Колесо - часть 4

-Вы прекрасно выглядите, ваше величество, - хмуро, даже не взглянув на нее, поприветствовал жену король Христиан, когда она вошла в его кабинет. Он знал ее шаги. За долгие годы их брака он знал о ней очень много и в то же время – не знал ничего. Не хотел, если говорить точнее.
-Благодарю вас, ваше величество, - спокойно и прохладно отозвалась королева, стараясь сдержать неожиданное отвращение в голосе. Ей удалось - годы при дворе творят чудеса.
-У вас ко мне какое-то дело? – Христиан на мгновение оторвался от бумаг, он явно не знал, если его спросить, что именно он изучал, но нужно было сделать вид, сделать вид, чтобы не оставаться надолго с женой один на один.
-Да, мой король, - она скрестила руки на груди, как бы ограждая себя от его взгляда, от его присутствия, от одного его духа…
-Я вас слушаю, - сухо промолвил Христиан, не выпуская листов из рук, чтобы в случае, если разговор будет неприятным, а он приятным быть и не мог, нырнуть в листы, прикрываясь неизбежностью дел.
-Я хочу знать, - строго начала королева Вилена, - что вы предпринимаете против восстания в городе? Оно набирает обороты.
-Вы боитесь?- Христиан взглянул на нее со снисхождением, которое, как известно, убивает куда быстрее, чем прямое равнодушие и даже презрение.
-Я не боюсь,- королева вздернула подбородок, как делала всегда, когда слова особенно хлестали ее самолюбие, - я хочу знать, когда это кончится!
-Мы делаем все, что в наших силах, - Христиан попытался изобразить подобие улыбки, но вышло дурно. – Это обычные волнения в городе, да по окраинам королевства, вы слишком впечатлительны, не стоит так остро реагировать, у нашего замка крепкие стены и ворота. И стража, хотите, я поставлю у ваших дверей дополнительную охрану?
Он издевался над нею! Открыто издевался, зная точно, что королева Вилена воспитывалась славным воином, который презирал трусость в любом ее виде и ходил сражаться без шлема, в легких доспехах. Презрение к трусости, к слабости Вилена впитала в себя с самого детства. Христиан это знал. Он не понимал сам, что делает ей больно, прикрываясь лживой заботой, он знал лишь, что хочет ее уязвить, задеть…
С первого дня она закрыла от него свою душу за коконом, за холодною стеною. Христиан добивался того, что королева, его жена, откроется ему, будет принадлежать всецело ему, но она ограждалась от всяких его попыток к сближению, прятала мысли, прятала душу. Он устал любить в пустоту и возненавидел ее. А потом… остыл. Иногда лишь прорывалось в нем все то непонятое, уязвленное и ему хотелось оживить себя самого, испытать хоть что-то, вызвать в ней ревность, гнев, ярость, злобу, страсть, что-то, что обнажит ее душу, о, как бы он был счастлив! Но она оставалась холодной, непроницаемой, ледяной.
-Благодарю вас, ваше величество, но это лишнее, - отчеканила она, даже не пытаясь скрыть холодное, как сама королева Вилена, презрение.
Когда ее отдали за короля Христиана она была молода. Ей не было еще и шестнадцати. Это была пора, когда Вилену вырвали из дома, из семьи, когда разорвали ее помолвку с графом Рейнадом, и этого она не простила ни  отцу, ни Христиану. Но отец скоро умер… и граф Рейнад тоже. А вот Христиан жил. Жил, властвовал, пытался завладеть ее душою, просил любить его. она отдала ему свое тело, но он хотел еще и ее мысли!
-Хорошо, - легко согласился Христиан, - лишнее так лишнее.
Он углубился в бумаги, вернее, сделал вид, что углубился. Строки расплывались, и он даже не понимал, о чем читает.
Она не уходила. Стояла у его стола, мешала, отвлекала, терзала разум.
-У вас что-то еще? – в раздражении спросил король, откладывая бумагу в сторону, - я очень занят и не намерен играть в ваши игрища!
-Я хочу, чтобы послали за моими детьми: принцем Адрианом и принцессой Изабеллой, чтобы их привезли в столицу, - продолжила холодно Вилена, даже не отреагировав на грубый и раздражительный тон Христиана.
Изабелла находилась на юге королевства, постигая там целительские умения – она хотела обучаться и королева уступила своей дочери в ее стремлении. Что до Адриана – он был на севере, управлялся с делами там. Принцессе было столько, сколько и Вилене, когда ее выдали за Христиана и тоска, женская тоска плотно давила королеву. Адриан же был старше, но он тоже должен был скоро жениться – шел выбор невесты.
-За нашими детьми, - лицо Христиана слегка исказилось, но тут же разгладилось…почти, только на лбу остались заломы, предвещающие появление морщин. – Нашими, ваше величество.
