Нить времени Глава 26 Лед тронулся

 

    Честно сказать, я до последнего был настроен скептически в отношении этого нашего проекта, но активность и последовательность Бориса Уварова пробудили во мне надежду на позитивный исход. Меня заразил сам масштаб поднятой им проблемы: ведь если нам удастся получить в ходе этого эксперимента положительный результат, то он открывает перспективы победы над многими неизлечимыми болезнями и пороками человечества. От всех этих мыслей дух захватывает, но голос разума предостерегает от слишком смелых надежд словами Канта: “Есть две вещи, необъяснимые с точки зрения рассудка – звездное небо над головой и нравственный закон внутри нас”. Под звездным небом над головой, надо полагать, он имел ввиду Бога или Высший разум, определяющий пределы всего доступного для нас. Однако, продолжим чтение отчетов Бориса Уварова.

  Отчет №  3               
  Тема:  проект  “Кимон”               
  Исполнитель – Уваров Б.Н.               
  Дата: 20.072007 г.

    Получив “добро” на работу с больной Норико, я предложил назвать все мероприятия по этой теме – проект “Кимон”. Почему “Кимон”? У Клиффорда Саймака есть рассказ “Кимон”. Речь там идет о фантастической планете с таким названием. Все люди, населявшие эту планету, владели телепатией, телепортацией, левитацией и, наверное, еще и другими способностями. Переселенцы с Земли, прошедшие через жестокий отбор и получившие высочайшую подготовку, оказывались на Кимоне не у дел. Главное, о чем они не догадывались, -  нужно, прежде всего, стать человеком в прямом и высоком понимании этого слова. Давая такое название проекту, я имел ввиду нетривиальное мышление при соблюдении основополагающих норм морали. (как сформулировал!). 
Через Игоря Фельдмана вышел на связь с Такаси Эндо и договорился   с ним о встрече. Встретились через полчаса в вестибюле гостиницы “Советская”, где остановились наши гости из Японии. Такаси предложил подняться к нему в номер, но заранее предупредил, что Норико неважно себя чувствует и никуда из своего номера не выходит. Все складывалось как нельзя лучше.
Номер Такаси был оформлен в стилистике дореволюционных времен и производил приятное впечатление. Мне по душе умеренный консерватизм в окружающей обстановке. Такаси достал из бара Хеннесси и порезанный лимон. Пригубили по рюмке и между нами состоялся довольно странный разговор. Говорили на английском языке. Первым начал я:               
  -  Такаси, прошу прощения, но я по делу. Как дела у Норико? Может быть требуется консультация врача?               
  -  Нет, спасибо. Врач её осмотрел. Ничего нового.               
  -  Какие у вас ближайшие планы?               
  Ответил он не сразу, рассеянно глядя в открытое окно и думая о чем-то своем.               
  -  Предполагаю, что дня через два - три мы сможем улететь в Токио.            
  После паузы, я продолжил:               
  -  Норико прошла углубленное обследование в Штатах и в Германии. Каков окончательный диагноз?               
  Такаси  встал, подошел к окну, долго молчал, а потом, не оборачиваясь, произнес сдавленным голосом:               
  -  Рак четвертой степени… Она не операбельна… Она безнадежна…
  В комнате установилась мертвая тишина. Потом снова заговорил я:               
  -  У нас мало времени и мне нужно задать не совсем уместный  для этой ситуации вопрос:               
  -   Что ты думаешь о плацебо?               
  До него не сразу дошло, что меня интересует.  На его месте я бы постарался избавиться от такого гостя как я, но Такаси выдержал паузу и ответил:               
  -  Я не медик, но, если это помогает людям, то почему бы и нет. А почему тебя волнует этот вопрос? – недоуменно спросил он               
  -  Потому, что он касается нас обоих., - ответил я. Вчера у нас на ученом совете обсуждался вопрос о состоянии Норико, и наше окончательное мнение – она не безнадежна. Мы считаем, что ей можно помочь. В свое время, ты очень помог нам со станками для изготовления гребных винтов, а сейчас мы хотим помочь тебе -  спасти твою дочь.
  В комнате установилась тишина, нарушаемая долетающими через открытое окно звонками трамваев. Наконец мой собеседник заговорил:               
  -  Надеюсь это не жестокая шутка?               
  -  Нет, Такаси, это не шутка. Такая возможность есть. Хочу сразу предупредить, что вероятность благополучного исхода может быть очень мала, но надежда есть. Даже, если результат будет отрицательным, то по закону плацебо, у Норико появится хоть какая-то надежда и это скрасит её последние дни.               
  -  Значит, операция возможна? – недоверчиво спросил он, - тогда где и когда?               
