По льготному тарифу

  Теперь, когда я достиг преклонного возраста Поклонной горы, где Наполеон в 1812 году так и не дождался ключей от города, меня захватила ревизионистская политика в отношении прошлого, преследуемая раскидистыми воспоминаниями.
  Сегментарный подход к ним поражает неискушённых слушателей.
  Но заворожённые они слушают меня краснобая с открытыми ртами, пряча невольные улыбки.
  Я угощаю их удивительными небылицами, а они в ответ бутербродом с профессорской колбасой, без которого бы я протянул ноги на кушетке в кабинете у психиатра, оплачиваемого государственной страховкой для неимущих стариков.
  Естественно, я и его торопливо гружу историями наподобие этой, от которой он рыгал навзрыд.
  "Где ты моя вертлявая эпоха неповторимой молодости?
  Чёрные ходы с горящими в темноте расширенными от ужаса кошачьими зрачками.
  Полуосвещённые парадные незабываемых пятидесятых годов после десяти вечера с холодными подоконниками, обогреваемыми аппетитными ягодицами случайных подруг.
  Расстегайчики ширинки на пуговичках.
  Нетерпеливые пальцы, нервно бегущие по упругим бёдрам, и проклятые байковые трусы - амбразура прелестных мест.
  Куда, куда девалась неистовая любовь поспешных отношений?!
  Где вы горькие девичьи слёзы - опрыскиватели потерянной невинности?!
  Где ты наивная простота неоперившейся юности?
  Всё кануло в непроливашку времени".
  Психиатр искренне плакал, прося меня, ещё, ещё, а что было дальше?
  Откуда мне было знать, что каждая добавочная минута оплачивается по льготному полуторному тарифу.