Шестнадцатый Аркан. Часть 2

Часть 2. Она вас боится

Йохану кажется, что он смотрит на свое тело откуда-то сверху. Воздух в комнате становится невыносимо тяжелым, таким горячим, словно его квартира переместилась в иную, раскалённую докрасна реальность. Надо бы собраться, сконцентрироваться, но мягкие движения отвлекают: кто-то нежно гладит его по щеке. Йохан изо всех сил пытается разглядеть лицо, ничуть не сомневаясь, что оно действительно принадлежит… Рахиль?

«Вернулась, значит, зараза», — он протягивает руку, чтобы пригладить её растрепавшиеся во сне локоны, но губы Рахиль кривит некрасивый, почти злобный оскал. Лицо девушки подергиваются рябью: щеки почему-то оттягиваются назад, отчего черты деформируются, а кожа выцветает, становясь бескровно-белой.

«Что-то случилось?» — Йохан вдруг осознает, что это не он, что даже слова произносит не он, а некто другой из безнадёжной пустоты безумия.

«Это я у тебя должна спросить», — Рахиль встрепенулась, словно испуганная птица, и внезапно наотмашь ударила его по лицу.

Болезненный удар действует на Йохана отрезвляюще — его рывком, как рыбу из воды,  буквально выдергивает из липкого полукошмара, и он распахивает глаза, жадно хватая ртом воздух.

Пошатываясь, Йохан подходит к окну и, нашарив вслепую шнурок, поднимает жалюзи. За окном глухая ночь. В свете уличных фонарей ему кажется, что силуэты домов напротив будто извиваются, а в его голове снова разгорается очаг уже почти привычной боли. В отражении на стекле мелькает тень. Испугавшись, он оглядывается назад и начинает медленно оседать на пол: кто-то стоит в углу, держа в руке электронные часы с прикроватной тумбочки, и у этого кого-то очень задумчивое лицо — лицо Рахиль Рид.

— Почти половина второго. Вовремя я, не находишь? — Часы падают на пол, вдребезги разбиваясь.

— Рахиль? Это ты, да?

— Может быть. Смотря с какой стороны начать разгадывать эту шараду.

Его изучают слишком долго и пристально, и во взгляде ясно читается неодобрение бледной наготы Йохана. Он хватается за подоконник, чтобы удержаться на ногах, делает шаг вперед, и чувствует, как сознание тонет в пока ещё молчаливом потоке абсурдности происходящего. Впрочем, это неважно. Плевать, что вчера Йохан собственными глазами видел могилу, и что после, дома, перерыв ящики, нашел ламинированное свидетельство о смерти. Он пытается ещё раз:

— Рахиль?..

— Допустим, — мягкий и тихий голос прошелестел совсем рядом.

— Ты мертвая или живая?

— Допустим, всего понемногу, — тон по-прежнему ровный, но в нем уже отчетливей слышатся до боли знакомые интонации Рахиль.

— Не очень-то ты на мертвую тянешь, — голова Йохана отзывается болью даже на шорох покрывала, на которое по-хозяйски укладывается Рахиль.

— А ты не очень-то на живого.

— Что это за фокусы с кладбищем? — в пределах досягаемости только его старый халат, который Йохан немедленно набрасывает на себя. Он подходит к кровати, опускается рядом и берет её за руку. — Что происходит?

— Вообще-то это я у тебя должна спросить, — Рахиль отстраняется, но он всё равно успевает почувствовать, какая у неё мягкая и холодная ладонь. — Ты что, совсем не боишься меня?

Сердце Йохана делает кульбит в груди. Нет, он её не боится, по крайней мере не так, как, возможно, рассчитывает сама Рахиль. Сейчас гораздо больше его напрягает непонимание того, что происходит, и то, что память снова подводит его.

— Но ты хоть понимаешь, куда катишься? — вс; тот же обвиняющий, нравоучительный тон. Из-за него Рахиль многие не любили, из-за этого Йохан сейчас её практически ненавидел. — Ты опустился на самое дно, и все гораздо хуже, чем мне представлялось вначале.

— Уверен, это всё просто глупая шутка, — прикусывая щеку изнутри, чтобы не дать истерике волю, Йохан кончиками пальцев проводит по плотно сжатым губам Рахиль.