Королева не отреагировала. Она не сводила взгляда с Христиана, отказываясь произносить что-либо, дожидаясь его слова.
-Я послал за принцессой Изабеллой два дня назад, - буркнул король, - скоро она будет здесь.
-А мой сын? – в голосе Вилены ничего не изменилось, но взгляд…будто бы потеплел. А может быть и нет – все было лишь игрой света и тени. И старого желания.
-Наш сын, - король подчеркнул «наш», подводя незримую черту, итог, - на севере. Я пошлю к нему, но на севере нужен правитель…
-Зачем, ваше величество, если вы делаете все возможное? –  ей удалось уязвить Христиана. Не дожидаясь, пока до него дойдет смысл ее слов, королева Вилена торопливо оставила его в одиночестве.
***
Если бы король Христиан знал, что из себя представляет его сын в эту трагическую точку времени…
Если бы он только это предвидел, если бы оказался так прозорлив!
Принц Адриан нашёл на севере не только новый, неизведанный ему мир, но и любовь. Он въехал на север господином, но вскоре уже оказался покорен сам.
Сам этот факт уже был печален, ведь те, кто принадлежит к высокому сословию, не имеет права любить, он должен лишь подчиняться воле расчетов, воле династии и своего имени. Чем выше положение, тем меньше шансов на счастье в семейной жизни, принц Адриан находился почти на самом верху сословия, однажды он должен стать королем…
И он полюбил!
Но дело даже не в этом, в конце концов, у знатных есть любовники и любовники, есть они и у крестьян, и у торговцев… есть шанс любить по-настоящему, есть шанс затаиться, спрятаться от брака, от необходимости изображать любовь…
Дело было в том, что принц Адриан влюбился в девушку, не имеющую за собою сословия. Честно говоря, Хельма была дочерью землепашца. Она не имела за собою ничего, как не имел ее отец.
Но и это было не самым худшим.
Хуже всего был тот факт, что Хельма, как и ее отец, как и ее братья, и все жители деревни поддерживали восстание. Кто-то делал это открыто, кто-то делал это, чуть таясь…
Вот это было хуже всего.
Принц Адриан потерял голову. Идеи казались ему привлекательными. Он был молод. Ему хотелось славы и войны, а его не допускали ни к одной битве. Восстание же было романтическим приключением в его глазах, он даже не осознавал, что именно влечет за собою народный гнев. Хельма не манипулировала им сознательно, но он видел, как горели ее глаза, когда она пересказывала речи, которые слышала, и ему тоже хотелось загореться, чтобы так, по-настоящему!
И он убедил себя, что тоже верит в восстание.
Он поверил сам в собственный обман, что такой же, как все эти борцы за народные права, против короны, против несправедливости. Гибнущие за восстание казались ему героями. Их деяния – подвигами. Он придумал себе сказку, и сам уверовал в нее. И те, кто мог бы донести на эти изменения в характере принца, нашлись, конечно…
Но король Христиан только отмахнулся, когда пошли первые тревожные знаки, когда Адриан помиловал одного из тех, кто призывал открыто передать власть в руки народа.
-Он только мальчик, ему хочется войны, - отмахнулся Христиан.
Когда пошли уже совершенно новые симптомы, Христиан отмахнуться не смог. Даже Рене Ригель и Глава Судейского Магистрата в голос советовали обратить взор на сына.
-Он не пойдет против собственной семьи, - упорствовал Христиан. – Он принц. Народ убьет его.
Донесли до матери. Она тоже не пришла в тревогу, но решила иначе:
-Он хочет переубедить народ. Вы не понимаете моего сына, я мать – я понимаю его поступки, он хочет, чтобы народ полюбил его, и тогда он займет трон Христиана. Станет королем, и сделает правление свое милосерднее…
-Ты просто дура, - прокомментировала двоюродная сестра Вилены – бойкая и более живая душою, более открытая Мирэлла, когда они остались один на один.
-Что? – Вилена даже задохнулась от возмущения, - да как ты…
-И всегда ею была, - добила беспощадная Мирэлла.
-Ты не смеешь так говорить со мной! – Вилена странно робела перед старшей сестрой, и не любила ее визитов, но ее муж был приглашен самим Христианом ко двору.
-А ты не знаешь своего сына, - заметила Мирэлла, - поезжай к нему, пока не поздно! Поезжай, поговори с ним, напомни ему, что такое семья!
-Он не пойдет против нас, это все его хитрость, - убежденно возразила Вилена и сжала губы так, что они стали ниткой.
Мирэлла только вздохнула. А потом поехала вместе с мужем. В гости…
Что же до Адриана – тема эта не поднималась. Зловещие слухи не убеждали ни Христиана, ни Вилену. Впрочем, если опять же говорить откровенно, Христиан смирился давно и со всем, а Вилена не желала смирения и отрицала, отрицала, отрицала…