Непрошеный советчик

                (Критика либеральной концепции Эмиля Жирардена
                русскими консервативными публицистами)

        Международный контекст русско-французских взаимоотношений в сфере общественно-политической мысли традиционно определялся сложными и противоречивыми процессами  попеременно то явственного идейного сближения, восходившего вплоть до значительной степени тактической солидарности и союзничества, то заступавших ему на смену столь же подчеркнутых стратегических размежевания и резкого противостояния, в целом ряде случаев приводивших к открытой конфронтации вплоть до масштабных военных конфликтов. При этом культурные влияния постоянно накладывались на геополитические расчеты, взаимно переплетаясь и создавая неоднозначную картину напряженного диалога между представителями двух ведущих европейских народов.

        XIX век стал периодом наиболее интенсивных и драматических колебаний в отношениях между Россией и Францией. Положение дел дополнительно осложнялось ярко выраженным стремлением французских правителей наполеоновской династии к доминированию в европейской политике. Своеобразной разменной картой в этой игре нередко становились другие страны и народы, каждый по-своему вовлеченные в орбиту русского или же французского влияния. Особенно трудно и непредсказуемо складывались исторические судьбы Польши, во многом оказавшейся разменной монетой в большой европейской геостратегии [1–3].    
       
        Так и польское восстание 1863 года было использовано властями Франции как удобный предлог и подходящий фактор для оказания политико-дипломатического давления на Россию с целью ослабления ее позиций на западных рубежах империи, что закономерно породило в русском обществе, не говоря уже о правящих сферах, бурный рост антифранцузских и полонофобских настроений, положенных в основу последовательной русификаторской политики на территориях Царства Польского, являвшегося в тот момент частью Российской империи [4–5]. Русская публицистика, в особенности консервативного проправительственного лагеря, выступавшая глашатаем господствовавшего общественно-политического мнения страны, незамедлительно откликнулась на попытки постороннего вмешательства во внутренние дела государства, негативно отреагировав на участие Франции в решении болезненно назревшего польского вопроса [6].    

        Общепризнанным и стремительно приобретшим непререкаемый авторитет патриотически мыслящего идеолога великодержавной политики России в международных отношениях стал редактор «Московских ведомостей» М. Н. Катков, для которого события 1863 года оказались мощным плацдармом для развертывания его активной публицистической карьеры [7–8]. Едва ли не главным объектом полемического разоблачения в темпераментно написанных передовых статьях Каткова стало вскрытие так называемой «польской интриги», понимавшейся и интерпретировавшейся им как направленная против жизненных интересов России подрывная акция враждебных ей сил своекорыстной европейской политики.

        Особенное негодование Каткова вызывала позиция, занятая по отношению к русско-польскому противоборству европейской печатью, практически целиком без исключения вставшей полностью на сторону поляков.  Катков не уставал клеймить «искусственно возбужденные, фальшивые симпатии европейской журналистики к польским притязаниям» [9, с. 170]. Он считал, что печать западных держав сознательно и играла в данном случае на руку дипломатии своих стран, преследуя четко выраженные антирусские цели: «Европейская война под знаменем польских притязаний – дело невозможное. Но попугать нас было возможно, и вот нас попугали» [9, с. 31].

        Наибольшее раздражение и негодование Каткова вызвала публикация на страницах ведущей либеральной парижской газеты «La Presse» письма известного французского публициста Эмиля Жирардена к русскому императору Александру II с призывом отказаться от силовых вариантов решения польского вопроса, а вместо этого даровать широкую административную независимость Польше. Катков был убежден, что подобного рода предложения клонились к нанесению очевидного ущерба русским национальным интересам в угоду польским притязаниям, значительно умаляя тем самым политический вес России в европейских делах. Над неприемлемой для себя позицией Жирардена Катков гневно неоднократно иронизировал во многих редакционных статьях «Московских ведомостей», содержавших критический обзор иностранной прессы по польскому вопросу: «Нужна немалая доля легкомыслия, от которого не свободны многие из французских публицистов, для того, чтобы в настоящую минуту давать подобные советы, не справившись, одобряют ли их сами поляки, которые совсем не того хотят, о чем просит за них г. Эмиль Жирарден» [9, с. 26].

