Бремя перемен

- Нет, только вынес мусор, - попытался оправдаться.
Помойку некогда облюбовали крысы.
Бесстрашные животные, когда погнался за одной и прижал ее к  ограде, зверь поднялся на задние лапы и ощерился. Я предпочел не ввязываться в драку.
Крыс потравили,  при этом, может быть, не погибли собаки и бродяги.
Справились с напастью и расслабились, проглядели очередных недругов.
Двое внушительных мужиков заступили дорогу.
Напрасно  я прикрылся мусорным ведром.
Время перемен, буря с корнем выворачивает вековые деревья, спичками ломает толстые стволы. Но выживают мелкие и невидные растения, покорно склоняются до земли. Бури когда-нибудь затихнут, свинцовые тучи расступятся, осторожно выглянет солнце, и удастся увидеть.
Боль и разруха по нашей Земле.
И торжествует воронье.
Двое преследователей.
Их более удачливые соратники создают фирмы и фирмочки или оберегают их от захвата, а эти промышляют зазевавшимися жителями.
И будь я моложе, можно было попытаться убежать.
Будь я сильнее, можно было сразиться с ними. И даже выжить в этом побоище.
Будь красноречивей, попробовать заговорить зубы.
Бесполезная попытка, я попробовал.
- Утром, едва проснувшись, хватаюсь за градусник. Он у меня  ртутный,  считается самым точным прибором…
Очевидцы поведали, что когда нас встречает небесный привратник, угрюмый мужик в косматой бороде, то надо как можно больше напирать на исполнительность. Сколько раз в день измеряешь температуру и полощешь горло. И тогда, может быть, достанется  заветное место.
Так много людей  толпятся у входа,  что уже не справиться в одиночку.
Прислали двоих, вдвоем сподручней.
Не куртки, но  врачебные халаты, почудилось мне. Но настолько заляпанные грязью и ржавыми кровавыми пятнами, что почти не проглядывает белизна.
- И даже, когда иду в сортир, то натягиваю маску, - признался в самом сокровенном.
Скучные и привычные объяснения, еще и не такое приходилось им слышать.
- Надо принять, чтобы не воняло, - пошутил один.
- Они еще и не такое придумывают, - согласился другой.
Разные лица, но все же близнецы, безошибочно определил я.
Просто когда их положили на наковальню, то первого пристукнули по макушке, отчего щеки и уши изрядно оттопырились. А второго расплющили в профиль, и нос стал похож на клюв хищной птицы.
- Я и сам не красавец, - согласился я.
- Отдашь и свободен, - невпопад сказал предводитель. Щеки его еще больше  раздулись.
Соратник нацелился клювом падальщика.
Сбой в программе, так бывает, когда компьютер неожиданно переключается на другой эпизод.
Поэтому не услышал их.
- Хожу по квартире в маске, сплю и ем в маске, в ней встречался с подругой! – объяснил  ему.
- Была женщина? – переспросил стервятник.
У кошек, кажется, ноготки прячутся в мягких подушечках. Но перед нападением выступают из них.
А у стервятников всегда наготове. Поэтому можно проглядеть момент нападения.
Лучше не перечить.
- Никаких подруг, таким как я, они не положены.
- А у нее есть деньги? – в упор спросил ушастый.
Плохо их подготовили, надо отвлечь подозреваемого пустыми и нелепыми расспросами. А когда он понадеяться, сокрушить  неотразимым ударом.
- И денег нет, поэтому подруга сгинула, - заученно отказался я.
- Поймаем, - напугал дознаватель.
Расставил руки для поимки. Мизинец  и большой палец оттопырились.
Его напарник недоуменно изучил пустые ладони.
- Сначала обязали на работу ходить окольными путями, - вспомнил я о первой стадии эпидемии. – Чтобы ни с кем не общаться в переполненном общественном транспорте.
Главный кадровик своим присутствием соизволил осчастливить наш отдел. И не только спрятался под маской, к этому мы уже привыкли, но натянул на голову боевой шлем с прозрачным забралом. Разве что не вооружился мечом.
- Городок наш небольшой, - попытался он подсчитать, потом сбился со счета и махнул рукой. – Всего несколько миллионов, - подытожил расчеты. – Если пешком отправиться на работу…, - предложил решить неразрешимую задачу.
