Рассказы о войне ветерана 445

                Д А Л Ё К И Е  К О С Т Р Ы

                Повесть

                Автор  повести Олесь Гончар.

  Олесь Гончар(1918-1995), полное имя — Александр Терентьевич Гончар —
украинский советский писатель, публицист и общественный деятель.
Участник Великой Отечественной войны.
Один из крупнейших представителей украинской художественной прозы
второй половины XX века. Академик АН Украины (1978).
Герой Социалистического Труда (1978). Герой Украины (2005 — посмертно).
Лауреат Ленинской (1964), двух Сталинских премий второй степени
(1948, 1949) и Государственной премии СССР (1982).
 
Продолжение 3 повести
Продолжение 2 — http://proza.ru/2020/10/12/1535

  Наконец возвращается Марина, Миколина сестра, костлявая, худая и, как обычно, словно бы заплаканная. Большая труженица эта Марина, руки её никогда не отдыхают, всё в труде и в труде. Вот и держатся брат с сестрой больше тем, что заработает Марина своим повседневным шитьем. Миколино секретарство — дело не очень-то прибыльное. Образование у Марины, как она говорит, три класса с коридором, что же касается брата, то Марина его просто боготворит за образованность и таланты. Она уверена, что равного Миколе по уму и душе не найти даже и в Полтаве! Он и на гитаре играет, и поёт, и стихи ему даются, и передовицу в газету такую отгрохает, что и редактора за неё где-нибудь там похвалят... Охваченные голодным нетерпением, ждём, чем эта добросердечная Марина угостит нас. В мгновение ока приготовила завтрак, выставила на стол всё до последней крошечки — безграничная щедрость её нам известна.

  Укрепили плоть яичницей и потапцами — так у неё называется аппетитное блюдо из кусочков ржаного хлеба, приправленное свежим подсолнечным маслом и солью, — напились чаю с заваркой из вишнёвых веточек и уже после этого, довольные, выходим втроём на улицу. В лучах весеннего солнца предстаёт перед нами наш районный городок: его центральная мощёная улица протянулась на монастырскую гору, где белеет аккуратный домик — бывшая свечкарня*, строение с большими окнами, со стенами такой толщины, что их и пушкой не пробьёшь. Цитадель! Именно в этой цитадели и разместилась наша «Красная степь», в одной половине — типография, в другой — редакция, а посередине, в сенях, громоздятся огромные рулоны газетной бумаги, на которых по ночам дремлет дед-сторож. Сперва и мы здесь устраивались, а теперь нам с Кириком разрешается куда больше — ночуем на редакционных столах.
Направляемся к свечкарне, идём, минуем раймилицию, нарсуд, сберкассу и другие учреждения, нашедшие себе пристанище в приземистых зданиях с прочными коваными дверями, с каменными полуподвалами и погребами, ведь когда-то в этом городке хозяйничало купечество.

  По праздникам бурлили тут огромные торжища, от которых до нас дошли только ярмарочные мифы. Заядлые крикливые прасолы, слетавшиеся чёрт знает откуда, разворачивали здесь буйную коммерцию, покупали, продавали, пускались в жульничество, ссорились, мирились, а закупив целые гурты волов и овец, да ещё и жеребцов коно- крадских, перекрестившись благодарно в сторону монастыря, покидали городок до следующего лета. За время ярмарки купеческое племя по уши погружалось в грехи, благо, било где их замаливать — стоило лишь взглянуть вон туда, на монастырскую гору, где на главном куполе чистым золотом горел на всю округу ясный всепрощающий крест.

  Если вечером из нашей свечкарни допоздна слышно ритмичное металлическое погромыхивание, знайте: это мы с Кириком под наблюдением Ивана-печатника крутим «американку», из которой, точно из веялки, вылетает тираж свежего завтрашнего номера «Красной степи». Когда же газета не выходит, мы идем с Кириком бродить по рай-центру, без толку слоняемся, ища сами не зная чего, забредаем до самой железной дороги, где по ту сторону насыпи, за озёрами, горят в сумерках вечерние костры пастухов. Почему-то от этих костров, как и от чьей-то далёкой песни, щемяще становится на душе. Однако чаще всего мы коротаем вечера на скамейке под сиренью в нашем редакционном скверике, наблюдая отсюда вечернюю жизнь «Красной степи», В освещённом окне типографии мы видим Ольгу, которая в своей красной косынке склонилась возле наборной кассы, — это наша ударница, оставшись в сверхурочные часы, выполняет срочный заказ для совхозной столовой, набирает талоны, которые, завтра Иван будет печатать, а мы — ему помогать.

  Из машины будут вылетать Ивану в руки жёсткие розовые листики. Он аккуратно сложит их стопочкой, потому что всё это — завтраки и обеды... За наши старания и мы с Кириком получим соответствующие льготы в виде талонов, будем бегать с ними в совхозную столовую — бывшую монастырскую трапезную — похлебать горячие кулеши, которые подаст нам из окошечка кухарка, жалостливая тётка Немидора.
А пока мы живём без талонов, Ольга только набирает их, а после она будет набирать ещё бланки для райпотребсоюза, — ни от какой работы девушка не отказывается, даже просит сверхурочные часы, потому что ей нужна подработка: семья у родителей многодетная, а достаток у путевого обходчика известно какой.

* Помещение, где производили и продавали свечи.

                Продолжение повести следует.