  -  Нет, мой дорогой, ответил я, - никакой операции. Мы исходим из постулата “non nocere” (не навреди). Если вы с Норико решитесь на мое предложение, а другого выхода у вас, как я понимаю, нет, то мы предлагаем, на первый взгляд, фантастический вариант – воздействие на её мозг и на её психику.    Для этого придется съездить в Санкт-Петербург, в Институт мозга человека, а завершится все здесь, у нас. Ну, что скажешь?               
  -  Я был бы счастлив поверить, но всё это, действительно, похоже на фантастику.               
  -  Такаси, время не ждет! Отправляйся к дочери и обсудите это моё предложение, - прервал я его на полуслове.
  Через некоторое время он вернулся и сказал, что дочь хочет всё услышать от меня сама. Зашли в номер к Норико. Она лежала в постели, натянув одеяло до подбородка. Очень бледная. На лице выделялись большие глаза, в которых читались боль и слабая надежда.               
  -  Здравствуй, Норико! Как дела? – спросил я, стараясь быть уверенным и, чтобы, не дай Бог, в моем голосе не прозвучали нотки сострадания.               
  -  Спасибо, хорошо, если так можно оценить моё положение, - слабым голосом ответила она.               
  -  Ответ неправильный! – поправил её я, - следует отвечать, как говорят в Одессе: “Не дождетесь!” Твоему отцу я рассказал о том, что у нас на фирме состоялcя разговор о тебе и мы считаем, что у тебя есть шанс победить твою болячку. Что ты думаешь о нашем предложении?
   В комнате надолго повисло напряженное молчание. Норико пристально смотрела мне в глаза, пытаясь понять, не разыгрываю ли я её. Наконец, она заговорила:               
  -  Меня обследовали в США и в клинике Шарите в Германии; и там, и там вердикт был один и тот же – не операбельна, безнадежна. Ваши слова, наверное, следует понимать, как шутку.   
  -  Ну уж нет! – перебил я её, - у тебя есть целых три варианта победить болезнь: вариант первый  –  сказочный. В русских народных сказках говорится о живой и мертвой воде: мертвая вода лечит раны и болезни, а живая вода возвращает к жизни. Ни той, ни другой воды у нас сейчас нет, значит этот вариант отпадает. Вариант второй – реальный: лечение по схеме Вильяма Коли. Сто с лишним лет тому назад молодой способный хирург Вильям Коли из Нью-Йоркского Госпиталя не смог спасти свою первую пациентку очень красивую семнадцатилетнюю девушку, поступившую с диагнозом Саркома Юинга. Это потрясло его и сподвигло на поиски средств борьбы с раком. Вильям, в конце концов, нашел такое средство. Суть его подхода к лечению в том, что он заражал больного рожей, а, в итоге, раковая опухоль регрессировала. Позднее излечивалась и сама рожа. Потом рожу заменили вакциной из ослабленных стрептококковых бактерий. Есть еще третий вариант –  совсем фантастический. Он заключается в воздействии на мозг и психику больного. Должен честно предупредить, что этот подход нигде в мире еще не применялся, и ты, если решишься на него, будешь первой. В этой ситуации не лишне вспомнить слова Нильса Бора: “Идея, конечно, безумна. Весь вопрос в том, насколько она безумна, чтобы быть верной”. Ну, а теперь вопрос к тебе: какой вариант ты выбираешь?
   Норико помолчала, а потом тихо сказала:               
  -  Я выбираю третий вариант. Что он из себя представляет, и что потребуется от меня?               
  -  Другое дело! Тогда по рукам! – я протянул ей свою руку, и она вложила в нее свою худенькую ладошку. Ты слышала что-нибудь о Зеркалах Козырева? Если нет, то это гладкие плоскости из полированного металла изогнутые по спирали с соблюдением законов Золотого сечения. Внутри зеркала могут возникать мало изученные эффекты изменения плотности времени. Мы считаем, что в твоей жизни могло иметь место какое-то событие, послужившее толчком к развитию твоей болезни. Всё это в современной психологии называется “устойчивое патологическое состояние мозга”. Наша задача – найти это событие, и, если удастся, заблокировать его. Мы, по определенной программе с использованием “Зеркала Козырева”, воздействуем на твой мозг и на твою психику. В этом заключается твой шанс. Вероятность может составлять 50 на 50. Никто в мире еще не пытался идти этим путем. В конечном итоге, всё зависит от тебя. Вам с отцом уже сегодня нужно будет приехать к нам для проведения предварительных исследований и подписать согласие на проведение лечебных мероприятий. Наш шеф сейчас договаривается с Институтом мозга в Санкт-Петербурге о проведении с тобой на их установке сеанса регрессивного гипноза. Это позволит выявить начало и причину твоей болезни, а все остальное закончим уже здесь, у нас. Вот, в двух, словах, смысл предстоящих мероприятий, которые предстоит выполнить.               
  Норико недоверчиво выслушала меня, но в глазах ее появилась робкая надежда.   
         