Медленно, стараясь не совершать резких движений, Йохан подминает её под себя; без спешки и натиска утыкается в тонкую шею. Неестественно белое лицо Рахиль кажется светится в полумраке комнаты, а до боли знакомый запах обволакивает целиком. Сквозь аромат пьянящих духов еле-еле слышится запах тела.

— Ты пахнешь как раньше. Разве мёртвые могут пахнуть «Мiss Dior» и потеть? — бормочет Йохан сам себе, переставая ощущать окружающую реальность. Он тянется к её губам, но болезненный тычок в грудь останавливает его.

— Попридержи-ка своё больное воображение! Ну никакого уважения к мертвым! — резкость движений и тона дают понять, что Рахиль до чёртиков разозлилась.

— Мне кажется, что ты сама запуталась, — головная боль настырным дятлом практически насквозь продолбила ему череп, но Йохан уверен, что почувствовал дыхание Рахиль. — Ты не можешь быть мертвой! Ты пахнешь, потеешь и дышишь.

— Откуда ты знаешь, как ведут себя мёртвые? Ты что, умирал? — в её словах столько боли и злости, что Йохан сразу же отпускает.

Рахиль вскакивает, а Йохану до одури хочется, чтобы она больше так не говорила и вернулась обратно в постель, но девушка уже у двери, а её силуэт будто бы вытягивается, грозясь превратиться во что-то иное прямо у него на глазах.

— Прости меня, милая, — Йохану кажется, что густая рябь вокруг тянется и липнет к нему.

— За что? — тихо прошелестело возле уха.

— Не знаю, но может… — надвигающаяся тень мешает Йохану смотреть на Рахиль.

— Я думала, ты всё мне расскажешь, — почти разочарованно протягивает она и резко хлопает за собой дверью.

«Не может такого быть!» — остатки разума истошно вопят и рвутся наружу.

«Было. Однажды-то уже было», — как бы оправдываясь, мысленно отвечает сам себе Йохан и пытается встать.

Движения Йохна слишком медленные и неуклюжие — ему за ней ни за что не успеть! В нем растет беспокойство: на этот раз всё по-другому; он, наверное, опять что-то упустил или напутал. Наваливается смертельная усталость, и Йохан, как в замедленной съемке, падает на кровать, сминая своим телом старую карту Таро с разрушенной башней.

***

Поздним утром Йохана вырвал из сна телефонный звонок. Он нащупал под подушкой мобильник и не смог удержаться от стона разочарования.

— Ты мне вчера весь день слал СМС-ки с угрозами, а потом не брал трубку! — пока Йохан хлопал глазами, как вытащенный из дупла филин, абонент на другом конце шел в наступление: — Или ты думаешь, что раз в психушке лежал, или что твой дед — сраный Томас Франк, то можешь вот так запросто строчить мне дерьмо всякое?

— Ауч! Про деда вообще-то было грубо, — вздохнул Йохан, которому наконец-то удалось подняться с кровати; голова по-прежнему гудела, но несильно.

— Ну да! А про психушку, значит, в самый раз? — недовольный голос не унимался.

— Это не психушка, а обычная клиника, — зевок застрял у Йохана в глотке, когда на пол упала какая-то потрепанная картинка.

— Тогда как ты собираешься объяснять ту херню, что пришла мне вчера?

— Маркус, послушай, мне страшно неловко, — Йохан смял в руке и без того изжеванную карту. Откуда она взялась? Он сам её вчера притащил и не помнит, или это доказательство того, что ночью к нему и вправду приходила… Рахиль?

— А я-то уж подумал, что ты отнекиваться начнешь! Так что за хренотень мне пришла?

— Маркус, пожалуйста, — Йохан старался отвечать так, чтобы не вышло слишком уж подозрительно, ибо дальше придётся врать.

Ну, не говорить же Маркусу — тому самому умельцу, который снимал пробную (и единственную) фотосессию Рахиль; тому самому, который, благодаря своим многочисленным связям, мог провернуть любое и не всегда законное дело, — что действительно подозревал его в афере с захоронением, а до этого подозревал его в…

— Не дай мне повод лишний раз убедиться, что у тебя кукушка того! — нетерпеливо перебил его Маркус, и Йохану показалось, что он видит, как лыбится этот чернокожий без пяти минут лауреат премии «Хассельблад». — Будь в гармонии с собой, друг, или иди к чёрту!

