Легионеры на Эдеме, гл 16

   Пока я внимательно изучал подходы к древнему замку, с его развалин донесся громкий и протяжный вопль крупного животного. Несмотря на звучащую жгучую мольбу о помощи, рев был настолько омерзителен, что заставил мое тело покрыться крупными мурашками. Взяло сомнение, а вообще найдется ли на свете безрассудный смельчак, кто откликнется на эту, так сказать, проникновенную просьбу о помощи?

   Невольно кинул взгляд вниз на землю, но Арал за пышной листвой не увидел. Когда полез на дерево, она собралась устроиться недалеко от неша, под растущим там крупным кустарником, внешне похожему на черемуху.

   Вторично раздался громкий утробный рев, в котором звучали жалобные нотки. Однако я, как ни старался, не заметил на развалинах замка признаков присутствия, кто смог бы издать подобные звуки. Решил спуститься вниз, обсудить с моей спутницей возникшую проблему. Она вполне могла быть в курсе, что за зверь подает этот мерзкий то ли вой, то ли рев.

   Я начал быстро спускаться по стволу, цепляясь и обрывая сухие сучки и тонкие ветки. Осталось немного, чтобы очутиться на нижней к земле громадной раскидистой ветви неша, когда вдруг услышал испуганный женский крик. Однако уже в следующий момент зов, обращенный ко мне, был прерван, словно Арал кто-то грубо заткнул рот. Обжигая ладони, моментально преодолел по веревке остаток пути до нижней развилки дерева. Откинув страховочный фал, буквально на мгновение задержался на могучем отростке ствола, чтобы затем спрыгнуть и мягко коснуться земли.

   Под высоким кустом яростно боролись Арал и какое-то отвратительное на вид существо. В этот момент страшилище подмяло под себя мою спутницу. Враг уперся локтем в дерн и предплечьем своей тонкой, но жилистой руки изо всех сил надавил на горло женщине, тем самым, прижимая ее голову к земле.

   Арал захрипела. Другой костлявой конечностью с загнутыми острыми когтями чудовище попыталось разодрать бок женщины, но безуспешно. Когда до существа наконец дошло, что его ужасное оружие бессильно прорвать ткань рубахи, оно дико взвизгнуло и, бросив жертву, в ярости вскочило на ноги. Здесь страшилище предстало передо мной во всей «красе».

   Немытые жирные волосы ниже плеч свалялись в тонкие длинные косички, ни дать ни взять дрэды. Мертвенно-бледное одутловатое лицо. Безобразно вздувшийся – уж не от многочисленных ли родов? – живот. Правда увидев сейчас это безобразие в натуре, мне не удалось бы с определенностью сказать, что встретил существо именно женского пола. Живот вполне мог быть просто рахитичным, а состояние волос вообще не говорило в пользу того, что они принадлежат самке.

   Аккуратность самочки, – эти два слова в сознании многих землян являются синонимами для характеристики поведения любого существа женского пола, ну, а мне ничто человеческое было не чуждо! Не отказался бы я и от любования женскими прелестями. Однако то, что увидел, не укладывалось ни в какие рамки моего суждения о красоте тела у представительниц прекрасного пола.

   Небольшой рост. Многочисленные струпья на болезненно белой коже с зеленоватыми прожилками вен. Корявые волосатые нижние конечности. Два дряблых оттянутых до пупа вторичных половых признака, – других слов для описания женской груди этой уродины подобрать я не смог бы.

   Всего перечисленного, думаю, хватит, чтобы составить портрет чудовища, которое напало на Арал. Раньше считал, что мы, легионеры, ко многому привычны, но когда страшилище вперилась в меня взглядом, содрогнулся.
Его один-единственный глаз размером чуть ли не в половину рожи сверкнул кровавым блеском. Он, казалось, заворожил меня и поначалу заставил-таки двинуться прямо в объятья монстра. Вполне возможно, страшилище попыталась околдовать меня чарами, однако добилось противоположного результата.

   Всеми фибрами души я ощутил исходящие от противника флюиды ярости, и через считанные мгновения меня охватил, но не ужас, а холодный звериный гнев. Его гримаса исказила мое лицо, да так что левый глаз закрылся, будто не было и в помине.

   Я смачно харкнул горькой слюной, которая скопилась во рту, и… вместе с плевком чары чудовища, окончательно рассеялись. Меня сразу оставили совершенно ненужные на данный момент эмоции. Остался исключительно трезвый рассудок, и с этой минуты я начал руководствоваться только им.

   Зигзагом придвинулся вплотную к страшилищу. Не задумываясь ни минуты, оно достало меня передней конечностью. Раздался скрежет когтей по комбинезону. Но многолетний опыт службы в Легионе не подвел, и холодное оружие, словно по мановению волшебной палочки, скользнуло ко мне в руку из ножен на поясе. Немедля я воткнул охотничий нож прямо в пузо страшилища.

