снегирёвых, в последнюю неделю марта, когда сельчане готовились отмечать “Проводы зимы”. Школьники уже отдыхали на весенних каникулах. Сергей, с помощником соседом Семёном, успели выставить пчёл для облёта в тёплый солнечный денёк.
А ещё предстояло встречать гостей из-за бугорья - Германии. Ровесники Снегирёва.
  Не бог весть, какие там гости семья Фишер. Здесь родились, выросли, но поманила их прародина в нелёгкую годину для России. Посчитали себя изгоями, хотя таковыми не были.    
  Показалось ли? Испугались ли горбо-перестройки? Развала Союза? Скорее сработала защитная функция на уровне генной памяти, самосохранения и себя, и детей своих, а пуще всего той неопределённости и наступившего бедлама в стране – шоковой терапии.
  А Снегирёвых никто не поманил, да если бы и поманил, вряд ли сумели они выкорчевать и родовую память предков, и родовое гнездо – свою малую родину.
Рыба ищет, где глубоко, а человек – где лучше, забывая простую истину, что хорошо там, где нас нет. И что же Сергея какие-то вытаивающие кучи так всполошили? Что он зациклился на них? Да пусть смотрят. Хотя…
 
 
                2

  И если раньше, как там по Евангелию, главным оказалось СЛОВО, то одной из причин прилёта гостей послужил, как ни странно, клип о Шерегеше. Есть такое горнолыжное местечко в Кемеровской области. От их села Зотеево, если напрямки да через тайгу, то в полустах километрах. Рукой подать. А если дорогой, которая петляет по тайге с многочисленными спусками и подъёмами - много больше выходит.
  Радует она своими красивыми видами и добротным асфальтовым полотном. Слово Шерегёш странное словцо ещё тем, что слева направо и наоборот читается почти одинаково. Место получило своё название от братьев Шерегёш, наткнувшихся здесь случайно на залежи, как оказалось потом, железной руды. Оно, действительно, живописное, сейчас ещё и курортное. Железную руду добывают и на заводы отправляют в Новокузнецк.
  Клип Сергею Снегирёву, главе семейства, попался на глаза в интернете случайно. Шикарный музыкальный клип с лихо съезжающими многочисленными лыжницами в купальниках и парнями кто в спортивных трусах, а кто и в шортах. Один даже в одеяло укутался. Зимняя экзотика. И все на сноубордах. И было там их видимо-невидимо: глаза разбегались. Есть на что и кого посмотреть. Солнечный заснеженный склон был усыпан ими, словно снующими по снежному насту муравьями. Интернет, как связующее звено, бывших друзей-соседей объединял и позволял делиться текущими новостями и видео.
  Рассказал он им однажды по скайпу, как в один из выходных деньков семьёй в Кузбасс ездили, как на лыжах со склона Шерегеша да с ветерком покатались. Адреналину добавили. Развеялись. «Понравилось нам это знатное местечко: с подъёмником, трамплинчиком, скоростной трассой. И, конечно, на удивление, с добротной сферой обслуживания.
  Клип и стал ещё одной из причин побывать в родных местах. А поскольку родились его друзья здесь, то заодно и заглянуть на Шерегеш. От души захотелось покататься им на горных лыжах и сноубордах. Недавно ведь трассу открыли. Сергей ещё друга подзадорил описанием зимнего деликатеса - колбой. Той же черемшой, так она ещё называется, короче - диким чесноком, который был знаком им с босоногого детства.
«Так вот, накатались мы до дрожи в коленях, под- крепились чаем из самовара да бутербродами с икоркой. Накупили сувениров – и в обратный путь.
В одной деревеньке, что у дороги к самой тайге притулилась, рекламой заинтересовались. В ней, кроме топорищ, лопат и прочих изделий, нужных для дома, размашисто зелёной краской зацепила взгляд надпись:
«Колба, пучками! Зимний деликатес!
Ну, и клюнули. Дороговато, но, опередив время, полакомились. Крохотные, со спичку, стебельки дикого чеснока, с домашних, как оказалось плантаций, из-под снега, под плёнкой добытого, напомнили о начале лета. И хотя хватило нам такого лакомства на одну заправку в окрошку, тоже зимнюю, но вкусили мы нашего
витаминного сибирского деликатеса.
Даже на душе подобрело».