— Между прочим, я твой начальник! — раздражаясь, напоминает ему Йохан, уже жалея о том, что ответил на проклятый звонок. Он не будет реагировать на это сейчас, но после обязательно припомнит…

— Между прочим, у фрилансеров нет начальства! С твоим агентством я давно закончил работать!

— В общем, Маркус, ты меня прости… — стараясь как можно быстрее отделаться от него, все оставшиеся фразы Йохан выдал почти что скороговоркой. — Просто я никак не могу прийти в себя после…

— Ну так бы сразу и сказал, друг, — протянул Маркус, — тебе по почте небось до сих пор шлют соболезнования? Короче, не теряй контроля над ситуацией и…

Дальше уже Йохан не слушал его, полностью выпав из реальности. Интернет! Господи, как же он раньше до этого не додумался?!

Просто нажав отбой на трубке, он бросился к столу. Трясущимися руками ввел пароль («Рахиль» — в этом он не был оригинален) на лэптопе, и спустя секунды строчки беспорядочно замелькали перед его глазами:

      «Я потрясена этой печальной новостью. Разделяю твою боль утраты…»

      «Это невероятная, катастрофическая потеря. Она была такой молодой…»

      «Меня ошарашила эта страшная новость. Рахиль была очень, очень хорошей. Представляю, какую боль ты пережил».

      Йохан ещё раз перечитал сообщения в почте и открыл «Facebook». Сколько, оказывается, людей ему сочувствовало! Знакомые и малознакомые приносили соболезнования, оставляли какие-то ссылки. И от этих слов решимость Йохана дала трещину: шестнадцатого августа Рахиль действительно погибла в страшной автоаварии, ведь столько людей не могли ошибаться? Или могли? И он снова чего-то не замечает? Кто тогда ночью к нему приходил? Почему призрак — если и правда это был он — казался живым? А может, это уже сам Йохан окончательно съехал с катушек?

      Он опять открыл почту. Сообщение из отделения полиции: «Нет, мы не можем выслать вам протокол вскрытия… даже копию. Только родственникам… Попробуйте сами, герр Франк, напрямую обратиться к мистеру и миссис Рид».

      Голову сжимало тисками боли, однако кое-что начало проясняться. Память услужливо подкинула Йохану фрагменты траурных приготовлений: вот он обменивается коротким и несколько болезненным рукопожатием со строгим высоким мужчиной: выбеленные годами брови хорошо гармонируют с такими же почти серебристыми волосами и плохо — с жёстким взглядом голубых глаз на угловатом лице; вот маленькая бледная женщина краснеет на глазах от возмущения и раздражения, когда он непреклонен и настойчив (тем более ни для кого ни секрет, что эта семейка не может позволить себе расходы на транспортировку усопшей). Тело — точнее то, что от него осталось сейчас — он им не отдаст: «Рахиль похоронят в Германии. Давайте уже оставим эмоции и начнем договариваться по-хорошему».

      А вот дальше — провал. И всё то, что было до этого — тоже провал. Будто кто-то нарочно вытравил кислотой кусок из его в памяти.

      Какое-то время Йохан искал в Интернете информацию о той аварии и о самой Рахиль Рид. Про аварию несколько абзацев в местных газетах: «…молодая женщина… бла-бла-бла… не справилась с управлением… бла-бла-бла… алкоголя в крови не обнаружено, если при таких повреждениях вообще возможно что-либо там обнаружить… полиция не располагает… бла-бла-бла… недостаточное освещение на дорогах целиком вина Департамента». Значит, Рахиль погибла… Это не фейк и не фарс. Бастион последней надежды окончательно рухнул.

      Йохан вцепился в край стола побелевшими пальцами и, собрав все силы, превозмогая боль, зашёл на страничку Рахиль в «Instagram» (она тоже была не оригинальна в выборе пароля — «Йохан»). В носу защипало, а верхняя губа дрогнула. Пальцы, руки и ноги — всё тело сотрясалось от холодной тупой боли. Это не фейк и не фарс — она умерла, а сам Йохан присутствовал на похоронах, просто не помнит или не хочет помнить…

      Что же тогда было ночью? Что вообще в последнее время с ним происходит?

