Синдром Екатерины Великой

К тридцатилетию вручения Нобелевской премии М.С. Горбачеву.

 
Екатерина Вторая была первой из русских владык, кто сознательно стремился к формированию в западном общественном мнении своего позитивного имиджа по принципу «не быть, а казаться».
В период достижения пика своей неограниченной власти и могущества Екатерина баловалась перепиской с корифеями европейского просвещения, вводя их, мягко говоря, в заблуждение по поводу существующего в России порядка вещей.
И надо признать, что ее сказки о просвещенном абсолютизме имели во Франции, большой успех.
Русский историк В.Ключевский отмечал, что в переписке императрицы с Вольтером «оба корреспондента не щадили комплиментов друг другу». Екатерине наверняка было приятно на фоне общей пресыщенности лестью окружающих, ощущать восхищение лучших умов Европы.
Правда, это не помешало Екатерине уничтожить изданные в России сочинения Вольтера, как только полыхнула Французская революция 1789 года.
Знала матушка императрица всему меру, потому и была Великой.
 
Так начиналась болезнь, рецидив которой мы обнаружили в конце ХХ века.
 
Год 1985. Неестественно молодым, для эпохи развитого социализма, трон Генсека КПСС занимает, имеющий два высших образования М.Горбачев.
Императорам российским не снились возможности, которыми располагали Генеральные секретари этой общественно-политической организации. У них было все: любовь и преданность собственного народа, восхищение прогрессивного человечества. Были и семга с хреном, и революция, тлеющая, заботами соответствующих служб, в разных уголках Земли.
Но слаб человек и неуемны его желания – всегда хочется еще и еще чего-то. Конечно, Горбачев мог наградиться не пятью, как Брежнев, а шестью или даже семью Звездами Героя. Никто бы слова дурного не сказал. Но, право, это не могло удовлетворить запросов относительно молодого Генсека.
Но ведь чего-то хотелось…
Чего?
Конечно же! Хотелось всемирного восхищения, восторга лучших умов Европы и Америки.
Для этого, казалось, нужно было совсем немного, продемонстрировать некие элементы просвещенного абсолютизма: ложечку гласности, щепотку выборности, щелочку открытости…
Миша Горбачев постигал азы ремонта на комбайне, которым он руководил в 14 лет. Тогда, скорее всего ему приходилось пользоваться кувалдой. Тоталитарную советскую систему, которую он решил отремонтировать в конце своей блестящей карьеры, не то что бы кувалдой, мизинцем трогать не рекомендовалась – шестерни, прикипевшие на крови, делали ее неремонтопригодной, а уж рационализаторские предложения по любой перестройке были ей просто противопоказаны.
Но Михаил Сергеевич этого не знал, или переоценил свои силы в стремлении быть выделенным в череде, предшествующих ему убийц и маразматиков, в качестве прогрессивного руководителя нового типа, который если и позволял себе чего, то так, по малости – Вильнюс, Тбилиси…
Как и Екатерина Великая, Горбачев преуспел, правда, не в укреплении страны, а в ее развале. Умелая игра западных друзей на человеческих слабостях Горби, его гипертрофированном самомнении и самолюбии, привели к полному параличу мысли и воли в тот решающий момент истории, когда было необходимо жестко и решительно отстаивать жизненно важные интересы страны.
Но разве это для него главное? И сегодня не утихает на Западе любовь к нему – отцу перестройки, радетелю гласности, объединителю Германии и прочая, прочая, прочая…Он получил то, что так хотел – восхищение той, неподконтрольной ему когда-то части человечества, которая до сих пор не может разобраться, что восторгается магом, который «сделать хотел козу, а получил Грозу».