                3
 
  И всё бы ничего, друзья есть друзья, но вот с ними увязалась незнакомая Снегирёвым пара уже настоящих, коренных немцев, так, на полном серьёзе, объявил Арнольд.
  Те, конечно же, в России не были, сибирского воз- духа не нюхали, просторов таёжных и во сне себе не представляли. Прилетали бы зимой, когда земля укрыта снегом первозданной белизны.
  А тут, в последних числах марта, солнце так расщедрилось на тепло, что дороги вмиг почернели, ручейки зажурчали, а снег заметно стал оседать и сереть на гла-
зах. Стали вытаивать у нерадивых хозяев серо-чёрные холмики золы и шлака, дымящиеся парком навозные кучи во дворах и прочие неприглядные помойки да вся- кий, неизвестно откуда взявшийся за зиму хлам, который потом всегда общими усилиями убирался.
  А как в такое межвременье дикого бедлама встречать педантично чистоплотных германцев? С ума сойти! То, что обычно было привычно глазу сельского россий- ского жителя, сейчас смотрелось Сергеем уже и их глазами и приводило в некое полу шоковое состояние.
  Разве только далеко видимые с пригорка поля до самого горизонта, под отливающим на закате сиреневым цветом нетронутого снега, завораживали взгляд и привлекали внимание. Так стоял бы там дом Снегирёвых на отшибе, вдалеке, тогда не стыдно бы и гостей встречать. Или, хотя бы, в мае, когда навоз уже уложен в длинные да
высокие аккуратные гряды, на которых, словно на дрожжах вызревают и ранние огурцы, и десятикилограммовые арбузы, и желтобокие дыни.
  Шлак к этому времени вывезен на свалку. Дворы приведены в образцовый порядок, а в палисадниках буйно благоухая, цветёт черёмуха да сирень, а в садах следом расцветают вишни, яблони, груши и виноград, вот тогда, пожалуйте, милости просим, хоть на всё лето, жаркое, зелёнущее да запашистое.
  И без работы не оставим, ведь у каждого сельчанина огромный огород, как настоящий «горбатый санаторий» с полгектара, так ласково - иронично его называют, который их же и кормит, а под приглядом тяпки да полива такие урожаи выдаёт, не смотри что Сибирь, подивишься. Экологически чистые и аппетитные овощи – от картошки до... редьки.
  Уж что говорить о ягодниках
- малины, ежевики, смородины разных сортов, крыжовника, пальцев не хватит загибать».
  Примерно в таком ключе вёл сам с собой разговор Сергей, словно обращаясь с извинениями к гостям - арийцам.

                4
 

  Какой же неприглядной стала дорога от остатков соломы и силоса да конских ошмётков, которая пролегала, как назло, да мимо большого красивого дома Сне- гирёвых и прямохонько от них вела на частную ферму за селом. Ручьи сейчас текли по ней, изъезженной, ленивые и мутные, и пропахла она силосом да конским потом.
  На телегах осенью, а зимой на санях не торопко на лошадях сновали скотники, доставляя корм коровам-кормилицам с полей, да силосной огромной траншеи.
  Стоило лишь ему поделиться своими мыслями об этом с разговорчивым соседом Семёном, как тот тут же подхватил, развил тему, и выдал:
«Такую картину тоже будут в лицезреть иностранцы, но - не засранцы», - подлил он, как говорится, масла в огонь, когда услышал о нежданных гостях.- Ну, нашим-то, бывшим, русским немцам всё привычно с детства, а вот каково будет настоящим, истинным арийцам.
  Бывал я в тамошних краях пару раз, чистота удивительно идеальная. Да они ещё с позапрошлого века, уже мылом мостовые в Кенигсберге – родине Эммануила Канта, нашем ныне Калининграде, драили. Каждый против своего дома. Заметь, каждый! У них даже самая махонькая деревушка, как образцово-показательная выглядит. Не то, что наши покосившиеся брошенки, которые так умильно изображают - малюют художники.
  Прозрачный намёк и на “художества” Сергея.
Глаза бы не смотрели на такое сиротское убожество. И, заметь, чем дальше у нас поселение от краевого центра, тем сиротливее кажется. А вот наше село Зотеево, по сравнению с ними, крепко держится.
  Вот, когда приберёмся к майским праздникам, тогда и зови». Успокоил, тоже мне, друг называется, и Сергей напомнил ему, чтобы в это воскресенье гармошку на Проводы зимы прихватил. Семён покачал головой и огорошил новостью:
-Гармонь - то крякнула по швам от старости.
-Так я тебе новую тальянку организую. На столб полезешь?
-За ней, родимой!? Да запросто!
-Тренируйся тогда!
  На том  и расстались.