        По мнению Каткова, политически ангажированным либеральным западным журналистам, подобным Жирардену, было присуще непонимание (или заведомое нежелание понимать) самой сущности непримиримого русско-польского соперничества: «Вольно французскому публицисту мечтать об узах вечной благодарности, которые объединят теперешнюю Польшу с Россией...» [9, с. 28]. Катков прямо выдвигал аргументы, почему, с его точки зрения, Россия и Польша должны были по-прежнему составлять в политическом отношении одно неразрывное целое, доказывая, что в данной ситуации «дело не в обладании самою Польшей, а в том, чтобы так или иначе было обеспечено спокойствие в значительной части исконно русских областей, лежащих на западе и юго-западе нашего отечества; чтобы была обеспечена целость состава Русского государства» [9, с. 27].

        Либеральные рекомендации Жирардена представлялись Каткову абсолютно непрактичными и более того – просто-таки пагубными для всего дальнейшего процесса развития России, который оказался бы чрезвычайно затруднен из-за постоянного, не ослабевающего и не прекращающегося польского неприязненного и даже открыто враждебного противодействия коренным русским интересам в государственной политике и народной жизни. Предостерегая русское общественное мнение от опасности увлечься заманчивыми и кажущимися на первые взгляд гуманистически обоснованными рекомендациями Жирардена, Катков предсказывал могущие произойти от этого зловещие последствия, когда «предав Польшу в руки фанатиков-якобинцев, Россия нажила бы себе не друга, а врага, такого врага, который ежечасно возмущал бы ее спокойствие, с которым пришлось бы вести борьбу не на живот, а на смерть за обладание исконно русскими областями, на некоторое время входившими в состав Польского королевства, но ненавидевшими и ненавидящими польское владычество» [9, с. 28].

        Катков полемически упрекал Жирардена и стоявшие за ним европейские общественные круги либерального толка в преднамеренном принесении законных интересов России произвольным требованиям польских повстанцев, к тому же инспирируемых и направляемых явно враждебными и чуждыми всему строю русской жизни внешними силами. Русский консервативный публицист риторически спрашивал французского либерального журналиста о том, на каком основании, по какому праву и почему «желаете вы отдать всё Царство Польское во власть бессмысленнейшей политической партии, ищущей для себя опоры во лжи и терроризме, и тем паче какое вы имеете право приносить наших белорусов и малорусов на жертву национально-польским и римско-католическим притязаниям надменных панов и фанатических ксендзов?» [9, с. 28].

        Итоговое суждение Каткова о главной причине несостоятельности либеральной программы Жирардена заключался в признании того, что «присоединять русские области к Польше, которая хочет жить особою жизнию, значило бы просто-напросто отнять их у русского народа...» [9, с. 36].

        Во многом сходную с Катковым позицию в полемическом опровержении предложений Жирардена занял также крупнейший на тот момент представитель славянофильской общественной среды, редактор газеты «День» И. С. Аксаков [10–11]. Как и Катков, он тоже считал, что антирусские выступления в европейской прессе являлись в основе своей «умышленным актерством с целью смутить и запугать наше пугливое русское простодушие» [12, с. 48].

        По мнению Аксакова, в польском вопросе «Европа добивается вовсе не безусловной справедливости, вовсе не истины в этом деле, а ослабления могущества России, и выражает только при этом случае свою затаенную, закоренелую вражду к миру славянскому вообще и к русскому в особенности. Вот что нам важно и нужно знать, вот что следует зарубить на память» [12, с. 49]. Это мнение разделяло тогда подавляющее большинство русских публицистов и общественных деятелей, принадлежавших к различным политическим лагерям и выражавшим широкий спектр общественного мнения в стране.

        Аксакова также раздражало и то, что, непрошено вмешиваясь в исторические отношения между Россией и Польшей, западные газеты и журналы, не разобравшись в сути дела или же представляя его заведомо искаженно, «трещат и звенят фразистыми возгласами против русского варварства и даже великодушно предлагают нам советы государственной мудрости» [12, с. 48]. Последовать их абстрактным и отвлеченным от реальной жизни либеральным советам было бы, по убеждению Аксакова, чревато самыми отрицательными результатами, не имеющими ничего общего с доктриной либерализма.