   Только для надежности захотел было повторить удар, как раздалось негромкое шипение. Я вдруг ощутил сильный запах жжения. Да, лезвие и без того острого ножа беспрепятственно вошло в тело уродины по самую рукоять. Создалось впечатление, что тело врага представляет собой кусок сливочного масла, а нож, каким режу этот кус, был раскален докрасна над пламенем горелки.

   Вражина, которая буквально минуту назад думала обо мне, как о своей верной добыче, жалобно хрюкнула. Ее острые когти безвольно скребнули несколько раз по моему комбинезону. Корявые ножки страшилища задрожали и ослаблено подогнулись. Ну, вот и все! Наш поединок с уродиной продлился буквально минуты три, от силы, пять.
 
   Без малейших затруднений я вытащил нож из опаленной раны павшего врага. Из его раны поднялся легкий дымок, а жидкость, в которой испачкалось лезвие, начала пузыриться и шипеть. Обратил внимание, что – кровь? – убитой была какого-то желто гнойного цвета. Неприятное зрелище заставило поморщиться.

   В этот момент дрожащий от волнения голос Арал привлек мое внимание:
  – О, мой спаситель! Как же легко ты разделался с ужасной тварью, которая многие годины подряд наводила ужас на малый народец! Макс, ты настоящий герой! Наконец ты избавил мое племя от постоянного ожидания кошмара! Ведь та Кто в Кожаном Чулке у всякого, кого поймает, с еще живого сдирает кожу и только потом алчно пожирает погибшего. Особенно, она любит лакомиться нежным мясом детей. А уже после всего содеянного Одноглазая утаскивает содранную с жертв кожу в свою таинственную нору и там вывешивала на стенах этот страшный трофей! О, мой спаси… 

   В настоящий момент я не обнаружил, ну, никакого желания выслушивать дифирамбы в собственный адрес. Поэтому резко оборвал хвалебное словоизвержение спутницы:
– Значит так, запомни! Спасителем меня больше не называй! У моего народа есть Спаситель с большой буквы, так что не гоже примазываться к чужой славе! А еще, будь любезна, выполни одну просьбу…
  – Все исполню! Все, что ты пожелаешь! – с какой-то рабской покорностью немедленно отозвалась Арал, что было на нее совсем непохоже. Или опять играет? Подумал так, чтобы проверить, действительно ли сдержит данное слово и не прочтет в моих мыслях сомнение по поводу искренности ее обещания? – Ты вечно торопишься, милый, – моментально изменив тон, с какой-то малопонятной усталостью в голосе произнесла женщина и усмехнулась. Ее слова и выражение лица подсказали, что любимое занятие подслушивать чужие мысли она не бросила. Между тем спутница продолжила: – Ведь ты даже не успел изложить просьбу, а уже требуешь ее исполнения!

  – Ладно, – согласился я, признав обоснованность претензии Арал. – Но с этого момента ты не подслушиваешь за мной! – И, помолчав, добавил, – Тогда у нас с тобой будет все хорошо и даже замечательно!
  – Думаю, теперь нет необходимости следить за каждой твоей мыслью, – этим ответом в своей излюбленной уклончивой манере Арал как бы закрыла предыдущую тему разговора. Затем решила перейти к обсуждению актуального для нее, судя по всему, вопроса: – Давай-ка лучше подумаем, как незаметно подобраться к развалинам замка?
  – А нужно ли, ведь у нас другая цель? – утверждением в виде вопроса ответил я спутнице. По всей видимости, мы учились ведению риторики друг у друга, и, что надо отметить, весьма небезуспешно.

   М-да, потрясающе… На этой полной чудес планете я становлюсь чрезвычайно разносторонней личностью. Физически развитой, с весьма богатым интеллектуальным багажом. Так что если кого надо зарезать-прирезать, то всегда, пожалуйста! А желаете употребить в диспуте, ну, или в какой дискуссии мудреный термин или словцо вроде «экспрессии», – нет вопросов!

   Но может быть, в странном раздвоении моей личности эта планета была не при чем, а виноваты гены неизвестных мне родителей? Ведь не исключено, что один из них был мясником на скотобойне, а другая – романтичной поклонницей Парнаса.
 
   Как бы то ни было, но пройдет немного времени, и на Эдеме случится нечто уж совсем экстраординарное. Или самый простой рак, далеко не волшебник, на самой обычной горе без всякой на то магии свистнет, или я просто-напросто влюблюсь. Да, да! А что другого, прикажите, сделать молодому мужчине в полном расцвете сил, который не по свой воле застрял в этих, если можно так выразиться, райских кущах?