                5

  Перед отъездом в Барнаул за гостями, было решено отпустить детей к родителям Марьяны и Сергея погостить. А забугорных гостей расположить на ночлег в их комнатах. В каждой на широкой тахте поместятся. Даже чопорные иностранцы. Всего же на несколько дней.
  Гоше, перед гостеванием, отец наказал натаскать воды в баню, зарядить жаркими берёзовыми дровами банную печь и достать с вышки берёзовые веники, а также дать рогатикам - корове и овцам сена да напоить, и, чтобы к пчёлам, что вчера выставили не лезть – пусть себе облетаются.
  Даше, по мелочи помочь маме, прикупить какие ещё необходимо продукты. На Марьяну оставил хозяйство и стол к ужину да к вечерку баню затопить. К приезду гостей пусть выстоится. Удивился даже, что дети вели себя так покладисто, выслушивая его наказ, видимо, об- радовались, что отпустили погостить. И укатил утром по приморозу.
  Путь неблизкий, но к прилёту лайнера в аэропорт должен успеть. Розовел рассвет. Chevrolet Niva, весело похрустывая по дорожной наледи шинами, вскоре выбралась на федеральную трассу.
  Сергей прибавил скорость, включил музыку. Дорога безлюдна. Вдоль неё потянулись берёзовые колки, а меж ними проглядывали заснеженные до самого гори- зонта пустые поля. Аграрный край богат был зерном и, как хлеборобный регион России, озабочен бытовыми проблемами сельчан, начиная от предстоящей посевной, дороговизной горючего, видами на будущий урожай, а главное - его сбыта.
  Цены на зерно падали ежегодно.   
Индивидуальным предпринимателям-фермерам, к коим относил себя и Сергей, приходилось вертеться, что веретено, но - дер- жаться на плаву, а не пролететь-погореть, как случалось с некоторыми: знать да угадать бы, что выгоднее будет в этот сезон посеять и как удачнее продать... Вот в прошлом году здорово выручила гречка. А в этом? Прогноз на просо-пшено может котироваться по цене риса, и даже подскочить в цене выше гречки и пшеницы. Ну не абсурд ли? А если на самом деле?
  Потом мысли его переключились на последние решения Государственной Думы. Взять, к примеру, сбор валежника в лесах, создание крупных комплексов по утилизации бытовых отходов, о грибниках и рыболовах, садах и дачных участках, давно пора бы.
  А вот с новыми налогами, с Пенсионной реформой и подождать.
Хотя народ не тот уже, на каждый роток не накинешь платок, и называет в открытую Думу – госдурой, а депутатов – “слуг народа” – бездельниками
  А вот за Курилы, спасибо! Ни пяди, пусть японцы не рыпаются. Опять же китайцев пустили в Забайкалье, арендовав им порядочный кусок русской земли, да на пятьдесят лет. Зачем?
  Воду из Байкала в тот же Китай погнали по трубопроводу. Мол, ничего озеру не сделается, если уровень на десяток сантиметров понизится. Подзабыли, как че- хословакам дали квоту на отлов омуля на два десятка лет? Как потом восстанавливали - выращивали его…
  Военная помощь Сирии да списание долгов африканским странам на сотни миллиардов долларов, когда свой народ нищает. Лучше ведь жить, увы, так и не стали.
  А недавно в интернете Сергею попала на глаза фраза шотландского писателя Йэна Бэнкса о россиянах. Она поразила его резкой актуальностью…
«Русским создали редкий вариант капитализма. Это разгул преступности. Поголовная коррупция. Без- мерная страсть к наживе. Многомиллионный бесправный класс бенефициаров (рабы и рабовладельцы). Пока русские не поняли, что с ними сделали».
  Кожей ощутил опасность. Запала эта мысль ему в голову, и он стал более взвешенно оценивать происходящие в родной стране события. Кто создал? Зачем и почему?
  Мелочными теперь ему стали казаться Сергею, обсуждаемые сельчанами политические казусы типа - заявление премьера: «Денег нет, но вы держитесь».
Сергей не был нытиком, по жизни трудоголик, просто пытался трезво оценить обстановку и ситуацию, но думы всё же одолевали.

                6
 
  К полудню он уже был в аэропорту. Лайнер с гостями встречающие ожидали с минуты на минуту.
  Так уж устроены аэропорты: ни взлетающих, ни садящихся самолётов не увидишь, и лишь диктор сообщит о прибытии очередного воздушного судна. А когда объявили, Сергей поспешил встретить своих гостей.
Арнольда и Ирму он увидел в группе прилетевших пассажиров сразу. Глаза забегали, отыскивая вторую пару, тех коренных иностранцев, но их не было. А рядом с друзьями детства лишь подростки. Мальчик-копия Ирмы черноволосый, плотный, ровесник Гоши и девочка, рыженькая, худенькая, вся в Арнольда. Вопрос:
«А где же»?- повис в воздухе.
  Друзья показали на детей, и заулыбались. «Вот они. Наше подросшее потомство: Макс и Ани. Разыграли мы тебя! Чем не иностранцы»? И, действительно, подростки внешним видом своим, одеждой и причёсками, выглядели далеко не так, как Гоша и Даша. Была в них особенная, сразу и неуловимая, грань отличия: манера поведения, едва уловимый акцент, дежурные, словно нарисованные, вежливые улыбки и осторожная недоверчивость. Да и одеждой тоже отличались. Была проще, но добротней, что ли.
Сергею ничего не оставалось, как от удивления развести руки, а уж потом, обнимать да целовать каждого.
  Подхватил тяжеленые баулы и на выход. Гости следом. Груз переживаний спал с его души - свои прилетели.
  Обратный путь вновь пролегал через Барнаул, по-мартовски неуютным и грязным,
улицам с редкими проплешинами снега. Скверы топорщились голыми ветками деревьев. 
  шум-гам от засилия авто доносился и сквозь закрытые окна машины. По пути заглянули в кафе. Подкрепились. Потом в магазин цветов, Ирма купила пару букетов: “Завтра родителей проведать надо будет”, - пояснила. В дороге общались мало, гости вначале устало отвечали на вопросы, потом незаметно задремали. Сказывался перелёт и шестичасовая разница часовых поясов.
  Первыми освободились от дрёмы подростки. Зашушукали, поглядывая на дорогу. Сухой асфальт позволял прибавить скорость, так что мчались с ветерком. Уже вечерело, длинные тени от придорожных берёз стали перебегать дорогу. Табунок лосей вдали показался на пути. Миг, и они процокали копытами по бетонке и ис- чезли в берёзовом колке.
  Сергей в зеркале увидел, как у детей вытянулись шеи и округлились от удивления и немого восторга глаза. Зашикали и разбудили родителей.
  К селу подъехали в сумерках. Неприглядная кар- тина дороги и почерневшего снега не бросалась в глаза, а кучи золы даже сливались с этим фоном. Зато воздух был сдобрен таким знакомым гостям запахом силоса с фермы. Сразу вспомнили.