      Путаясь в халате, Йохан бросился обратно к кровати и, выудив из-под одеяла помятую карту, почти бегом вернулся в кабинет.

      Дружище «Google» выдал множество ссылок, и он сузил круг поиска. Карты Таро. Бесплатное гадание онлайн поможет прояснить спорные вопросы. Шестнадцатый Аркан. Значение карты Йохану очень не нравится. Буквы скачут перед глазами. «… разрушение и крах… Живое свидетельство всемогущества Судьбы или Божьей воли: им совершенно безразлично, какое место занимает человек в иерархии этого мира. Пришло время, и его мирок безжалостно сметен силами, совладать с которыми не стоит и пытаться…»

       Какая чушь! При чем здесь Рахиль или нечто, что приходило сюда ночью? А может, ему все примерещилось из-за этих проклятых таблеток? Нет, теперь Йохан знал точно: кто-то был здесь и специально оставил эту карту. Только вот для чего? Чтобы окончательно свести его с ума?

      Его размышления оборвал зазвонивший телефон.

      — Чем ты занят? Тебя давно ждут в агентстве! Ты обещал мне, что сегодня придешь! — как всегда, деликатность Томаса Франка была подобна бульдозеру.

      — Работаю, — Йохан щёлкнул мышью, чтобы убрать звук рекламной заставки.

      — Правда? — после выразительной паузы язвительно уточнил Томас Франк. — А то я было подумал, что…

      — Нет, всё в порядке. — Господи, как же его дед бесцеремонен! — Не лезь, пожалуйста, в мою жизнь.

      — Однажды, ты знаешь, я уже спустил кое-что на тормозах, и мне бы не хотелось всё повторять.

      — Мне тоже не хочется, чтобы ты сейчас поливал грязью мою покойную мать! — Йохан нажал на отбой. Можно было бы высказаться и более грубо, но головная боль опять напомнила о себе. К тому же, положа руку на сердце, кое в чем Томас Франк был всё-таки прав.

      Рубашка, брюки, галстук. Чашка кофе, сигарета, горсть разных таблеток. Хитро составленная доктором комбинация из антидепрессантов однозначно поможет ему продержаться до вечера. Рекламное агентство «Летучая белка» — его самый лучший проект. Пусть первоначальный капитал ему подарил дед, но всё равно это было его детище, в которое вкладывал силы малочисленный, но дружный интернациональный коллектив. В отличие от Томаса Франка, который давал работу исключительно немцам или, в крайнем случае, этническим немцам, переселенцам из восточной Европы, получившим вид на жительство, Йохан обладал более либеральными взглядами. Он брал на работу всех, кто отвечал его требованиям, кто не обещал, а вкалывал до седьмого пота без перерыва и выходных. Азиат ли, темнокожий или араб — не имело значения, раз человек обладал художественным вкусом либо талантам к продажам. Дед в ответ на это хмурился и называл их грязными оккупантами, но скрепя сердце иногда признавал, что агентство приносит хорошую прибыль.

      Задумавшись о делах, Йохан не сразу заметил, что откуда-то из коридора потянуло гарью. Опомнившись, он запаниковал. Нет! Неужели опять начинается приступ?! Йохан бросился в коридор, рывком открыл входную дверь и чуть было не задохнулся от густого едкого дыма. Какой-то придурошный шутник сложил под его дверью костер из мусора и газет и поджег его. Метнувшись на кухню, Йхоан затушил огонь бутылкой минеральной воды и принялся ногами расшвыривать пепелище. Закончив, он вернулся в квартиру с твёрдым намерением вечером позвонить в охранную фирму, камерами наблюдения которой был напичкан их подъезд, и подать жалобу.