- Если отправиться спозаранку…, - откликнулся местный шутник. Это оказалась последняя его шутка. – И идти без отдыха, без еды и без остановки…, - привлек он к себе всеобщее внимание.
Кадровик так посмотрел, что, показалось, расплавился экран.
- То никуда не придешь, - заключил шутник.
Или предугадал судьбу.
Кажется вышел из дома, определили в полиции. Даже опросили соседей. То есть сослались на них. Нечего зря беспокоить людей, и так все ясно.
Есть неугомонные личности, что критикуют любое постановление. Не потому что не согласны, но  готовы все высмеять.
Недолог их век: одни не там переходят дорогу и, конечно, не смотрят по сторонам, другие не могут выбраться из дремучего леса, но многие бесследно исчезают в городе.
Сотрудника, который посмел усомниться, особо и не искали.
У нас свобода передвижений, уехал в такую даль, что туда даже не доходят письма.
Небесный привратник забраковал очередного пришельца.
Поэтому я попытался объясниться.
Хотя конвоиры не прислушиваются к нашим жалобам.
Рост у меня небольшой, мои предки проживали в глухой деревне, наверное, не доедали, и не отличались богатырской статью.
Тем более я сгорбился и съежился, может быть, пожалеют.
- У меня тоже была, - вспомнил стервятник.
Нет, мне показалось, обыкновенная птица,  и клюв  не приспособлен наносить смертельные удары.
- Выпивала? – не разобрался его подельник.
- Потом вообще рекомендовали не приходить на работу, - вспомнил я.
- Чего ей не хватало? – удивился похожий на птицу мужчина.
Почудилось, что перья частично облезли. Волосики растрепались и уже не прикрывали лысину.
Странный человек, обычно лысеющие мужчины даже летом не снимают картуз. А он, когда отлавливал добычу, обнажил голову.
Его напарник еще больше растопырил щеки, так некоторые раздуваются перед тем, как выдать сомнительное изречение.
- А если кто-то приходил на службу, то им не платили, - вспомнил я.
- С каждого пойманного беглеца достается десятая часть имущества, - напомнил надутый конвоир.
Будто отравил смрадным похмельным дыханием, я отпрянул, чтобы не задохнуться.
А тот с неожиданной сноровкой, завернул мне за спину руку, я выронил ведро, которым напрасно пытался прикрыться.
Когда проигрываешь, все виноваты в поражении.
Другой конвоир, не птица, какое нелепое сравнение, но палач, вымещающий на жертве свое отчаяние, замахнулся и ударил.
В детстве приходилось участвовать в дворовых разборках.
Но дрались только на кулаках и до первой крови.
Нынешние позабыли о тех правилах.
Ударил ногой, хорошо, что не по кирпичу и не по стене, ведро отскочило на газон.
- Чтоб тебе жить всухомятку! Из-за тебя едва не оплошал! – укорил его  бдительный конвоир.
- Согласен! – согласился я.
Не верю тем, что обещают выдержать любые пытки, я более всего похож на деревце, что сгибается под порывом ветра.
Наверное, конвоир, что сразился с ветреными мельницами, расшиб ногу.
- Пусть нам достается часть отобранного имущества,  но она не вернется, - пожаловался он.
- Из-за тебя чуть не повредил ему рабочую руку! – выругался бдительный конвоир.
Лицо его было похоже на воздушный шар, но под оболочкой различил я лицевые кости. Изрядно развитые челюсти, их не разжать, если вцепятся.
Я попытался.
- Перестали платить, надо переждать  несколько дней, обещало начальство, - сказал я.
Конвоир, наконец, выпустил покалеченную мою руку.
Пожалуй, не убежит, решил после некоторого раздумья.
Конечно, не убегу, если его подельник ударит больной ногой, то не поздоровится.
Некогда был хромой завоеватель, мимоходом сослались составители учебника, ничто не могло устоять под его напором.
- Сможешь подписаться? – спросил главный конвоир.
- Несколько дней обернулись месяцами, - сказал я.
Под их надзором обреченно  одолел первую ступеньку.
Их семнадцать,  недавно удалось сосчитать.
Раньше знал, что меня ждут, и несколькими прыжками взлетел на второй этаж.
Потом, почудилось, стало много ступенек.