                7

  Дом Снегирёвых светился большими окнами. Их ждали. Марьяна с детьми выскочила на крыльцо встречать гостей. «Ну и купился же я с иностранцами, и домашних, выходит, заверил, а они что же - догадывались и молчали», - улыбнулся виновато Сергей.
  В доме разделись, огляделись. Вскоре мужская половина поспешила в баню, просторную, добротную. Мылись и парились. Пили квас и вновь поддавали жару-пару.
  Вернулись, словно заново народились, свежие да румяные.
Мальчишки тотчас уединились в Гошину комнату, а Сергей и Арнольд в креслах утонули, поглядывая изредка на экран телевизора. На тумбочке рядом возвышались из вазонов два букета цветов. Тех самых.
  Женская половина управилась с банным процессом, как ни странно, шустрее.
И вот все за богато накрытым столом. И пошли разговоры, шутки, смех, будто и не расставались, и пяти лет разлуки не было. Взрослые успели остепениться, а ре- бятишки подрасти. Новости и впечатления от перелёта, воспоминания о школьных друзьях.
  Были и подарки. Марьяне по душе пришлись модные туфли и босоножки. Она засияла от удовольствия, разглядывая их, только и произнесла: “В них бы в Берлине, а не у нас по глине”. Сергею вручили набор лесок и крючков к спиннингу да коробку красок и кистей. Девочки обменялись куклами Гретхен и Машей. Сергей подарил картину маслом, на которой изобразил усадьбу и дом своих гостей. Те тотчас потянулись её разглядывать. «Наш дом», - ласково выдохнула Ирма. И сирень наша. Завтра сходим, проведаем его. Как он? Стоит? Что новые хозяева? Как его содержат»? А Арнольду - карабин “Сайга” полуавтоматический, гладкоствольный – давнюю его мечту.
  Марьяна вышивку бисером в рамке. Ребята обменялись футболками с фирменными известными им логотипами. Все были довольны. Почувствовали себя как в те былые времена.
  “Засиделись, а гостям и отдохнуть надо, да и нам тоже. Завтра все на «Проводы зимы», призы со столба снимать, в зотеевские игры встревать да шашлыков от- ведать”, - подытожил Сергей. Дети нехотя отправились по своим местам.
 
  Даша с Аней, и Гоша с Максом в свои спальни. Сразу-то не уснули, пока вволю не нашептались. У них свои тайны. Свои новости.
  Жёны убрали со стола. Кот Ипполит запросился за дверь: “Да, пожалуйте, - пропела ему вослед хозяйка, - до утра уж, гуляка”.
  Постелила гостям на диван-кровати в зале и с Ирмой уединилась на кухне, о своём сокровен- ном поговорить. Вместе росли, дружили, а судьба вот взяла и разъединила.
  У Сергея с Арнольдом разговор не очень ладился. Скрытным стал Арнольд, осторожным в словах и выражениях, словно из створок раковины, слова цедил. Толь- ко и сообщил, что наконец-то с кредитами рассчитались и за дом, и за машину, легче жить стало. Не очень-то и рады коренные жители нашим русским немцам. На ра- боту престижную устроиться практически невозможно. Трудятся он с Ирмой не по специальности. С языком первое время тоже проблема была. Но самое неприятное для них стал наплыв беженцев из Африки и Азии, да беспорядки ими же и устраиваемые.
  Вскоре и взрослые разошлись на покой.
А за полночь, когда в доме всё стихло, за прикрытыми шторами окнами, луну скрыла густая пелена снега. Ну, совсем как в песне, ни убавить, ни прибавить: «Такого снегопада давно не помнят здешние места»… Утром, проснулись, как в сказке, словно зима вернулась.
  Предстоящий день был расписан по минутам. После завтрака гости засобирались на кладбище. Сергей подвёз их до самых ворот, а потом, поскольку был один в огромных подшитых валенках, торил путь. Гости шли след в след.
Он предусмотрительно прихватил пластиковую лопату и метёлку. Могилы родственников    находились рядом. Расчистили подход. Из оградок убрали снег. Подмели плиты надгробий.
  С памятников смотрели на них близкие люди двух поколений. Букет разделили на четы- ре небольших. Возлагали дети.
Сергей деликатно отошёл в сторонку. Ждал.