  Надеюсь, мне удалось внушить Норико надежду на благоприятный исход. Оставшись с Такаси наедине, я сказал ему, что все расходы по лечению Норико мы берем на себя, но было бы неплохо, внушить ей, что лечение стоит больших денег. При изучении эффекта плацебо, было отмечено, что результат лечения был выше, если больной был уверен в высокой стоимости применяемого “лекарства”.
   Вернувшись к себе, я подготовил документ - согласие Такаси и Норико Эндо на проведение необходимых лечебных мероприятий в “Академии 21-й век” и в Институте мозга человека (Санкт-Петербург). Потом я попросил Володю Осипова и Андрея Мельникова поработать с Норико – исследовать её эмоциональный фон, и пропустить нашу пациентку через газоразрядную камеру, чтобы изучить ее ауру. Основная надежда в этом случае у меня была на Мельникова как на музыкального эксперта.
   Все получилось, как было задумано: после официального представления шефу наших гостей, состоялось подписание подготовленных мной документов. Потом гостям продемонстрировали “Зеркала Козырева”. Все пояснения на английском языке (для Такаси) давал Андрей Мельников. После этого все поднялись в комнату для “мозговых атак”. Там был накрыт чайный стол. Непринужденно поговорили о предстоящих задачах. Потом Осипов и Мельников забрали с собой Норико и ушли в музыкальную студию. Через час с небольшим они свою работу закончили. Норико выглядела очень уставшей, но глаза её светились радостью.
  Конец отчета.

    В разговоре с Такаси Эндо Борис упомянул станки для изготовления гребных винтов. Это мне живо напомнило страницу из славного прошлого нашей фирмы, когда мы были еще информационным управлением Генштаба. Да, было дело… Тогда Борис озаботился шумностью наших подлодок. Американцы в то время называли их “ревущими коровами”. Он привык всё делать основательно: завел знакомство в институте Крылова в Санкт-Петербурге и вышел на их главного специалиста по гидродинамике. Тому тоже было за Державу обидно, и в итоге родился доклад на имя нашего Большого шефа с подробным перечислением необходимых мер и списка конкретного оборудования, которое обеспечит снижение шумности наших подлодок. Для себя мы в шутку назвали этот проект “Uchinuki ki” (металлорежущие станки). В докладе обосновывалась необходимость приобретения у японцев соответствующих металлорежущих станков для изготовления гребных винтов нового поколения. Особо следует отметить, что эти чудо-станки относятся к категории критически важного стратегического оборудования, не подлежащего поставке в Россию. С помощь Игоря Фельдмана вышли на Такаси Эндо, который является не последним человеком в корпорации “Тошиба”, и он, в обход запрета, смог повлиять на принятие положительного решения по поставке оборудования и обучению персонала. В итоге, “Техмашимпорт” смог закупить в “Тошибе” чудо станкостроения: два станка с девятью точками крепления режущего инструмента по 220 тонн веса каждый и высотой десять метров, и два станка с пятью точками крепления.  На них можно было обрабатывать винты диаметром до десяти метров. Вскоре, наши подлодки перестали быть “ревущими коровами”, что обнулило всю натовскую систему слежения в океане за нашими подлодками, и разразился скандал. Мне этот эпизод запомнился тем, что нас Главком ВМФ наградил именными ценными подарками: меня - биноклем, а Бориса Уварова - наручными часами “Командирские”. Во что обошлась американцам наша затея – это отдельный разговор.



Продолжение               http://proza.ru/2021/02/07/2238