Чтобы выжить в этом бесконечном подъеме, досконально вглядывался в каждую. В трещинки и в щербинки, в посторонние вкрапления.
Семнадцать попыток разжалобить палачей.
Напрасная надежда.
- Когда она ушла от меня…, - сказал я на первой ступеньке.
- Хоть ты не стеклянный, но осторожно, не разбейся, - предупредил заботливый палач.
- Месяц или два прожили впроголодь, - вспомнил я.
- Все бабы…, - сказал его подельник.
С таким презрением, что не потребовалось определений. Не придумано еще таких терминов.
Будь он небесным привратником, то ни одну бы не пропустил за ограду.
- Занял в вашей конторе небольшую сумму денег, - признался я.
Вспоминать об этом было хуже, чем упиваться своим одиночеством.
Очередная ступень обернулась отвесной террасой. Наверное, мне не одолеть эту преграду.
- Проеду похотливой дорогой! – придумал хромой палач.
Улица с красными фонарями, различил я. Окна как витрины с красочным товаром. Привлекательные в своей непристойности позы.
- Через неделю эта сумма удвоилась. – Вскарабкался я на террасу. Подталкивали в спину. То ли палец, похожий на ствол автомата, то ли оружейный ствол.
- Напоказ выстроятся на обочине! – размечтался хромоножка.
Остатки перьев встопорщились.
Так поступает птица, перед тем как напасть. Пичужка мнит себя коршуном.
- Потом удесятерилась! – выкрикнул я.
Квашня, выхлестнувшая из кадки. Расползается по пекарне, переваливается через подоконник, ползет по асфальту
Не квашня, но неторопливый убийца.  И не выбраться из этой трясины. Все глубже увязаешь.  Уже не кровь, а яд расходится по телу, разъедает внутренности.
Еще можно ухватиться за рукоятку двери на первом этаже.
Бесполезно хвататься. Там укрылись такие же должники. В  прихожую к дверям подтащили диван или кресло. А если избавились от рухляди, от всего избавились, то под рукоятку подсунули ножку табуретки. А сами затаились в ванной, будто так можно уберечься.
- Расплачусь с каждой потаскушкой! – размечтался безумец.
- На всех выпивки не хватит, - заметил более рассудительный подельник.
- Пачкой денег по морде!
Кое-как вскарабкался на площадку.
Восхождение на смертельную кручу. Скальная стена, надо передохнуть перед дальнейшим подъемом.
Рядом распахнутое окно, одним рывком можно одолеть простреливаемое пространство.
Пустое, наверняка не разобьешься, а лишь покалечишься. И все равно придется платить по счету.
- Но почему в сто, в тысячу раз больше первоначальной суммы, так не бывает, не должно быть! – взмолился я.
- Можно купить домик в ближайшем пригороде, - не согласился основной  конвоир. – Отдохнуть на природе.
В подтверждении своих слов указательным пальцем гулко щелкнул по горлу.
Если он из крестьян, то на таких работали батраки.
- Всех баб уничтожить! – предложил хромой безумец.
- И чего ты к ним привязался? - удивился его товарищ.
- Вы меня не нашли, ведь могли  не найти, - придумал я.
Будто воззвал в пустыне. Вокруг ни жилья, ни человека. Новая эра, вымерло человечество.  А у роботов нет души и сердца, напрасно я каялся и обещал рассчитаться.
- Но обязательно рассчитаешься, - согласился один палач.
А другой неожиданно возненавидел узника.
- Паразит! Не смог обеспечить сожительницу! – обвинил он.
- Где ключи? – деловито спросил его подельник.
Похлопал по карману и нащупал.
Вершина, на которую я вскарабкался, оказалась всего лишь площадкой второго этажа. Но разобьешься вдребезги, падая и с такой высоты.
Поочередно подталкивали меня к пропасти.
- А моя ушла, пока я возился с такими паразитами! – подтолкнул один.
- И в магазинах уже дают, - согласился другой.
- Проклятая работа!
Но на этот раз управились быстро - столкнули в пропасть.
Подхватили под руки – кажется полопались сосуды и сердечные клапаны – и втащили в прихожую.
Поле боя завалено трупами и осколками искореженной техники, почудилось мне. И почти невозможно выжить в этом побоище. Хрипят раненые бойцы, и не дождаться сестры милосердия.