                8

   Масленица – проводы зимы. Ещё снега да новые су- гробы, ещё грозится она, но дни её уже сочтены. И как на этом празднике повелось, в конце сжигали чучело Зимы и все начинают ждать прихода Весны. Взрослые и ребятня – стар и млад. И каждый раз на новых Проводах, где присутствуют исконно русские игры, появляется и свой «гвоздь программы».
   Популярностью пользовалась лотерея под названием «Кот в мешке». Гуляние было уже за середину, когда ведущий в центре площади стал активно зазывать народ принять участие в этой лотерее. Название для новичков игры интригующее. По первости про кота так все и по- думали. Жалели даже. Пытались как можно быстрее его из мешка вызволить.
   С шутками-прибаутками объявил ведущий изменённые условия игры. Призёр должен был на этот раз удивить своим уже подарком. Как? Каков приз – таково и удивление. Сплошная импровизация.
   В шапку для затравки, как и в прошлые разы, ведущий собрал с участников игры по рублю, и лотерея началась. Много накидали, желающих было хоть отбавляй. Торг шёл и набирал силу. В ход пошли десятки, потом купюры и крупнее. Вот сюда и устремился Семён.
   Поначалу он думал, что гармонь его на высоком столбе поджидает. Занял очередь, а потом пришлось ещё выяснять отношение с соперником, впереди стоящим. Был тот в одних трусах. На ногах резиновые сапоги-болотники, такую уловку и не раз применяли. Помогали сапоги, что ни говори, но на первых метрах подъёма. Потом вес их ощущался, они скользили и тянули, как гири-пудовки, столболаза вниз.
   Семён улыбнулся. Окинул взглядом сапоги и обомлел: снизу-доверху они были намазанные мёдом. "Да если этот чудик полезет, то после него никого и силком на столб не затащишь". Возник спор чуть не перешедший в потасовку. Хорошо, что рядом оказался Сергей, который на правах члена жюри вник в проблему и умело её разрулил.
    Конечно же, запретил с таким «приспособлением» влезать на столб. Без сапог – пожалуйста.
И привёл тут же пример, как на одной из летних всемирных Олимпиад судьям в секторе по прыжкам с шестом, пришлось в срочном порядке внедрять в правила запрет - по перехватыванию шеста руками во время прыжка.
А дело было так. Японский спортсмен подбегал к планке. Втыкал в песок шест и, быстро-быстро перебирая его руками и ногами, поднимался над планкой и - спрыгивал в сторону приземления. Так удачно он преодолевал высоту уже несколько раз.
   Семён отодвинул неудачника-верхолаза, без труда поднялся к призам и, не обнаружив в коробках гармони, быстро скатился вниз, да к Сергею, с претензиями.
   Тот пожал плечами. Заверил, что гармонь была куплена, и вот уже Семён, налегке одетый, вклинился в игровую лотерею «кота в мешке». Выложил свой взнос в пятьсот рублей, и вскоре приз оказался в его руках.
   Это была трёхрядка, на которой он тут же и выдал да такую весёлую плясовую, что ноги у публики сами в пляс пошли.
   Детям семьи Фишер, многое на проводах зимы  было в диковинку. Вначале в сторонке зрителями стояли, а потом с азартом в игры втянулись. А в перетяги- вании каната семьями сумели и семью Сергея перетянуть. С Арнольдом и Ирмой знакомые сельчане тепло здоровались. Некоторые пытались расспросить о житье-
бытье подробнее, однако нужной информации, увы, не получали.
   Финалом Праздника были не только катания на тройках с бубенцами, а и сжигание чучела Зимы! В клубах дыма, треске горящего валежника из которого вырывалось бойкое пламя, исчезала она, открывая дорогу Весне.
 