      Почти полдень. Пора выходить. Ища ключи, Йохан бросил взгляд в зеркало и застыл пристально вглядываясь в свое отражение. Трудная ночь оставила отпечаток: рано наметившиеся морщины на лбу залегли ещё глубже, темные тени под глазами, которые неестественно, лихорадочно блестели, выделяясь не бледном лице. От таблеток? Или к нему возвращается желание опять встать у руля, азарт бизнесмена, который незаметно прогоняет горькие воспоминания и странные ночные кошмары с чертовой картой? Да, сейчас он выйдет из дома и поедет в свой офис. Именно туда, куда когда-то — может, давно, а может, не очень — к нему пришла юная англичанка с потрясающими набросками для новой рекламной компании спортивных товаров. Рахиль Рид — сердце его агентства, чьи гениальные идеи воплотились на баннерах и в Интернет-рекламе…

***

      Антидепрессанты, стимуляторы мозговой активности, снотворные… Сколько же пустых упаковок! Раньше он и представить не мог, до какой степени будет зависеть от всего этого. Проглотить эту и эту таблетку — а может, ещё и вот эту, — и тогда наверняка получится заснуть до утра. Рабочий день прошел гладко: коллектив встретил его с неподдельным энтузиазмом — каждый искал предлог, чтобы зайти поздороваться, — по-настоящему интересных контрактов немного, зато все как один денежные. В общем, «Летучая белка» продолжала уверенно парить в нестабильном и капризном мире рекламного бизнеса.

      Квартира погружалась в полумрак. Электричество обещали только через несколько часов: в фирме, обслуживающей их дом, Йохану ответили, что это не авария, а лишь местные неполадки. Сам щиток не сгорел, только оплавилось несколько контактов, но вот зараза, его квартира попала-таки в число невезучих, но электрики необходимости в сверхсрочном ремонте не видят.

      С такой кучей таблеток у Йохана есть все шансы проспать до утра. Не стоит сейчас вспоминать про Рахиль, хотя, если честно, он подсознательно ждет и надеется, что она опять даст о себе знать, быть может, даже оставит какой-нибудь знак.

      Шорох и стук. Йохан открыл глаза и со стоном перевернулся на спину. Голова трещит, во рту пересохло. Как же ему избавиться от этого убийственного состояния? Он протянул руку к выключателю, но ночник не работает — света по-прежнему нет.

      Некоторое время он просто лежал в темноте, пока не заметил пятно света, скользящее по противоположной стене. Отблески фар? Странно, почему тогда не слышно шума машины? Блики уличных фонарей? Но почему они перемещаются по его потолку? Прежде чем Йохан сфокусировал взгляд, круглое пятнышко света скользнуло вниз и шмыгнуло куда-то под кресло.

      В голове сразу возникли картинки из детской Библии. А что, если это душа Рахиль так решила себя проявить? Раздались шаги со стороны кухни и опять появился запах, правда на сей раз пахло чем-то сладким и очень приятным. Ему нужно пойти посмотреть, и Йохан буквально заставляет себя это сделать.

      Слова куда-то пропадают и он до крови прикусывает щеку изнутри, чувствуя как дрожит. Посреди кухни, прямо на полу, в маленьком стеклянном стаканчике горит свечка, а напротив, скрестив по-турецки ноги, его ждет Рахиль, обречённо склонив на грудь голову.

      — Ты умерла, — медленно выдохнул, застывший в дверях, Йохан. — Я знаю, я почти вспомнил, как уговорил твоих родителей похоронить тебя здесь.

      — А что ты ещё вспомнил? — голова Рахиль по-прежнему наклонена к огоньку, отчего лицо кажется почти что прозрачным.

      — Больше, к сожалению, ничего, — Йохан закрыл руками лицо. Всё это лишь сон или бред. Рахиль больше не существует. Как бы ему самому ни хотелось, она не может сюда приходить. — Тебя здесь быть не должно…

      — Значит, помоги мне уйти.

      Йохан вздрогнул, внезапно почувствовав на плече её руку. Прикосновение Рахиль, ментоловый аромат дыхания…

      — Ты существуешь, — Йохан больше себя не контролирует. Остатки здравого смысла уносит волной тепла исходящего от руки «призрачной» Рахиль и нерациональности происходящего. — Ты тёплая, дышишь, жуёшь жвачку. Значит, все это реальность, а не сон!

      Прижатая к холодильнику Рахиль с готовностью отвечает на поцелуй. Йохану жарко, в глазах темнеет, а дыхание перехватывает: весь его мир сосредотачивается на чуть потрескавшихся губах и поцелуе с привкусом «Orbit».