        В этом отношении Аксакова удивляло, как же могли не видеть и не понимать сами поляки, а также их европейские покровители, что в случае ослабления прочной и непоколебимой русской власти над мятежным краем «в Польше вспыхнула бы самая кровавая безурядица, самая отчаянная междоусобная брань, и место русского правительства занял бы самый свирепый из деспотизмов, деспотизм террора? Это продолжалось бы до тех пор, пока благомыслящая, здоровая часть страны не свергла бы ига демагогов и не обратилась бы вновь к русскому государю с просьбою – принять Польшу под свою крепкую руку: только в этом, в одном этом могла бы еще найти себе спасение Польша!..» [12, с. 65].

        Вот почему Аксаков прямо заявлял по поводу публикации во французской прессе письма Жирардена: «Мы однако же не можем согласиться с этим взглядом на решение польско-русского дела» [12, с. 69]. Аксаков ничуть не менее энергично и последовательно, чем Катков, обосновывал приоритетность русских национально-государственных интересов и не выказывал ни малейшей склонности уступать приоритетное первенство европейской точке зрения на желательные пути решения польского вопроса: «Но мы вовсе не видим надобности жертвовать органическим развитием своих особенных исторических земских начал умиротворению Польши. То, что необходимо и пригодно для нас, было бы, может быть, непригодно для Польши, и наоборот» [12, с. 70].

        По удачной образной характеристике, данной Аксаковым тогдашнему состоянию русско-польских отношений: «Дуэта с Польшей мы еще петь не можем, и она только испортит нам наше соло» [12, с. 71]. Именно такой политический курс проводили имперские власти, вызвав полное одобрение и Каткова, и Аксакова, который, категорически не соглашаясь с непрошеным французским советчиком, отстаивал национальное кредо своей страны и своего народа: «Россия должна идти и развиваться своим путем, – но если бы привести в исполнение мысль Жирардена, то это значило бы – не Польшу пристегнуть к России, а Россию к Польше» [12, с. 71].

                Литература

    1.  Польша против Российской империи: история противостояния. – Минск: Букмастер, 2012. – 704 с.
    2.  Ратников К. В.  История русско-польских конфликтов XVIII – XIX веков в восприятии их современников // Сборник научных трудов Sworld. – 2008. – Т. 1. – № 3. – С. 52–54. 
    3.  Бухарин Н. И.  Российско-польские отношения в XIX – первой половине ХХ в. // Вопросы истории. – 2007. – № 7. – С. 3–16.
    4.  Долбилов М. Д.  Полонофобия и политика русификации в Северо-Западном крае империи в 1860 е гг. // Образ врага. – М.: ОГИ, 2005. – С. 127–174.
    5.  Долбилов М. Д.  Русский край, чужая вера: Этноконфессиональная политика империи в Литве и Белоруссии при Александре II. – М.: Новое лит. обозрение, 2010. – 1000 с.
    6.  Гетманский А. Э. Политика России в польском вопросе (60-е годы XIX века) // Вопросы истории. – 2004. – № 5. – С. 24–45.
    7.  Санькова С. М.  Государственный деятель без государственной должности: М. Н. Катков как идеолог государственного национализма. Историографический аспект. – СПб.: Нестор, 2007. – 297 с.   
    8.  Изместьева Г. П.  М. Н. Катков // Вопросы истории. – 2004. – № 4. – С. 71–92.   
    9.  Катков М. Н.  Собрание сочинений: В 6 т. – Т. 3. Власть и террор. – СПб.: Росток, 2011. – 1152 с.   
    10.  Цимбаев Н. И.  И. С. Аксаков в общественной жизни пореформенной России. – М.: Изд-во МГУ, 1978. – 264 с.
    11.  Осповат А. Л.  Аксаков Иван Сергеевич // Русские писатели. 1800–1917: Биографический словарь. – Т. 1. – М.: Сов. энциклопедия, 1989. – С. 29–32.
    12.  Аксаков И. С.  Собрание сочинений: В 7 т. Т. 3. Польский вопрос и западно-русское дело. Еврейский вопрос. – М.: Тип. М. Г. Волчанинова, 1886. – 844 с.

         Октябрь 2014