                9

   Дома, во дворе занялись приготовлением шашлыков. Сергей, Арнольд, Семён и его племянник Василий. Тот давно не был в Зотеево, и впервые собирался слетать в гости к друзьям в Германию. Слово за слово и завязался меж ними обстоятельный разговор, а темой его стала – таможня!
-А скажи - ка мне, друг любезный, что ты о таможне знаешь - то? Начал его подначивать Семён.- Ах, ещё ни разу не пересекался….
   Тогда слушай, да внимательно, когда-то, ещё в 19 веке и от нашего села, образно говоря словами знаменитого писателя Гоголя, «...хоть три года скачи, ни до какого государства не доедешь». Сейчас же до нашей губернской столицы на быстроходной иномарке, два часа ходу.
   Там аэропорт. До иных стран-государств уже рукой подать. И таможня не такая, о которой тот же Гоголь писал. Где уж тут его Чичикову тягаться. А ведь какой ма- стер был по отыскиванию контрабандного товара!
   Но пороки человеческие остались. И с той, и с другой стороны.
Таможня – форпост государства.
   Сообщают мне как - то мои по телефону мои кровинушки, что под Новый год захотелось им домашнего сала. Солёного! Копчёного! Да не вопрос! Организуем! Прислали гонца. Нашего бывшего односельчанина Мишку. 
Погостил он с недельку по родственникам и назад.
   С таким вступлением Семён вразумлял своего племяша Василия.
А раз тот к нему обратился за советом, то отчего и не поделиться: опыт есть. О железном занавесе, прозрачности границ, пересечении их в обеих направлениях тыщ граждан особо распространяться не стал.
   Заострил внимание на таможенных процедурах. О своей дочке, внучках-погодках, что сейчас в Германии живут, кровиночках своих обмолвился, мягчея голосом.
   В гости как отправился к ним, так с таможней и столкнулся.
– Спору нет, – продолжал он, – служба нужна, иначе всё растащат. Хотя и так тащат через офшоры. Но я не о тех: Бог им судья. О нас, грешных, простых смертных.
Какая уж тут контрабанда! Гостинцы везём. В открытую. Как говорится, чем богаты-тому и рады. Так вот, о нескольких казусах тебе расскажу.
   Облом первый. Прилетел гонец Мишка Порассказал о жизни заграничной – и в обратный путь с неподъемным рюкзаком сала. Отменными кусками. Солёного! Копчёного! Деревенского! Наша таможня беспрепятственно пропустила. Сало, как сейчас говорят, оно и в Африке сало. А ихняя таможня конфисковала вчистую. Не положено, видишь ли. Подрыв экономики германского государства. Ну, хоть бы себе взяли! А то на глазах Мишки – в топку.
   Как же оно шкворчало! Какой аромат плыл над таможней. Мишка за сердце хватался. Слезу обронил. И его доля там была. А что поделаешь? Инструкция. Человеческий фактор.
   Я – спокойный, как удав, и то по первости нервничал. Шмонают - только так! Но – вежливо. Не придерёшься. Потом сколько раз я с этой структурой встречался и всегда старался по-хорошему расходиться. Тут тоже надо человеческий фактор использовать. Иногда на полную катушку. Я им как забуроблю: «Камрад, камрад. Дер трактор дер пашет дер землю дер нашу». Те мне: «Яволь, яволь!» По-русски-то свободно говорят. Давай, мол, проходи, что с тебя взять.
   Облом второй. Я тебя ещё не перегрузил информацией? Тогда слушай. Прилетели ко мне в гости друзья детства. Супруги Иоганн (у нас Иваном звался) и его жена Ирма. Погостили. Дал я им в качестве гостинца две пятилитровые пластиковые банки мёду. Свежего. Пер- вой качки. Янтарного. Экологически чистого продукта с нашего цветущего разнотравья. Своей пасеки.
Ну и что? До столицы довезли, а дальше московская таможня тормознула.
-Не положено. Может, это у вас - жидкая (?) взврывчатка!
-Да вы на язык попробуйте эту "взврывчатку"! – реванули мои гости. 
-Не положено пробовать.
И в сторону отодвинули. Хотя прекрасно знают, ка- кой бренд имеет наш алтайский мёд.
   Облизнулись гости. Дар речи потеряли. Им бы таможенникам привет от меня передать, да банку гостинцем оставить. Глядишь, и сработал бы человеческий фактор?
   А вот тебе и третий облом. Про рыбку сушёную. Вяленую. Всего-то одну связку. К пивку вашему баварскому. Подсолониться. Чем не наш деликатес?! Ну не идут нам к пиву ихние сосиски. Не привыкшие мы к ним на генном уровне. Не те желудки! Кайф, увы, не тот.
–Рыбка пошла бы! – оживился Арнольд.
–Конечно, пошла, когда ноги приделали. Это же высший пилотаж – рыбку съесть, на ёлку влезть и чешую продать. Прицепились, что нет какой-то сани- тарной справки на неё. Хотя наша таможня поступает гуманней – не уничтожает, а конфискует. Разницу улавливаешь? Однако обида остаётся.
– Сало, мёд, рыбку тормознули, – вздохнул Арнольд.
– Ты всё о грустном, а что вообще-то проходит?
– Проходит. Слушайте дальше.
   Четвёртый случай. Счастливый. Раз на раз не приходится. О том, как Манька с мужем полторашку «о-де- ви», воды жизни провезли. С этикеткой «Серебряный ключ». Самогоночка, я тебе скажу,- – чистая слеза. Муж её укупорил так, что ни одна таможня не унюхала. Полторашку в пакете пронесли в салон самолёта. Над головами на полке пристроили. Вздохнули свободно. Перемигнулись. Такие вот хитрованы. А через час-полтора лёту на них сверху закапало. "Не иначе, самогон"! – шепчет Манька мужу. А сверху кап да кап. Подставила ладошку. Лизнула. Не самогон! Всполошились: " Ту ли везём? Не подменили ли на таможне"?
  Стюардессе на потолок показывают, та и пояснила, что это конденсат каплет. Закивали наши и успокоились.   
  Случай пятый. Тоже положительный.
Клавдия, ну, знаете её?! Кто же нашу знаменитость не знает? Ко дню рождения дочери картину повезла. Без рамки на ДВП. Местного художника. Природу. Красоту нашу. В чемодане. Пропустили безо всякого. Да и что там было тормозить.
Картину-то приобрела, а та в чемодан не входит. Другая бы охала да ахала, да испереживалась бы вся. А Клавдия не растерялась. Ножовку в руки взяла и укоротила. То, что композицией называлось, изнахратила. Ну не слышала она такого мудрёного слова. Да разве красоту ножовкой испортишь?! Подумаешь, кусок отхватила, зато вошла в чемодан!
  Дочке пейзаж тоже понравился. До сих пор без рамки на стене висит. Художник за голову хватался, когда узнал о таком урезании.
  Таможня – та же лотерея. Тут господин случай всему голова. Проще – инструкция и человек. Твоё дело надо бы проинтуичить, чтоб не сработал человеческий фактор. А в декларации обозначь обязательно, что ты собираешься провезти. Не лукавь! Вот бери пример с меня и Арнольда, так ведь, Арноша!? «Я, Я»! - улыбаясь, ответил тот.