Безжалостные захватчики уже покорили многие страны.
Одни сдавались без боя. Послушно вздергивали руки и подставляли шею под разящий меч.
Другие пытались убежать. Но в половодье не переплыть реку, без специального снаряжения не одолеть отвесную стену, не пробиться непроходимой чащей.
Третьи сопротивлялись. Бесполезные поползновения. Попадали в больницы, обычно их не забивали до смерти, но не долго оставалось мучаться с тяжелыми увечьями.
Враги наши, насильники и победители, окрепли в этой борьбе.
Я смирился с поражением.
Расчистили стол, сбросили все со столешницы.
Несколько масок, которые рекомендовали почаще менять, чтобы не заразиться.
Я заболел без права на выздоровление.
Палач, что рвался помочь неведомой узнице, безжалостно растоптал  их.
И уничтожил лекарство, которое я приобрел с рук.
Очередное затмение разума, продавец, мужичок с хитрыми глазками, назвался лаборантом в секретной лаборатории. Там, по его заверениям, давно изготовили снадобье, и правители наши уже вкусили
Денег не было, отдал ему  кольцо. Почти обручальное. Когда сошелся с очередной подругой, то и ее одарил подобным.
Отлили знакомые умельцы. Только тщательным анализом можно определить подделку.
Не успел испытать снадобье, втерли порошок в линолеум.
Останутся белесые следы, новым владельцам квартиры не удастся очиститься.
Усадили за стол и из саквояжа достали пыточные орудия. 
Современное, миниатюрное исполнение, но от  этого не менее обидно и больно.
Если раньше зубилом высекали на камне, то теперь достаточно пера и бумаги.
Предварительно обшарили квартиру.
Одна комната и  крошечные подсобные помещения. Не спрячешься и не спрячешь.
Естественно, не ко мне убежала его наложница.
Но из одной темницы устремилась в другую.
Еще не все камеры заполнены, и терпеливо поджидают очередных постояльцев.
Тем более, не храню дома спиртных напитков.
Опорожнил последнюю бутылку и даже облизал горлышко.
Ничто и никто не угрожает захватчикам, можно приступать к экзекуции.
Нотариус уже подтвердил кристальную чистоту сделки.
- Еще бы, - согласился палач и снова указательным пальцем выразительно щелкнул по горлу.
Его подельник, наверное, мысленно пересчитал купюры.  Опять нацелился смертельным клювом.
Порошок, который распылили по комнате, взвился туманным облаком. Ничего не различить в тумане.
На покалеченной руке полопались сухожилия, конечно, не смогу расписаться.
Но палачи настояли.
Словно клещами обхватили запястье, и железный ствол или палец уперся в спину.
Пришлось подчиниться.
Можно, конечно, поставить такую корявую закорючку, что суд примет к рассмотрению мою жалобу.
Но город полон смертельных опасностей. На тротуар неожиданно заскочит взбесившаяся машина. Или с крыши на голову упадет кирпич. Или в подворотне отловят  бандиты.
Послушно расписался в документе.
Каждая буква отчаянной болью.
Вздернули на дыбе, а к ногам привязали бревно. Мало того, палачи навалились на него. Вывернули руки из суставов.
Или усадили на шипастое кресло. Услышал, как шипы медленно, но неотвратимо вонзаются в плоть.
Или влили в глотку расплавленное олово.
Тяжелая работа, взмокли от напряжения.
Болевой шок, если до этого плакал и умолял оставить хотя бы толику достояния, то подобрел и успокоился.
Забыл о боли и унижении.
Еще не поздно начать с нуля.
Двери камеры захлопнулись за спиной.
Другие насладятся тюремным благополучием.
Вдохнул полной грудью и насладился запахом свободы.
- Люди! – позвал людей.
Увидел, как распахнулись окна.
Пусть не все, пусть нас еще мало, стоит только начать.
Распахнулись  двери.
Еще не выстроились в колонны, еще бредем нестройной толпой.
Но солнце одаривает  теплом, и ветерок остужает разгоряченные лица.
Все сбудется, все обязательно сбудется, так хочется в это верить.
Наверное, где-то есть вожделенная земля.
                ……………………….
Октябрь 2020