      Йохана отталкивают, и он налетает и больно ударяется о край столешницы, Он смотрит в глаза Рахиль, замечая как они загораются каким-то темным пламенем, а зрачки увеличиваются, затапливая радужку почти целиком. Но Йохану почему-то не страшно. Он совсем не боится, напротив, ему кажется, что перед ним не рассерженная Рахиль, а загнанный и смертельно раненый зверь.

      — Ты наделяешь меня всеми качествами, которых мне теперь так не хватает. Твое воображение дарит мне теплоту и дыхание, — Рахиль отступила к двери, её бледное лицо исказила гримаса боли и злости. — Ты думаешь, что по-прежнему любишь и хочешь меня, но на самом деле ты меня ненавидишь и ненавидел всегда!

      — Рахиль, ты же знаешь, что это неправда!

      — Тогда докажи! Вспомни и расскажи мне! Дай наконец-то уйти!

      — Я не могу, не хочу…

      — Вот видишь, — Рахильь продолжала пятиться в коридор. — Ты просто трусливая крыса. Расскажи всё, и, может быть, я уйду!

      Йохан почувствовал, как сильный холод разливается по его телу. Трусливая крыса? Очень странное выражение, разве сама Рахиль когда-нибудь так говорила?

      Хлопок входной двери и топот убегающих ног. Йохан бросается следом. Холл встречает его приглушенным светом и пустотой. Куда она побежала: вверх или вниз? А впрочем, нет никакой уверенности, что у него в квартире реально кто-то был. Йохана тошнит и почти выворачивает от дикой головной боли; снежной лавиной обрушивается горькое осознание того, что он опять угодил в ловушку своего приступа.

      — Молодой человек, вы бы в таком виде не разгуливали по подъезду, — голос какой-то сиплый и низкий, словно его обладатель простужен.

      — А?.. Что? Простите, — выдавливает из себя Йохан, кое-как запахивая на груди пижаму.

      — Не стоит ходить босиком и пугать людей, — грузный старик с заметным трудом одолел ещё пару ступенек. Тёмное пальто, залысина почти на всю голову ещё больше подчеркивала и без того высокий и бледный лоб. Его внешность и интонации кажутся Йохану смутно знакомыми, и он решается на вопрос:

      — Простите, а как вы здесь оказались? Я вас не знаю.

      — Ох, я ваш новый сосед. Совсем недавно заехал. Жена умерла, а дети уговорили меня продать дом — зачем он мне одному? Теперь вот снимаю в вашем доме квартирку.

      Йохан с облегчением вздохнул: так и есть — на этаже всего две квартиры, одну занимает он уже целых пять лет, а вторая пустует больше года. Значит, теперь у него появился сосед…

      — Кстати, меня зовут герр Клаус.

      — Очень приятно. Йохан Франк, — он не спешил уходить, равно как и старик не торопится открывать дверь своей квартиры. В затянувшейся паузе их взгляды сошлись в безмолвной дуэли.

        Йохан сдался первым. Он и без того сильно измотан, будто бы на него навалилась вековая усталость, и ему пришлось уступить старику. Он на мгновение опустил глаза, но всё-таки пересилить себя и спросил:

      — Простите, а вы не видели здесь одного человека? Это молодая девушка, которая…

      — Ну конечно же, видел! — перебил герр Клаус и нахмурился. — Она так спешила, что чуть не сбила меня с ног! Будто черт за ней гнался. Извините, но мне даже показалось, герр Франк, что это она вас боится и убегает.

      — Значит, Рахиль все-таки была реальной? — Йохану показалось, что он ощущает пульсацию крови где-то в тесных тоннелях собственных вен.

      — Реальнее некуда, — пожал плечами герр Клаус и с подозрением посмотрел на Йохана. — С вами все в порядке, герр Франк? Вы, надеюсь, не принимали ничего запрещенного?

      Герр Клаус хотел ещё что-то добавить, но Йохан не ответил и молча вернулся в квартиру. Призрак вроде как и не призрак… Невероятно! К счастью, герр Клаус тоже видел Рахиль. Одно из немногих доказательств того, что сам Йохан ещё не настолько свихнулся!