                10

  А после шашлыков решили пристрелять подарен- ную «Сайгу». Семён со своим племяшом Василием от- межевались. Свои дела у них.
  Семьи Снегирёвых и Фишер укатили на газели в сторону от села к яру: недалеко, самое безлюдное и к тому же безопасное место для стрельбы. На взгорке установили прихваченные пустые консервные банки. Стреляли все по очереди, из положения - стоя и лёжа на коврике из поролона. Ухали одиночные прицельные вы- стрелы. Банки от точного попадания взлетали и, отлетая в стороны, падали в снег. Пули, повизгивая, впивались в противоположный высокий берег, осыпая кусочки су-
хой глины. Пристреляли и «Сайгу» на совесть. Потом поупражнялись и на травматическом оружии, но уже по мишени. Снегирёвская команда в стрельбе оказалась на высоте: поскользнулись на канате, зато тут отыгрались. Спортивный дух сказался.
  Вечерком, после ужина, нашёл себе задел Арнольд, решил почитать газету «Московский комсомолец на Алтае». Случайно наткнулся на странную заметку: «Зеки перестанут пугать туристов в Шерегеше». Оказывается в горнолыжном городе-курорте Шерегеш закрывают исправительную колонию строгого режима - сообщал телеграмм - канал «Бузотёры и вороньё». Заключённых переведут в другие учреждения. Со временем колонию планируют окончательно закрыть. «Как же так»? - забеспокоился он и обратился к Сергею. Тот просмотрел статейку и резонно ответил, что с ними, сколько ни ездили, никаких «наездов» не было.
  Мой принцип срабатывает – не выделяться и не зарыпаться. Трассу со спуском и подъёмниками открыли недавно и вывеска «город - курорт» сыграла свою роль рекламы. Бренд, одним словом. А колония ещё с тридцатых годов прошлого века там была. Место отдалённое, самый раз для зэков, тайга, как море, далеко не всех бе- гунцов выпускает.
  Проблемки, конечно, с вышедшими заключёнными бывали, так как те на туристов глаз положили: ведь где туристы, там и деньги. Мы же себя туристами не считаем. Прикатили, покатались и – домой. В случайные инциденты не попадали. Да, и травматика на всякий непредвиденный случай под рукой, и «Сайга» под боком. Не переживай, всё будет хорошо! Не впервой едем.

                11

  Хозяева встали чуть свет: хозяйство-то большое, успели всех накормить-напоить. Печь протопили, завтрак приготовили, да что из съестного в путь-дорожку взяли: термос с чаем и бутербродами.
  Позавтракали и в путь. За рулём Сергей, рядом Марьяна. Свет фар освещает пустынную дорогу и кусты вдоль неё. Тихо играет музыка. В салоне тепло и уютно. Полумрак. Иностранцы ещё не акклиматизировались. Из одного сна спокойно перешли в другой, посапывают. Дети Снегирёвых тоже задремали.
  Выехать пришлось затемно, чтобы не торопясь успеть в Шарагеш на горнолыжную базу. Хотя какая уж там гора? Пологий широкий спуск на пару километров укатан сотнями тысяч сноубордистов и лыжников. Успокаивало лишь то, что прошедшее воскресенье насытило массу туристов, и сегодня будет просторнее.
  Через час пути выглянуло над верхушками посеребрённых инеем пихт, солнце. Зарождался новый весенний день. Дорога петляла и тянулась со спуска на подъём – особо не разгонишься, к тому же скользковато. Сергей не любил лихачить, а сегодня, когда за спиной дети и гости, спокойно и сонно посапывают, старался быть предельно внимательным.
  На одном из взгорков солнце неожиданно встретило машину, осветило через лобовое стекло, проникло и в салон. Стало светло, как днём, это и разбудило пассажиров. На площадке, для остановки притормозили. Не торопясь вышли из микроавтобуса размяться.
  Отсюда хорошо видно было, как во все стороны простиралось море тайги. Примечательным место оказалось ещё и тем, что неподалеку высились рукотворные, настоящие корабельные сосны. Лет пятьдесят тому их специально, крохотными саженцами высадили здесь. Планировали потом использовать на мачты парусников. Однако, времена не те, планы поменялись, парусники уплыли в туман мечты, о соснах забыли, а они продолжали расти себе и расти. К счастью, уцелели. Вымахали за тридцать метров. Гладкие стволы увенчивали лишь небольшие шапки-кроны. Отсвечивали стволы сейчас на мартовском солнце красной охрой, согревающей своим тёплым цветом окружающие их деревья.
  Слева, чуть уступая им в росте, задумались о чём- то своём лохматые кедры, а поодаль частоколом пик, подпиравших небо до самого горизонта, чернели пихты.
И вся эта нетронутая человеком красота отошла под защиту Национального парка, граница которого начиналась в ста метрах от трассы.
  Защёлкали в руках гостей фотоаппараты.
-У нас в Альпах тоже есть подобные места, но ваши ближе, роднее что ли?- заметил восхищённо Арнольд.
-А мы ещё вас летом приглашаем в нашу реликтовую липовую рощу. Помните о такой? Пасекой там стоим, - добавил Сергей
  Прилетели откуда-то на хлебное место сороки. Застрекотали на всю округу, извещая о первых посетителях. А когда все напились чая да закусили бутербродами, остатки достались и стрекуньям.
  Колёса вновь накручивали километры дороги. Проехали несколько сёл. Из печных труб дружно поднимался столбом дым. Жители просыпались и загоняли тепло в озябшие за ночь дома. Странное, в чём-то диковато - первозданное явление для наших иностранцев, отвыкших уже от отсутствия цивилизации.
  Газом топим всю Европу, тянем газопроводы с севера на юг, с востока на запад, а у самих лишь четвёртая часть населения газом отапливается.
До Шерегёша оставалось совсем немного, когда заметили сову, она преследовала зайца по краю дороги. Видно было, как тот от неё улепётывал. Чувствовал заячьей шкурой её острые когти. Тут же вдруг он мигом перевернулся на спину и быстро-быстро стал отбиваться от хищницы задними лапами.
  Сергей притормозил. Резкий сигнал спугнул сову, а заяц косил на спасителей лиловым глазом, дрыгал по инерции лапами и чего-то выжидал. Потом шустро вскочил и в несколько больших скачков исчез в густом ельнике.
 
                12

  В Шерегёш прибыли, как и планировал Сергей, точно по расписанию. И лыжная база только открылась, и платная стоянка для автомобилей была ещё свободна.
  Пока Снегирёвы получали сноуборды, гости в салоне распаковали свои баулы, вынули снаряжение, там же и переоделись-преобразились, и вышли. Их, в загра- ничном горнолыжном одеянии было не узнать. Европа, одним словом. За версту видно, что из-за бугорья. Обзавидоваться  бы, да невозможно: «Ну, как попугаи»!
–неодобрительно заметила Марьяна. – Как бы чего не приключилось»!
  Заскрипели лебёдки, закачались кабинки на тросах, первые лыжники устремились, набирая скорость, вниз по трассе. Катание началось. И Снегирёвы, и семейство Фишер, удачно скатились, почувствовали азарт от первого скоростного спуска и упругого встречного ветра.
  И катались-спускались без устали до самого полдня. День набирал силу. Солнце щедро дарило тепло. Южный склон без дуновения ветерка - хоть загорай. Показались и первые пары в купальниках и шортах. Зазвучала музыка. Любителей покататься прибывало.
  К семейке Снегирёвых, отдыхающих на площадке, подбежал со сноубордом в руках взволнованный Арнольд: «Моих не видели»? Все стали оглядываться, стараясь заметить среди отдыхающих Ирму с детьми. Смутная тревога охватила взрослых. Стали спешно названивать потерявшимся, сигналы шли, но на них не отвечали. Гоше и Даше родители наказали оставаться на месте. Поиски начались. Ни на автостоянке, ни в кафе их не было.
  Лавируя среди прибывающих туристов, они поспешили на трассу и стали медленно спускаться, поглядывая по сторонам. Приметные салатно-жёлтого цвета спортивные комбинезоны, в которых были Ирма с детьми, не встречались.
  Вот и конец спуска. Слева подъёмные кабинки, справа – обрыв, но он надёжно огорожен сеткой. Где же искать? Вдруг из кустов пахнуло едким самосадом, и что-то мелькнуло. Поспешили туда.

                13

  Ирма с детьми, связанные, с заткнутыми лыжными шапочками ртами, сидели на рыхлом снегу. Рядом с ними стояли два увальня, курили и о чём-то негромко переговаривались. Появление взрослых встретили с финками в руках.
  Арнольд, прикрываясь сноубордом, как щитом, ринулся вперёд. Сергей же отбросил свой в сторону и пошёл на зеков с голыми руками. Те вначале опешили. Потом загородились детьми и потребовали выкуп в евро или рублях, для них - неважно.
  Опередила всех Марьяна, и до рукопашной схватки дело не дошло.
Она выхватила свой дамский травматический браунинг. «Убери пукалку, дура, а то засунем её тебе...», но - не договорили.
  Она произвела навскидку по наглым, выглядывающим из-за спин детей рожам, лишь два выстрела, но каких!
  Одному резиновая пуля угодила в середину лба. Тот сразу осел и вырубился, второму шарик врезал прямо по зубам, фиксы и вылетели. Профессионально обесточила.
  Мужчины быстро развязали перепуганных заложников, упаковали зеков этими же верёвками и вызвали наряд полиции. Беззубый зек выл и шепелявил что-то неразборчиво. Контуженый, лоб которого посинел и опух, вытянув руки перед собой, испугано мычал: "Ничего не вижу, никого не слышу! Никому ничего не скажу"!
  Конечно же, без показаний и протоколов не обошлось. Время потеряли, зато в себя пришли, успокоились.
  Уже там, наверху, на автостоянке они с гордостью смотрели на Марьяну и хвалили.
-Ведь не насмерть же, своими ногами под конвоем дошли,- приговаривала та, и руки её вздрагивали.
-Да ты у меня, мать, настоящий ворошиловский стрелок! Так лихо да навскидку, как таёжный охотник белку,- успокаивал её Сергей.
 
  Домой вернулись уже без приключений. Через пару дней гости улетели.
Сноуборды свои забыли. А раз оставили, то обязательно через год другой прилетят, есть такая примета.